О премии имени Педро Аршанжо и о том, как сам он становится предметом конкурса на соискание оной благодаря заботам поэтов, рекламных агентов, молоденьких учительниц и Веселого Крокодила

– Нет, это уж слишком, помилуйте… – Профессор Калазанс, казалось, вот-вот выйдет из обычного для него состояния благодушия и взорвется. – Фернандо Пессоа – это уж извините!

Они собрались в кабинете Гастона Симаса, главы баиянского отделения рекламного агентства «Допинг», чтобы определить тему конкурсного сочинения на соискание премии имени Педро Аршанжо. Впоследствии, когда прошли уже празднества в честь столетнего юбилея, когда разочарование и злость уступили место иронической улыбке, профессор говорил, что сам факт их встречи для обсуждения важнейшего культурного события года не где-нибудь, а в рекламном агентстве – знамение времени. А как он описывал собрания и заседания, если б вы слышали, – умора, да и только.

– Фернандо Пессоа – это тема возвышенная, а Педро Аршанжо был в известном смысле поэтом, – пояснил свою идею Алмир Иполито, поэтический эмигрант в рекламе, устремив на несговорчивого сержипанца свои томные, глубоко запавшие глаза. – Вы разве не читали в «Диарио да Манья» статью Апио Коррейи «Педро Аршанжо – поэт в науке»? Гениально!

– А что там такое? Что общего нашел этот ваш гениальный писака между Аршанжо и Пессоа? – Профессор не выносил эпитета «гениальный»: слишком часто он его слышал от дочери и ее подруг по любому поводу, особенно когда речь шла о кавалерах. – Нам известно, что Педро Аршанжо любил пропустить рюмочку-другую, так что же, прикажете теперь учредить премию фирмы «Сирии» или фирмы «Крокодил», а темой конкурсной работы объявить восхваление соответствующих марок водки?

– Это идея! – расхохотался Гастон Симас. – Если бы вы, профессор, сотрудничали с нами, вы стали бы светилом в рекламном деле. У вас великолепные идеи. Испанец из «Крокодила» наверняка заплатил бы за вашу мысль.

– Мало вам этого безобразия с рекламой «Кока-коко»? Педро Аршанжо на службе сбыта прохладительных напитков! И так уж дальше ехать некуда!

Дона Лусия, супруга главного секретаря комитета, утверждала, что муж ее выходит из себя не более двух раз в год. Но в тот год, тысяча девятьсот шестьдесят восьмой, в связи с празднованием столетнего юбилея Педро Аршанжо это случалось с ним по меньшей мере два раза в день; сталкиваясь с глупостью, он горячился, кричал. Только с глупостью? Были и подлости, да еще какие! Намалевать Педро Аршанжо на рекламном щите – это еще полбеды, хотя профессор и усматривал в этом профанацию. А вот некий очеркист, вдохновение и труд которого были щедро оплачены, взял да и приспособил работы Педро Аршанжо к восхвалению колониализма, исказив их, конечно, до неузнаваемости, – это уж подлость так подлость!

Профессор Калазанс с радостью послал бы эти дела ко всем чертям. Однако не в его обычае было отказываться от своих обещаний, и, кроме того, кто защитил бы тогда образ Педро Аршанжо, кто помешал бы низвести дело его жизни до простого собирания фольклора, выхолостить его труды, изъять все, что было в них жизненно важного, актуального и по сей день? Описание нравов и обычаев, изучение фольклора важно, спору нет, но гораздо важней дать отповедь расизму, провозгласить равенство рас.

Калазанс проникся симпатией к этому баиянскому мулату, который, не располагая ни капиталом, ни хорошим заработком, ни достаточным образованием, сумел преодолеть все препятствия, стал не просто самоучкой, а большим ученым, задумал и осуществил оригинальное глубокое исследование, исполненное благородства. Жизнь его будет служить для грядущих поколений примером целеустремленности и мужества, проявленных в самых неблагоприятных условиях. Во имя этой любви к Педро Аршанжо профессор продолжал выполнять возложенные на него функции, оставался на своем посту.

– Забавно получается, – доверительно поделился он с профессором Азеведо, своим коллегой и другом. – Столько шума, суеты, возни вокруг юбилея Аршанжо, а меж тем его образ и смысл его деятельности искажаются. Да, ему воздвигают памятник, но они чествуют не нашего Аршанжо, а другого, вот именно, другого, не похожего на себя и обедненного.

– Совершенно справедливо, – согласился профессор Азеведо. – Столько лет они ничего не знали ни о нем самом, ни о его трудах – полное забвение. Но вот появляется Левенсон, и им волей-неволей приходится обратить внимание на забытого Аршанжо. Его вытаскивают на свет божий, впихивают в сферу своих интересов, рядят в новые одежды, пытаются подтянуть повыше по социальной лестнице, чтобы сделать пригодным для использования. Но знаете, Калазанс, все это не так уж важно: труды Аршанжо в принципе не поддаются никакому искажению. А весь этот шум так или иначе приносит пользу, создает популярность нашему местре с Табуана.

– Я порой просто выхожу из себя, меня охватывает отчаяние!

– Ну, зачем же так… В подготовке юбилея участвуют не только мошенники, но и немало порядочных людей. Есть энтузиасты, искатели, которые исследуют труды Аршанжо, руководствуются ими в своих работах, обнаруживают новые вехи нашего развития. Вот книга профессора Рамоса – монументальное произведение, настоящий памятник Аршанжо. А ведь стимулом к ее созданию послужил наш запрещенный семинар.

Семинар этот, хоть его и извели на корню, все же дал плоды в виде книг и изысканий.

– Да, вы правы. Даже ради премий за изучение наследия Педро Аршанжо стоит ломать копья.

И вот выбор темы конкурсной работы на соискание премии имени Педро Аршанжо заставил профессора возмутиться, потерять самообладание:

– Фернандо Пессоа?! Ну нет, это слишком! Если уж нужна поэтическая тема, то следовало бы взять Кастро Алвеса: тот был бразильцем и аболиционистом.

Алмир Иполито чуть не переломился пополам, выражая жестами, гримасами, всей своей изящной и элегантной фигурой глубокое возмущение и горячий протест:

– О, ради бога, не надо таких сравнений! Коль речь идет о поэзии, при чем тут Кастро Алвес, жалкий рифмоплет, куда ему до моего Фернандо, величайшего португалоязычного поэта всех времен! А Кастро Алвес – женолюб, бабник – был ему омерзителен.

На этот раз профессор Калазанс совладал с собой, не произнес бранные слова, так и просившиеся на язык, заметив лишь:

– Вот как! Величайший? Бедный Камоэнс! Но даже будь он таким, для нашего конкурса это не тема.

– Известная выгода тут была бы, – заметил Голдман, сотрудник «Жорнал да Сидаде». – Можно было бы заставить раскошелиться португальских колонистов.

– Так что же, в конце концов, мы собираемся делать: чествовать Педро Аршанжо или вытягивать деньги из португальцев? У вас одни барыши на уме.

– Педро Аршанжо – это ключ… – сказал молчавший до той поры Арно, – ключ от сейфа.

– Профессор Калазанс прав, – вступился Гастон Симас. – Идея Иполито хороша, но давайте прибережем ее для мероприятия, непосредственно касающегося лузитанской колонии. Ну там какая-нибудь годовщина Кабрала или столетний юбилей Гаго Коутиньо: «От Камоэнса до Фернандо Пессоа, от Кабрала до Гаго Коутиньо». Звучит, а? – Тут Гастон Симас слегка приосанился. – Но об этом потом. А сейчас надо решить с этой премией, прах ее побери. Нам давно пора объявить конкурс, нельзя больше терять ни минуты. Дорогой профессор, что вы конкретно предлагаете?

Вытащив из кармана пачку бумаг, Калазанс разложил их на столе и отыскал среди них положение о премии имени Педро Аршанжо, разработанное им совместно с доной Эделвейс Виейра из Центра фольклорных исследований. При виде вороха бумаг Арно Мело подумал: «У бедняги нет даже кожаного кейс-атташе «007», как он может работать? Набивает карманы пиджака разными записками – отсталый человек. Купите «007», профессор, сразу станете другим: сильным, решительным, предприимчивым, сможете выдвигать и развивать идеи, твердо проводить свою линию».

Непрактичный профессор обошелся, однако, без кейс-атташе «007», для того чтобы провести свою линию:

– Либо вы, господа, утвердите условия конкурса, тему сочинения и состав жюри в том виде, как обозначено в записке, либо занимайтесь конкурсом без меня и используйте себе Педро Аршанжо хоть как ключ, хоть как отмычку.

Гастон Симас заполучил пост директора баиянского филиала акционерного общества «Допинг» в первую очередь благодаря умению примирять, сглаживать острые углы, пожинать улыбки и доброе согласие там, где другого ждали бы кислые физиономии и неурядицы.

«Он непревзойденный миротворец!» – восклицал Арно, большой его почитатель. Когда заказчик, выведенный из себя нерасторопностью агентов, взбешенный повторными ошибками в рекламных объявлениях, намеревался снять заказ, Гастон Симас нависал над ним всей своей гигантской фигурой и обволакивал его неотразимой любезностью.

Гастон Симас успокоил профессора: «Все будет сделано по вашим указаниям», и условия конкурса на соискание премии имени Педро Аршанжо были наконец утверждены полностью. Первоначальный проект достославного доктора Зезиньо Пинто претерпел изменения в двух-трех пунктах. Расширился круг участников: кроме учащихся средних школ в него войдут студенты университета. Это будет не просто сочинение, а работа не менее чем на десять машинописных страниц о любом жанре баиянского фольклора по выбору соискателя: капоэйра, кандомбле, ловля шapey, круговая самба, афоше, пасторил, процессия моряков, дары Иеманже, АВС о Лукасе да Фейре, мастер капоэйры Безойро, живописец Карибе, спаситель Бонфимский и уборка его храма, праздники Консейсан да Прайя и святой Варвары. Первая премия – путешествие за границу. Но, разумеется, не в Португалию, а в Соединенные Штаты, ибо североамериканская авиационная компания предложила бесплатные билеты на весь маршрут. Путешествие в Португалию Гастон Симас приберег для мероприятия по объединению Педро Алвареса Кабрала с Гаго Коутиньо, которое уже разрабатывалось под эгидой телевидения, португальской авиакомпании и туристского агентства.

Были определены еще несколько премий: поездка в Рио-де-Жанейро, телевизоры, проигрыватели, радиоприемники, семь томов «Энциклопедии для юношества» и разные словари. Профессор Калазанс счел себя хотя бы частично вознагражденным за свои хлопоты, за время, потраченное на выслушивание идиотских речей. В интервью корреспонденту «Жорнал да Сидаде» он заявил, что «премия имени Педро Аршанжо будет способствовать воспитанию у молодого поколения научной любознательности, интереса к фольклору, к истокам бразильской национальной культуры».

Прочтя свое интервью на первой полосе, профессор расцвел довольной улыбкой, и тут зазвонил телефон: Гастон Симас просил оказать ему любезность и зайти на несколько минут в контору компании «Допинг» для делового разговора, желательно поскорей, есть хорошие новости.

Пришлось профессору отказаться от отдыха в свободный час и направить свои стопы в контору. Гастон Симас и его свита сияли радостью, ликовали по поводу свершения, еще раз доказавшего, что они не даром едят свой хлеб.

– Любезнейший профессор! Или, если позволите, любезнейший коллега?! Ведь изначальная идея была ваша!

– Какая идея? – отшатнулся Калазанс. Он побаивался этих наглых и беспардонных виртуозов рекламы, сбыта и вымогательства.

– Помните, мы собирались в среду на прошлой неделе, чтоб окончательно решить вопрос о премии имени Педро Аршанжо?

– Разумеется, помню.

– А вспоминаете ваше замечание насчет марок водочных изделий?

– Послушайте, Гастон, не хотите же вы сказать, что собираетесь сделать из Педро Аршанжо проповедника кашасы! Довольно и того безобразия с «Кока-кокой».

– Не будем возвращаться к дебатам по поводу такой мелочи, дорогой мэтр. Насчет рекламы кашасы – не извольте беспокоиться, руководство «Крокодила» отказалось от этой идеи как раз потому, что она уже использована «Кока-кокой". Зато они изъявили готовность финансировать конкурс среди учеников начальных школ, причем только муниципальных, ведь мы ничего не предусмотрели для них в программе юбилейных мероприятий. Ну как?

– А в чем будет заключаться конкурс?

– Все очень просто: каждый ребенок напишет несколько строк о Педро Аршанжо, учительницы отберут лучшие сочинения, а уж потом жюри, куда войдут педагоги и литераторы, выберут пять лауреатов премии Веселого Крокодила.

– Премии Веселого Крокодила, ну и ну!

– А знаете, какая это будет премия, профессор? Стипендия на весь срок обучения в одном из коллежей. Фирма «Крокодил» предоставит пяти победителям бесплатное среднее образование.

Калазанс смягчился: пять бедных детей получат возможность закончить среднюю школу.

– Что ж, водка, в конце концов, ведет себя приличнее, чем прохладительные напитки. «Крокодил» берет имя Педро Аршанжо, но хоть что-то дает взамен, а те и того не пожелали. Однако не понимаю, при чем тут я.

– От вас нужен текст небольшой исторической справки о Педро Аршанжо, которую мы разошлем учительницам начальных школ, чтобы они располагали хоть каким-то материалом. Полстраницы, максимум страницу, краткую биографию нашего героя, изучив которую учительницы смогут рассказать детям, кто такой был Педро Аршанжо. А дети перескажут каждый по-своему. Разве не здорово? Вот о такой краткой справке мы и хотим просить вас, вернее, мы ее заказываем.

– Это не так-то просто.

– Понимаем, профессор, потому и обращаемся именно к вам. К тому же вам принадлежит и сама идея насчет сортов водки. Кстати, не хотите ли глоток виски? Настоящего шотландского, не то что у нашего достославного доктора Зезиньо.

– Это непросто, – повторил сержипанец. – Идет сессия, откуда взять время?

– Полстранички, профессор, самую малость, только главное. Хочу пояснить: это заказ, компания выплатит вам гонорар.

Профессор Калазанс повысил голос, он не на шутку рассердился и счел себя чуть ли не оскорбленным:

– Ни за что на свете! Я участвую в этом деле не для того, чтобы заработать, а для того, чтобы воздать должное памяти Педро Аршанжо. О деньгах прошу со мной не говорить.

Арно Мело покачал головой: с этим не столкуешься, он неисправим. Но чем же, черт побери, он так располагает к себе? Гастон Симас поспешил извиниться:

– О деньгах никто больше не заикнется. Простите меня. Могу я прислать за текстом завтра утром?

– Нет, Гастон, не успею. На сегодня у меня куча сочинений, а завтра с восьми до двенадцати я занят на факультете. Когда же мне заниматься текстом этой справки?

– Ну хотя бы основные сведения, профессор, и ваши соображения, вот и все. Мы здесь подредактируем.

– Сведения, соображения? Что ж, это можно. Присылайте кого-нибудь завтра утром ко мне домой. Я оставлю заметки Лусии.

Рыжая секретарша принесла виски со льдом. Молча и не спеша поднесла каждому: какой смысл утруждать речью уста, созданные для многочисленных улыбок, утомлять лишними движениями тело, которому предназначено радовать взор и дарить наслаждение.

Имя. Педро Аршанжо.

Дата и место рождения. 18 декабря 1868 года, город Салвадор, штат Баия.

Происхождение. Сын Антонио Аршанжо и некоей Ноэмии, более известной под прозванием Нока из Логунедэ. Об отце известно лишь, что он был призван в армию во время войны с Парагваем и погиб при переходе через Чако, оставив беременную жену, которая впоследствии разрешилась первым и единственным сыном – Педро.

Образование. Самоучкой овладев начальной грамотой, посещал Школу искусств и ремесел, где изучил ряд предметов, в том числе печатное дело. Особо преуспел в португальском, с ранних лет проявил любовь к чтению. Уже в зрелом возрасте занялся углубленным изучением антропологии, этнологии и социологии. Для этого овладел французским, английским и испанским языками. Его знание жизни и обычаев народа Баии было практически полным.

Труды. Опубликовал четыре книги: «Обряды и обычаи народа Баии» (1907); «Африканские влияния на народные обычаи Баии» (1918); «Заметки о смешении рас в баиянских семьях» (1928); «Баиянская кухня – ее истоки и рецепты» (1930). Эти труды ныне считаются фундаментальными для изучения фольклора, специфики бразильского быта в конце прошлого и начале нынешнего века, и самое главное – для понимания расовой проблемы в Бразилии. Горячий сторонник смешения, слияния рас, Педро Аршанжо явился, по мнению американского ученого, лауреата Нобелевской премии Джеймса Д. Левенсона, «одним из создателей современной этнологии». Полное собрание сочинений Педро Аршанжо только что издано в двух томах издательством «Мартине» в Сан-Пауло, в серии «Великие люди Бразилии», с комментариями Артура Рамоса, профессора филологического факультета университета. В первый том вошли три первые книги Педро Аршанжо под общим заглавием «Бразилия – страна-метис» (заглавие предложено профессором Рамосом), книга о баиянской кухне издана отдельным томом. Много лет пребывавшие в забвении труды Педро Аршанжо получили теперь международное признание. В Соединенных Штатах они были переведены на английский язык и вошли в энциклопедию «Жизнь в тропических и развивающихся странах», изданную под эгидой Колумбийского университета (город Нью-Йорк). В текущем 1968 году по случаю празднования столетия со дня рождения Педро Аршанжо о нем много писали. Особо следует выделить работу профессора Рамоса и предисловие к переводу трудов Педро Аршанжо на английский язык, написанное Джеймсом Д. Левенсоном и озаглавленное «Педро Аршанжо – основоположник науки».

Прочие сведения. Мулат, бедняк, самоучка. Еще мальчиком нанялся юнгой на грузовое судно. Несколько лет прожил в Рио-де-Жанейро. По возвращении в Баию работал наборщиком в типографии, преподавал в начальной школе, затем поступил на медицинский факультет и проработал там около тридцати лет; был уволен после выхода в свет одной из его книг, навлекшей на него гонения. Музыкант-любитель, играл на кавакиньо и шестиструнной гитаре. Участвовал в народных праздниках и обрядовых действах. Женат не был, ему приписывают множество любовных связей, в том числе с некоей прекрасной скандинавкой, то ли шведкой, то ли финкой, точных сведений не имеется.

Дата смерти. Умер в 1943 году в возрасте семидесяти пяти лет. На похоронах было очень много народу, среди прочих присутствовали профессор Азеведо и поэт Элио Симоэнс.

Примером своей жизни Педро Аршанжо показал нам, как человек, рожденный в крайней бедности, выросший без отца, в условиях, неблагоприятных для культурного развития, занимая скромные должности, может преодолеть все трудности и подняться к вершинам знания, стать вровень с самыми известными деятелями своего времени, а в чем-то и превзойти их.

Известный всему миру бессмертный писатель и этнолог Педро Аршанжо, слава Баии и всей Бразилии, столетний юбилей которого мы отмечаем в этом году под эгидой «Жорнал да Сидаде» и фирмы «Водка Крокодил», родился в городе Салвадоре 18 декабря 1868 года. Сын героя Парагвайской войны, сирота от рождения: отец его, Антонио Аршанжо, откликнувшись на зов родины, распрощался с беременной супругой и ушел, чтобы встретить смерть на бескрайних просторах Чако в неравной борьбе с коварным врагом.

Следуя славному примеру отца, Педро Аршанжо с ранних лет боролся, чтобы выбиться из серости и убожества среды, в которой родился. Он начал с изучения литературы и музыки и сразу же обнаружил блестящий литературный талант, выделивший его среди других. Быстро овладел несколькими языками, в том числе английским, французским и испанским.

В юности, влекомый жаждой приключений, отправился путешествовать по свету, нанявшись матросом на корабль. В Стокгольме повстречался с прекрасной скандинавкой, которой суждено было стать величайшей любовью в его жизни.

По возвращении в Баию поступил на медицинский факультет и там нашел благоприятные условия для того, чтобы менее чем за тридцать лет стяжать себе славу ученого и писателя.

Его перу принадлежит ряд книг, посвященных баиянским обычаям и фольклору, анализу расовой проблемы. Когда эти книги были переведены на другие языки, Педро Аршанжо стал знаменит во всех странах мира, особенно в Соединенных Штатах, где его труды получили признание и были изданы Колумбийским университетом в Нью-Йорке по инициативе известного профессора Джеймса Д. Левенсона, лауреата Нобелевской премии, который провозгласил себя учеником Педро Аршанжо.

Педро Аршанжо умер в Салвадоре в 1943 году, достигнув семидесяти пяти лет от роду, окруженный всеобщим уважением и восхищением ученого мира. За его гробом шли представители власти, профессора университета, писатели и поэты.

Гордость Баии и всей Бразилии, ученый и писатель, прославивший родину за рубежом, Педро Аршанжо учит нас своим примером тому, как человек, рожденный в бедности, в среде, враждебной культуре, может возвыситься до вершин знания и завоевать солидное положение в обществе.

Празднуя столетие со дня рождения этого блистательного паладина науки и культуры, мы, жители Баии, едины в стремлении почтить славную память нашего Педро Аршанжо, откликаясь на призыв газеты «Жорнал да Сидаде», которая в связи с этой датой проводит очередную патриотическую кампанию.

Фирма «Водка Крокодил» не могла остаться в стороне от столь великого праздника, ибо она сама стала уже неотъемлемой частью баиянского фольклора, изучению которого посвятил свою жизнь наш гениальный согражданин. Разве не эта отменная марка водки породила образ Веселого Крокодила, вызывающего восторг у детей своими объявлениями по радио и телевидению, разве это не подлинное творение современного фольклора, где есть и стихи, и музыка?

Веселый Крокодил проводит большой конкурс в начальных школах Салвадора. Мы просим любезных сеньор учительниц рассказать на уроке историю жизни Педро Аршанжо, и пусть каждый ученик, с первого по пятый класс, напишет о своих впечатлениях. Конкурс проводится на соискание пяти премий – пяти стипендий на весь срок обучения в одной из частных гимназий столицы штата. Эти премии будет выплачивать фирма «Водка Крокодил».

Вместе с детворой из муниципальных школ Салвадора Веселый Крокодил кричит: «Да здравствует бессмертный Педро Аршанжо!»

Педро Аршанжо – это гордость Баии, Бразилии, всего мира. Он родился сто лет назад, и поэтому «Жорнал да Сидаде» и фирма «Крокодил», которая торгует водкой, празднуют его столетний юбилей, проводя конкурс среди студентов и школьников. Назначены ценные премии, например путешествие в Соединенные Штаты и Рио-де-Жанейро, телевизоры, радиоприемники, книги и тому подобное. Для вас, учеников начальной школы, тоже будут премии – пять стипендий, чтобы учиться в одной из гимназий нашего города, столицы штата. При нынешней плате за обучение в частных школах эта премия ценная, еще какая ценная.

Отец Педро Аршанжо был генералом на войне с Парагваем и пал в борьбе против тирана Солана Переса, который пошел на нас войной. Маленький Педро остался сиротой и без средств, но не пал духом. Он не мог посещать школу, уплыл на пароходе в дальние страны и выучил много иностранных языков, стал полиглотом – это такой человек, который умеет говорить не только на португальском, но и на других языках. Служил привратником на медицинском факультете, а потом получил ученую степень и больше тридцати лет преподавал.

Он написал много книжек о фольклоре, то есть таких, где рассказываются истории про зверюшек и про людей, только детям их читать нельзя. Это серьезные книги, очень важные, их читают учение профессора.

Педро Аршанжо много путешествовал, побывал в Европе и Соединенных Штатах, по-моему, путешествия – это самое лучшее, что есть на свете. В Европе он познакомился с прекрасной скандинавкой, женился и счастливо прожил с ней всю жизнь.

В Соединенных Штатах он читал лекции в Колумбийском университете, в Нью-Йорке, а это самый большой город в мире, и вел занятия на английском языке. В числе его учеников был американский ученый Левенсон, который столькому у него научился, что потом получил Нобелевскую премию, самую большую премию; кто ее получил, входит прямо в историю.

Умер Педро Аршанжо в 1943 году очень-очень стареньким, и его похороны были как шествие в святой праздник, на них присутствовали губернатор, префект и профессора университета.

Педро Аршанжо учит нас своим примером, что бедный мальчик, если старается учиться как следует, может попасть в высшее общество, преподавать в университете, зарабатывать много денег, путешествовать, сколько захочет, и стать гордостью Бразилии. Надо только иметь силу воли и слушаться учительницу. Сейчас вы будете писать о том, что узнали о Педро Аршанжо, но сначала давайте крикнем вместе с Веселым Крокодилом, который будет выплачивать стипендии: «Да здравствует бессмертный Педро Аршанжо!»

Педро Аршанжо был очень бедный сиротка который сбежал в моряки вместе с одной иностранкой совсем как мой дядя Зука и поехал в Соединенные Штаты потому что там много денег хватит на осла только он сказал я же бразилец и вернулся в Баию рассказывать истории про зверей и людей и такой был ученый что учил не ребят, а только докторов и учителей и когда умер то стал гордостью Бразилии и получил в премию от газеты пять бутылок водки. Да здравствует Педро Аршанжо и Веселый Крокодил!