Глава 10
Иногда чтобы добиться своего, достаточно ни во что не вмешиваться.
Мастер Люборас Твишоп
Конец урока, разумеется, прошел скомканно и бесполезно, потому что адептов мало занимал разбор чужих ошибок. Однако Лонер не допустил ни паники, ни лишних шепотков и железной волей подавил зародившееся волнение. После чего заставил-таки обескураженных адептов выдавливать из себя ответы, с редким для человека хладнокровием выдержал положенное время и отпустил нервно переглядывающихся студентов лишь тогда, когда снаружи издевательски тренькнул колокольчик.
Я поднялся из-за парты вместе со всеми и тут же смешался с толпой. Только, в отличие от однокурсников, уходить не спешил и при первой же возможности юркнул в потайной ход, вернувшись обратно к аудитории.
Не смутившись тем, что ее заперли изнутри, я со знанием дела сплел заклинание-отмычку. С сожалением убедился, что кто-то позаботился о том, чтобы она не сработала. Но, будучи существом настойчивым, вернулся в потайной ход, затем спустился на этаж ниже, вспоминая карту подземелий, и спустя каких-то пятнадцать минут нашел-таки лаз в нужное помещение через оставленную без присмотра подсобку, про которую обычно предусмотрительный мэтр, на мое счастье, напрочь позабыл.
Подкравшись к полуоткрытой двери, откуда доносились голоса вернувшихся насмов, я навострил уши.
Ну? Что там за скелеты в шкафу у старого друга?
– Напрасно ты попытался спрятаться, Кромм, – донесся до меня невыразительный голос одного из убийц. – Как видишь, для нас нет преград.
– С чего вы решили, что я собирался прятаться? – насмешливо отозвался Лонер.
– Неужели ты просто забыл? – вкрадчиво осведомился насм.
– Я помню о долге. Но вы все равно безнадежно опоздали.
– Почему? Ты ведь еще жив.
– А тот, ради кого я пошел на сделку, мертв. И долг ему значит для меня несоизмеримо больше, нежели то, что я обещал вам. Или вы забыли условия контракта?
У насмов, судя по раздавшемуся шипению, эти слова вызвали неодобрение.
– Ты обвиняешь нас в невыполнении условий? – после небольшой паузы прошелестел один из них.
Лонер усмехнулся.
– А ты как думаешь? Вы не смогли сохранить ему жизнь. А значит, с момента его смерти контракт стал недействительным. Поэтому я не считаю себя вам чем-то обязанным и не собираюсь платить за ваши ошибки. Я отошел от дел, только и всего. А объясняться с кланом… Увольте. Думаю, здесь все и так понятно.
На какое-то время в кабинете воцарилось тяжелое молчание, но потом один из убийц потребовал:
– Поясни.
– Что тут пояснять? – едва слышно вздохнул Кромм. – Пятьдесят с небольшим лет назад вы пришли ко мне с предложением о найме. И я вас нанял для одной-единственной цели.
– Согласно контракту мы должны были обеспечить сохранность твоей жизни и вашей гильдии. Но – и это было признано старейшинами клана обоснованным, вторая задача являлась второстепенной. Первую же мы выполнили – ты остался в живых.
– Но какой ценой, – горько прошептал старый некромант.
– Цена не имеет значения, – холодно отозвался насм. – Ты выжил. Значит, основная задача выполнена. Вторая оказалась невыполнимой.
– К несчастью, вы приняли за основную не ту задачу, – снова прошептал Лонер.
– Это в контракте не указано.
– Да. Только поэтому я вас не виню.
В аудитории снова воцарилось молчание. На этот раз – недоуменное.
– Винить? – наконец озадаченно переспросил кто-то из убийц. – Нас?!
– Теперь уже только себя, – горько откликнулся Кромм. – Если бы только я тогда сформулировал задачу более четко…
– Твоя гильдия была обречена на гибель.
– В то время ее для меня олицетворял один-единственный человек. И именно его-то вы не уберегли.
– Что за человек? – с неприятным шипением осведомился второй насм. – Ты не говорил о человеке. В контракте это не записано.
– Знаю. И в этом – моя вина. Не догадался. Не уследил. Не подумал. А человек был важным. Он мог бы сохранить гильдию. И если бы я понял это еще тогда, то ничего бы не случилось. Но в то время сохранность собственной жизни казалась мне более важной задачей.
До меня донесся еще один тяжелый вздох.
– А сейчас уже поздно что-либо менять.
В помещении снова стало тихо. Теперь уже надолго. Я смог подсмотреть в щелочку и убедиться, что Лонер за время моего отсутствия так и не успел сменить местоположение, а явившиеся по его душу наемники окружили опечаленного мэтра плотным кольцом, как будто старик мог куда-то сбежать.
Впрочем, оружие они на этот раз не стали демонстрировать. То ли Кромм их убедил в своей беспомощности, то ли они сами поняли, что мэтр не будет сопротивляться.
– Контракт пересмотру не подлежит, – наконец прервал тягостное молчание один из насмов. – За вторую задачу, как мы уже сказали, оплата не требуется. Оплатить ты должен лишь собственную жизнь.
– А если я не хочу? – ледяным тоном спросил Лонер, заставив меня сжать кулаки и стиснуть зубы. – Что, если я не собираюсь платить даже за нее?
– Тогда ты умрешь.
– Прямо сейчас?
– Возможно, – отчего-то насторожился убийца. – Тебя устраивает такая цена?
– Более чем, – кивнул старик. – Семьи у меня нет – все сгорели в войне. Друзей, наставников, учеников не осталось. Я ни к кому не привязан. Никому не нужен. Ничего не должен. Да и жизнь для меня давно уже в тягость. Если честно, вы окажете мне огромную услугу, если оборвете ее в качестве платы за ошибку.
– В чем дело, Кромм? Разве тобой не должна двигать месть? – почему-то нахмурился тот же насм. – Людям свойственно искать себе врагов. Ты проиграл в той войне – бывает. Но разве тебе не хочется отомстить за проигрыш?
Лонер медленно покачал головой.
– Я перегорел, разве не понятно?
– Ты сдался? – безжалостно уточнил убийца.
– А ты сам не видишь.
– Почему? Вроде как мэтров учат сражаться до конца.
Старик горько усмехнулся.
– Да какой из меня теперь мэтр? Бороться имеет смысл лишь тогда, когда у тебя есть шанс на победу, пусть даже призрачный. Но если ты лишен сил и даже тело тебя подводит, а рядом нет никого, кто поддержал бы в трудный миг, то любые надежды тщетны. Я понял это после полувека бессмысленных терзаний и безуспешных попыток вернуть то, к чему вернуться уже не суждено. Я калека, насм. У меня больше нет сил, чтобы бороться, и нет воли, чтобы удерживать в себе хотя бы надежду.
– Ты еще жив, – холодно констатировал насм. – Значит, шансы есть. Они всегда остаются, когда в теле тлеет хоть одна жалкая искорка духа. Ты просто слаб, Кромм. Слаб и ничтожен. И даже в нашем визите пытаешься отыскать выход из тупика, в который загнал себя сам.
Лонер внезапно сгорбился.
– Я устал. От борьбы, от сомнений, от жизни. Неужели это так трудно понять? У меня нет сил куда-то идти, спорить и сражаться.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Ничего, кроме покоя, тишины и забвения, – прошептал старик, пряча лицо. – Только об этом мечтаю. И лишь к этому стремлюсь.
Я нахмурился, услышав в его голосе нотки отчаяния.
Демоны и умертвия, да что такое творится с Кроммом, раз он совсем на себя не похож?! Где тот несгибаемый, упрямый до отвращения маг, который всегда и все просчитывал до последней детали? Где твердый взгляд? Где восхищавшее меня хладнокровие? Куда подевалась вся стойкость, которую он недавно продемонстрировал на занятии?
Неужели его действительно сломали? Неужели он сдался и теперь ждет только возможности умереть?!
Насмы переглянулись.
– Значит, ты полагаешь, что твоя жизнь станет платой за прежние ошибки?
– Почему нет? – устало предположил Лонер. – Вам она нужна, мне, увы, нет. Так почему бы не совместить приятное с полезным?
– Нет, – неожиданно отступили убийцы, с презрением глядя на согнувшегося под грузом вины мага. – Плата подразумевает лишения или равноценный обмен. Порой даже боль. А ты пытаешься продать свои страхи, надеясь взамен получить вечный покой. Кого ты хочешь обмануть, старик?
Мэтр опустил голову.
– Видимо, все-таки себя.
– Сегодня ты не умрешь, – холодно отчеканили насмы, отойдя от сгорбленной фигуры. – Мы найдем равнозначную замену старой цене. И когда это случится, вернемся за платой. Поэтому думай, помни и живи… Пока что.
Я нахмурился еще сильнее, когда возле внезапно содрогнувшегося мэтра исказилось пространство, свободно пропуская убийц. Машинально запустил сканирующее заклятие, чтобы понять, каким именно образом они заставляют его повиноваться. Дождался, пока на полу растает тонкий слой изморози, вызванной кратковременным визитом иного. С беспокойством и недоверием посмотрел на согнутую фигуру, все еще не желая верить, что за прошедшие годы мой друг так изменился, и замер, услышав смех.
– Глупцы! – прошептал Лонер Кромм, внезапно вскидывая голову и окидывая горящим взглядом опустевшую аудиторию. – Какие же легковерные глупцы! Такие, как я, не сдаются и выгрызают себе дорогу даже в пустоте, чтобы сдержать данные когда-то клятвы. Разве мог я предать того, кому обязан всем?! И мог отказаться от мести лишь потому, что силы мои уже не те?!
Я с облегчением утер вспотевший лоб.
Фу, старый дурак. Ему бы в театре играть, а не с адептами возиться. Во дает! Даже я чуть не поверил!
– Я не предам гильдию, – глубоко вздохнул, расправляя плечи, мэтр. Затем вскинул голову, сбрасывая с себя маску убитого горем человека, посмотрел на прячущийся в полутьме потолок и, будто увидев там нечто важное, твердо сказал: – И месть моя тоже скоро свершится. Во имя учителя, которого я потерял, и справедливости, о которой уже почти никто не помнит.
– Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, – тихонько напевала дверь, ритмично раскачиваясь на ветру. – Придет дядя некромант – хитроумный лаборант. Принесет подарков воз: чей-то сло-оманный нос, погремушку из костей, торт из вну-утренностей.
Услышав переделанную в незапамятные времена юными некромантами колыбельную, автором которой был в том числе и я сам, усмехнулся. Надо же, до чего живучая песня – сколько лет прошло, а ее еще поют!
В лечебницу я явился гораздо позже обычного, по поводу чего мгновенно утратившая лирическое настроение дверь не преминула съязвить. Правда, на ее замечание я внимания не обратил, потому что все мои мысли витали вокруг старого мэтра, у которого внезапно прорезался талант к лицедейству.
Раньше за ним ничего подобного не водилось: Лонер всегда был прямолинейным, хотя и не лишенным присущего благородным высокомерия. Как-никак герцогский титул сказывался, да и воспитание никуда не спрячешь. Но, несмотря на блестящий ум и великолепное образование, отпрыск одной из знатнейших фамилий Сазула долгое время не мог прижиться в гильдии. Не было в нем, хоть убей, привычной для темных изворотливости. Того коварства и легкости, которые сильно облегчали жизнь и позволяли менять правила игры по своему усмотрению.
Для этого Лонер был слишком горд, упрям, самоуверен и, наверное, слишком хорош. Он не сломался даже после того, как род официально отрекся от такого наследника. Узнав, каким даром он обладает, родные решительно вычеркнули его имя из всех семейных летописей.
Увы. Тогда это не было чем-то из ряда вон выходящим – многие из нас через это прошли. И многим очень рано открылась неприглядная правда о так называемом магическом «равенстве». Но Лонер не сломался даже после того, как был предан собственной семьей, и не пал духом, несправедливо оказавшись под воздействием закрывающей печати.
Я, правда, не знаю, что он делал все эти годы и как справлялся с обрушившимися на него трудностями. Как выживал в одиночку, с боем доказывая свое право на существование. Чем поступился ради того, чтобы сохранить независимость. И чем пожертвовал, чтобы, лишившись всего, занять столь серьезную должность в академии.
Но я уважаю старого друга за преданность. И не могу не испытывать гордости при виде его горящих глаз. А уж то, как он разыграл имеющиеся на руках карты, вызвало мое искреннее восхищение: простой воин превратился в стратега. Он с такой ловкостью воспользовался своим последним оставшимся оружием – беспомощностью, что я до сих пор находился под впечатлением и испытал безумное облегчение от мысли, что наконец нашел человека, которому можно довериться.
– Держи, – с ходу огорошил меня Ворг, едва я переступил порог его кабинета.
Все еще пребывая в задумчивости, я рассеянно повертел в руках исписанную мелким почерком бумагу и вопросительно уставился на учителя.
– Что это, мастер?
– Список книг. Прочитаешь на досуге, – ворчливо заявил маг, проковыляв к своему столу. – Мне пока некогда с тобой заниматься. Так что на ближайшую неделю ты, можно сказать, свободен.
– Вы опять уезжаете? – удивился я, только сейчас заметив, что целитель одет в дорожную одежду, а возле двери стоит большая сумка.
Ворг только отмахнулся.
– Выдернули меня сюда раньше времени, а во дворце опять что-то стряслось. будь неладен этот Фалькус с его срочными делами! Кучу времени придется тратить впустую и самому разбираться, кто там и что недопонял, когда я уходил!
Продолжая ворчать, маг достал из шкафа теплый плащ и поспешно в него укутался.
– Можно подумать, мне в радость таскаться во дворец всякий раз, когда у кого-нибудь разболится зуб! Почему Свирусу нельзя это доверить?! Он там кто – придворный маг или тряпка?
Я осторожно кашлянул.
– Свирус – это ваш ученик, профессор?
– Был когда-то. Давно уже вымахал, жлоб, а лечить толком так и не научился! Опять придется идти разбираться, заниматься, уговаривать… И лишь потому, что его величество захотел видеть именно меня!
– Простите мое невежество, профессор, но как же ваша лечебница? А занятия? Адепты? Они ведь завтра придут.
Ворг фыркнул.
– Обойдутся без меня и занятия, и адепты. А вот лечебнице, ты прав, присмотр нужен. Но я предпочитаю вообще сюда никого не пускать во время отъезда, чем потом разгребать последствия. Думаешь, кто-то позаботится о моих склянках? Или приберет за нерадивыми мальцами, которые так и норовят что-нибудь испортить?!
– Ну… – скромно кашлянул я. – Я мог бы за ними присмотреть.
– Я не настолько тебе доверяю, – сурово припечатал маг. – В ближайшую неделю занятия по моему предмету вести будет Рух. Раньше я вряд ли вернусь. Но чтоб к моему приезду весь список осилил, ясно?
– Да, учитель, – скромно потупился я. – Но разве мастер Мкаш больше не нуждается в вашей помощи? Он уже выздоровел?
– Не совсем. Однако ты теперь можешь спокойно посещать его занятия.
– Хорошо, учитель, – смиренно кивнул я. – С завтрашнего дня начну.
Мастер недовольно что-то пробурчал. Подхватил вещи, заставив меня попятиться из кабинета. Осторожно спустился на первый этаж, словно не замечая, как я деликатно придерживаю его за локоть. И только запечатав вопросительно изогнувшую брови дверь, сделал вид, что вспомнил о моем присутствии.
– Вот еще что, – буркнул он, всучив мне пузырек из темного стекла. – На твой дар уже смотреть больно: слишком медленно восстанавливается. Настой этот будешь пить по глотку два раза в день: утром и вечером. И строго натощак. Если не забудешь, за три-четыре дня придешь в форму. Если же напортачишь с дозировкой, так и станешь ходить с наполовину пустым резервом. Запомнил?
– Да, учитель, – в который уже раз кивнул я. – Спасибо. Сколько времени мне нужно принимать лекарство?
– Я же сказал: три-четыре дня, если будешь соблюдать дозировку. А если не будешь, тогда это бесполезно. И мне придется просить ректора избавить меня от такого оболтуса.
Не дожидаясь ответа, светлый сотворил небольшой портал и исчез, успев обдать меня еще одной волной недовольства. После чего воронка с тихим хлопком свернулась, оставив меня наедине с притихшей дверью и собственными размышлениями.
Не сходя с крыльца, я задумчиво повертел в руках склянку.
Значит, через неделю я должен предстать перед Воргом с наполненным до краев резервом. Зачем? Что за испытание он для меня приготовил? Надо будет проанализировать состав, прежде чем пить это сомнительное зелье. И если вдруг окажется, что это банальная проверка…
– Лучше бы тебе прислушаться к словам профессора, – неожиданно подала голос артефактная дверь. – Он плохого не посоветует.
– Конечно, – опомнившись, улыбнулся я и бережно убрал настой в сумку. – Как ты тут, справишься одна? Помощь не нужна?
– Да иди уже, – снисходительно фыркнула дверь. – Тоже мне, помощничек. Мне теперь только и остается, что редких прохожих отваживать. Пока мастер не вернется, никто живой внутрь не зайдет.
Я заинтересованно дернул ухом.
Живой – нет, а как насчет мертвых?
– А если кто-то заболеет? Мало ли, съест что-нибудь не то или пострадает на дуэли?
– За теми Мкаш присмотрит. Есть у него для этих целей особая комнатка.
– Он разве настолько хорош в лекарском деле, что мастер доверяет ему своих подопечных? – удивился я.
– С профессором никто не сравнится, – с гордостью сообщила дверь. – Он самый лучший! Но друид тоже ничего. По крайней мере, мастер Ворг не фырчит на него, как на остальных, так что можешь смело обращаться.
Я благодарно кивнул и, проглядев список, крякнул с досады.
Демоны. Да тут свыше двух десятков книг, большую часть которых я раньше и в глаза не видел! Сколько же на них придется времени угрохать?! А главное, запомнить и выучить самые важные детали, чтобы времяпрепровождение в книгохранилище не оказалось бесполезным?! Я ж свои дела так никогда не закончу! Хотя…
До ночи еще есть немного времени.
– Эй, а ты ничего не забыл, торопыга?! – возмущенно крикнула дверь, когда я спрыгнул с крыльца и со всех ног припустил к учебному корпусу. – Гираш, а попрощаться с дамой?!
Надо же, какие мы сентиментальные!
Я обернулся и прямо на бегу послал обиженно насупившемуся артефакту воздушный поцелуй. После чего был удостоен чуть более благосклонного взгляда и наконец умчался, спеша управиться со списком до темноты.
