Только я подумал об этом одетом в зеленое двуногом бедствии, как она тут же взялась старательно портить жизнь.

– Первый раз вижу горца, который ездит не хуже воинов Великой степи. Ты опять удивляешь, цветнолицый воин, – сказала Цвета и подозрительно на меня уставилась.

Волшебное чувство единения с конем упорхнуло. Впрочем, Вихрь не изменил своего ко мне отношения и спокойно продолжал стоять рядом, готовый в любой момент громадной чернокрылой птицей устремиться в полет. А я мучительно придумывал естественный ответ на поставленный въедливой девчонкой вопрос. Никакие умные мысли в голову лезть не торопились.

– Называй меня Тим, – все, что я смог выдавить из себя. Меня немного раздражала эта краска на лице, так что вовсе незачем постоянно об этом напоминать.

– И потом, Вихрь, конечно, добрый и доверчивый конь по сравнению с другими нашими жеребцами. Но все равно ты слишком быстро с ним подружился. Я думала, вас придется мирить целый день, – не унималась противная девчонка.

Вот и спасай ее после этого. Я по достоинству оценил высказывание: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным».

Мы ненадолго замолчали, подозрительно поглядывая друг на друга.

Потом Цвета вдруг замерла и посмотрела на меня благоговейно. В ее черных глазищах блеснули слезы восторга.

– Я поняла, о великий! Ты дух мщения, спустившийся со светлых небес. И почему-то, только главным богам известна эта страшная тайна, ты принял облик цветнолицего горца, – сложив руки на груди, изрекла девчонка тор жественно, с блеском истинной веры в глазах, потом повалилась на колени, уперлась лбом в степную траву и замерла.

– Я, конечно, цветнолицый горец, но у меня есть имя. Меня зовут Тим! И ты это знаешь! – по инерции сказал я, отреагировав только на слово «цветнолицый» в прозвучавшем детском лепете и оттого немножко рассердившись.

Девчонка даже не пошевелилась. Сначала я подумал, что это очередное несносное озорство, и мне ужасно захотелось ее отшлепать. Впрочем, свою дочь я регулярно обещаю отшлепать, но так ни разу и не исполнил обещания, хотя порой нестерпимо хочется осуществить этот воспитательный процесс. Но нельзя бить детей, даже в шутку, – это мое твердое убеждение. А дети этим беззастенчиво пользуются и постоянно бьют меня.

Время шло, а девушка не подавала признаков жизни. Рыжик заинтересовался, чем это занята Цвета, подошел и осторожно потрогал ее лапой. Чудовище в зеленом никак не отреагировало. Тогда кот решил, что это такая игра, лег рядом с ней и накрыл голову лапами.

Картина выглядела удручающе нелепо.

На границе леса и степи стоял растерянный джисталкер с раскрашенной, как у клоуна, физиономией, а перед ним в позе преклонения застыли девчонка и кот. Рядом стояли умные кони и косили глазом на все это безобразие.

Я сел на землю, чтобы хоть как-то исправить эту нелепость.

– Цвета, – жалобно протянул я. – Встань, пожалуйста. Ну не надо, а?…

– Я все поняла! – сказала девушка, подняв голову, но не вставая с колен, и одарила меня восхищенным взглядом. – Ты великий дух, спустившийся к нам со светлых небес! Ты спас меня, поэтому я принадлежу тебе! Ты, о великий, возьмешь меня в жены, и у нас родится мальчик! Он станет героем и прославится на весь мир! – воодушевленно тараторила Цвета, периодически устремляя благодарственный взгляд на небеса.

Новоявленная легенда не впечатлила, что-то похожее я изучал в школе, в курсе истории Древнего мира. Но вставить хоть слово в ее детский лепет девчонка мне не давала.

– Мы станем жить в хижине между лесом и степью, пока наш сын будет совершать великие подвиги! – продолжила Цвета свой буйный бред. Личико с дорожками от просохших слез восторженно светилось. – Иногда мы будем помогать великим царям спасать этот мир!

– Ну, естественно, в лесу-то от скуки умереть можно.

Пять минут назад казалось, что девчонка поставила своего спасителя в максимально глупую ситуацию. Какой же я был наивный!

– Потом мы состаримся и умрем в один день! И ты возьмешь меня с собой на небо! – сказала девчушка и затрепетала в религиозном экстазе.

После этих слов я представил физиономии Сани и Димы, безвылазно сидящих в офисе и годами поддерживающих работу аппаратуры, исключительно для моего спокойного старения в здешних лесах. Причем представил настолько рельефно, что это окончательно меня доконало. Я схватился руками за живот и повалился на бок. Звуки, которые джисталкер в этот момент издавал, наверняка восхитили стоящих рядом лошадей – они, скорее всего, никогда не научатся так громко ржать.

Реакция Цветы на все это не заставила себя долго ждать. Девчушка вскочила, грозно сдвинула бровки и сильно сжала кулачки.

– Ты считаешь, что я недостойна тебя, глупый дух! – вскричала возмущенная красавица и, естественно, бросилась меня бить.

Проделать эту воспитательную процедуру ей было не так просто. Смеясь во весь голос, я катался по земле, прижав руки к животу, и болтал в воздухе ногами. Девчонка кошкой прыгала рядом, изредка попадая по моим ногам и рукам сжатыми кулачками. Рядом восторженно прыгал Рыжик, тоже толкая меня лапами. Ему вся эта кутерьма ужасно нравилась.

«Мне с вами очень весело», – признался кот.

«Мне с вами тоже», – передал ему я, благо для разговора с рыжим телепатом не надо открывать рот. Сказать в этот момент что-либо членораздельное я бы все равно не смог.

– Да я самая красивая девушка степи! – кричала Цвета, делая мне лечебный массаж своими кулачками, искренне считая это жестоким избиением глупого духа. – Ко мне сватались лучшие из гвардейцев Великого хана! За меня отцу предлагали выкуп табунами чистокровных жеребцов и кобылиц! И каждая лошадь в табуне была с золотой уздой!

Острый кулачок случайно врезался мне в ухо, и пришлось продолжить упражнения, оторвав, наконец, руки от живота и прижав к голове.

– И после всего этого какой-то глупый дух говорит, что я его недостойна!

Стукнув напоследок меня по колену и слегка отбив руку, Цвета наконец устала и уселась на землю рядом, гладя поврежденную конечность. Я к этому моменту отсмеялся и тоже сел.

– Да ничего подобного я не говорил. Ты очень красивая, – удалось мне выдавить, но тут лицо возмущенного Дмитрия, оторванного от своей бухгалтерии, снова встало перед глазами, и меня опять согнуло. На этот раз мы смеялись вместе, правда, я не представлял, почему хихикает девушка.

Впрочем, в тот момент для меня это было не так важно. Рыжий зритель сидел рядом, с удовольствием наблюдая этот цирк, и периодически вставал, чтобы попрыгать.

Цвета отсмеялась первой и внимательно посмотрела на меня, второго в этом состязании. По лицу моему текли слезы, но вытирать их было нельзя категорически, иначе маска воина превратится в ужасный макияж престарелой аристократки после ночной оргии.

– В детстве, слушая сказки отца, я по-другому представляла себе небесных духов, – вдруг призналась Цвета.

– И какие же мы должны, по-твоему, быть? – спросил я, стараясь больше не думать о своих московских компаньонах.

– Я полагала, все вы серьезные и величественные, – произнесла девушка задумчиво. А потом выпалила: – А ты смешной.

Ну вот, второе существо мира Ворк, недолго пообщавшись со мной, называет меня смешным. Впрочем, потехе час, как гласит пословица. Пора было заняться делом.

– Собирайся. Поедем в степь, искать ваши патрули, – сказал я, встал и шагнул к коням.

– А зачем тебе патрули? – подозрительно спросила Цвета.

– Сдам тебя им и поеду по делам, если ты оставишь мне Вихря, – честно ответил я и стал взнуздывать коня.

За спиной послышались знакомые звуки. Я медленно обернулся и, естественно, увидел привычную картину. Девчонка обняла Рыжика за грудь, уперлась носом ему в шею и самозабвенно рыдала.