Глава 16
Будьте реалистами: не беритесь за трупы, которые не сможете поднять.
Практикум по некромантии
– Что у тебя с аурой? – первым делом спросил Нич, едва я открыл глаза.
Ох, да что за напасть: только-только уснул, а уже опять надо подниматься!
Увы, побудку я, вероятно, в очередной раз проспал, потому что снаружи уже на все голоса шумели адепты, немилосердно громыхая дверьми. Недовольно бурчали на начало нового дня, возмущенно грозили кулаком невидимому будильнику, при этом понятия не имея о том, что все их недовольство – ничто в сравнении с моей искренней ненавистью к наступившему утру.
Огромный таракан, восседающий у меня на груди, благоразумно отпрыгнул подальше, встретив мой хмурый взгляд. Однако сомнений на его морде не убавилось, да и голос сочился подозрением.
– Гира-а-аш? Откуда у тебя в ауре взялись следы темного проклятия?!
– Потом, – буркнул я, неохотно сев на постели и спустив ноги на холодный пол. – Не лезь. Я не в духе.
– По утрам ты всегда не в духе.
– Все равно не лезь хотя бы до завтрака, а то зашибу, – скривился я, направившись в умывальню и прямо на ходу нагло обкрадывая башню.
Нич озадаченно крякнул, но все-таки, не удержавшись, крикнул вслед:
– Эй! А ты парня-то хоть нашел?!
– Нашел, – уже на пороге буркнул я. – Отсыпается у себя. Остальные отсеялись.
После чего грохнул ни в чем не повинной дверью и поплелся приводить себя в порядок.
За завтраком Нич, конечно, вытряс из меня подробности ночного происшествия. Отругал за самонадеянность. Похвалил за находчивость. А затем, наложив на меня искусную иллюзию, негромко посоветовал:
– Не ходил бы ты сегодня на уроки, Гираш.
Я только вздохнул.
– Утро начинается с Руха. Если я не явлюсь на занятие, он отправит меня к ректору. А тот заметит иллюзию и полезет выяснять правду. Оно мне надо?
Нич тут же сник. А я подцепил тяжелую сумку и поплелся в учебную комнату, надеясь, что смогу вздремнуть пару часиков. Однако у мастера Мкаша были несколько иные планы, потому что при виде меня, вползающего в класс с последним звонком, он расцвел в подозрительно радостной улыбке и торжественно заявил:
– Поздравляю вас, Невзун! Мастер Умдобр разрешил вам занимать преподавательское место на моих занятиях! Ну, что вы там застыли? Проходите, проходите скорее! Класс ждет!
Я мрачно покосился на одногруппников, на лицах которых читалось искреннее недоумение, и, обреченно вздохнув, направился к преподавательскому столу.
Вот же напасть. Мне сегодня как никогда требовался покой, но этот остряк прямо чуял, как подгадить. Небось решил, что настало время расплаты за прежние вольности. Или у него после стабилизации проклятия проклюнулось наконец чувство юмора?
Ладно, сейчас я ему устрою.
– Доброе утро, мастер Мкаш, – вежливо поздоровался я, с самым невозмутимым видом усаживаясь на предложенное место. Кресло, правда, было удобным – это я еще в прошлый раз выяснил. Да и стол хороший: массивный, старый, потертый на углах, но еще крепкий, какой бывает лишь мебель, сделанная на заказ. – Рад, что вы так близко к сердцу восприняли мою просьбу и позаботились о комфорте бедного адепта. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим пером?
– Конечно, – с фальшивым воодушевлением разрешил мастер, явно решивший доиграть комедию до конца. – На время урока это ваше законное место.
– Благодарю, – признательно улыбнулся я, вынимая из стоящей неподалеку чернильницы перо и случайно сажая жирную кляксу на кучку аккуратно сложенных рядом листов. – О, простите мою неловкость, мастер!
С кончика неуверенно застывшего над столом пера сорвалась еще одна чернильная капля.
– Как же все это досадно… – пробормотал я, отдергивая руку и сажая на столешницу целую россыпь мгновенно впитавшихся капель. Волшебные же чернила, им мазаться и долго сохнуть не положено. – Наверное, это был ваш любимый стол?
Улыбка светлого стала больше похожей на оскал.
– Ничего. Когда урок закончится, думаю, вы с удовольствием исправите эту оплошность и собственноручно ототрете со стола чернила. Не так ли?
– Безусловно, – охотно согласился я. – У меня на такой случай есть одно очень эффективное заклинание.
– Никакой магии, Невзун, – ласково сообщил учитель, не переставая неестественно улыбаться. – Только ручками, тихо и осторожно, чтобы ни в коем случае не испортить эту ценную вещь. Вы меня поняли?
– Конечно, – огорченно вздохнул я и взгромоздил на стол свою сумку, невзначай царапнув столешницу твердым дном. – Но раз уж я виноват, то исправлять содеянное должен сам.
– Невзун! – прошипел мастер Рух, заметив царапину. – Вы испытываете на прочность мое терпение!
Я округлил глаза.
– Простите, не знал, что оно у вас такое… деревянное.
Светлый какое-то время прожигал во мне дыру, а потом отер неожиданно повлажневшее лицо и, видимо вспомнив о чем-то, вполголоса бросил:
– Останетесь после урока, Невзун, и поясните причины своего поведения. В письменном виде. Вторым занятием у вас идет целительство, но его, ввиду отсутствия мастера Ворга, буду вести я. Так что сидеть вам тут долго. Придется оправдываться до тех пор, пока я не сочту, что этого достаточно.
Я сперва непонимающе нахмурился, а потом чуть не хлопнул себя ладонью по лбу.
Демон! А я-то все гадаю, что за муха его с утра укусила! Насмы! Не далее как вчера господин ректор велел Мкашу не выпускать меня из виду, вот он и решил, похоже, что придумал способ меня контролировать! Со слежкой у него, видимо, ничего не вышло, и мастер посчитал, что проще изолировать нужный объект. Вот дурак. Не мог другую причину придумать?!
Я неловко кашлянул и, понизив голос, прошептал в спину отвернувшегося преподавателя:
– Извините, мастер, надеюсь, хотя бы в туалет вы меня отпустите?
Мкаш, уже собравшийся приступить к лекции, чуть не поперхнулся, а затем процедил:
– Не переживайте: при необходимости я запру вас в подсобке и не выпущу, пока оттуда не выветрится запах.
– А разве академические правила дозволяют пытки?
– Нет. Но они не запрещают телесные наказания.
– А вам не кажется, что это жестоко – лишать адептов права на голос в ситуации, когда им есть что терять?
– Замолкните, Невзун! – вдруг простонал преподаватель, утратив всякое терпение. – Небом прошу – замолчите! Мы обсудим это после урока, хорошо?!
Я удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Однако не отказал себе в маленькой мести и, как только маг приступил к изложению нового материала, принялся деловито перебирать бумаги у него на столе.
Большая их часть меня не заинтересовала – бегло проглядев чужие записи, посвященные расписанию занятий у разных курсов, я небрежно отложил их в сторону. Затем деловито порылся в другой стопке, обнаружив конспекты будущих лекций, со знанием дела их полистал, в паре мест многозначительно хмыкнул, удостоившись ошарашенного взгляда сидящего напротив крепыша. Затем заглянул в конец, покачал головой и потянулся за лежащей на дальнем краю потрепанной книгой.
Так себе, кстати, чтиво оказалось. Даже не знаю, зачем светлый хранит у себя на столе такой хлам.
– Невзун, что вы делаете? – с подозрением осведомился мастер Мкаш, все-таки вняв тревожным сигналам из класса и наконец обернувшись.
Я, послюнявив палец, неторопливо перевернул очередную страницу, пробежался по ней глазами и только потом поднял на мага невозмутимый взгляд.
– Как что? Вы ведь сами сказали, что на время урока это мое законное место. Вот я и знакомлюсь, так сказать, с обстановкой.
У мага пошло пятнами лицо и задергалось веко. Однако он ничего не сказал и, скрипнув зубами, отвернулся, напоследок взглядом пообещав распять меня после занятия на ближайшей стене, если из его вещей что-то еще окажется испорченным или пропадет.
Я ухмыльнулся, бесшумно откладывая книженцию в сторону, и благополучно задремал, будучи точно уверенным, что светлый до конца урока больше не придерется и даст бедному адепту спокойно выспаться. Для своего же, разумеется, блага.
Действительно, меня никто не потревожил: после звонка раздраженный преподаватель лишь зыркнул в мою сторону (да, я следил за ним из-под полуопущенных ресниц) и просто вышел из класса. Ровно со звонком он так же молча вернулся обратно, занял место у доски и, сделав вид, что до сонно зевнувшего меня ему нет никакого дела, достаточно бодро оттарабанил второй урок, посвященный искусству исцеления.
Его я, разумеется, тоже бессовестно проспал, изредка выныривая из блаженной дремы, чтобы проверить обстановку. И по-настоящему встряхнулся, только когда мастер нарочито спокойным тоном начал раздавать темы для контрольной.
Мне он, разумеется, дал самое сложное задание – поведать всю правду о трудностях человеческого пищеварения. И изрядно удивился, когда я улыбнулся, а затем без возражений взялся за перо, принявшись увлеченно что-то строчить на позаимствованном у него же листе.
Более того, я трудился так старательно, от усердия высунув наружу кончик языка, что едва-едва уложился в отведенное время. И сдал свою работу буквально за секунду до звонка, когда подходящий с гадкой улыбочкой мастер уже собрался напомнить о сроках.
Изрисованную каракулями работу он принял с немалой долей скепсиса, рискнув вчитаться прямо там, перед классом. С трудом различая корявые буковки, он буквально ткнулся носом в бумагу, а затем не выдержал и использовал корректирующее заклинание, активировав тем самым спрятанную в тексте иллюзию, призванную во всех подробностях продемонстрировать заданную тему.
Остолбенел на мгновение, ошеломленно моргнул, когда на него обрушилась вся гамма звуков и запахов, которых я для него не пожалел. Поперхнулся от неожиданности, в доли секунды просмотрев и прочувствовав в ускоренном режиме все, так сказать, этапы неаппетитного процесса. Побагровел, дойдя до последней стадии, задохнулся от несуществующего запаха, который я постарался сделать особенно запоминающимся, а потом, мужественно сглотнув подступивший к горлу комок, просипел:
– З-зачтено.
Я потупился.
– Благодарю вас, мастер.
После чего проворно цапнул с пола свою сумку, перекинул ее через плечо и умчался так быстро, как только мог, пока с трудом сдерживающий тошноту преподаватель не вспомнил о наказании.
Последнее сегодняшнее занятие посвящалось магии огня, и это еще немного подняло мне настроение: с графиней де Ривье у нас сложились хорошие отношения, поэтому с ней не составило труда договориться и выпросить новенький учебник для старших курсов, с которым я весьма приятно провел следующие два с половиной часа.
Графиня, правда, поначалу отнеслась к моему предложению настороженно, решив, что это – очередная шутка. Но потом смягчилась, погоняла по предмету и, убедившись, что мои знания несколько выше ожидаемого уровня, милостиво разрешила провести на ее занятии время с пользой.
В итоге отвратительно начавшийся день закончился сравнительно неплохо. Еще лучше он стал после плотного ужина, который не смогло испортить даже брюзжание Нича, не сумевшего сегодня подслушать в кабинете ректора ничего интересного. Потом я поболтался на виду у однокурсников, демонстративно листая упомянутые Воргом книги. И лишь ближе к вечеру отправился навестить одного невезучего коллегу.
Когда я зашел в комнату, Алес, переправленный в академию Зубищей, крепко спал, забравшись с головой под тонкое одеяло и изредка вздрагивая, будто ему снился кошмар. Выглядел он лучше, чем утром, наконец-то перестав походить на недельного упыря. Однако крупные капли пота, блестевшие на висках, потрескавшиеся губы и судорожно стиснутые кулаки, в которых была зажата смятая простынка, меня совсем не порадовали.
Может, все-таки стоило стереть мальчишке память?
Присев на краю постели, я сокрушенно покачал головой и проверил состояние темного. Все еще очень слаб. Даже не знаю, будить или нет. Все-таки сутки – слишком мало для таких повреждений. И все равно будить придется, его могут хватиться в любой момент.
Сегодня день прошел – и ладно, а вдруг завтра кто-нибудь заинтересуется пропажей? И наложенные на дверь охранные заклятия никого уже не обманут. Поднимут мелкие панику, вызовут сюда Лонера или ректора, вскроют замок, а тут – беспамятный ученик со следами явного вмешательства в ауру, балансирующий на грани сумасшествия.
Вздохнув, я приложил к вискам Алеса подушечки больших пальцев и коротко велел:
– Просыпайся!
Надо отдать ему должное – очнулся он быстро. И, не успев отойти от кошмаров, попытался меня оттолкнуть, с ходу сплетя какое-то слабенькое заклинание. Оно, правда, едва не вышибло из адепта дух снова, однако глаза у него горели вполне осознанной яростью. И в них больше не было признаков подступающего безумия.
– Говорить можешь? – хмуро спросил я, изучая покрытое бисеринками пота лицо.
Алес хрипло каркнул:
– Д-да. Вроде.
– Помнишь, что произошло?
Появившаяся в его глазах настороженность мгновенно сменилась жгучей ненавистью, а голос сразу окреп.
– Да!
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул я, осторожно убирая руки, но при этом не сводя с него внимательного взгляда. – Значит, оракул не успел тебе серьезно навредить.
– Что это было? – зло спросил Алес, с трудом усаживаясь на постели. Но почти сразу охнул, схватившись за виски, согнулся от сильнейшей боли и захрипел.
Я укоризненно покачал головой и, вернув руки на его виски, заставил темного опуститься на подушку.
– Тебе еще рано вставать. Я бы и вовсе не стал будить тебя до конца недели, но преподы скоро хватятся.
– Кто? – с трудом отдышавшись, прошептал он. – Кто это был?
– У тебя хотел спросить, – признался я. – Светлые утверждали, что ты их знаешь. Мне нужны имена.
У Алеса исказилось лицо.
– Ублюдки! Что с ними?!
– Считай, что мертвы.
– А алтарь?
– Я его разрушил.
– Ты? – недоверчиво переспросил парень, с подозрением оглядывая мою тощую персону. Но потом его глаза расширились, с губ сорвался едва слышный стон, и он сжал кулаки. – Да, теперь я вспомнил, что произошло в башне. И кто опустошил наш алтарь! Невзун, ты… Ты кто?!
– Светлый, – улыбнулся я. – Местами. А местами не совсем. Но, кроме тебя, об этом никто не знает. И не узнает в ближайшее время – я поставил ментальный блок, который при любой попытке проникнуть в твою память тут же сотрет оттуда последние события.
– Б-блок? – растерянно моргнул Алес.
– Да. Так что будь осторожен в словах и постарайся больше не попадаться.
Он тут же помрачнел.
– Зачем ты мне помог? И почему сохранил память? Ты мог ее стереть, как в тот раз. Мог ведь?
– Ты знаешь нападавших, – спокойно отозвался я, незаметно сканируя чужую ауру. – Мне подумалось, что мы сможем помочь друг другу.
– Тебе-то какой в этом интерес?! – огрызнулся темный, отползая от меня подальше.
– Скажем так: мне не нравится, что творится в академии. И не нравится, что светлые занялись не своим делом. Жертвоприношения не их стезя. Они не умеют контролировать темные потоки, поэтому могут принести много больше вреда, чем во времена войны гильдий.
– Кто бы говорил о войне гильдий! – почти выплюнул Алес. – О своих предках вспомни, Невзун!
Я кротко улыбнулся.
– Это тут совершенно ни при чем. Впрочем, если хочешь, чтобы уроды, которые вас пытали, продолжили измываться над мелкими, только скажи – я сотру твою память так, что никто не почувствует разницы. И ты снова будешь жить в неведении, в тишине и в опасности.
– Нет! – мотнул головой упрямец. – Я буду молчать. Но ты, Невзун, расскажешь, что тут творится.
Я вздохнул и потянулся за сумкой.
– Если б я знал… На-ка, перекуси. Заодно подумай, как объяснишь остальным свое исчезновение.
– Сколько меня не было? – тут же напрягся он.
– Сутки.
– Немного, – успокоился Алес и потянулся к предложенному мной хлебу. – За такое короткое время никто не хватится. Разве что мэтры спросят. Но я что-нибудь придумаю. А как ты узнал, где меня искать?
– Подсказали.
– Кто?
Я кинул на торопливо жующего адепта пристальный взгляд, но потом решил, что ничего не теряю, и негромко позвал:
– Томас!
– Аюшки? – тут же материализовался в комнате призрак, заставив темного поперхнуться хлебом. – Чего изволите?
– Познакомься, это наш новый друг Алес, который благодаря тебе остался целым и невредимым. Алес, это Томас, – откровенно наслаждаясь происходящим, представил я эту парочку. – То самое существо, которое заметило, как тебя утаскивают в подвал, проследило за похитителями и вовремя меня предупредило.
– Призрак?! Здесь?!
– Да, – настороженно отозвался Томас, облетев отчаянно закашлявшегося темного. – Хозяин разрешил нам покинуть подземелье и позволил незримо присутствовать в академии.
– Х-хозяин?! – снова поперхнулся Алес.
– Не забивай голову, – посоветовал я, похлопав бедолагу по спине. – С призраками всегда так – поди пойми, о чем ведут речь. Ну встретились как-то на узкой дорожке, он меня хотел напугать, я его в ответ чуть не развоплотил – всего-то делов. А ты ешь, ешь, пока не остыло. Я обратно не понесу – у меня еще дел полно.
– Что?! – тут же вскинулся парень. – Ты уходишь?! А как же я?!
– Твоя задача – набираться сил и привести себя в порядок, – строго посмотрел на него я. – Пару дней желательно не прибегать к магии. Никто не должен тобой заинтересоваться, поэтому придется делать вид, что ничего не было и что ты лишился памяти точно так же, как ваши первогодки, и абсолютно ничего не помнишь. А если в коридоре тебе встретится кто-то знакомый, ты должен будешь спокойно пройти мимо, сделав вид, что не узнал. Если это сложно, только скажи, и я избавлю тебя от мучений.
– Нет, – мрачно сверкнул глазами юный мэтр. – Я справлюсь.
– Молодец. Пока не разрешу, будешь вести себя тихо и не мешать мне работать. Договорились?
Под моим тяжелым взглядом Алес перестал жевать и слегка побледнел.
– Да.
– Хорошо, – успокаивающе улыбнулся я, отводя глаза. – А теперь выкладывай все, что знаешь о похитителях.
