Еще о разоблачении абсурда

Как определить грань между наукой и лженаукой: часть вторая

Осваивая неисследованные области науки, мы часто сталкиваемся с «проблемой демаркации» — где проходит грань между наукой и лженаукой? Эта грань — разделительная линия между географическими зонами знания, граница между странами утверждений. Но системы знаний не так четко очерчены, как страны, их контуры размыты. Не всегда понятно, где пролегает граница.

В главе 12 я предложил пять вопросов, позволяющих проверить, обоснованно утверждение или абсурдно. Развитие темы детектирования абсурдных утверждений помогает также решить проблему демаркации — к какой области отнести утверждение.

6. Подкрепляет ли основная масса фактов вывод утверждающего или говорит о чем-то другом? Например, теория эволюции подтверждается совпадением результатов множества независимых направлений исследования. Ни на одной отдельно взятой окаменелости, биологической или палеонтологической находке нет полной записи «эволюции». История эволюции жизни складывается из десятков тысяч свидетельств, создающих общую картину. Креационисты полностью игнорируют этот массив, сосредотачиваясь на банальных аномалиях или до сих пор не объясненных явлениях в истории развития жизни на Земле.

7. Придерживается ли утверждающий общепринятых правил аргументации и исследовательских методов или же отбросил их ради других, которые могут привести к желаемому выводу? Уфологи, например, делают ошибку, сосредотачиваясь на горстке необъясненных атмосферных аномалий и зрительных иллюзий очевидцев и игнорируя то, что большинство (90–95%) упоминаний НЛО можно объяснить самыми прозаичными факторами.

8. Представил ли утверждающий альтернативное объяснение наблюдаемого явления или просто отрицает существующее объяснение? Это классическая стратегия спора: критикуйте оппонента и не говорите ничего о своей позиции, чтобы избежать критики. Но такая уловка неприменима в науке. Скептики, критикующие теорию Большого взрыва, например, игнорируют массу свидетельств в пользу этой космологической модели и сосредотачиваются на ее немногочисленных недостатках, но до сих пор не предложили жизнеспособной космологической альтернативы, не противоречащей большинству данных.

9. Если утверждающий предложил новое объяснение, охватывает ли оно столько же явлений, как и старое? Скептики, отрицающие ВИЧ-СПИД, утверждают, что образ жизни, а не ВИЧ является причиной СПИДа. Но чтобы использовать этот довод, им приходится игнорировать множество свидетельств в пользу причинно-следственной связи ВИЧ и СПИДа и одновременно отбрасывать такие очевидные доказательства, как высокая корреляция роста заболеваний СПИДом среди больных гемофилией после случайного попадания ВИЧ в кровеносную систему. Более того, их альтернативная теория не объясняет тот объем данных, который объясняет теория ВИЧ.

10. Влияют ли личные взгляды и предвзятость утверждающего на выводы или наоборот? У любого ученого есть общественные, политические и идеологические воззрения, которые теоретически могут исказить трактовку данных, но как эти предпочтения и взгляды влияют на их исследования? В какой-то момент, обычно при помощи системы взаимных оценок, предвзятые суждения искореняются или же статья или книга не допускается к публикации. Ровно поэтому нельзя работать в интеллектуальном вакууме. Если вы не увидите искажений в своих исследованиях, это сделает кто-то другой.

Ясно, что нет беспроигрышного способа выявления абсурда или проведения грани между наукой и лженаукой. Но решение все же есть: наука имеет дело с размытым балансом определенностей и неопределенностей: эволюция и Большой взрыв верны с вероятностью 90%, а креационизм и НЛО — с вероятностью 10%. Посередине лежат пограничные утверждения: мы можем присвоить теории суперструн вероятность 70%, а крио­консервации — 20%. В любом случае мы остаемся непредвзятыми и гибкими, готовыми пересмотреть свои суждения с появлением новой информации. Это, несомненно, делает науку раздражающе переменчивой для многих, но именно поэтому она является величайшим творением человеческого разума.