Глава 1
Величайшая из всех пиратских историй

Оставалось лишь несколько дней до старта экспедиции, к которой Джон Чаттертон и Джон Маттера готовились целых два года, до начала поисков «Сан-Бартоломе». Корабль с грузом сокровищ затонул в семнадцатом веке. Наградой тому, кому посчастливится отыскать его, будут ценности на сумму сто миллионов долларов или даже больше. Чтобы найти это судно, они переехали в Доминиканскую Республику и поставили на кон все, что у них было и чем они дорожили. Если бы они его нашли, то стали бы невероятно богатыми и их имена угодили бы в книги по истории. В газете «Нью-Йорк таймс» напечатали бы их биографии. В музеях в их честь устраивали бы торжественные мероприятия. Самое прекрасное же заключалось в том, что они знали, где именно нужно искать.

И тут вдруг им позвонили.

На другом конце линии был Трейси Боуден – шестидесятидевятилетний охотник за сокровищами, ставший уже человеком-легендой. Он сказал, что хочет обсудить с ними нечто очень важное, и спросил, могут ли они прилететь в Майами и выслушать его.

У Чаттертона и Маттеры не было и двух свободных минут – так сильно они были заняты подготовкой к поискам «Сан-Бартоломе», которые должны были вот-вот начаться. Накануне они заранее дали себе слово, что не позволят ничему и никому заставить их хоть чуть-чуть отклониться от выбранного ими пути. Однако в голосе Боудена чувствовалась такая настойчивость, какой они не слышали за весь тот год, который прошел после встречи с ним, да и Майами находился всего лишь в двух часах лета от Санто-Доминго. Они могли полететь туда и вернуться в тот же день. Боуден, помимо всего прочего, рассказывал очень интересные для охотников за сокровищами истории, основанные на реальных событиях, а при поиске сокровищ такие истории зачастую уступают по своей ценности разве что золоту. Поэтому однажды утром в начале 2008-го года Чаттертон и Маттера упаковали свои личные вещи в сумки, заказали билеты и отправились в путь. Сокровища, находившиеся на борту «Сан-Бартоломе», считались пропавшими в течение четырех сотен лет, а потому вполне могли подождать еще несколько часов до того, как их кто-то найдет.

В Майами Чаттертон и Маттера взяли напрокат автомобиль и поехали к Боудену домой. Этот человек не был похож ни на одного из охотников за сокровищами, с которыми они когда-либо сталкивались. Он, насколько они знали, работал втихаря, избегая публичности и почти никогда не заводя себе компаньонов. Он не хвастался и не делал громких заявлений. А еще он очень мало пользовался современными технологиями, кардинально изменившими поиск затонувших судов, и полагался вместо них на старые рисунки, устаревшее оборудование и свои собственные записи, сделанные не одно десятилетие назад. Но это не мешало ему находить затонувшие суда, груженные золотом и серебром.

Боудену удалось найти не один, а целых два испанских галеона, перевозивших сокровища, и проделать огромную работу, чтобы выйти на след третьего. Однако ни Чаттертон, ни Маттера не могли оценить, насколько ему удалось обогатиться. Его дом в Доминиканской Республике, можно сказать, был чуть побольше гаража, его катер, при помощи которого он занимался поиском обломков затонувших судов, носящий имя «Дельфин», хотя и представлял собой неплохое судно, но отнюдь не отличался большими размерами и высоким техническим уровнем. Будучи успешным охотником за сокровищами, Боуден должен был бы жить во дворце с ручками из чистого золота и с глубоким рвом по периметру. Однако, когда Чаттертон и Маттера свернули на подъездную дорожку, то засомневались, не ошиблись ли они адресом. Дом, который они перед собой увидели, был хотя и симпатичным, но при этом ничем не отличался от всех других домов в этом обычном пригородном районе.

Когда они вошли, Боуден предложил им выпить кофе, но они почти не услышали того, что он им сказал: с первого момента пребывания в этом доме куда бы они ни обращали свой взор, везде видели ценные предметы старины. В одной комнате они не могли оторвать глаз от серебряных монет, вкрапленных в коралл; в другой – от изготовленных несколько веков назад медных навигационных приборов, которые музеи купили бы за огромные деньги. В качестве сервиза в столовой Боудена использовались изделия из делфтского фарфора семнадцатого века, такие же сине-белые, какими они были в день своего изготовления, и которые ничем не уступали бесценному сервизу, увиденному Маттерой в художественном музее «Метрополитен» в Нью-Йорке.

Боуден показал Чаттертону и Маттере другие монеты и артефакты, у каждого из которых имелась своя история. Все они были взяты с затонувшего судна, найденного Боуденом. Он позволил своим гостям потрогать все эти предметы. Он сказал, что прикосновение имеет большое значение, потому что иначе человек не может с ними познакомиться по-настоящему. Маттера в конце концов спросил, нельзя ли ему воспользоваться туалетом. Когда он зашел в совмещенную с туалетом ванную комнату, он невольно остановился как вкопанный.

В ванне высокой грудой лежали полиэтиленовые пакеты, наполненные серебряными песо семнадцатого века. Маттера взял один из этих пакетов и стал рассматривать его содержимое через тонкий полиэтилен. Он на протяжении многих лет неоднократно видел, как такие монеты продают на аукционах по тысяче долларов за штуку. В ванне лежало по меньшей мере сто пакетов, в каждом из которых находилось по пятьдесят монет. Маттера никогда не был силен в математике, но сейчас он посчитал в уме очень быстро. В этой одной-единственной ванне перед его глазами лежало ценностей аж на пять миллионов долларов, и лежали эти ценности в самых дешевых из всех полиэтиленовых пакетов, какие он когда-либо видел. На них даже не было застежек типа «Зиплок».

Вернувшись в гостиную, Маттера быстренько подошел к Чаттертону и прошептал ему на ухо:

– Сходи отлей.

– Что? – не понял Чаттертон.

– Сходи туда. В ванную комнату.

Чаттертон пожал плечами. Они с Маттерой были компаньонами. Поэтому он послушался и пошел.

Вернулся он несколько минут спустя с вытаращенными от удивления глазами.

Боуден предложил им обоим сесть вместе с ним за обеденный стол и затем перешел к делу. Они сообщил, что за тридцать с лишним лет своих поисков сокровищ он нашел три галеона, судно для перевозки рабов и легендарный боевой корабль времен Американской революции. О нем писали – причем дважды – в журнале «Нэшнл джиографик» (Маттера прочел первую из этих двух статей, когда ему было шестнадцать лет от роду, и затем перечитывал ее снова и снова). Он обнаружил сокровища мирового класса и бесценные артефакты. Однако ему хотелось найти нечто совсем иное – нечто такое, что было бы чрезвычайно редким. Он стремился к этому на протяжении уже не одного десятилетия.

«Вы что-нибудь слышали о Джозефе Баннистере?» – спросил он.

Чаттертон и Маттера отрицательно покачали головой.

Тогда Боуден объяснил, что Баннистер жил в семнадцатом веке и был глубокоуважаемым английским морским капитаном, занимавшимся перевозкой грузов между Лондоном и Ямайкой. Как-то раз по непонятной никому причине он присвоил себе большое судно, которым он командовал и которое называлось «Золотое руно», и начал пиратствовать. Этот поначалу очень даже хороший парень вдруг стал отнюдь не хорошим в 1680-е годы, то есть в золотой век пиратства. Спустя несколько лет он превратился в одного из самых опасных преступников, разыскиваемых по всему Карибскому морю. Чем настойчивее англичане пытались положить конец его преступной деятельности, тем более изобретательно он действовал, оставляя их с носом. Вскоре он стал серьезной угрозой для международного судоходства. Британцы поклялись, что они ни перед чем не остановятся ради того, чтобы его поймать и повесить.

Английский королевский военно-морской флот гонялся за ним по морским просторам и использовал всю свою мощь ради того, чтобы найти его. В те времена никто не смог бы ускользнуть, если бы на него устроили подобную облаву. А Баннистер смог. И совершаемые им преступления становились все более и более вызывающими. В конце концов два фрегата королевского флота настигли судно этого пиратского капитана возле небольшого острова, и оно оказалось там в ловушке, удрать из которой было невозможно. При виде только одного такого фрегата большинство пиратских капитанов подняли бы руки вверх и сдались в плен. А если таких кораблей аж два? Самый отважный пират опустился бы на колени и стал бы молиться.

Но только не Баннистер.

Он и его люди зарядили пушки и ружья и дали решительный бой двум боевым кораблям английского королевского военно-морского флота. Сражение продолжалось два дня. Корабль Баннистера «Золотое руно» в результате этого боя затонул. Однако в конечном счете Баннистер оказался победителем. Корабли королевского флота, изрядно потрепанные и с множеством убитых и раненых, поплыли потихоньку обратно на Ямайку, а Баннистер сумел спастись. Для англичан это стало ошеломительным поражением, превратившим Баннистера в человека-легенду. Однако с течением времени – а с тех пор прошли столетия – о нем все позабыли.

«Это величайшая из всех пиратских историй, – сказал Боуден. – И никто о ней не знает. Мне нужно это судно – “Золотое руно”. И я думаю, что вы, ребята, сможете помочь мне его найти».

Боудену не было необходимости объяснять своим собеседникам, какой редкой находкой является пиратский корабль как таковой. И Чаттертон, и Маттера знали, что пока что удалось найти и однозначно идентифицировать только один подобный корабль, а именно судно «Уида», затонувшее неподалеку от полуострова Кейп-Код в 1717-м году и обнаруженное исследователем Барри Клиффордом в 1984 году. О данной находке написали в книгах и сняли документальные фильмы. А еще была организована посвященная ей выставка, которая затем на протяжении двадцати лет кочевала из одного знаменитого музея в другой. После обнаружения «Уиды» стало ясно, что интерес к настоящим пиратам никогда не угаснет. И вот теперь Боуден завел речь о том, чтобы попытаться найти пиратский корабль, капитаном которого был человек, превосходивший отвагой даже сорвиголов из голливудских фильмов.

Но эта сногсшибательная новость была не единственной. Боуден также полагал, что знает, где именно затонуло судно Баннистера. Сохранились сведения о том, что «Золотое руно» пошло на дно неподалеку от Кайо-Левантадо – маленького острова у северного побережья Доминиканской Республики. Чаттертон и Маттера знали это место: там было полно пляжей с белым песком и имелся пятизвездочный курортный комплекс. В течение многих лет он был известен как «остров Бакарди», поскольку использовался производителем рома «Бакарди» в рекламе, демонстрирующей земной рай. Там вполне можно было организовать работу.

О Баннистере в его времена ходили легенды, однако, по всей видимости, мало кто пытался найти его затонувший корабль. Поговаривали, что уже почивший доминиканский диктатор Рафаэль Трухильо когда-то отправлял водолазов к Кайо-Левантадо (было это еще в 1960-х годах), однако его люди возвратились ни с чем. Боуден принялся за поиски этого судна в 1984 году, но нашел вблизи этого острова лишь какие-то современные обломки. В последние месяцы к нему пришло понимание того, что без современного оборудования – такого, как гидролокатор с боковым сканированием и магнитометр, – «Золотое руно», возможно, найти не удастся. Боуден никогда раньше не использовал такого оборудования – он оставался приверженцем проверенных временем методов, которые позволили ему стать тем, кем он стал. Однако он не мог отрицать, что будущее принадлежит таким парням, как Чаттертон и Маттера. Он знал, что они потратили два года своей жизни и большие деньги на то, чтобы овладеть современными технологиями, и видел, насколько эффективно они их применяют, когда они тренировались, готовясь к поискам затонувшего галеона.

Поэтому он предложил им сделку.

Он сказал, что отдаст им двадцать процентов ценных предметов, имеющихся на «Золотом руне», если они найдут для него это затонувшее пиратское судно. На его борту могли находиться золото, серебро и драгоценные камни. Там могли быть сабли, мушкеты, пиратский бисер, протезы и кинжалы. Даже скелеты. Впрочем, могло оказаться, что там нет вообще ничего. В любом случае, Боуден жаждал добыть нечто большее, чем просто сокровища. Он жаждал заполучить Баннистера – величайшего из всех пиратов.

Боуден не требовал от Чаттертона и Маттеры немедленного ответа. Он знал, что они собираются вскоре самостоятельно отправиться на поиски. Он восхищался их мужеством и дальновидностью – их действия напоминали ему о том, как он сам распрощался со своей спокойной жизнью в США и отправился искать сокровища в Карибском море. Однако найти «Золотое руно» Баннистера – это значит совершить нечто такое, что бывает раз в жизни. Он попросил своих собеседников хорошенько подумать и в ближайшее время дать ему ответ.

Уезжая из дома Боудена, Чаттертон и Маттера почти ничего друг другу не говорили, но мысли у них были одинаковыми. Им обоим довелось нырять к самым знаменитым и завораживающим затонувшим судам – таким, как «Титаник», «Андреа Дориа», «Лузитания», таинственная немецкая подводная лодка, «Британник», «Аризона», – однако никто из них двоих не мог себе даже и представить нечто более грандиозное и редкое, чем пиратский корабль, который плавал в золотой век пиратства и которым командовал капитан благородного происхождения, ушедший в пираты и сумевший нанести поражение в бою кораблям английского королевского военно-морского флота. Каждый аквалангист где-то в глубине души мечтает о том, чтобы найти пиратский корабль. Однако такой удачи еще вроде бы никому никогда не выпадало. Никогда. И вот теперь у них, Чаттертона и Маттеры, появляется шанс найти пиратский корабль, с которым связаны удивительнейшие исторические события.

Тем не менее они оба знали, что не могут принять предложение Боудена.

Они в течение двух лет тренировались искать затонувшие сокровища, потратили сотни тысяч долларов на катер, лодки и оборудование, вложили почти все свои сбережения в затеянное ими дело. Они подобрали экипаж, порылись в архивах в Испании, проконсультировались у людей, ставших легендами и гуру в сфере поиска сокровищ, едва не ввязались в перестрелку в нескольких прекрасных, но диких местах, успешно отразили нападение каких-то таинственных конкурентов. Все это позволило им существенно приблизиться к своей цели, о которой знали немногие. Целью этой был галеон, который назывался «Сан-Бартоломе», затонувший в 1556 году во время урагана к югу от побережья современной Доминиканской Республики и в чреве которого до сих пор еще лежали целые горы ценностей. Они оба знали, где именно на морском дне лежит это судно. И они зашли в его поисках уже слишком далеко для того, чтобы отказываться от этой своей затеи.

Лет десять или двадцать назад эти два охотника за сокровищами, наверное, смогли бы отложить на время поиски этого корабля, набитого ценностями, но сейчас времени на эти поиски у них оставалось мало. Правительства различных стран и археологи уже давно оказывали давление на государства, у берегов которых когда-то затонуло немало судов с ценностями – а именно, Ямайку, Мексику, Кубу, Багамские и Бермудские острова, – с целью заставить их законодательно запретить поиск таких судов и подъем перевозившегося ими груза частными лицами. Несколькими годами раньше Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) разработала международное соглашение, согласно которому обломки кораблей, затонувших более ста лет назад, считаются собственностью государств, которым эти суда когда-то принадлежали, а не тех лиц, которые их нашли. Несколько государств уже присоединились к этому соглашению. Доминиканская Республика пока что от этого воздерживалась, но рано или поздно и она подпишет его тоже. Поэтому, по состоянию на 2008-й год, если кто-то намеревался заняться поисками сокровищ у берегов этой страны, ему следовало отправиться на поиски немедленно.

Времени у Чаттертона и Маттеры оставалось мало и как у ныряльщиков. Чаттертону уже исполнилось пятьдесят семь лет, а Маттере – сорок шесть. Они оба были намного старше большинства своих коллег по нырянию к затонувшим судам – виду деятельности, который заставлял человеческий организм напрягаться до крайних пределов и при котором человек мог остаться парализованным или же погибнуть в результате даже малейшей ошибки. Большинство выбывало из этой игры к возрасту сорока лет. Те, кто пытался держаться и после этого возраста, погружались в воду лишь ненадолго, да и то по выходным дням. Однако поиски затонувших галеонов не могли быть работой по совместительству. Чтобы добиться своей цели, Чаттертон и Маттера должны были быть готовыми находиться в воде с утра до вечера, без перерыва, в течение нескольких недель и даже месяцев. И они не могли позволить себе потратить много времени – а значит, постареть – на поиски пиратского корабля, которого вполне могло не оказаться там, где его предполагалось найти.

В любом случае не существовало никакой гарантии того, что поиски пиратского корабля будут им по карману. Они оба начали свою трудовую деятельность всего лишь «синими воротничками», и ни один из них не был достаточно богатым для того, чтобы обеспечить себе финансовую независимость. Вдвоем они инвестировали в поиски галеона почти миллион долларов. Если бы они отказались сейчас от поисков галеона и переключились на пиратский корабль, то вполне могло бы получиться так, что они израсходуют остаток своих средств на поиски этого корабля и при этом в нем не будет обнаружено ничего ценного.

Поэтому было понятно, что им следует позвонить Боудену, поблагодарить его за интересное предложение и затем вежливо его отклонить. Однако когда они прибыли в аэропорт Майами, ни один из них двоих не решился достать свой телефон.

Всего лишь за десять лет Джон Чаттертон прошел путь от водолаза, занимающегося строительными работами под водой, до, пожалуй, самого знаменитого среди всех ныне живущих аквалангистов в мире. Он добился этого не потому, что он искусный пловец, и не потому, что он исследовал красивые коралловые рифы. Он добился этого потому, что побывал внутри самых опасных из всех известных затонувших судов.

Корпуса этих судов представляют собой внутри стальные лабиринты, деформированные, как сдувающиеся надувные зверушки, капризной природой и безжалостным временем. Многие из них лежат на большой глубине, к которой человеческий организм не приспособлен: давление воды может вывести из строя жизненно важные органы, а накапливающийся в организме азот может привести к нарушениям работы мозга и превратить кровь в пену. Тому, кто позанимается подводным плаванием в течение целого сезона, доведется увидеть, как у его коллег-ныряльщиков под водой начинаются галлюцинации, они теряют ориентацию в пространстве, находясь внутри корпусов затонувших судов, запутываются в канатах. Тот, кто в этой сфере дольше одного сезона, наверняка сталкивался с серьезными нервными расстройствами у своих коллег, и видел, как их парализует, как они тонут. Конечно же, он увидит все это, если беда не случится с ним самим. За свои двадцать лет глубоководных погружений и исследования обломков затонувших кораблей Чаттертон стал свидетелем гибели девятерых человек, среди которых были отец с сыном и один из его лучших друзей.

Чаттертон нырял к затонувшим судам, рискуя своей жизнью, не ради того, ради чего это делает большинство других людей – пополнить коллекцию артефактов, получить повод похвастаться и стать героем статей в журналах, посвященных дайвингу. Более того, он просто раздарил многое из найденного – образцы редкого фарфора и прочие старинные предметы, при том, что они стоили немалых денег. Он забирался внутрь корпусов затонувших кораблей потому, что полагал (полагал еще с тех времен, когда добровольцем отправился воевать на передней линии во Вьетнаме), что единственный способ выяснить, что представляет в жизни реальную ценность, – это отправиться в те места, куда добраться труднее всего. После окончания войны во Вьетнаме он находил такие места внутри стальных корпусов кораблей, лежащих на дне морском на глубине сотен футов.

В течение последующего десятилетия Чаттертон спустился внутрь десятка затонувших кораблей, пробираясь в самые опасные места, находиться в которых для человека считалось слишком трудным и даже смертельно опасным. К тому времени, когда ему исполнилось тридцать пять, некоторые из ветеранов такого рода «спорта» уже называли его самым матерым из встречавшихся им ныряльщиков, исследующих затонувшие корабли.

В 1997 году Чаттертон и его коллега-ныряльщик Ричи Колер разгадали загадку международного масштаба, идентифицировав немецкую подводную лодку времен Второй мировой войны, затонувшую у побережья Нью-Джерси. В ходе предпринятой тогда шестилетней экспедиции погибло три ныряльщика. Чаттертону пришлось расстаться со своей женой и своими деньгами, и несколько раз он едва не расстался со своей жизнью. Когда его спросили, ради чего он так охотно ею рискует (на подводной лодке не было ни золота, ни бесценных артефактов, и интерес вызывал лишь ее номер, позволяющий ее идентифицировать), он ответил, что исследование этой подлодки представляет собой ключевой момент в его жизни, что это для него – тот шанс, который человек получает раз в жизни (да и то если ему повезет), позволяющий ему выяснить, что он, этот человек, на самом деле из себя представляет. Именно по этой причине, сказал Чаттертон, он скорее погибнет, чем откажется от исследования этой подлодки только потому, что задание стало трудным, только потому, что оно стало невыполнимым.

Возня с этой подводной лодкой принесла Чаттертону и Колеру международную славу. К 2004 году о них уже написали книгу и сняли документальные фильмы. Их также пригласили на популярное телевизионное шоу на канале «История». Чаттертону – симпатичному, высокому, обладающему красивым баритоном – стали платить деньги за то, чтобы он выступал с речами и рекламировал различные товары. Впервые после Жака Кусто аквалангист вышел из моря и тут же был подхвачен течением, но уже совсем иного рода. Люди начали узнавать его на улице. Дети просили его дать автограф. Женщины присылали ему свои фотографии.

Многие из ныряльщиков, исследующих затонувшие корабли, сочли бы, что это вполне достойное завершение для их карьеры. А вот Чаттертон продолжал выжимать из своего тела, из технологии и из природы все возможное и невозможное, забираясь еще глубже в море и еще дальше внутрь корпусов затонувших судов. Он стал свидетелем гибели еще нескольких ныряльщиков. Он сумел добраться еще до нескольких мест, где до него не бывал никто.

Его последнее серьезное приключение имело место в 2005 году, когда они вдвоем с Колером организовали экспедицию на «Титаник». Эта экспедиция выявила новые аспекты крушения этого судна, однако она в конечном счете не стала для Чаттертона чем-то экстраординарным. Местонахождение этого затонувшего судна было известно давно. «Титаник» лежал на глубине не одной тысячи футов, а это означало, что он, Чаттертон, не мог вылезти наружу из российского подводного аппарата, который доставил его к «Титанику». Сюда уже опускались подобным образом другие люди, и опускались они сюда раньше него.

Вернувшись с «Титаника» домой, Чаттертон стал искать новый проект исследования затонувшего судна. Он хотел, чтобы это было нечто более трудное и своеобразное, чем все то, чем он уже занимался. Более года его усилия ни к чему не приводили. Бухгалтеры и юристы настоятельно рекомендовали ему прекратить эту его деятельность и вложить деньги во что-то прибыльное. И вообще успокоиться. Однако он лишь удвоил свои усилия. Ему не удалось натянуть на лицо маску безразличия, когда Колер сообщил ему, что собирается снова заняться своим семейным бизнесом – ремонтом стекол. Как может человек возиться с разбитыми стеклами в одном из ресторанов быстрого питания «Бургер Кинг» после того, как он проник в немецкую подводную лодку времен Второй мировой войны, о местоположении которой никто не знал?

Тем не менее Чаттертон стал сомневаться. Может быть, Колер прав? Вошедших в историю затонувших судов не так уж много, а потому на поиски можно потратить десятилетия, но так ничего и не найти. Чаттертону в то время уже исполнилось пятьдесят шесть. Десятилетий у него в запасе уже не было.

Именно тогда он и начал сотрудничать с Джоном Маттерой. Они встречались раз или два в начале 1980-х годов, потом не общались двадцать пять лет. В 2006 году на семинаре по дайвингу состоялось их повторное знакомство. Проведя уикенд вместе, они договорились вложить свои сбережения и посвятить свои жизни реализации одной идеи: они решили, что смогут найти испанский галеон на дне моря у берегов Доминиканской Республики. Этот район был одним из немногих мест в мире, где частным лицам еще разрешалось разыскивать затонувшие корабли с сокровищами. Они решили, что найдут такой корабль, чего бы это им ни стоило.

По насыщенности событиями жизнь Маттеры, еще до того, как он получил свои первые водительские права, была ярче, чем жизнь героев голливудских боевиков и триллеров. Будучи сыном мясника со Статен-Айленда, он еще подростком начал заниматься рискованными делами, принесшими ему прибыль в размере нескольких сотен тысяч долларов. Он стал владельцем социальных клубов и баров, в которые ему в силу юного возраста еще не разрешалось законом даже заходить. Когда ему исполнилось двадцать три года, он оказался втянутым в историческую войну между различными группировками внутри нью-йоркского преступного клана Гамбино. Один из представившихся ему вариантов заключался в том, чтобы нырнуть с головой в море насилия. Второй вариант был еще безумнее – стать копом. Маттера сделал свой выбор и вступил в ряды полицейских. К тридцати годам он стал высокооплачиваемым личным телохранителем, обеспечивавшим безопасность знаменитых людей, промышленных и финансовых магнатов.

Все это время история и дайвинг были для Маттеры своего рода отдушиной. Еще в молодости, когда он стоял перед выбором, по какому из двух вышеуказанных путей пойти, он находил нечто среднее в книгах по истории, которые читал десятками, просиживая день за днем в библиотеках. Для Маттеры история была не только кучей рассказов о былых временах – она была для него проникновением внутрь человеческой природы, своего рода волшебным хрустальным шаром, при помощи которого можно очень многое узнать не только о прошлом, но и о будущем. И он научился нырять с аквалангом – не для того, чтобы глазеть на красивеньких рыбок на тропических курортах, а для того, чтобы погружаться на такую морскую глубину, на которой можно поплавать у обломков затонувших кораблей и тем самым лично прикоснуться к истории.

Первым объектом, к которому направился Маттера, был «Орегон» – роскошный лайнер, затонувший в 1886 году. Судно это лежало на морском дне так глубоко, что неопытный ныряльщик вполне мог расстаться возле него с жизнью. Маттере тогда было всего лишь четырнадцать лет от роду. Несовершеннолетних не разрешалось брать на дайв-чартеры, и поэтому как-то раз он появился утром на пристани с ящиком пива и кулером, забитым бутербродами из магазина его отца-мясника. Всем этим он подкупил капитана, и час спустя уже находился в открытом море, сидя на палубе с группой байкеров, заядлых ныряльщиков и прочих видавших виды людей, которые были зачинателями погружения к затонувшим судам у восточного побережья США. В течение трех дней он заглядывал в иллюминаторы в борту «Орегона», пытаясь обнаружить какие-то подсказки, которые помогли бы ему понять, почему это судно затонуло. Данное событие заставило его пристраститься к дайвингу. Независимо от того, куда его после этого забрасывала жизнь – в высокотехнологичные школы стрельбы, в страны третьего мира (где он работал по контракту в интересах правительства Соединенных Штатов), в места проведения каких-то международных торжественных мероприятий (где он прорабатывал вопросы обеспечения безопасности во время предстоящего пребывания там знаменитых людей, охранять которых он подрядился), – он неизменно возвращался к истории и дайвингу. Только они – история и дайвинг – всегда открывали ему в окружающем его мире риска правду.

В возрасте сорока лет он продал свою охранную фирму. Это было ошибкой, но ему предложили слишком большую сумму для того, чтобы от нее можно было отказаться, да и его компаньон загорелся желанием продать фирму. После продажи у Маттеры появилось много денег на банковском счете, и – впервые в жизни – ему было незачем куда-то спешить каждое утро в пять часов. Еще со времен своей юности он мечтал о том, чтобы жить где-нибудь в таком теплом климате, чтобы круглый год можно было читать вечером книги на открытом воздухе. А еще – чтобы вокруг имелось полным-полно обломков затонувших кораблей. Когда-то ему довелось поработать в Доминиканской Республике, и он полюбил ее народ и историю. Кроме того, у ее берегов затонуло немало судов. Именно там высадился на берег Колумб, открыв тем самым ворота в Новый Свет. Несколько месяцев спустя Маттера переехал в Санто-Доминго, столицу Доминиканской Республики, и начал вести праздную жизнь.

Такая жизнь продлилась два месяца. Маттера был по своей психологии «синим воротничком», а потому он нуждался в том, чтобы работать. Он открыл на южном побережье страны центр дайвинга под названием «Пиратская бухточка» и начал доставлять денежных клиентов к обломкам кораблей, затонувших в этом районе еще несколько веков назад. Однако лишь немногие туристы интересовались этими «живыми свидетелями» истории. Большинство клиентов предпочитало плавать под водой поближе к центру дайвинга, где было много красивых кораллов и где, если вдруг захочется выпить виски, сидя на берегу, нужно было плыть к берегу в течение лишь нескольких минут. Маттера, вежливо улыбаясь, устраивал своим гостям тот отдых, который им нравился. Вечером же он находил для себя душевную отдушину в чтении книг.

Но на этот раз он читал уже кое о чем другом, а именно, о римских папах и королях, о путешественниках и конкистадорах, о бесстрашных капитанах, погибших в открытом море. Он читал рассказы о галеонах – легендарных испанских кораблях, которые в шестнадцатом и семнадцатом веках перевозили сокровища из Нового Света в Испанию. Доминиканская Республика – тогда это был остров Эспаньола – стала своего рода перекрестком для снующих туда-сюда кораблей.

У Маттеры возник план: он попытается найти один из затонувших галеонов, чего бы это ему ни стоило. В случае удачи вознаграждение обещало быть потрясающим: он смог бы купить свой любимый бейсбольный клуб «Нью-Йорк Метс», и после этого у него еще осталось бы несколько сундуков с сокровищами. Еще более важным было то, что такая находка стала бы исторической, и ради этого он охотно рискнул бы всем, что у него есть.

Именно тогда в школу дайвинга, которую содержал Маттера в «Пиратской бухточке», зашел Чаттертон. Они не видели друг друга более двух десятков лет, однако хватило всего лишь одного обеда на берегу моря, чтобы Маттера вспомнил, чем он восхищался в этом человеке. Чаттертон был влюблен в обломки затонувших кораблей, однако его интересовали только те из них, которые имели значение для исторической науки и которые были труднодоступными. Как только он начинал заниматься обломками какого-нибудь затонувшего судна, он уже никогда не давал заднего хода, как бы глубоко ни лежало это судно и как бы опасно ни было в него проникать. Он не давал заднего хода, даже если это могло стоить ему жизни. Чаттертона больше всего на свете привлекали те предметы, которые считались очень редкими. Если что-то было «трудно найти», то для Чаттертона это означало, что данный предмет прекрасен. Чаттертон буквально горел желанием рыскать по всему миру в поисках прекрасных предметов, которые не смог бы найти никто другой.

Стоя в очереди в аэропорту Майами, Чаттертон и Маттера раздумывали над пиратской историей, рассказанной им Боуденом. Особенно из поразил этот отчаянный капитан – Джозеф Баннистер. Трудно представить себе, чтобы очень даже приличный английский джентльмен вдруг присвоил себе судно, которым ему поручили командовать, и затем совершил одно за другим множество преступлений и дал бой двум кораблям английского королевского военно-морского флота. И победил в этом бою. Вы ведь не видели ничего подобного даже в фильмах с Джонни Деппом.

В терминале аэропорта Чаттертон и Маттера заглянули в магазин подарков, чтобы купить что-нибудь для жены Чаттертона – Карлы – и для невесты Маттеры – Каролины. Когда они подошли к своему выходу в аэропорту, они оба подумали, что уже пора звонить Боудену. Они будут откровенными с ним и объяснят ему, по какой причине они не могут отказаться от затеянных ими поисков судна, перевозившего сокровища. Никто не сможет понять их лучше, чем такой старый охотник за сокровищами, каким был Боуден. Они связались с ним по телефону через устройство громкой связи, чтобы можно было выразить свои сожаления вдвоем.

Боуден ответил уже после первого гудка.

– Трейси, это Джон и Джон. Мы звоним по поводу того пиратского корабля и его капитана, Баннистера.

– Ну что, ребята, вы уже приняли решение?

– Да, уже приняли.

На табло прилетов загорелись цифры. Объявили посадку на самолет, вылетающий в Санто-Доминго. Чаттертон взглянул на Маттеру. Маттера – на Чаттертона. Каждый из них двоих надеялся, что первым заговорит другой.

– Трейси, – сказал Маттера, – твой пиратский корабль скоро будет найден.