1. Основные направления общественной мысли.

2. Консервативное (охранительное) направление.

3. Либерально-оппозиционное направление: славянофилы и западники.

4. Радикальное (революционно-демократическое) направление.

   а) Кружковый период рубежа 1820―1830-х гг.

   б) Развитие радикального направления в 1840-х гг.

   в) Теория «крестьянского социализма» А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского.

На рубеже 1830―1840-х гг. происходит заметное оживление общественной жизни в стране. К этому времени уже достаточно четко обозначились и сформировались два основных направления русской общественно-политической мысли — охранительное и либерально-оппозиционное. Охранительное направление, будучи консервативным по своей сути, было представлено теорией «официальной народности», которую в недавнем прошлом презрительно именовали теорией «казенного патриотизма». А в недрах либерально-оппозиционного движения практически сразу сформировались два основных течения — западники и славянофилы. На рубеже 1840―1850-х гг. сформировалось революционно-демократическое, или радикальное направление общественной мысли, которое позднее станет базой для возникновения и развития движения революционных народников. Во взаимоотношениях этих трех основных направлений русской общественной мысли и будет проходить тот идейный водораздел, который определил характер всей общественно-политической борьбы во второй четверти XIX в.

Идейным выражением охранительного направления стала знаменитая теория «официальной народности», основные принципы которой были сформулированы в 1832 г. членом Государственного совета графом Сергеем Семеновичем Уваровым. Смысл и содержание этой теории, которая сразу стала государственной идеологией российского самодержавия, заключался в совокупности трех основных постулатов всей российской государственности — самодержавия, православия и народности.

Как показал профессор А.Л. Зорин, автор целого ряда статей, посвященных изучению этой знаменитой доктрины («Идеология «православия-самодержавия-народности» и ее немецкие источники» 1996), сама теория «официальной народности» выросла из недр западноевропейской философии эпохи Просвещения и идей идеализма с их утилитарной легитимацией самодержавия как института, создавшего и сохранившего российское государство.

Поэтому авторы этой доктрины, в том числе ее родоначальник граф С.С. Уваров, никогда не говорили о сакральной природе монархической власти, но считали, что:

1) самодержавие было «абсолютно необходимым условием существования империи», гарантом ее спокойствия, могущества и величия;

2) православие интерпретировалось ими не в привычных терминах божественного откровения, но как «залог общественного и семейного счастья» русского народа, ибо каждый русский человек, преданный Отечеству, «столь же мало согласится на утрату одного из догматов нашего православия, сколь на похищение одного перла из венца Мономаха»;

3) и, наконец, русскую нацию, или народность они определяли не как этнос, а как некое единое сообщество — «политическую нацию», объединенную свойством безграничной преданности своим властителям, что и отличало русских от всех западных народов, развращенных пагубной философией эпохи Просвещения.

Отдельные элементы этой государственной доктрины, получившей звонкое название «уваровская троица», содержались еще в знаменитом трактате Н.М. Карамзина «О древней и новой России», в манифестах Николая I по случаю его восшествия на престол и казни декабристов, а также в ведомственных циркулярах III Отделения Императорской канцелярии. Но смонтировал их в целостную систему именно граф С.С. Уваров, который в 1833 г. занял ключевой пост министра народного просвещения Российской империи.

Главным вдохновителем и дирижером теории «официальной народности», несомненно, был сам Николай I, а министр народного просвещения, многие ученые и журналисты выступали в роли ее усердных проводников. Основными толкователями этой теории являлись ведущие профессора Московского Императорского университета Сергей Петрович Шевырев, Николай Герасимович Устрялов и Михаил Петрович Погодин, а также видные представители отечественной беллетристики и журналистики Николай Иванович Греч, Фаддей Венедиктович Булгарин, Михаил Николаевич Загоскин и многие другие.

Знаменитый русский филолог профессор С.П. Шевырев в одной из своих статей «История русской словесности, преимущественно древней», опубликованной в журнале «Москвитянин» в 1841 г., прямо писал, что «тремя коренными чувствами крепка наша Русь: древним чувством религиозности, чувством ее государственного единства и осознанием нашей народности», как мощной преграды всем порокам и искушениям, которые порождает загнивающая западная цивилизация.

С позиций теории «официальной народности» была создана и стала ее сердцевиной особая концепция исторического развития России, автором которой стал выдающийся русский историк профессор М.П. Погодин. В качестве исходного пункта всей своей концепции он взял норманнскую теорию происхождения Древнерусского государства, однако в отличие от Н.М. Карамзина и других историков он особо подчеркивал, что само государство «началось не вследствие завоевания, а вследствие добровольного призвания варяжских князей». Именно в этом он усматривал главный источник особых, взаимно доверительных и патриархальных отношений между всем народом и призванной им властью, источник единения всего народа вокруг монаршего престола.

Глашатаи теории «официальной народности» располагали значительным числом периодических изданий, самыми авторитетными среди которых были журналы «Сын Отечества» Ф.В. Булгарина, «Москвитянин» М.П. Погодина, «Московский наблюдатель» С.П. Шевырева, а также популярная газета «Северная пчела» Ф.В. Булгарина и Н.И. Греча.

По мнению большинства отечественных историков (З. Каменский, Н. Троицкий, Л. Ляшенко), начало либеральному течению в русской общественной мысли положил литературно-философский кружок, который возник зимой 1831―1832 гг. в Московском университете вокруг студента филологического факультета Николая Владимировича Станкевича. В этом кружке объединились будущие славянофилы (К.С. Аксаков, А.С. Хомяков) и западники (Т.Н. Грановский), революционеры (М.А. Бакунин, В.Г. Белинский) и охранители (М.Н. Катков). Здесь изучались и обсуждались философские системы выдающихся немецких ученых и мыслителей И. Канта, Ф. Шеллинга, И. Фихте и особенно Г. Гегеля, который был для всех кружковцев общепризнанным кумиром. Все кружковцы ненавидели крепостное право и полицейско-бюрократический режим, созданный Николаем I. Однако они никогда не выступали за революционный путь обновления страны, а ратовали лишь за формирование передового общественного мнения. «Кружок Станкевича» просуществовал около шести лет и прекратил свое существование в 1837 г.

Впервые с открытой критикой самодержавия с либеральных позиций выступил Петр Яковлевич Чаадаев, который в 1836 г. опубликовал в либеральном журнале «Телескоп» одно из своих «Философических писем», написанных еще в 1829―1831 гг. В советской исторической науке (И. Федосов, В. Дьяков) традиционно утверждалось, что главным содержанием этого «Письма», которое шло вразрез с охранительными взглядами на прошлое, настоящее и будущее России, была резкая критика государственных, социальных и нравственных основ общественно-политического строя Российской империи. Однако, безусловно, основным содержанием этого «Письма», которым всегда так восхищались доморощенные либералы-западники, было самое лживое и гнусное искажение многовековой героической истории нашего Отечества и той выдающейся роли, которую оно сыграло в развитии всей мировой цивилизации.

Государственная власть оперативно отреагировала на сей антироссийский пасквиль: журнал «Телескоп» был закрыт, его редактор Н.И. Надеждин сослан в Сибирь, а самого П.Я. Чаадаева по личному указанию Николая I официально объявили сумасшедшим и установили за ним жесткий полицейский надзор. Впоследствии в рукописи «Апология сумасшедшего», написанной в 1837 г., П.Я. Чаадаев покаялся и признал несправедливость многих своих суждений относительно прошлого и будущего России, но сделал он это, вероятнее всего, под давлением внешних обстоятельств, а не в силу своих внутренних убеждений.

Именно в оценке прошлого и будущего Российской державы разошлись по разные стороны баррикад и представители двух основных течения в русском либерализме — славянофилы и западники.

Началом славянофильства традиционно считают 1839 г., когда известные литераторы Алексей Степанович Хомяков и Иван Васильевич Киреевский опубликовали на страницах журнала «Москвитянин» две статьи — «О старом и новом» и «В ответ Хомякову», в которых были изложены основные положения славянофильской доктрины. Окончательно же эта доктрина оформилась в 1845 г., когда в приложении к тому же журналу «Москвитянин» были опубликованы три сборника статей славянофилов. В тот же период, в 1839―1845 гг., сложился и славянофильский кружок, видными деятелями которого стали Константин Сергеевич и Иван Сергеевич Аксаковы, Юрий Федорович Самарин, Дмитрий Александрович Валуев, Владимир Иванович Даль и многие другие видные представители русской интеллигенции.

Сам термин «славянофилы», по существу, случаен, поскольку он родился в недрах западников в пылу бескомпромиссной и острой полемики со своими идейными оппонентами. Сами славянофилы первоначально открещивались от этого названия, считая себя не славянофилами, а «русофилами», особо подчеркивая, что их в гораздо большей степени интересует судьба России и русского народа, а не славян вообще. В частности, К.С. Аксаков в одной из своих работ писал, что славянофилов правильнее называть «самобытниками», ибо основная их цель состояла в защите самобытности исторической судьбы русского народа и российской государственности.

Западники были представлены такими крупными учеными-обществоведами, историками и юристами, как Тимофей Николаевич Грановский, Сергей Михайлович Соловьев, Константин Дмитриевич Кавелин, Борис Николаевич Чичерин, Михаил Никифорович Катков, Иван Сергеевич Тургенев и многими другими видными представителями русской интеллигенции. Идейная платформа западников сформировалась примерно в 1841–1842 гг., когда в противовес славянофильским статьям и выступлениям они предложили собственное видение исторического прошлого и будущего России.

Чтобы четко представить основные идейные постулаты славянофилов и западников и суть принципиальных разногласий между ними, мы предложим сравнительный анализ их взглядов.

1-а) Славянофилы: исходный тезис всей славянофильской доктрины состоял в доказательстве самобытного пути развития России и идеализации таких исконно русских государственных и общественных институтов, как Русская православная церковь, Земский собор и крестьянская поземельная община, которая являлась надежной преградой на пути проникновения в Россию губительных язв капитализма.

На первый взгляд, учение славянофилов о самобытной и национальной исключительности русского народа, его мессианской роли в истории человеческой цивилизации, неприятие ими западноевропейских моделей общественного развития, защита православия, самодержавия и патриархальных общественных институтов сближали их с представителями «официальной народности». Однако их никоим образом нельзя смешивать с представителями этого идейного течения, поскольку славянофильство было оппозиционным направлением русской общественной мысли, и в этом смысле оно имело гораздо больше точек соприкосновения с противостоящим ему западничеством, нежели с теоретиками «официальной народности».

1-б) Западники: критиковали своих оппонентов за искусственное противопоставление исторических путей развития России и Запада и всячески стремились доказать общность исторических судеб всех европейских народов. Кроме того, западники отрицали особую роль крестьянской общины, утверждая, что этот патриархальный институт был специально сохранен самодержавием в чисто полицейских и фискальных целях. Немаловажное значение имел и тот факт, что в противовес славянофилам, которые признавали примат веры, западники решающее значение придавали разуму, противопоставляя свою идею свободной личности идее «соборности» славянофилов.

2-а) Славянофилы: отрицательно относились к личности и деяниям Петра I, особо резко критикуя его за насаждение крепостного права и ликвидацию Земских соборов.

Но они никогда не призывали вернуться к прежним допетровским традициям и порядкам, о чем не совсем обоснованно до сих пор говорит ряд современных авторов, например, профессор Н.А. Троицкий. Напротив, они призывали идти вперед, но не по тому пути, который избрал Петр I, внедрив чуждый для русского народа западный образ жизни и поведения. Славянофилы обвиняли Петра I не за то, что он использовал достижения западноевропейской цивилизации, а за то, что он свернул развитие России с ее истинных национальных начал.

2-б) Западники: всячески возвеличивали личность Петра I и рассматривали его реформаторскую деятельность как неизбежную фазу обновления страны. Хотя они осуждали царя-реформатора за варварские методы борьбы против варварства, и считали, что пора начать новый этап обновления страны. Такой фазой обновления страны должна была стать новая программа широкомасштабных социальных, политических и государственных реформ, которую должна инициировать сама верховная власть. Выдающиеся западники, в том числе знаменитые профессора истории и права С.М. Соловьев и Б.Н. Чичерин, придавали исключительно важное значение именно роли монархической власти в многовековой российской истории, став основоположниками знаменитой «государственной школы» в русской историографии. Совершенно очевидно, что во многом их взгляды проистекали из идей знаменитого немецкого философа Г. Гегеля, который абсолютизировал роль государства в развитии всей человеческой цивилизации.

3-а) Славянофилы: «сила власти — царю, сила мнения — народу» — так звучало основное политическое кредо славянофилов, означавшее, что русский народ аполитичен по своей сути и должен предоставить монарху всю полноту государственной власти в стране. Но самодержец должен править, опираясь на мнение народа, поэтому главным политическим требованием славянофилов было воссоздание совещательного органа при царе — Земского собора. Защита самодержавной формы правления вполне уживалась у них с резкой критикой николаевской полицейской системы с немецкой бюрократией во главе, которую славянофилы считали логическим следствием отрицательных сторон петровских преобразований в стране.

3-б) Западники: выступали против самодержавной формы правления и ратовали за конституционную монархию, идеалом которой считали парламентаризм французского короля Луи-Филиппа Орлеанского и его премьер-министра Франсуа Гизо. Как и славянофилы, западники крайне отрицательно относились к николаевскому полицейскому режиму, однако не считали его порождением петровских реформ.

4-а-б) Славянофилы и западники считали крепостное право безусловным злом и угрозой национальной безопасности России, поэтому и те, и другие ратовали за его скорейшую отмену, поскольку, как писал К.С. Аксаков «из цепей нашего рабства куются беспощадные ножи народного бунта». Будучи в большинстве своем крупными землевладельцами, они говорили о том, что крепостное право нужно отменять постепенно, и только «сверху», по инициативе правительства и руками самих помещиков.

Аналогичных взглядов славянофилы и западники придерживались и в отношении других вопросов, в частности, проблем установления гражданских и политических свобод, реформы судоустройства и судопроизводства, развития отечественной промышленности и торговли и т. д.

Первые годы после восстания декабристов были временем деятельности нескольких кружков радикально настроенной студенческой молодежи, которые были малочисленны по своему составу и не представляли никакой реальной угрозы самодержавию. Этот кружковый период в освободительном движении не оставил заметного следа в истории общественной мысли России, хотя ряд современных авторов (Н. Троицкий) по-прежнему утверждает, что он знаменовал собой не упадок освободительной борьбы, а ее вступление в новую, более опасную для царизма фазу.

Наиболее известными студенческими кружками конца 1820-х — начала 1830-х гг. были кружки, возникшие в недрах Московского университета: «Кружок братьев Критских» (1827), «Кружок В.Г. Белинского», получивший название «Литературное общество 11-го нумера» (1830–1832), «Кружок Н.П. Сунгурова» (1831) и «Кружок А.И. Герцена―Н.П. Огарева» (1831–1834).

Для второй половины 1830-х гг. был характерен спад революционно-демократического движения, связанный как с разгромом всех студенческих кружков, так и с закрытием ряда либеральных периодических изданий антиправительственного толка, в частности «Московского телеграфа» Н.А. Полевого (1834) и «Телескопа» Н.И. Надеждина (1836). В этот период многие деятели радикального направления, разочаровавшись в успехах своей революционной деятельности, увлеклись известным гегелевским постулатом «все разумное действительно и все действительное разумно», и попытались примириться с «гнусной и пошлой» российской действительностью. В частности, известный литературный критик В.Г. Белинский в 1839–1840 гг. опубликовал ряд своих статей («Бородинская годовщина», «Горе от ума»), в которых полностью поддержал взгляды теоретиков «официальной народности» и теперь всячески превозносил российское самодержавие, как «высшую поэзию жизни» и «нашу народность».

Новый этап в развитии радикального движения, наиболее яркими представителями которого стали Виссарион Григорьевич Белинский, Александр Иванович Герцен и Николай Платонович Огарёв, наступил в 1840-х гг. В этот период начинается разработка революционно-демократической теории, в основу которой легли новейшие философские доктрины выдающихся европейских мыслителей И. Канта, Л. Фейербаха, И. Фихте, В. Шиллинга и особенно диалектика Г. Гегеля, которую они высокопарно называли «алгеброй революции». Тогда же в России стали распространятся социалистические теории Ш. Фурье, А. Сен-Симона и Р. Оуэна, ярыми поклонниками которых станут многие представители радикального направления, в частности сам В.Г. Белинский и петрашевцы.

По мнению большинства историков, повальное увлечение социализмом было продиктовано двумя основными причинами:

1) осознанием слабости декабристского движения в силу его оторванности от широких народных масс;

2) разочарованием в европейских революциях 1830–1831 гг., которые так и не смогли решить самых насущных проблем общественного и социального развития западных держав.

Для пропаганды своих идей представители радикального направления использовали, главным образом, литературные журналы либерального толка — «Отечественные записки», «Современник» и ряд других, в которых были опубликованы философские трактаты А.И. Герцена «Дилетантизм в науке» (1842–1843) и «Письма об изучении природы» (1844–1845), а также знаменитое «Письмо к Гоголю», написанное В.Г. Белинским в 1847 г.

По мнению советских и ряда современных историков (В. Лейкина-Свирская, Н. Троицкий, Б. Егоров), которое нам представляется преувеличенным, видное место в истории революционного движения России занимал «Кружок петрашевцев» (1845―1849), который знаменовал собой процесс перехода от дворянского этапа освободительного движения к разночинскому этапу. В нем раньше всего обозначились признаки зарождения революционной идеологии, а именно:

• обоснование роли народа как главного субъекта революции;

• восприятие идей утопического социализма.

Деятельность кружка петрашевцев, лидером которого стал рядовой чиновник министерства иностранных дел Михаил Васильевич Петрашевский, прошла в своем развитии два основных этапа. В 1845–1847 гг. он не имел ни определенного состава, ни программы, ни даже общности взглядов. Его участники изучали идеи утопического социализма Ш. Фурье и наладили издание «Карманного словаря иностранных слов», в котором под видом разъяснения таких понятий, как «демократия», «деспотизм», «обскурантизм» и других пропагандировались революционные идеи. Затем петрашевцы создали библиотеку запрещенной литературы, где были собраны почти все сочинения Ш. Фурье, Ж. Руссо, А. Смита, Л. Фейербаха, Ж. Сисмонди, К. Маркса, Ф. Энгельса, Л. Бланка, П. Прудона и других европейских авторов.

Новый этап в деятельности «Кружка» наступил в 1848 г., когда собрания петрашевцев стали носить отчетливо политический характер. Наиболее радикально настроенные петрашевцы, среди которых были сам М.В. Петрашевский, Н.А. Спешнев, А.В. Ханыков, Н.А. Момбели, А.Н. Плещеев и Н.Г. Григорьев, вплотную занялись созданием тайного общества и разработкой его программы. Однако ни создать тайной организации, ни разработать четкую программу действий петрашевцы так и не смогли, поскольку в конце апреля 1849 г. были арестованы. Следственная комиссия квалифицировала дело петрашевцев как «заговор идей» и арестовала более 120 человек, из которых 28 самых активных заговорщиков, в том числе М.В. Петрашевский, Н.А. Спешнев, Н.А. Момбели, Н.Г. Григорьев, Ф.М. Достоевский и другие были преданы военно-полевому суду и приговорены к расстрелу. В конце декабря 1849 г. на Семеновском плацу в Петербурге была инсценирована смертная казнь над петрашевцами, которая в самый последний момент была заменена сибирской каторгой.

На рубеже 1840—1850-х гг. создается оригинальная теория «русского социализма», основные идеи которой были разработаны А.И. Герценом в его работах «Русский народ и социализм», «Старый мир и Россия» и «О развитии революционных идей в России», написанных в 1849―1853 гг.

Первоначально, увлекшись диалектикой Г.Гегеля, в 1842–1845 гг. А.И. Герцен создает два известных философских трактата «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы», в которых одним из первых русских мыслителей попытался подвести теоретическую базу под русское освободительное движение. Он не только усвоил диалектику Г. Гегеля, но отчасти и преодолел ее. В отличие от великого немецкого философа, который «останавливал» общественное развитие на «высшем идеале» в лице прусской конституционной монархии, А.И. Герцен рассматривал общественный прогресс как непрерывное движение и обновление. Кроме того, он впервые обосновал и вооружил русских радикалов мыслью о решающей роли народных масс как в самом революционном движении, так и в историческом процессе в целом.

В 1853 г. А.И. Герцен, тесно связанный с банкирским кланом Ротшильдов, основал в Лондоне «Вольную русскую типографию», в которой выпустил восемь сборников журнала «Полярная звезда» (1855―1859), а затем в 1857―1867 гг. совместно с Н.П. Огаревым выпускал и редактировал газету «Колокол».

Первоначально А.И. Герцен был увлечен классической немецкой философией и французским утопическим социализмом. Поражение европейских революций 1848–1849 гг., а также его знакомство с варварским капитализмом Англии и Франции породили у А.И. Герцена разочарование в идеях европейского утопического социализма и заставили его кардинальным образом пересмотреть свои прежние взгляды.

В этот период он создает оригинальную теорию «русского социализма», основные постулаты которой состояли в следующем:

• опираясь на славянофильскую доктрину самобытного развития России, А.И. Герцен утверждал, что она в состоянии миновать капиталистическую стадию развития;

• социалистический общественный строй изначально утвердится именно в России, поскольку здесь сохранилась крестьянская поземельная община и мирское общинное самоуправление;

• крестьянская община, где отсутствует частная собственность на землю и сохраняется традиционный дух коллективизма, является основной и готовой ячейкой будущего социалистического общества.

Так возник «русский социализм» А.И. Герцена, который до сих пор нередко называют «крестьянским», или «общинным» социализмом, главные цели которого состояли:

• в освобождении крепостных крестьян с землей без какого-либо выкупа за нее и за свою свободу;

• в ликвидации помещичьего землевладения;

• в установлении крестьянского общинного самоуправления, независимого от местных властей;

• в уничтожении самодержавия и введении республиканского правления в России.

Идеи А.И. Герцена позднее были взяты на вооружение Н.Г. Чернышевским и идеологами народничества, которые истово верили в возможности построения в России «крестьянского социализма». Хотя, как полагают ряд историков (Л. Ляшенко), сам Н.Г. Чернышевский совершенно иначе, нежели А.И. Герцен и народники, оценивал историческую роль крестьянской общины в процессе перехода от феодализма к социализму. Он утверждал, что она должна исполнить роль «общественной формы производства», которая вытеснит капиталистическую систему хозяйства и окончательно утвердит общественное производство и потребление. После чего сама община, как форма производственной ассоциации, исчезнет с исторической арены.