Глава 8
Призраки прошлого
Под влиянием беременности моя жизнь начинает меняться. Придя с работы, я часто засыпаю на диване, и если бы было можно, я бы спала сутками. Когда я в кафе, я целый день занята и чувствую себя полезной. Но дома… Дома я просто растекаюсь по дивану, и ничего не могу с этим поделать. Страшно представить, что будет, когда я стану громадной, как тюлень…
Накануне похода в больницу я дожидаюсь момента, когда в зале почти не осталось клиентов, и спрашиваю у Джудит:
– Ты не забыла, что завтра за меня работает Рейчел?
– Нет. И хочу тебе напомнить, что месяц назад тебя не было три недели. Надеюсь, что это не войдет у тебя в привычку!
– На этой неделе я задерживалась в кафе три раза, так что ты не можешь сказать, будто я не отрабатываю то, что задолжала! К твоему сведению, завтра я иду к доктору, а не к парикмахеру!
Она окидывает меня взглядом, в котором угадывается любопытство. Я чувствую, что пришло время сказать правду. В ближайшие месяц или два мне придется брать еще несколько отгулов, не говоря уже о декретном отпуске, который тоже не за горами. Думаю, так будет правильно.
– Послушай, Джудит, я хотела сначала сходить к врачу, а потом уже сказать тебе… В общем, я беременна.
Реакция следует незамедлительно: она открывает от изумления рот и хватается за стойку.
– Как это может быть? – шепотом спрашивает Джудит, как будто речь идет о государственной тайне. – Ты имеешь в виду… Это ребенок Алекса?
Я киваю, в горле у меня стоит комок.
– И ты решила его оставить? Ты сумасшедшая, да? Или ты забыла о том, что твой жених погиб?
– Я об этом помню.
– Шарлотта, ты работаешь официанткой в кафе! Как ты собираешься ухаживать за младенцем, хотела бы я знать?
Мне не нравится ее тон, и я уж точно не собираюсь вдаваться в детали нашего с Эвансами соглашения.
– Я что-нибудь придумаю, – говорю я просто.
По моему лицу Джудит понимает, что тональность разговора мне не по душе. Я решила оставить этого малыша, доверилась родным Алекса и не хочу, чтобы меня лишили последней надежды, которая у меня еще осталась, – что у меня будет семья. Я разворачиваюсь и ухожу к своему столику, чтобы принять новый заказ, а когда возвращаюсь, Джудит предпринимает попытку оправдаться:
– Послушай, я не хотела тебя обидеть. Но согласись, далеко не каждая захочет рожать ребенка от парня, которого уже нет в живых…
– Это единственное, что осталось мне от Алекса.
– Ты права… Но сначала сходи к врачу. Со всей этой нервотрепкой может оказаться, что… В общем, удостоверься, что все в порядке, и тогда через пару дней мы вернемся к этому разговору.
Я смотрю ей вслед. Она что, всерьез думает, что с ребенком может быть что-нибудь не в порядке? Я кладу руку на живот и пытаюсь ощутить его присутствие. Сегодня утром меня не тошнило. Нормально это или нет? Я одолела только две главы из книги, подаренной Брендой. Может, нужно прочесть ее всю? Не знаю почему, но я начинаю беспокоиться. Это правда, смерть Алекса стала для меня огромным стрессом и последние несколько недель я была не слишком осмотрительна. Откровенно говоря, я вела себя так, как будто никакой беременности и нет. Что, если малыш это почувствовал?
Остаток дня я проживаю как в тумане. Двигаюсь машинально и все время вспоминаю слова Джудит. Теперь мне не терпится оказаться в больнице. Может, зря я отказалась от предложения Жана пойти со мной? А если выяснится, что с ребенком что-то не в порядке? Не уверена, что у меня хватит сил пережить еще одно печальное известие, да еще за такой короткий промежуток времени…
И вдруг, когда до стойки бара остается один шаг, я застываю. Чашка, которую я несла на подносе к мойке, падает на пол и разбивается. На долю секунды мне показалось, что в кафе заходит Алекс.
Я быстро беру себя в руки. Туман рассеивается, и я понимаю, что это Карл. Я опускаю глаза и смотрю на пол, на осколки, и бормочу какие-то глупые извинения. Джудит быстро приносит мне метелку и совок, и я принимаюсь убирать, даже не поздоровавшись с новым посетителем. Пока я высыпаю осколки в ведро для мусора, он успевает присесть на стул у барной стойки.
– Шарлотта, ты в порядке? – спрашивает Карл с тревогой.
– Все хорошо. Просто… у меня был трудный день.
– Я не предупредил, что приеду. Хотел сделать сюрприз. Но, по-моему, получилось не очень…
– Ты ни при чем! Может, присядешь за столик? Я принесу тебе кофе…
Да что со мной такое? Он, конечно же, видит, что я говорю неправду, тем более что я еще ни разу не посмотрела ему в глаза. И чего я, собственно, боюсь? Затаив дыхание, я заставляю себя взглянуть на Карла. Смотрю и думаю, как же я могла так ошибиться. Они с Алексом похожи, но не настолько!
– Прости, мне показалось, что я увидела… привидение!
– Я догадался. Это ты меня прости.
– Пожалуйста, не извиняйся! Я не сразу поняла, кого именно я вижу. Я хотела сказать… Не так уж вы и похожи. Может, глаза и волосы, но лица-то у вас разные! И ростом ты выше… И стиль одежды у тебя совершенно другой!
Со вздохом я упираюсь взглядом в стойку. Не знаю, почему мне так грустно. Я обозналась, и только! Наверное, все потому, что на мгновение во мне зажглась надежда – та самая, которая потухла так же стремительно, как и жизнь Алекса. Если бы вокруг никого не было, я бы села на пол и разрыдалась, но я не могу себе этого позволить. Я смотрю на часы: до конца смены остается еще сорок минут.
– Шарлотта, может, мне лучше подождать тебя дома?
– Нет. Говорю тебе, все в порядке. Мне просто нужна минутка, чтобы прийти в себя.
К нам подходит Джудит, вежливо предлагает Карлу кофе, совсем как я минуту назад, и заводит с ним разговор. Говорит, что с его стороны очень мило приехать и поддержать меня в ответственный момент, и еще какие-то банальности в том же духе, а потом хвалит его костюм, по ее мнению, очень стильный. Я ухожу обслуживать клиентов. Чего мне точно не хочется – так это наблюдать, как Джудит пытается заманить Карла в свои сети. Когда же я подхожу к ним снова, она обращается уже ко мне:
– Крошка моя, ты что-то совсем бледная… Сегодня посетителей мало, так что можешь идти домой. Тем более что у тебя такой желанный гость!
– Спасибо, Джудит, очень мило с твоей стороны.
– Не за что! Тогда до четверга? Расскажешь, как все прошло в больнице…
Карл мне улыбается. Наверное, рад, что я сообщила начальнице о беременности. Сама я думаю, что лучше было бы с этим подождать, но что сделано, то сделано. Я хватаю пальто и выхожу на улицу. Карл следует за мной по пятам.
Пройдя несколько метров, я останавливаюсь и вдыхаю полной грудью, а Карл поглаживает меня по спине, словно хочет подстраховать, если я вдруг потеряю сознание.
– Как хорошо… Мне хотелось на воздух, – говорю я и делаю еще один шумный вдох. – Рассказывай, что ты ей сказал, чтобы она меня отпустила?
– Ничего особенного… Ты сама говорила, что я ей понравился.
Он встает напротив, чтобы убедиться, что мне лучше, и подмигивает, но на лице у него тут же отражается беспокойство:
– Шарлотта, ты хорошо себя чувствуешь?
– Да.
Пользуясь моментом, я повисаю у Карла на шее и начинаю лить слезы и извиняться, – и это при том, что секунду назад я уверяла, что у меня все в порядке.
– Шарлотта, я не хотел… – шепчет он. – Нужно было тебя предупредить…
– Нет, дело не в тебе! Наоборот! Я так рада… что ты приехал!
Я глотаю слова и слезы. Это нелегко – говорить и плакать одновременно. Пытаюсь объяснить ему, что я сейчас чувствую и что сказала Джудит о стрессах и о ребенке. И что, увидев его, я очень удивилась и смутилась.
– Карл, извини, что все так вышло. Мне не хотелось тебя огорчать.
– Забудь! Это все пустяки.
Он берет меня под руку, и мы медленно идем к моему дому. Карл спрашивает, не проголодалась ли я и не хочется ли мне чего-нибудь вкусненького, а я тем временем думаю, где он мог оставить свой багаж. Уж не забыл ли он его в кафе? Карл мотает головой и показывает ключ от моей квартиры – дубликат, который так у него и остался. Он выражает надежду, что я не стану сердиться, узнав, что он оставил вещи и только потом отправился за мной в кафе.
– Или, может, ты предпочла бы, чтобы я остановился в гостинице?
– В гостинице? Нет конечно! Теперь у меня есть гостевая комната. И вы с Брендой всегда для меня – желанные гости. Всегда!
Я не отвожу взгляда, и Карл улыбается, кивает. Это первый раз, когда его улыбка кажется мне искренней – с того самого момента, как я увидела его в кафе, – и я догадываюсь почему: он волновался за меня, а теперь видит, что все хорошо.
Дома я подаю на стол остатки лазаньи. И признаюсь, что до сегодняшнего вечера ни разу не ужинала в кухне – с того дня, как они с Брендой уехали. Потому что обычно я ем перед телевизором… Карл смеется и предлагает составить мне компанию. Разумеется, я не соглашаюсь. Общаться с ним намного приятнее, чем сидеть перед голубым экраном! Карл рассказывает, что летом он любит ужинать на террасе, а когда на улице холодно, устраивается с тарелками на диване у окна и смотрит на море.
– Значит, из твоего окна видно море?
– Да.
– Вау! Наверное, у тебя шикарная квартира!
Он улыбается, кивает, а потом спрашивает, видела ли я море. Я говорю, что видела, и это почти правда. Пусть это было не совсем море и очень давно… Мы с мамой ездили на реку Святого Лаврентия, и в том месте она такая широкая, что не видно противоположного берега. Вода была слишком холодной, так что искупаться не удалось. Но я помню соленый морской запах, несмотря на то что мне было лет семь или восемь. От Шарлевуа до моря далеко, но иногда в эти воды заплывают киты. Нам повезло: раз уж нельзя было окунуться, мы шлепали босиком по мелководью и смотрели на выбрасываемые китами фонтаны. Нам с мамой было очень хорошо, и я люблю вспоминать ту поездку.
– На Рождество ты увидишь море. И все семейство Эвансов!
Это известие вызывает у меня улыбку. Мне любопытно посмотреть на родных Алекса, о которых я ничего не знаю, и в то же время я немного волнуюсь. Я спрашиваю, как у них принято отмечать рождественские праздники. Карл рассказывает, что сочельник они отмечают в кругу семьи, а вот на Новый год отправляются в гости к тетушке, причем сразу после полудня. Там собираются все родственники, и мне будет с кем поговорить – один из кузенов Карла женат на француженке. Карл подмигивает и уточняет, что проследит, чтобы за столом нас с ним посадили рядом.
– Заодно попрактикуюсь во французском! – заявляет он и гордо выпячивает грудь.
Я хвалю его за усердие, замечаю, что он говорит намного лучше, чем в свой предыдущий приезд. Карл признается, что англо-французский словарь теперь его настольная книга и что в машине он постоянно прослушивает обучающие CD-диски. Он выражает надежду, что я проведу для него экспресс-курс, и тут же уточняет, что приехал на четыре дня. Это не много, но я так рада, что мне не придется одной идти в больницу, и не осмеливаюсь сказать, что хотела бы, чтобы Карл задержался подольше.
– Кстати, у меня есть для тебя занятная история! – говорит он с таким видом, словно только что об этом вспомнил.
Я отодвигаю пустую тарелку и опираюсь на спинку стула, а Карл начинает свой рассказ. Он показывает мне кольцо, которое и сейчас у него на пальце, и объясняет, что забыл его снять, когда шел на работу. И по офису тут же поползли слухи. Некоторые думают, что Карл обручился, некоторые – что женился, но он никому ничего не говорит. И поскольку он снова заказал билеты в Канаду, почти все его сотрудники уверены, что счастливая избранница, конечно же, живет там.
– Что? Ты хочешь сказать, что все думают, будто в Монреале у тебя тайная любовь?
– Именно! – подтверждает Карл.
– Но ведь они должны знать, что у тебя здесь живет брат…
– Да, но я летал в Канаду и раньше. Три месяца назад. По делам.
И он рассказывает, что планирует открыть сеть отелей в Квебеке, чем и объясняется этот визит. И добавляет, уже с явным волнением, что это была идея его матери, которая надеялась таким образом поспособствовать сближению своих сыновей.
Карл вздыхает:
– И почему я ему не позвонил?
Я ничего не говорю. Даю Карлу время подумать. Сожаления – они как запах, который взрывает наше обоняние, и так просто от него не избавишься… Карл заставляет себя улыбнуться и возвращается к своему рассказу, силясь вернуть при этом и хорошее настроение.
– Я хотел послать тебе цветы, – говорит он со своей лукавой улыбкой, к которой я уже успела привыкнуть. – Ну, чтобы градус любопытства в офисе поднялся до предела!
Похоже, Карл находит это забавным – застать свою секретаршу проверяющей выписки с банковского счета за время его пребывания в Квебеке…
– Но почему ты не снял обручальное кольцо? – все-таки задаю я вопрос.
– Ба! В этом вся соль! Пусть люди думают, что у меня появилась подружка…
– Понятно. Хорошо еще, что настоящей подружки у тебя на тот момент не было…
Я вдруг ловлю себя на мысли, что никогда не спрашивала, есть ли у Карла девушка, но, если бы она была, он сказал бы мне об этом до того, как мы поженились, правда?
– На следующей неделе я обязательно пришлю тебе цветы. Ты не против? Пусть моя секретарша поломает голову… А потом я придумаю еще что-нибудь в том же духе.
И Карл улыбается своим мыслям. Судя по всему, его сотрудники с трудом могут поверить в то, что у него могут быть серьезные отношения, поэтому-то он не прочь эпатировать их и дальше.
– Из твоих слов можно сделать вывод, что у тебя никогда не было девушки.
– Почему же, была. Но это было несерьезно.
– Неужели? – Теперь моя очередь лукаво улыбаться. – И она знает, что ты недавно женился?
Карл закатывает глаза, смеется, отрицательно качает головой.
– Нет. Не в том смысле… Как назвать подружку, которая при этом не является твоей невестой?
И я, как настойчивая учительница, повторяю слова blonde и chum, пока он не выучивает их наизусть. Вдруг Карл хмурит брови:
– Значит, до того, как стать невестой Алекса, ты была для него… blonde? Основное значение этого слова – «белокурая», в смысле цвета волос, если я правильно помню. Странно, что у вас так называют девушку, с которой встречаешься.
– Нет, подружка, или «blonde» на наш квебекский манер, – это когда отношения стали постоянными. А до этого – пассия, то есть девушка, с которой ты проводишь время и спишь, но пока непонятно, серьезно это или нет. Надо же проверить, хорошо вам вместе или не очень.
Карл выглядит смущенным. В этом они с Алексом не похожи: тот бы рассмеялся. Алексу нравились такие «уроки» в моем исполнении, и грубоватая лексика его не смущала. Карл же смотрит на меня расширенными от изумления глазами, и я продолжаю – чтобы еще больше его шокировать:
– А что? До того как пожениться, должны же парень с девушкой знать, хорошо им в постели или нет. Ты так не думаешь?
Тут я прикрываю рот рукой в притворном смущении и наигранно-наивным тоном восклицаю:
– Ой, совсем забыла, что ты женился, так и не переспав со мной! И как-то очень быстро… Дней за десять? Вау!
– Зато ты уже была беременна! Я не только стремительный, но и эффективный!
Карл смеется от души, и я вместе с ним. Приятно с ним разговаривать, приятно над ним подтрунивать. Приятно, потому что не приходится мучительно подбирать слова… И вдруг он снова становится серьезным.
– Как вы с Алексом познакомились?
Я с удовольствием возвращаюсь мыслями на два года назад и рассказываю, как это было. Я собиралась закрывать кафе, когда Жан с Алексом ворвались туда и попросили чего-нибудь горячего, чтобы согреться – на улице было холодно. Алекс в шутку даже встал передо мной на колени, и я почти сразу уступила его мольбам, настолько он был очарователен. Я уже все вымыла, и пришлось заново чистить машину для эспрессо, а они развлекали меня, пока я этим занималась. Шутили, смеялись. Вряд ли речь шла об ухаживаниях. Они даже кофе не допили. Перед уходом предложили меня проводить, я отказалась. Незнакомые парни, пусть и очень симпатичные, – неподходящая компания, когда поздно вечером возвращаешься домой…
Со следующего дня всю неделю Алекс ежедневно заглядывал в кафе. Моего расписания он не знал, поэтому заходил утром и вечером, чтобы наверняка меня застать. И дней через десять решился пригласить в ресторан. Так все и началось.
– И ты сразу почувствовала, что у вас это серьезно?
Я пожимаю плечами. Честно признаться, я до последнего не верила, что у нас с Алексом может получиться что-то серьезное. И уж точно не в первый год наших встреч. Я даже удивилась, когда мы продержались целый год. В годовщину знакомства он пришел ко мне домой с бутылкой шампанского. И в тот же вечер впервые предложил стать его женой. Грустно… Если бы я тогда согласилась, сейчас мы, скорее всего, были бы уже женаты. И съездили бы в Англию для того, чтобы я познакомилась с его семьей. И они с братом помирились бы. Одно короткое «нет», которое в конце концов все равно уступило место слову «да». И как простое слово может породить такую массу сожалений?
Чтобы развеять грусть, я завожу речь о Карле:
– А ты? Ты часто влюблялся?
– Нет. Всего один раз. И мы были помолвлены.
– Что же произошло?
Он морщится, потом говорит резко:
– Я думал, у нас это серьезно, а оказалось, что нет.
Чтобы я не успела задать следующий вопрос, Карл спрашивает сам:
– А ты? Как было у вас с Алексом? Ты чувствовала, что он – тот, с кем ты хочешь прожить всю жизнь?
Сама того не замечая, я начинаю ерзать на стуле, сглатываю внезапно возникший в горле комок. Как было у нас с Алексом? Не знаю. В моей жизни вдруг появился смысл, меня веселило его ребячество, и мне стало казаться… что я наконец нашла свое место в этом мире. От одной мысли об этом на сердце становится тяжело. Сдерживая слезы, я быстро произношу:
– С Алексом у нас все было идеально. Это если одним словом…
Я делаю над собой усилие, чтобы не разрыдаться. Каждый раз, когда я вспоминаю об Алексе, я остро ощущаю его отсутствие. Это ужасно, что его уже нет. Вспоминается тысяча приятных мелочей, связанных с ним: как он приносил мне кофе в постель, как приходил в кафе с букетом… Как я просыпалась ночью и знала, что он у меня есть. Даже если не рядом, то где-нибудь в этом мире – мой родной человек. Кто-то, с кем я счастлива, с кем хочу строить будущее. А теперь смерть его забрала, всё забрала…
– Шарлотта, прости! Я не хотел…
– Ничего. Мне надо привыкать. Но ты рассказывал о своей девушке. Почему вы разошлись?
Карл отвечает не сразу. Я успеваю подумать, не слишком ли свежа эта рана, чтобы он мог спокойно об этом говорить. Но, как бы то ни было, после недолгого раздумья Карл рассказывает мне о девушке по имени Дана, с которой он познакомился на дне рождения у друга. Он говорит медленно, подыскивает слова, описывая, что почувствовал, когда увидел ее – улыбчивую, легкую, беззаботную… Все мужчины оборачивались ей вслед. Но в тот вечер она улыбнулась Карлу. И, похоже, он до сих пор этим гордится.
– Красивая история, – усмехаюсь я.
– Да… Если бы не одно «но»: она искала себе спутника «с положением».
– Как это?
– Богатого мужа, – поясняет Карл и тут же мрачнеет.
Признаюсь, после этой реплики мне становится как-то некомфортно. Такого рода истории любят показывать по телевизору и в сериалах, которые обычно идут днем. Одно время я часто их смотрела в выходные. Вот уж не думала, что такое бывает и в реальной жизни… Получается, та девушка соблазнила Карла, потому что у него есть деньги? Я не решаюсь больше ни о чем его спрашивать, но мне любопытно, конечно, как он узнал правду. Думаю, не так-то просто определить, что на самом деле человек к тебе чувствует…
– Сколько времени вы были вместе?
– Год. Мы только-только обручились, когда…
Карл замолкает и печально усмехается.
– Оказалось, что она встречается с другим, – говорит он, глядя мне в глаза.
На этот раз грустит он. Мне же кажется, что печаль заполняет комнату, но, возможно, я с некоторых пор особенно остро воспринимаю такого рода вещи. И я вздыхаю вместе с ним.
– Знаешь, ее не обязательно интересовали только деньги. Может, потом она пожалела о своей ошибке. Я хотела сказать… Конечно, денег у тебя много, но ты не старый и довольно симпатичный… – добавляю я уже с легкой усмешкой. – И не настолько скучный, чтобы с тобой неприятно было проводить время…
Огорченное выражение лица сменяется улыбкой: я понимаю, что Карл меня благодарит, ведь на самом деле ему не до улыбок. Эта история до сих пор не дает ему покоя. И вдруг, не подумав, я заявляю:
– Карл, а ведь получается, что и я вышла за тебя ради денег! И это при том, что ты со мной даже не спал. А у вас с Даной, думаю, были и приятные моменты…
Он смотрит на меня и молчит. Первая моя мысль – он не уверен в том, что правильно меня понял. И вдруг Карл заявляет сердито:
– Поверить не могу, что ты сказала такую гадость!
– Но это же правда! – смеясь, обороняюсь я.
– Это разные вещи, Шарлотта. С тобой я, по крайней мере, знал, чего ждать, – не успокаивается он.
Я встаю и иду к холодильнику, где на дверце под магнитом висит первый чек на четыре тысячи фунтов, который прислала мне Бренда. Вернувшись за стол, я кладу его перед Карлом и изображаю на лице невинную улыбку.
– Можешь его забрать, если хочешь. Я не расстроюсь. Я все равно не собиралась его обналичивать.
Он смеется и качает головой, отодвигает чек в мою сторону, словно этот клочок бумаги обжег ему пальцы, и повторяет, что не ожидал услышать от меня ничего подобного. Я чувствую, что настроение у Карла улучшилось, поэтому не спешу уступать:
– А ты скажи своей Дане, что женился! Вот она разозлится…
– Женился на женщине, которая беременна от другого… Да, это большое достижение! – подхватывает он.
– Но ты же не обязан рассказывать ей всю правду! В свое время она тебе лгала…
– Ты права.
Карл не сводит с меня глаз, и я читаю в них недоумение. Думаю, для него неожиданность, что мы вдруг заговорили о деньгах и о сексе. А ведь это чистая правда – ну, что я вышла за него по материальным соображениям. Ежемесячная рента в четыре тысячи фунтов фигурирует в нашем брачном договоре, пусть даже на этом настояла Бренда, а не я. Я поигрываю лежащим на столе чеком, и Карл невольно следит за моими движениями.
– И почему же ты не обналичила чек?
– Потому что в этом нет нужды. Вы внесли квартплату за полгода вперед, твоя мать купила почти всю недостающую мебель…
– Но ведь эти деньги предназначаются тебе!
– Я знаю. Карл, постарайся понять меня правильно… Я с четырнадцати лет работаю и привыкла сама себя содержать.
– Понимаю, – спешит согласиться он.
– А я понимаю, что вы с Брендой хотели облегчить мне жизнь. Но если мне не нужны деньги, я их не возьму. Моя мама любила повторять: то, что легко дается, не ценится.
Вид у Карла все такой же удивленный, и я не могу сказать с уверенностью – то ли он не совсем понимает, что я говорю, то ли просто не ожидал от меня такого. Вдруг Карл хмурится, печально качает головой:
– Не думаю, что сейчас у тебя так уж мало проблем, Шарлотта.
– Я справляюсь, – отвечаю я, и голос у меня дрожит. – Алекс оставил мне в наследство замечательных родственников.
Взволнованная улыбка Карла – из тех, которые согревают душу, когда мы грустим. Наверное, он тоже чувствует, что я растрогана, потому что берет мою руку, пожимает мне пальцы. Благодаря ему у меня возникает ощущение, будто небо над головой наконец-то проясняется – в первый раз за два месяца, после полнейшего мрака и пустоты.
Я улыбаюсь в ответ и тоже пожимаю руку Карлу.
– Хорошо, что ты приехал. Ты не представляешь, как я рада…
