1. Развитие сельского хозяйства.

2. Развитие промышленного производства.

3. Развитие внутренней и внешней торговли.

По оценкам современных историков (И. Ковальченко, Л. Милов, В. Федоров), после аграрной реформы 1861―1863 гг. в европейской части страны преобладали три формы землевладения:

1) частные земли (102 млн десятин);

2) надельные земли (140 млн десятин);

3) казенные земли (155 млн десятин).

В непосредственный сельскохозяйственный оборот были включены в основном частные и надельные земли, поскольку большая часть казенных земель либо была покрыта лесом, либо просто не годилась для сельскохозяйственного производства.

В пореформенный период четко обозначилось несколько важных процессов, связанных с трансформацией института частного землевладения, поскольку:

• резко сократилось дворянское землевладение — с 87 млн десятин до 53 млн десятин земли;

• существенно возросло количество частной земли, принадлежащей крестьянским общинам (24 млн десятин) и отдельным домохозяевам (13 млн десятин);

• значительно повысилась концентрация земли в руках крупных землевладельцев, которым принадлежало 62 млн десятин земли;

• из 28 тысяч крупных землевладельцев-латифундистов только 18 тысяч принадлежали к благородному дворянскому сословию, а остальные 10 тысяч были из породы так называемых «чумазых лендлордов» (Гучковы, Терещенко, Харитоненко и другие).

Изменения в надельном землевладении носили менее радикальный характер, поскольку, обладая правом владения землей (передачи по наследству и сдачи ее в аренду), крестьяне не обладали правом распоряжения землей, т. е. полноценного участия в процессе ее купли-продажи. В пореформенный период из-за постоянных семейных разделов в европейской части страны резко возросло дробление надельной земли, что вело к обострению социальной обстановки в деревне. Правительство пыталось как-то отрегулировать этот процесс, издав в 1886 г. соответствующий нормативный акт, но он имел ничтожно малое значение, поскольку, по данным историков (П. Зайончковский, В. Федоров, В. Тюкавкин), из 2,4 млн семейных разделов только 13% разделов были проведены с разрешения сельских сходов, а остальные 87% — были учинены самовольно. В результате указанных процессов в европейской части страны резко возросло количество малоземельных хозяйств, и большая часть крестьянских дворов обладала земельными наделами от 3 до 5 десятин земли, что находилось даже за чертой бедняцкого крестьянского хозяйства.

В пореформенное время в великорусских, новороссийских и малороссийских губерниях достаточно четко обозначилось деление всех крестьянских хозяйств на три основных типа:

1) бедняцкие хозяйства, земельные наделы которых составляли менее 6 десятин земли и были в основном безлошадными;

2) середняцкие хозяйства, где средний уровень земельного надела составлял 6—12 десятин земли при 1―2 рабочих лошадях;

3) зажиточные хозяйства, земельные наделы которых составляли более 15 десятин земли при 3―5 рабочих лошадях.

По оценкам большинства историков (Н. Дружинин, И. Ковальченко, В. Тюкавкин), после отмены крепостного права крестьянские хозяйства стали основными производителями сельскохозяйственной продукции и ее поставщиками на региональный и общероссийский рынки. Однако добрая половина всего товарного зерна (более 50%) производилась в зажиточных крестьянских хозяйствах капиталистического (фермерского) типа, численность которых составляла около 23% всех крестьянских хозяйств. В большинстве крестьянских хозяйств европейской части страны ввиду их хронического малоземелья существовал либо полунатуральный уклад (28%), либо мелкотоварный уклад (25%), при этом более 30% крестьянских дворов были безлошадными. В этой ситуации многие крестьянские хозяйства вынуждены были прибегать к аренде помещичьей, надельной или казенной земли. По разным оценкам, в 1870—1880-х гг. арендный фонд составлял от 24―26 млн десятин пахотной земли и 10―15 млн десятин пастбищной земли.

Первоначально основную массу арендаторов составляли бедняки и середняки, но они арендовали очень небольшие участки земли. Основную массу пахотной и пастбищной земли арендовали зажиточные крестьяне, на долю которых приходилось до 80% всей арендуемой земли. Надо подчеркнуть, что если первые две категории крестьянства арендовали землю из-за особой нужды, то зажиточные домохозяева — для ведения предпринимательской деятельности и извлечения прибыли. В среде зажиточных крестьян стал активно формироваться так называемый слой ростовщиков, именуемых в крестьянской среде мироедами или кулаками.

В 1882 г., после учреждения Крестьянского поземельного банка владельцы крупных крестьянских хозяйств стали активнее участвовать в купле-продаже помещичьей, надельной и казенной земли, что еще больше увеличивало расслоение в русской деревне. По оценкам специалистов (Н. Дружинин, И. Ковальченко, В. Тюкавкин), 20% самых зажиточных крестьянских хозяйств принадлежало более 15 млн десятин купленной и более 20 млн арендованной земли, т. е. треть всего частного земельного фонда страны. В этот период многие малоземельные крестьяне сознательно сдавали свою землю в аренду зажиточным односельчанам и переходили к ним на положение сезонных батраков — сельских пролетариев, либо пополняли отряд городского пролетариата. По данным всероссийской переписи 1897 г., более 3,5 млн крестьян жили исключительно за счет батрачества у своих односельчан, которое существовало в виде годового, срокового, поденного и сдельного наймов.

Еще одной отличительной чертой малоземельных крестьянских хозяйств было дальнейшее развитие отходничества, которое в пореформенное время выросло почти в шесть раз. По данным Министерства внутренних дел, количество паспортов, выданных великорусским и малороссийским крестьянам европейской части страны в 1865―1895 гг. возросло с 1,3 млн до 7,3 млн штук.

Принципиально иная картина с крестьянским землевладением существовала на окраинах Российской империи, в частности на Северном Кавказе, Урале и в Западной Сибири, где крестьянские земельные наделы составляли от 17―20 до 300 десятин земли! Поэтому здесь стал активно развиваться так называемый американский (буржуазно-крестьянский, или фермерский) тип аграрной буржуазной эволюции, который являлся своеобразной альтернативой прусскому (помещичье-буржуазному, или юнкерскому) типу аграрно-буржуазной эволюции, характерному для европейской части России, где на протяжении многих столетий существовало и продолжало существовать помещичье землевладение.

В начале пореформенного времени помещики не только сохранили всю свою земельную собственность, но и получили солидный выкуп от государства и самих крестьян за ту надельную землю, которую те получили по аграрной реформе 1861―1863 гг. Именно тогда у многих помещиков появилась реальная возможность организовать свое хозяйство на принципиально новых началах, без применения труда крепостных крестьян и на базе передовых сельскохозяйственных машин. В реальности лишь очень незначительная часть благородного сословия великорусских и новороссийских губерний смогла воспользоваться этой перспективой и организовать крупные передовые хозяйства, получившие название «экономий». Большинство помещиков предпочло прибегнуть к форме так называемых «отработок», которые были двух видов: 1) издольщины (испольщины) — т. е. работы за часть урожая и 2) натуральной платы — т. е. работы за определенный вид и размер сельскохозяйственной продукции.

Некоторые крупные советские историки (А. Анфимов, А. Нифонтов) считали эти отработки прямым пережитком крепостничества, которые, по сути, ничем не отличались от барщины. Их оппоненты, в частности, профессор В.Г. Тюкавкин, указывали на то, что отработки лишь по форме походили на традиционную барщину, но коренным образом отличались от нее внеэкономическим принуждением. Кроме того, отработки содержали в себе элемент буржуазного кредита, поэтому стали новым шагом на пути развития капитализма в сельском хозяйстве страны.

В 1880―1890-х гг., по мере развития товарного производства и создания крупных помещичьих хозяйств буржуазного типа, например, Бобринских, Шереметевых, Юсуповых и Мекленбург-Стрелицких, на смену отработкам приходит денежная аренда земли, которая зачастую составляла половину всего дохода этих помещичьих хозяйств. Несмотря на солидную помощь со стороны правительства и активную помощь со стороны Дворянского поземельного банка, выдававшего крупные кредиты под залог помещичьих имений, число помещичьих хозяйств стало неуклонно снижаться и к концу столетия сократилось со 130 тысяч до 107 тысяч хозяйств, т. е. почти на 20%. Только 18 тысяч помещиков владели крупными имениями, составлявшими более 500 десятин земли, а более 33 тысяч помещиков владели крошечными имениями, размеры которых едва дотягивали до 20 десятин земли.

К концу столетия сократилась и общая товарность помещичьих хозяйств. Если в 1860-х гг. они поставляли на всероссийский аграрный рынок 22―23% товарного зерна и продукции животноводства, но в 1890-х гг. доля товарной продукции помещичьих хозяйств сократилась до 12―11 %.

Если в целом оценивать уровень развития сельского хозяйства в пореформенную эпоху, то следует признать, что в указанный период:

• окончательно сложился единый всероссийский сельскохозяйственный товарный рынок;

• существенно возросли валовые сборы всей сельскохозяйственной продукции, в частности, сборы зерновых культур возросли на 40―45%, а сборы картофеля — на 230―250%;

• продолжилась дальнейшая специализация крупных регионов страны по производству различных видов сельскохозяйственной продукции.

Центр зернового производства переместился из центрально-черноземных губерний в южные и юго-восточные губернии страны: всего восемь российских регионов — Бессарабская, Херсонская, Таврическая, Екатеринославская, Самарская, Саратовская и Оренбургская губернии и область войска Донского давали 25% всего валового сбора зерна, половина которого шла на внешний и внутренний рынок. Центром мясо-молочной промышленности, поставлявшим на всероссийский рынок до 60% всей своей продукции, стали Эстляндская, Курляндская, Лифлянская, Новгородская, Псковская и Вологодская губернии, и т. д.

В пореформенный период началось стремительное повышение роли промышленного производства и банковского дела в экономическом развитии страны, которые, по мнению большинства историков (Н. Дружинин, П. Рындзюнский, Л. Кофенгауз, Ю. Петров, В. Федоров, М. Лачаева), прошли в своем развитии два основных этапа: 1) 1860-е ― первая половина 1880-х гг. и 2) вторая половина 1880-х ― 1890-е гг.

1) завершился промышленный переворот и процесс перехода от мануфактурного к фабрично-заводскому производству;

2) произошел переход большинства отраслей промышленного производства на буржуазные рельсы ведения хозяйства;

3) сформировались основные элементы отраслевой структуры национальной промышленности и возникли новые передовые отрасли промышленного производства, в том числе транспортное машиностроение, угольная, химическая и нефтяная промышленность;

4) созрели предпосылки для динамичного индустриального развития страны;

5) началась так называемая «банковская лихорадка», в ходе которой возникли первые учреждения акционерного коммерческого кредита, в частности, Санкт-Петербургский частный коммерческий банк (А.Г. Елисеев), Московский купеческий банк (И.А. Лямин), Харьковский торговый банк (А.К. Алчевский), Азовско-Донской банк (Я.С. Поляков) и другие;

6) в основном сформировались два «антагонистических» класса буржуазного общества — наемные рабочие, или промышленный пролетариат и промышленная буржуазия.

1) определяющим фактором индустриального развития страны становится мощное железнодорожное строительство;

2) на базе научно-технического прогресса происходит коренная реконструкция важнейших отраслей всего промышленного производства, в частности добывающей, чугунолитейной, цементной и химической промышленности;

3) возникают первые промышленные электростанции и существенно повышается их роль в развитии промышленного производства страны;

4) начинается процесс монополизации банковского дела, укрупнения частных коммерческих банков и возникновения таких банковских «монстров», как Русско-Китайский банк (Э.Э. Ухтомский), Санкт-Петербургско-Азовский банк (Я.С. Поляков), Волжско-Камский банк (А.Ф. Мухин) и других.

Наряду со значительным ростом крупного фабрично-заводского производства дальнейшее развитие получили мануфактурное и ремесленное (кустарное) производство, которые более оперативно могли реагировать на рыночную конъюнктуру и обеспечивать необходимый спрос на тот или иной вид промышленной продукции.

1) переход ее старых отраслей на вольнонаемный труд и паровую энергетику;

2) заметный рост производства отраслей «группы Б», то есть легкой, текстильной и пищевой промышленности, раньше других перешедших на паровую энергетику;

3) существенный упадок темпов и объемов металлургического производства уральского промышленного региона, связанный с трудностями технико-экономической перестройки старых производств;

4) дальнейший рост и широкое распространение мелкой крестьянской (кустарной) промышленности, которая начинает приобретать черты капиталистического производства, поскольку тысячи крестьянских кустарей Московской, Владимирской, Вятской, Саратовской, Екатеринославской и других великорусских и новороссийских губерний страны становятся жителями фабрично-заводских поселков, возникших на месте прежних сел и деревень;

5) становление новых передовых отраслей крупного промышленного производства и новых промышленных центров страны, в частности Бакинского нефтяного района и Донецкого угольного района;

6) начало мощного железнодорожного строительства в различных регионах страны и пуска в строй многих железнодорожных веток, в частности Московско-Нижегородской (1862), Московско-Воронежской (1869), Московско-Брестской (1870), Рижско-Царицынской (1871), Харьковско-Одесской (1874) Донецкой Каменноугольной (1878) и Первой Екатерининской (1884) железных дорог.

1) опережающий рост отраслей производства средств производства, т. е. отраслей тяжелой промышленности, или отраслей группы «А», которые успешно завершили техническую реконструкцию многих своих предприятий;

2) окончательное перемещение центра тяжелой индустрии с Уральского в Донецкий промышленный регион;

3) реконструкция всей нефтяной промышленности и переход ее от керосинового производства к промышленному производству нефтепродуктов;

4) ускорение темпов железнодорожного строительства и начало строительства Великой Транссибирской магистрали;

5) начало мощной концентрации производства, капитала и рабочей силы и появление первых монополистических объединений — картелей: «Союз рельсовых фабрикантов» (1884), «Агентство русских проволочных и гвоздильных заводов» (1890), «Товарищество братьев Нобель» (1895) и других;

6) начало первого в истории России мощного промышленного подъема (1893―1900), оказавшего существенное влияние на экономическое и социальное развитие страны.

Все торговые отношения внутри страны регулировались особым «Торговым уставом», который подразделял все торговые институты страны на три основных категории:

1) патриархальные (спонтанные и временные);

2) традиционные (периодические — ярмарки и базары);

3) современные (стационарные — биржи, пассажи и магазины).

Бурное развитие промышленного производства в пореформенный период существенно повлияло и на уровень развития внутреннего рынка Российской империи, где особое место продолжала занимать ярмарочная торговля. По оценкам историков (В. Тюкавкин, М. Лачаева), в этот период в стране существовало более 16 тысяч различных ярмарок, из которых 87% носили сельскохозяйственный характер и представляли собой мелкие базары и торжки, торговый оборот которых составлял менее 10 тысяч рублей. Остальные 12% ярмарок занимали промежуточное положение между розничной и оптовой торговлей, и их торговый оборот составлял от 10 тысяч до 100 тысяч рублей. И только 1% всех российских ярмарок, торговый оборот которых составлял от 100 тысяч до 1 млн рублей, носили характер крупных оптовых центров, среди которых особо выделялись Нижегородская и Ирбитская всероссийские ярмарки, торговый оборот которых составлял сотни миллионов рублей.

В этот период дальнейшее развитие получила и стационарная (магазинная) торговля, крупными центрами которой стали пассажи (крупные универмаги), значительная часть которых возникла в Москве в 1880—1890-х гг. — «Верхние торговые ряды А.Г. Кольчугина» на Красной площади, «Китайский чайный дом С.В. Перлова» на Мясницкой, «Торговый дом Г.Г. Елисеева» на Тверской, «Голицынский пассаж В.И. Фирсановой» на Петровке и другие. В провинциальных городах на смену традиционным купеческим лавкам и лабазам приходят каменные магазины и гостиные дворы и возникают крупные торговые фирмы, в частности, «Торговый дом А.Ф. Второв и сыновья».

Дальнейшую модернизацию торговли тормозили серьезные организационно-технические причины, в частности, недостаточная пропускная способность железных дорог, почти полное отсутствие качественных шоссейных дорог, высокие тарифы на грузовые перевозки и резкое колебание покупательного спроса.

Для внешней торговли Российской империи был характерен активный торговый баланс, т. е. превышение вывоза товаров за рубеж над ввозом импортных товаров в страну, а основным экспортным товаром являлось зерно. В конце XIX в. Российская империя поставляла на мировой рынок 25% пшеницы, 43% ячменя, 66  овса и 69 % ржи. Хлебная торговля питала все государственные финансы, гарантировала устойчивость национальной валюты, доходы железных дорог и банковские дивиденды. Другими крупными статьями русского сельскохозяйственного экспорта были сахар, табак, сливочное масло, лен, пенька, щетина и другие популярные товары. Например, экспорт знаменитого вологодского масла за рубеж приносил русской казне гораздо больший доход, чем вся сибирская золотопромышленность.

Среди промышленных товаров большим спросом за рубежом пользовались русский текстиль, в частности шелковые и хлопчатобумажные ткани, основными потребителями которых были Персия, Афганистан, Китай и Монголия, нефть и нефтяные продукты, которые вывозились в Великобританию, Германию, Францию, Бельгию, Италию, Швецию, Персию и Турцию.

Основным регулирующим механизмом внешней торговли по-прежнему оставался таможенный тариф. В 1868 г. правительство Александра II пошло на существенное снижение таможенных тарифов, что в итоге привело к отрицательному сальдо внешнеторгового баланса страны. Поэтому в 1877 г. по предложению тогдашнего министра финансов М.Х. Рейтерна был принят новый таможенный тариф, установивший взимание таможенных пошлин в золотой валюте, что фактически привело к поднятию всех пошлин на 25―30%. В 1881―1885 гг. таможенные пошлины на большинство импортных товаров вновь были резко увеличены еще на 30%, что, с одной стороны, защитило отечественных промышленников и предпринимателей от конкуренции импортных товаров, а с другой стороны, еще более запутало всю систему тарифного законодательства страны. В этой ситуации в 1887 г. по указанию Александра III была создана особая комиссия под председательством нового министра финансов А.И. Вышнеградского, по итогам работы которой в июле 1891 г. был принят новый, гораздо более сбалансированный таможенный тариф, ставший продолжением прежней протекционистской политики русского правительства в отношении отечественных товаропроизводителей.

Еще одним инструментом внешнеторговой политики русского правительства стало заключение двусторонних торговых договоров и конвенций с зарубежными державами. В частности, в 1893―1894 гг. благодаря усилиям нового министра финансов С.Ю. Витте на принципиально новых условиях были заключены торговые конвенции с Францией, Сербией, Австро-Венгрией и Германией.