Томас Майн Рид

Зимой 18… года я получил короткий отпуск с корабля, чтобы провести Рождество в доме отца на западном берегу Ирландии. Сам же отец отправился на рождественский прием в Дублин, и из всех членов семьи в доме оставалась только моя сестра Кейт. Мне показалось, что рождественский обед будет достаточно скучным. Отца вызвали неожиданно, и в нашем доме не готовили никакого приема. Поскольку об отъезде никому из соседей известно не было – ближайший сосед жил в семи милях от нас, – нас тоже никуда не пригласили.

Но в этот миг мне пришла в голову мысль, которая могла избавить нас с сестрой от удручающей необходимости обедать вдвоем в большом зале. Мы решили, что проведем Рождество в охотничьем домике – к счастью, в отцовских владениях был такой уютный домик.

Я рассказал об этой задумке сестре, и она не только поддержала ее, но и искренне обрадовалась. Я ее понимал: такое редкое и такое оригинальное развлечение! Нечто подобное пикнику в середине зимы!

Однако же, после некоторого размышления, мною овладели определенные опасения – сейчас объясню, что их побудило. Охотничий домик, о котором идет речь, расположен в шести милях от нашего дома в сердце дикой горной местности, отрога хребта Сливениш, далеко от берега. Здесь нашей семье принадлежат немалые земли. Домик стоит в месте, куда почти невозможно добраться в экипаже на колесах; если бы не изобилие дичи вокруг, никто, кроме отъявленных отшельников, не согласился бы там жить. Впрочем, у домика были и привлекательные черты: он стоит в чрезвычайно живописном месте – ущелье тянется между высоких хребтов и заканчивается тупиком, на языке местного племени оно называется «пакоун», то есть «козья дыра». В ущелье растет несколько искривленных деревьев, жители называют их «сказочными колючками», деревья окружают зеленый луг – газон перед домиком. Возле домика разбиты сад и огород, есть место и для небольшой конюшни. Такую райскую поляну окружают голые и мрачные горы, на фоне которых это местечко кажется еще более уютным и удобным.

Домик был одноэтажным с крышей, крытой соломой, и состоял всего из нескольких комнат – гостиной, трех спален и кухни. Гостиная в передней части, кухня сбоку, а спальни между ними. В задней части, над кухней, некое подобие чердака, с маленьким окошком, выходящим на конюшенный двор. Все окна в доме маленькие и хорошо укрепленные – они отлично приспособлены для защиты от сильных ветров, которые с шумом прорываются с моря прямо по ущелью. Шум этот напоминает звук тысячи труб.

Я даю столь подробное описание домика и его окрестностей, потому что это будет иметь значение дальше, когда я стану рассказывать о происшествии, которое произошло в то Рождество. Еще осталось объяснить причину, по которой мое предложение сестре можно было назвать не самым благоразумным. Вся страна кипела от возбуждения, говорили только о предстоящей высадке фениев, твердили, что они находятся в пути из Соединенных Штатов. Напомню, что фениями называло себя тайное общество, поставившее своей целью освобождение Ирландии от английского владычества.

Побережье наше, самое дикое на западе Ирландии, не охранялось, поэтому такая высадка была вполне возможна. Ближайшая воинская часть, пехотный отряд, размещалась в пятнадцати милях отсюда – в центральном, пусть и небольшом городке графства. Правда, в пяти милях от домика располагался полицейский участок. Но плохо, что в участке служили только сержант и несколько полицейских, к тому же к участку ведет крутая и почти непроходимая горная дорога.

Я еще раз объяснил все это сестре и намекнул на возможную опасность, но услышал в ответ только взрыв смеха и слова:

– Если есть опасность, так будет еще интереснее. Мне нравится мысль о приключениях в диких горах. Когда мы в следующий раз приедем в Дублин, будет о чем подругам рассказать.

– Но, Кейт, моя дорогая…

– Но, мой дорогой Морис, – прервала она меня, – возражать уже бесполезно. Ты уговорил меня провести Рождество в охотничьем домике, и я проведу его там – с тобой или без тебя. Ты повстречал множество приключений в чужих странах, и более чем эгоистично с твоей стороны лишать меня маленького приключения в горах Сливениш.

После такого выстрела батареи – я увидел, что она приготовилась к новому залпу, – пришлось сдаться. Сестра, тем не менее, выстрелила снова, заметив:

– К тому же с нами будет Элен Кросби, мне кажется. Дом Хиллвью стоит недалеко от нашего охотничьего домика. Если ее никто не пригласил на Рождество, я уверена, что она присоединится к нам. Решено. Я напишу и приглашу ее.

Это был неотразимый аргумент: Элен Кросби – красавица, известная на всем побережье. Поэтому я не стал больше сопротивляться. Приняв окончательное решение, мы занялись подготовкой к переезду в охотничий домик в компании изрядного количества припасов. Не забыли мы и о выпивке.

В конце концов нам нечего было так уж опасаться фениев. Они отчего-то считали, что наше семейство благосклонно относится к их движению: думаю, не оттого, что мы как-то участвовали в их борьбе, но просто оттого, что мы принадлежали к «старому доброму ирландскому роду», как они выражаются. Они, должно быть, полагали, что уже от одного этого мы должны им сочувствовать. Кажется, сестра им сочувствовала; думаю, что сегодня, если брак, конечно, не изменил ее, она сочувствует гомрулю, их последователям, и ратует за ограниченное самоуправление Ирландии.

– Мой дорогой Морис, нам с тобой грозит не бóльшая опасность от этих людей, чем от стада горных овец – их нам стоит опасаться не более, чем ягнят, если хочешь. А если ты им не доверяешь, есть еще капитан Уотерсон, командир береговой стражи. Ты говорил, кажется, что он твой друг? Почему бы тебе не пригласить его отобедать с нами, прихватив с собой с полдюжины солдат? Пусть домик маленький, но уверена, что старушка Пегги без труда сумеет разместить их на кухне.

Это была совсем неплохая мысль – я велел оседлать лошадь и отправился на станцию береговой стражи.

Капитан Уотерсон, как уже упоминалось, командовал станцией и был моим давним другом: мы вместе плавали на «Стиксе». Я передал приглашение сестры и рассказал ему о нашем предложении. Он приглашение принял и ответил:

– Если вы намерены провести Рождество в охотничьем домике, то считаю разумным предпринять некоторые предосторожности. Правительство от фениев ожидает неприятностей: сюда из Шеннона был направлен броненосец «Уорриор» с двумя пушками. И только что он прибыл.

– «Уорриор»! Рад это слышать. Ведь «Уорриор» ходит под командой нашего старого друга Кокрейна, верно?

– Да. Командует Кокрейн.

– Это отличная новость. Надо пригласить его на Рождество в охотничий домик, я напишу ему.

– Я как раз собираюсь отправить ему несколько сообщений. Если передадите мне письмо сейчас, я отправлю его вместе с моими бумагами.

– Очень хорошо.

Приглашение Кокрейну было отправлено немедленно, Вернувшись домой, я рассказал сестре об этой удаче.

Я радовался предстоящей встрече со своим старым другом. Мы учились в одной школе, потом, много лет назад, были вместе гардемаринами, и тогда же дали друг другу слово, что, если оба окажемся вблизи отцовских домов – мой находился в Ирландии, а его – в Шотландии, то обязательно познакомим друг друга со своими семьями. Впервые за все это время появилась возможность выполнить обещание: к счастью, я был дома и мог познакомить Кокрейна со своей семьей.

В то утро, когда мы с сестрой собирались отправиться в охотничий домик, я получил его ответ: он был готов приехать. Однако был вынужден приехать только на один день и не мог остаться на праздничную ночь – никому из офицеров корабля не разрешалось ночевать на берегу. Он добавил, что не ожидают опасности от фениев, но правительство считает необходимым быть готовым ко всему. Именно поэтому «Уорриор» и прислали.

Прочитав письмо Кокрейна, мы с сестрой и моим слугой Коном, родом из Уайтчепела, в должное время добрались до охотничьего домика. Как я уже говорил, он находится в шести милях от дома отца – шесть миль по прямой, но по горным дорогам приходилось преодолевать все десять.

– Добро пожаловать, ваша милость! – встретила нас старая Пегги, хозяйка домика. – Как я рада вас видеть, капитан, дорогой, и красивую леди – вашу сестру.

– Спасибо, Пег, спасибо! Я уж думал, ты меня не узнаешь, после стольких лет отсутствия.

Тогда я только что вернулся из четырехлетнего плавания по Тихому океану.

– Не узнаю вас, мистер Морис? Да я вас и через сто лет узнаю! Разве не старая Пегги держала вас на руках, когда вы были маленьким улыбающимся мальчиком?

– Послушай, Пегги, – вмешалась моя сестра, – я собираюсь тебя сместить. На одни сутки я стану хозяйкой. К тому же мы ожидаем гостей, так что подготовь свое кухонное оборудование.

– Ну, мисс, не самое удобное место для приема гостей, но я постараюсь; хотя, конечно, мы не сможем сделать все, что можно было бы сделать в Большом доме.

Пегги – известная кухарка, именно ею она была много лет в Большом доме. Но состарилась, вышла на пенсию, и ей отвели охотничий домик в качестве постоянного жилища. К тому же все равно кому-то нужно было за ним присматривать.

Кейт и кухарка занялись приготовлениями к празднику, а мы с Коном и Шоном, нашим лесничим, его в округе прозвали Джек-собачник, отправились на конюшню, чтобы присмотреть за собаками.

Приведя в порядок свое охотничье снаряжение, я принялся прочесывать окружающие горные склоны. Там нашлось немало тетеревов и бекасов, и в лесу развелись зайцы. Ходил я недолго. Охотничья добыча должна была стать частью рождественского обеда, и мы с Джеком-собачником раздобыли ее на удивление быстро. Принесли с собой достаточно пушистых и пернатых обитателей гор и передали их на кухню Пегги и сестре, ставшей на сегодня ее помощницей.

Вскоре появился и Кокрейн – и с ним был один из офицеров корабля, молодой шотландец Сеймур. Он тоже оказался моим старым знакомым: на фрегате ее величества, на котором я служил лейтенантом, он был гардемарином.

На Рождество собралось отличное общество – не хватало только одного человека, чтобы я почувствовал себя счастливым. Нужно ли говорить, что этим человеком была Элен Кросби; но, как позже оказалось, к счастью, она была занята в другом месте.

Мужчины, служившие вместе и расставшиеся надолго, склонны к общению. Вспоминать о старых временах – огромное удовольствие. Это могут подтвердить и одноклассники, и солдаты, и моряки.

Хотя, мне кажется, больше всего это свойственно именно морякам. Мир лежит и перед ним, и за ним, он бывал во множестве стран и видел самые необычные сцены – одним словом, мозг его стал чем-то вроде склада или калейдоскопа: в нем люди и предметы между полюсами и экватором, от холодной Арктики до теплых островов Индийского океана.

Кейт встретила моих друзей с обычным радушием, я увидел, как восхищенно заблестели глаза Фрэнка Сеймура при первом же взгляде на нее. Могу добавить, что сестра моя не только энергична и весела, она еще очень красивая девушка – именно такая способна пленить сердце моряка.

Теперь мы ждали только Уотерсона; но, прежде чем садиться за стол, я получил записку от капитана береговой стражи: он просил прощения, что не сможет составить нам компании и объяснял это каким-то неотложным делом. Однако пообещал приехать и выпить с нами стакан вина, как только появится малейшая возможность. Пришлось начинать без него.

Еда оказалась даже лучше, чем я ожидал: Пегги продемонстрировала все свое поварское искусство.

Мы уже перешли к вину и каштанам и ожидали, что вот-вот к нашему обществу присоединятся солдаты береговой охраны. Но тут в комнату вошел мой слуга Кон и прошептал на ухо, что какой-то человек хочет поговорить со мной по очень важному делу.

Выйдя, я узнал одного из работников отца.

– Что вас привело сюда, Мик? – спросил я.

– Слава Богу, я успел вовремя, – ответил он, с трудом переводя дыхание.

– Вовремя? О чем это вы, Мик?

– Опасность, ваша честь. Фении высадились в Балливурни и следуют прямо в погоне за английскими офицерами, которые нынче празднуют у вас в доме.

– Фении? Это правда?

– Клянусь Святой Девой, хозяин!

Я не сомневался, что этот человек говорит правду. Как ни неприятна эта новость, было необходимо, чтобы гости ее узнали – причем немедленно.

– Ну что ж… – заметил Кокрейн, услышав мое сообщение. – Старина, боюсь, мы принесли вам неприятности.

– Вовсе нет, дорогой Кокрейн. Это я принес вам неприятности и сожалею об этом. Как мне ни хотелось вас видеть, не следовало все же приглашать вас сюда.

– Вздор, – ответил он. – Нам следовало лучше вас знать о положении вещей. Если кто-то и допустил ошибку, то это мы.

– Морис, что же нам делать? – нетерпеливо прошептала сестра. – Быть может, капитану Кокрейну и лейтенанту Сеймуру следует немедленно исчезнуть? Они могут уйти по горной дороге за домом, если ты отправишься проводником с ними. Нам с Пегги нечего опасаться. Не думаю, чтобы фении причинят нам вред.

– Ни в коем случае, мисс Френч, – вмешался Сеймур, услышав ее слова. – Мы и не подумаем так уходить. Кто знает, на что способны эти негодяи?

В это время в комнату вбежал Джек-собачник и принес еще более тревожную новость.

Он возвращался домой, но его остановили на дороге какие-то люди – это оказались настоящие фении – и велели отправиться к нам в охотничий домик. Они и сами идут сюда, а его послали с сообщением, что им нужны два английских офицера. Ни «мастеру Морису», ни «мисс Кейт» вреда они не желают.

– Они рассказали, ваша честь, – добавил лесничий, – что нескольких их товарищей расстреляли солдаты и они хотят выместить зло на офицерах.

– Сколько их? – спросил я.

– Человек двадцать; быть может, две дюжины.

– Вооружены?

– О нет, ваша честь! Откуда им оружие взять?

– Как ты думаешь, поблизости есть еще такие же?

– Я знаю, что есть, видел, что еще одна группа отправилась в дом лорда Барнхема, чтобы забрать оружие там.

– Очевидно, они настроены серьезно, – обратился я к друзьям. – Сейчас ночи темные. Не возражаете, если вам придется…

– Уйти тайком?.. – прервал меня Кокрейн, предвидя мое предложение. – Я отказываюсь. На мне мундир войск ее величества, и я не собираюсь скрываться от этих трусливых негодяев! Но здесь ваша сестра. Мы не должны служить для нее источником опасности.

– Шон, – сказал я, обратившись к лесничему, – как вы думаете, сумеете вы благополучно доставить мою сестру в Большой дом?

– Сумею и сделаю, мастер Морис. Даже если это будет стоить мне всей крови!

– О нет! – воскликнула Кейт, впервые догадавшись о наших намерениях. – Нет, брат. Я тебя не оставлю никогда! Помни: я умею и заряжать, и стрелять.

– Нет, нет, мисс Френч, – возразил Кокрейн. – Так не годится. Либо вы, либо мы должны отступить. Для нас это было бы позором, но для вас…

Крик с лужайки перед домом прервал его речь – это был сигнал о появлении врага. Фении уже у входа в пакоун, и теперь ускользнуть из тупика невозможно: это они обязательно заметят.

О бегстве можно было не думать. Оставалось либо сражаться, либо сдаваться. Я судил по тому, что мне шепотом сказал Шон: сдать этой жестокой толпе гостей означает для наших друзей верную смерть. Одним словом, мы решили сопротивляться и стали торопливо готовиться.

Нас было шестеро мужчин: мои два гостя, я сам, Кон, Шон и кучер-англичанин, явившийся с Кокрейном. Было бы семеро, но работник Мик исчез, и мы его не нашли. Оружия у нас было достаточно: моя двустволка, ружье на уток, стрелявшее крупной дробью, еще одна двустволка с коротким стволом, мушкет и еще пара ружей – неплохая батарея для охотничьего домика. Как я уже говорил, окна в домике маленькие, их легко чем-нибудь прикрыть, превратив в отличные бойницы. Дверь достаточно прочная – если мы ее забаррикадируем, открыть ее можно будет только с помощью тарана.

Не откладывая, мы принялись укреплять свои оборонительные сооружения – замечу, что в этом принимали участие моя сестра и старая Пегги. И успели закончить как раз вовремя: как только мы выпрямились, голоса снаружи сообщили, что толпа показалась на лужайке перед домом и движется к передним воротам – туда, где низкая каменная стена отделяет двор от кустарника.

Велев троим слугам защищать кухню, мы с Кокрейном и Сеймуром оставались в передней части дома, в гостиной. Но прежде чем заходить слишком далеко, я решил, что благоразумнее будет попытаться вступить в переговоры.

– Добрые люди! – крикнул я из самого узкого окна, превращенного в бойницу. – Зачем вы здесь? И что вам нужно?

– Мистер Морис Френч, – отозвался голос, который я сразу узнал, – мы не желаем вам и всем вашим гостям никакого вреда. Нам нужны только английские офицеры, и мы намерены их взять.

Это прокричал Салливан, один из самых больших негодяев, известный в округе под прозвищем Тигна Доул – Том-Дьявол.

– Салливан, – ответил я, – офицеры, которые гостят у меня, не англичане, они родом из Шотландии.

– Неважно. Они английские офицеры, а двоих наших расстреляли их моряки. Так что вы должны их нам отдать, мистер Морис Френч.

– Никогда! – без колебаний ответил я. – Эти джентльмены – мои гости, и мой долг хозяина и честного человека – защищать их. Если ты захочешь их взять, то только через мой труп. Я сразу предупреждаю тебя о последствиях, если ты попробуешь это сделать.

– Откажись от них! – воскликнул кто-то еще из отряда. – Мы их все равно заберем, так что тебе лучше отказаться.

– Никогда! – повторил я так же решительно, как и раньше. Одновременно прошептав стоявшим сзади друзьям: – Оружие приготовить…

– Парни! – услышал я еще чей-то голос. – Я его давно знаю. Этот Морис Френч… Он говорит серьезно. Нам лучше поискать удачи в другом месте.

– Тем хуже для него, – вмешался Салливан. – Мы обойдемся с ним точно так же, как и с остальными.

– Капитан Френч! – услышал я голос того, кто говорил, что меня знает давно. Этот голос тоже показался мне знакомым. – Капитан Френч, вы должны меня помнить. Меня зовут Диллон. Мы служили вместе на «Сьюпербе». Может, вы забыли, как меня выпороли по вашей жалобе. Но я-то не забыл, и теперь моя очередь, так что получайте!

Раздался звук выстрела, и пуля ударилась в подоконник прямо передо мной. Крошки штукатурки попали мне прямо в лицо.

Я ожидал чего-то в этом роде и заранее зарядил дробовик крупной дробью. Через мгновение я поднес его к плечу и, отвечая на вспышку выстрела Диллона, разрядил оба ствола.

Крик боли свидетельствовал, что я его задел. Одновременно со мной Кокрейн и Сеймур из второго окна выстрелили в толпу, собравшуюся у ворот.

Ответили ружья врага. В ущелье слышались вопли, словно в нем поселился легион демонов.

Торопливо повернувшись и положив разряженное оружие, мы снова повернулись лицом к нападающим. Обе дамы – моя сестра и старая Пегги – принялись хладнокровно перезаряжать наши ружья.

Некоторое время царила тишина, выстрелов слышно не было. Нам подумалось, что негодяи решили, что с них хватит, и разбежались. Ночь была очень темная, и ничего снаружи не было видно. В темноте едва виднелась серая каменная стена. Мы знали, что если враги остались, то прячутся за ней. Я вглядывался в темноту – мне показалось, что я различаю тут и там что-то, напоминающее человеческие головы. Но они поднимались и опускались так быстро и призрачно, что я мог и ошибиться.

Вскоре мы услышали шум; некоторое время слышались голоса многих людей. Похоже, шел ожесточенный спор. Теперь уже сомнений не оставалось: наши враги не ушли. Они прячутся за стеной и о чем-то между собой совещаются. Я уверился, что темные предметы, время от времени показывающиеся над стеной, не галлюцинация, а головы.

В этот момент я отдал бы сто гиней, чтобы узнать, которая из них принадлежит Салливану. Было очевидно, что именно этот тип, да еще мой «сослуживец» Диллон – настоящие предводители и движущая сила нападающих. С Диллоном как будто покончено. Еще один такой удачный выстрел в Салливана, и, по всей вероятности, нападающие будут обезглавлены. Однако стрелять наудачу – дело неблагодарное. Я держал ружье наготове, Кокрейн и Сеймур делали то же самое.

Мы уже начинали думать, что наши выстрелы запугали противника и что он больше о нападении не думает; но тут с дальнего конца поляны послышались новые голоса, им ответили крики Салливана и его товарищей, которые продолжали скрываться за стеной. Я догадался, что это значит. К врагам подошло подкрепление – та часть отряда, которая отправилась отбирать оружие у лорда Бернхема!

Им это удалось. Это доказывал залп, который прозвучал, как только новые враги присоединились к старым. Потом, словно потеряв осторожность от такого численного преимущества, враги показались над стеной и бросились к дому. Одновременно мы трое выстрелили в самую гущу – раздались крики и стоны. Еще несколько мгновений слышались проклятия и топот. Теперь мы были окружены, и враг подобрался совсем близко.

Я снова повернулся за заряженными ружьями. Рядом со мной стояла сестра.

– Вот, Морис! – воскликнула она. – Вот это заряжено, оба ствола! Только трусы так нападают! Не промахнись, прошу!

– Обязательно, Кейт, – ответил я, беря у нее ружье. – Погасите огни. Держись поближе к стене, сестра.

Свечи погасили, и мы оказались в темноте.

Но ненадолго. Не успели мы освоиться, как снаружи что-то вспыхнуло, будто зажгли спичку, потом огонь снова погас. Я не успел понять, что это такое. Но у сестры слух острее, и она услышала слова, объяснившие, что происходит.

– Они собираются поджечь крышу! – прошептала она. – Я слышала, как один из них говорил об этом.

Но не успела она это произнести, как снова блеснул свет – но на этот раз не погас, а стал разгораться все ярче. Мгновение спустя в окнах стало красно, как будто на небе взошло солнце. Однако это было не солнце – горела соломенная крыша, насколько можно было судить по треску. Крыша над нами в огне!

– Боже мой! – крикнул я Кокрейну. – Мы поджаримся живьем! Или должны сдаться на милость рассвирепевшей толпы?

– Да, должны! – ответил голос снаружи, это кричал Салливан. – Выбирайте! Отдавайте своих английских гостей или поджаривайтесь вместе с… а-а-а-ах!

Это «ах», которым окончилась речь Салливана, очень походило на стон. Это было так неожиданно и необъяснимо, что мы все застыли в удивлении.

Но только на долю секунды. Одновременно с этим восклицанием послышался треск флотских ружей. Залп за залпом, которые для нашего привычного слуха прозвучали настоящей музыкой. Трудно было не узнать стрельбу нескольких рядов обученных солдат. Наступила глубокая тишина; вокруг домика все неожиданно стихло. Наконец из глубины ущелья послышался голос, который я узнал. Капитан Уотерсон отдал приказ:

– Вперед! В штыки!

– Клянусь Иисусом, береговая стража! – воскликнул кто-то за окном.

Последовал торопливый топот, словно от домика разбегался насмерть перепуганный скот: мы увидели, как наши трусливые противники разбегаются во всех направлениях.

Но это им не удалось. Люди Уотерсона переловили почти всех пытавшихся выбраться из «козьей дыры», и среди них Салливана, раненного пулей в ногу. Но на этом его история не окончилась: спасая свою шкуру, он стал изменником и доносчиком и выдал других фениев.

Пожар погасить не удалось, домик мы не спасли. В огне погибло все охотничье снаряжение. Надо заметить, что мой друг Сеймур потерял гораздо больше: еще до ухода корабля он признался моей воинственной сестре, что потерял свое сердце. А когда он рассказал мне об этом, я ответил, что не имею ни малейших возражений против такого зятя.