Глава 15
– Можно я сделаю гостю приятную чашечку чая, когда он придет?
Лора улыбнулась:
– А ты умеешь?
– Нет.
Со дня похорон Энтони прошло две недели, и Солнышко приходила в гости каждый день, кроме воскресенья, когда мама остановила ее:
– Дай бедняге хоть день отдохнуть, Солнышко. Уверена, что ей не очень нравятся твои бесконечные приставания. Иногда хочется тишины и покоя.
Солнышко оставалась невозмутимой:
– Я не «пристаю». Я с ней дружу.
– Хм… Нравится ей это или нет, – пробубнила мама, чистя картошку для воскресного обеда.
Она работала сиделкой у пожилых людей и редко бывала дома днем. Папа работал на железной дороге. Старший брат Солнышка должен был за ней присматривать, но он редко замечал что-то помимо того, что видел четко изображенным на экране, который занимал большую часть стены в его спальне. К тому же ей уже было девятнадцать. Они не могли держать ее под замком, как ребенка. Если честно, мама была рада, что Солнышко нашла чем заняться, кроме как сидеть на скамейке весь день. Но она всегда переживала, как незнакомцы отнесутся к внезапной привязанности ее дочери, проявляемой с таким энтузиазмом. Солнышко была бесстрашной и доверчивой, но ее смелость и добродушие делали ее уязвимой. Ее лучшие качества чаще всего становились серьезным препятствием для общения. Мама как-то заскочила на минутку, чтобы посмотреть на женщину – ее звали Лора, большой дом принадлежал ей – и узнать, не против ли она визитов Солнышка. И еще она хотела удостовериться, что тут Солнышку никто не причинит вреда. Дама оказалась довольно милой – правда, не очень общительной – и сказала, что всегда рада Солнышку. Но важнее всего был дом. В этом красивом доме было что-то такое, что не поддается объяснению.
– Там безопасно, – объяснила она мужу Берту, как смогла.
Лора замерла с чайником в руке и посмотрела на серьезное лицо Солнышка.
– Думаю, я могла бы тебе показать.
Через несколько дней она поняла, что считает Солнышко нежеланным посторонним человеком в своей новой и пока еще неясной жизни. Непреклонная непрошеная гостья. Конечно, она никогда не смогла бы в этом признаться. Она даже сказала ее маме, что всегда рада ее видеть. Но иногда Лора притворялась, что ее нет дома, а Солнышко стояла под дверью и звонила – терпеливо, но настойчиво. Как-то раз Лора даже спряталась в саду за навесом. Но в конечном итоге Солнышко нашла Лору и из-за ее лучезарной упоительной улыбки та почувствовала себя бессердечной тварью, которая только что получила премию «Идиотка года».
Сегодня должен был прийти адвокат Энтони с завещанием и письмом. Лора объяснила это Солнышку, но не была уверена, что та ее поняла. Она пристально смотрела на Лору, когда та ставила чайник на плиту и доставала из ящика чистую скатерть.
Мистер Квинлан должен был прибыть в 14:30. До его приезда Солнышко успела поучаствовать в пяти «пробных забегах» (включая мытье посуды), а Лоре, которая при этом заменяла мистера Квинлана, пришлось вылить последние три чашки чая в горшок с фикусом, дабы пощадить свой мочевой пузырь.
Мистер Квинлан приехал вовремя. Солнышко узнала в нем пожилого мужчину, который вышел из дома вместе с Лорой в день похорон Энтони. На нем был деловой костюм пепельного цвета в полоску и бледно-розовая рубашка, также можно было разглядеть золотую цепочку от часов, конец которой прятался в кармане жилета. Он имел важный вид. Солнышко, раздумывавшая, как следует поприветствовать такого высокопоставленного человека, в конце концов дала ему пять.
– Очень приятно с вами познакомиться, юная леди. Меня зовут Роберт Квинлан. А вас?
– Меня зовут Солнышко, я новая подруга Лоры. Иногда меня называют Солнце – это сокращенно.
Он улыбнулся.
– А тебе как больше нравится?
– Солнышко. Вас часто называют грабителем?
– Боюсь, это издержки моей профессии.
Лора провела их в зимний сад, и Солнышко убедилась, что гостю достался лучший стул. Она многозначительно посмотрела на Лору.
– Может, я сделаю чаю?
– Было бы очень любезно с твоей стороны, – ответила Лора, жалея о том, что не сбегала в туалет перед приездом мистера Квинлана.
Пока Солнышко была в кухне, мистер Квинлан прочитал Лоре завещание. Оно было простое и понятное. Энтони благодарил Лору за ее работу и дружбу, но в особенности – за безупречный уход за домом и всем, что в нем находилось. Он хотел, чтобы Лора унаследовала все его имущество при условии, что она будет жить в доме и сохранит розарий в таком же состоянии. Он знал, что Лора любила дом почти так же, как он, и умер со спокойной душой, так как знал, что она будет и дальше присматривать за домом и «наилучшим способом воспользуется счастьем и покоем, которые дом предлагает».
– Итак, дорогая, теперь это все ваше. А помимо дома и его содержимого имеется приличная сумма в банке, и все гонорары за его произведения теперь будете получать вы. – Мистер Квинлан взглянул на нее поверх очков в роговой оправе и улыбнулся.
– А вот и чай. – Солнышко ввалилась в зимний сад, открыв дверь локтем, и шла к столу так медленно, будто канатоходец.
Суставы ее пальцев побелели от тяжести подноса, из крошечного рта в форме бутона розы высовывался кончик языка – признак мучительной сосредоточенности. Мистер Квинлан вскочил на ноги и освободил ее от тяжелой ноши. Он поставил поднос на приставной столик.
– Мне разлить чай?
Солнышко покачала головой:
– Мама у меня есть. Она на работе.
– Совершенно верно, юная леди. Я имел в виду, могу ли я налить вам чаю?
Солнышко минуту обдумывала его вопрос.
– А ты умеешь?
Он улыбнулся:
– Думаю, тебе следовало бы мне показать, как это делается.
После трех мастерски налитых чашек чая и двух пирожных с заварным кремом, съеденных под пристальным взглядом Солнышка, визит мистера Квинлана подошел к концу.
– Ах да, еще кое-что, – сказал он Лоре. – Третье условие завещания.
Он передал Лоре запечатанный белый конверт, на котором было написано ее имя почерком Энтони.
– Полагаю, что в письме вы найдете больше подробностей, но Энтони пожелал, чтобы вы, приложив все усилия, вернули как можно больше вещей из кабинета их законным владельцам.
Лора, вспомнив ломящиеся от тяжести предметов полки и переполненные ящики, сочла это задание чудовищным.
– Но как?
– Даже представить не могу. Но Энтони явно верил в вас. Возможно, все, что вам нужно сделать, – это немного поверить в себя? Уверен, вы справитесь.
Лора не была так уверена. Годами терзаемая неуверенностью в себе, она была неверующей. В свои силы – в особенности.
– У нее были прекрасные рыжие волосы, между прочим.
Он взял в руки фотографию Терезы.
– Вы с ней встречались? – спросила Лора.
Он, с тоской глядя на фотографию, обвел пальцем контур лица.
– Несколько раз. Она была просто изумительной женщиной. Ох, а когда выходила из себя, в ней просыпался необузданный нрав. И тем не менее, мне кажется, все мужчины, которые ее видели, хоть чуть-чуть, но попадали под ее влияние. – Явно с неохотой он вернул фотографию на место. – Но Энтони был для нее единственным. Много лет он был не только моим клиентом, но и другом, и я никогда не видел парня, который любил кого-то больше, чем он любил Терезу. Ее смерть просто разбила ему сердце. Печальнее ничего нельзя придумать…
Солнышко тихо сидела, впитывая и запоминая каждое слово, чтобы позже попробовать составить из них настоящую историю.
– Дайте-ка я угадаю, – сказал мистер Квинлан, поднимаясь со стула и направляясь к граммофону. – «Одна мысль о тебе», Эл Боулли?
Лора улыбнулась:
– Их песня.
– Конечно. Энтони поведал мне эту историю.
– Я бы с радостью ее услышала.
После смерти Энтони Лору все больше и больше печалила мысль о том, что она так мало знала о нем, а в особенности – о его прошлом. Они всегда были сосредоточены на настоящем, занятые повседневной работой, и о прошлом или планах на будущее разговор не заходил. Так что Лоре не терпелось узнать все, что только можно было. Она хотела лучше узнать мужчину, который доверял ей и отнесся к ней с такой добротой и щедростью. Мистер Квинлан снова сел на лучший стул.
– Одно из первых и самых драгоценных воспоминаний Энтони относится ко времени, когда он – маленький мальчик – танцевал под эту песню. Дело было во время Второй мировой войны, его отец был дома, в отпуске. Он служил в авиации, в Королевских военно-воздушных силах. В тот вечер родители решили потанцевать. Случай был особенный – последний день отпуска отца, и мама взяла взаймы у подруги красивое сиреневое вечернее платье. Кажется, от Скиапарелли… У Энтони фотография была… Они попивали коктейли в гостиной, когда Энтони пришел пожелать им спокойной ночи. Они танцевали под песню «Одна мысль о тебе» Эла Боулли – его красавец отец и элегантная мать, – и они подняли его на руки и закружились с ним в танце. Он сказал, что до сих пор помнит запах маминых духов и ощущения от прикосновения к папиной форме. Они были вместе в последний раз, и отца он видел в последний раз. Он вернулся на авиабазу рано утром – Энтони еще спал. Через три месяца его взяли в плен, когда он находился в тылу врага. Его убили при попытке сбежать из лагеря для военнопленных Stalag Luft III. Много лет спустя, вскоре после того как Тереза и Энтони познакомились, они обедали в винном баре в Ковент-Гардене, где предпочитали слушать деко, а не Донни Осмонда и Дэвида Кэссиди. Похоже, они оба родились не в то время. Зазвучала песня Эла Боулли, и Энтони поведал ей эту историю. Она взяла его за руку, встала, и они стали танцевать, будто кроме них в помещении никого не было.
Лора начинала понимать.
– Судя по всему, она была великолепной женщиной.
Ответ мистера Квинлана был искренним:
– Да, действительно.
Когда он начал складывать бумаги в портфель, безмолвная Солнышко зашевелилась.
– Не хотите еще чашечку чая?
Он с признательностью улыбнулся ей, но отрицательно покачал головой.
– Боюсь, мне пора идти, а то на поезд опоздаю.
Но в вестибюле он задержался и спросил у Лоры:
– Могу ли я воспользоваться туалетом?
