1. Второй этап Сталинградской битвы: контрнаступление под Сталинградом (19 ноября 1942 ― 2 февраля 1943).

2. Военные операции на советско-германском фронте зимой 1942 г. ― весной 1943 г.

   а) Вторая Ржевско-Сычёвская операция (операция «Марс») (ноябрь ― декабрь 1942).

   б) Прорыв блокады Ленинграда (январь 1943).

   в) Военные операции на южном стратегическом направлении.

3. Курская битва (5 июля ― 23 августа 1943).

4. Военные операции на советско-германском фронте осенью ― зимой 1943 г.

   а) Военные операции на южном стратегическом направлении.

   б) Военные операции на западном стратегическом направлении.

5. Мобилизация народного хозяйства страны.

6. Союзнический ленд-лиз и его роль в победе над Германией.

7. Тегеранская конференция (28 ноября ― 1 декабря 1943).

В середине сентября 1942 г., когда передовые части вермахта ворвались в Сталинград, в Ставке ВГК состоялось совещание с участием И.В. Сталина, Г.К. Жукова и А.М. Василевского, на котором было принято решение приступить к разработке плана наступательной операции на сталинградском направлении. При этом И.В. Сталин ввел режим строжайшей секретности на весь период его подготовки, и о полном замысле всей операции знали только три человека: сам Верховный, его заместитель и новый начальник Генерального штаба.

К концу сентября 1942 г. работа над планом операции, получившей кодовое название «Уран», была успешно завершена. Выполнение плана наступления советских войск под Сталинградом было возложено на части и соединения трех новых фронтов: Юго-Западного (командующий генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин, начальник штаба генерал-майор Г.Д. Стельмах), Донского (командующий генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский, начальник штаба генерал-майор М.С. Малинин) и Сталинградского (командующий генерал-полковник А.И. Еременко, начальник штаба генерал-майор Г.Ф. Захаров). Координация действий всех фронтов возлагалась на трех представителей Ставки ВГК — генерала армии Г.К. Жукова, генерал-полковника А.М. Василевского и генерал-полковника артиллерии Н.Н. Воронова.

19 ноября 1942 г., после проведения мощной артиллерийской подготовки, с двух плацдармов, расположенных в районе Клетской и Серафимовича, в наступление перешли части и соединения 21-й (И. Чистяков) и 65-й (П. Батов) общевойсковых и 5-й танковой (П. Романенко) армий Юго-Западного и Донского фронтов. С выходом советских войск на оперативный простор была полностью разгромлена 3-я румынская армия, которая обороняла правый фланг германских войск севернее Сталинграда. 20 ноября с южного плацдарма в районе Сарпинских озер в наступление перешли войска 51-й (Н. Труфанов), 57-й (Ф. Толбухин) и 64-й (М. Шумилов) армий Сталинградского фронта.

23 ноября 1942 г. войска трех советских фронтов соединились у города Калач-на-Дону и замкнули внутреннее кольцо окружения сталинградской группировки противника. Из-за недостатка сил и средств внешнее кольцо окружения, которое было предусмотрено первоначальным планом действий, создать не удалось. В связи с этим обстоятельством стало очевидным, что противник любой ценой попытается прорвать оборону наших войск на внутреннем кольце и деблокировать окруженную группировку 6-й полевой армий генерала Ф. Паулюса под Сталинградом. Поэтому в Ставке ВГК было принято решение немедленно приступить к ликвидации окруженной группировки вермахта.

24 ноября 1942 г. советские войска приступили к операции по уничтожению сталинградской группировки противника, однако ожидаемых результатов достичь не удалось, поскольку была допущена серьезная ошибка в определении численности окруженных войск. Изначально предполагалось, что в сталинградский котел попало около 90 тысяч солдат и офицеров вермахта, однако в реальности окруженная группировка противника оказалась гораздо больше — почти 330 тысяч человек. Кроме того, генерал-полковник Ф. Паулюс создал прочную оборонительную линию на западном и юго-западном участках фронта, которая оказалась не по зубам советским войскам.

По приказу А. Гитлера для деблокирования окруженной в Сталинграде группировки была создана новая группа армий «Дон», которую возглавил фельдмаршал Э. Манштейн. В рамках этой группы были созданы две ударных группировки фронтового подчинения: сводная оперативная группа генерал-лейтенанта К. Холлидта и сводная армейская группа генерал-полковника Г. Гота, костяк которой составили части 4-й танковой армии вермахта. Первоначально противник предполагал нанести удар по советским войскам с двух плацдармов южнее Сталинграда: в районе Котельниковской и Тормосина, затем реализация этого плана была изменена.

В конце ноября 1942 г. по указанию Ставки ВГК началась разработка нового плана операции по уничтожению окруженной группировки противника под Сталинградом. В ходе обсуждения основных положений этого плана было высказано два предложения относительно характера дальнейших действий на южном стратегическом направлении:

1) Командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник А.И. Еременко предложил приостановить операцию по ликвидации окруженной группировки противника и, усилив внешнее кольцо блокады, начать стремительное наступление советских армий на Ростов, с тем, чтобы отрезать пути отхода немецкой группировки с Северного Кавказа.

2) Начальник Генерального штаба РККА генерал-полковник А.М. Василевский категорически отверг предложенный план действий, который больше походил на авантюру, и дал указание в кратчайшие сроки разработать план операции по разгрому немецкой группировки в Сталинграде.

В начале декабря в Оперативном управлении Генштаба, которое возглавил генерал-лейтенант А. И. Антонов, был подготовлен план новой операции под кодовым названием «Кольцо», согласно которому 18 декабря 1942 г. войска Донского и Сталинградского фронтов должны были приступить к разгрому окруженной группировки немцев под Сталинградом. Противник неожиданно внес существенные коррективы в реализацию этого плана.

12 декабря армейская группа «Гот» из района Котельниковский перешла в наступление против войск 51-й армии генерала Н.И. Труфанова и устремилась к Сталинграду. В течение целой недели у хутора Верхне-Кумский шли ожесточенные бои, в ходе которых противник сумел прорвать оборону наших войск и выйти в район реки Мышкова. В результате произошедших событий возникла реальная угроза прорыва внешнего кольца окружения и деблокирования группировки Ф. Паулюса в Сталинграде. В этой критической ситуации представитель Ставки ВГК генерал-полковник А.М. Василевский отдал приказ немедленно передислоцировать на рубежи реки Мышкова войска 2-й гвардейской (Р. Малиновский) и 5-й ударной (В. Романовский) армий, которые изначально предназначались для ликвидации сталинградской группировки противника.

Кроме того, по приказу Ставки для ликвидации угрозы прорыва к Сталинграду с тормосинского плацдарма в наступление против группы армий «Дон» перешли войска 1-й (В. Кузнецов) и 3-й (Д. Лелюшенко) гвардейских армий Юго-Западного фронта, которые в ходе Среднедонской наступательной операции сковали противника на исходных рубежах и не позволили ему прорвать внешнее кольцо окружения в районе Сталинграда.

В течение 19―24 декабря 1942 г. в ходе тяжелейших боев в районе реки Мышкова войска трех советских армий — 51-й, 2-й гвардейской и 5-й ударной смогли остановить танковые части группы армий «Дон» и разгромить ее ударные группировки, которые так и не смогли прорваться к Сталинграду и выполнить поставленные задачи.

8 января 1943 г. советское командование во избежание напрасного кровопролития предъявило командованию окруженных вражеских войск ультиматум с предложением прекратить бессмысленное сопротивление и капитулировать. Этот ультиматум был отвергнут, и 10 января войска Донского и Сталинградского фронтов приступили к выполнению плана операции «Кольцо» по разгрому окруженной группировки немцев в районе Сталинграда. На первом этапе операции (10―25 января 1943 г.) войска 21-й (И. Чистяков), 57-й (Ф. Толбухин), 64-й (М. Шумилов) и 65-й (П. Батов) армий двух фронтов, сломав оборону противника на южной и западной окраинах Сталинграда, заняли все аэродромы и максимально сузили площадь окруженной группировки немцев до 100 кв. километров.

26 января началась реализация второго этапа операции, в ходе которого войска 21-й, 62-й и 65-й армий сначала расчленили вражескую группировку на две части, а затем полностью разгромили ее. 31 января прекратила сопротивление южная группа войск 6-й полевой армии во главе с самим новоиспеченным фельдмаршалом Ф. Паулюсом, а 2 февраля капитулировала северная группировка противника во главе с генерал-полковником А. Шмидтом.

В ходе Сталинградского сражения общие потери вермахта составили около 1,5 миллионов солдат и офицеров, 3500 танков и более 3000 самолетов. Более 90 000 солдат и офицеров вермахта, в том числе 24 генерала, были взяты в плен. Катастрофа вермахта под Сталинградом была настолько очевидной, что заставила нацистское руководство объявить в стране трехдневный траур.

В отечественной исторической науке с победой советских войск под Сталинградом традиционно связывают начало коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны. И хотя в настоящее время целый ряд авторов (А. Мерцалов, Б. Соколов) ставят под сомнение данный тезис, мы все же согласимся с тем, что именно победа в Сталинградской битве ознаменовала собой начало перехода стратегической инициативы в руки советского военного командования.

Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом был по достоинству оценен высшим руководством страны: многие генералы, в том числе Г.К. Жуков, А.М. Василевский, Н.Н. Воронов, К.К. Рокоссовский, Н.Ф. Ватутин, А.И. Еременко, Р.Я. Малиновский, Ф.И. Толбухин, В.И. Чуйков, М.С. Шумилов, П.И. Батов, К.С. Москаленко, И.М. Чистяков и Н.И. Труфанов, принимавшие активное участие в этой операции, были награждены полководческими орденами «Суворова» и «Кутузова» высших степеней, а И.В. Сталин, Г.К. Жуков и А.М. Василевский были удостоены высшего воинского звания — маршал Советского Союза.

По строго засекреченному плану Ставки ВГК, полный замысел которого не был известен даже единственному заместителю Верховного генералу армии Г.К. Жукову, для успешной реализации контрнаступления советских войск под Сталинградом на западном участке советско-германского фронта была проведена отвлекающая операция «Марс», на которую в постсоветский период только ленивый не вылил ушаты грязи.

Как установили серьезные военные историки (М. Гареев, А. Исаев, В. Золотарев), сам замысел этой операции возник в конце сентября 1942 г. как продолжение Первой Ржевско-Сычёвской операции (30 июля — 30 сентября 1942 г.) и состоял в том, чтобы: а) разгромить 9-ю полевую армию генерал-полковника В. Моделя, составлявшую костяк группы армий «Центр» в районе Ржев-Сычёвка-Оленино-Белый, и б) отвлечь значительные силы немцев от Сталинграда, где в тот же период планировалось приступить к реализации операции «Уран» по окружению 6-й полевой армии генерал-полковника Ф. Паулюса. Было известно, что в случае падения Сталинграда по договоренности с Берлином в войну бы сразу вступили Япония и Турция, что резко осложнило бы военно-стратегическое положение СССР. По информации генерал-лейтенанта П.А. Судоплатова, занимавшего в тот период должность заместителя начальника Первого управления НКВД СССР, вторая задача носила приоритетный характер, поэтому информация об операции «Марс» была частично раскрыта руководству вермахта в рамках стратегической радиоигры «Монастырь». По плану Генштаба РККА, продолжением операции «Марс» должна была стать наступательная операция «Юпитер», в ходе которой планировался разгром центральной части группы армий «Центр» в районе Вязьмы. Однако эта операция не была проведена, поскольку операция «Марс» окончилась неудачей.

К реализации Второй Ржевско-Сычёвской наступательной операции, общее руководство которой было возложено на заместителя Верховного главнокомандующего генерала армии Г.К. Жукова, были привлечены войска Калининского (генерал-полковник М.А. Пуркаев) и Западного (генерал-полковник И.С. Конев) фронтов, в частности, 20-я, 22-я, 29-я, 30-я, 31-я, 39-я и 41-я общевойсковые армии. В районе предполагаемого наступления семи советских армий располагались почти все войска группы армий «Центр» фельдмаршала Г. Клюге и небольшая часть войск группы армий «Север» фельдмаршала Г. Кюхлера. Основную роль в предстоящей операции должны были сыграть войска 9-й полевой армии вермахта, которую возглавлял один их лучших и одновременно безжалостных германских полководцев, «гений обороны» генерал-полковник В. Модель.

Реализация операции «Марс» началась 25 ноября 1942 г. сразу по трем оперативным направлениям: войска 20-й (Н. Кирюхин) и 31-й (В. Поленов) армий Западного фронта атаковали восточный фас Ржевского выступа южнее Зубцова в полосе обороны 39-го танкового корпуса генерала Г. Арнима. 22-я (В. Юшкевич) и 41-я (Г. Тарасов) армии Калининского фронта нанесли встречный удар с западного фаса Ржевского выступа, где в районе города Белый оборону держал 41-й танковый корпус генерала Й. Гарпе. А 39-я армия Калининского фронта (А. Зыгин), наносившая вспомогательный удар, наступала в полосе 23-го армейского корпуса генерала пехоты К. Гильперта. В ходе ожесточенных боев, продолжавшихся до 5–6 декабря 1942 г., германским войскам удалось остановить наступление 20-й, 22-й и 39-й армий и взять в кольцо часть войск 41-й армии в районе города Белый. Но, тем не менее, по указанию Ставки генерал армии Г.К. Жуков приказал продолжить операцию и 11 декабря 1942 г. началось новое наступление войск 20-й (М. Хозин), 22-й (М. Селезнев), 30-й (В. Колпакчи) и 39-й (А. Зыгин) армий, которое не увенчалось успехом, что вынудило Г.К. Жукова 20 декабря отдать приказ об его окончании.

Как полагает ряд авторитетных военных историков (М. Гареев, В. Золотарев, А. Исаев), поскольку операции «Марс» и «Уран» проводились в рамках единого стратегического замысла и основной стратегической задачей операции «Марс» было отвлечение сил и средств противника для успешного контрнаступления под Сталинградом, то «нет никаких веских оснований для того, чтобы считать эту операцию провалом или крупнейшим поражением маршала Жукова», как об этом пишут Д. Глэнтц («Крупнейшее поражение Жукова: катастрофа Красной Армии в операции Марс 1942 г.» 2005), Ф.Д. Свердлов («Ошибки Г.К. Жукова — год 1942» 2002) и другие явно ангажированные авторы. Более того, как стало известно, руководство советской внешней разведки (генерал-майор П.М. Фитин) сознательно «слило» немцам информацию о подготовке наступления под Ржевом в рамках упомянутой радиоигры «Монастырь», и не подозревавший об этой радиоигре генерал армии Г.К. Жуков заплатил «дорогую цену» за свое незнание. В своих знаменитых мемуарах «Воспоминания и размышления» (1969) он признал, что исход этой операции был неудачным, но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросили туда такое огромное количество войск.

Кроме того, следует иметь ввиду, что ряд авторитетных авторов (А. Исаев) утверждают, что помимо огромного влияния на победоносный исход Сталинградской битвы операция «Марс» повлияла и на ход всей военной кампании 1943 г., поскольку уже в марте 1943 г. под ударами советских войск, проводивших Ржевско-Вяземскую наступательную операцию, генерал-полковник В. Модель в ходе операции «Буйвол» вынужденно вывел свою армию с Ржевского выступа на вновь образовавшийся Орловский выступ, южная сторона которого одновременно стала северным фасом знаменитой Курской дуги. По немецким планам летней кампании 1943 г. его полевая армия должна была наступать на Курск. Однако ее потери, понесенные в ходе операции «Марс», восполнены так и не были, что и стало одной из главных причин переноса на два месяца первоначальной даты начала знаменитой операции «Цитадель», а затем и поражения немцев на Курской дуге летом 1943 г.

В начале декабря 1942 г. командование Ленинградским (генерал-полковник Л.А. Говоров) и Волховским (генерал армии К.А. Мерецков) фронтов получили указание разработать план операции по снятию блокады Ленинграда, получившего кодовое название «Искра». После утверждения этого плана представителем Ставки ВГК маршалом К.Е. Ворошиловым, которому была поручена общая координация фронтов в предстоящей операции, части и соединения 67-й (М. Духанов) и 2-й ударной (В. Романовский) армий вышли на исходные позиции на южном берегу Ладожского озера.

12—18 января 1943 г. в ходе проведения операции «Искра» советские войска, прорвав встречными ударами мощную оборону 18-й полевой армии генерал-полковника Г. Линдемана, разгромили шлиссельбургско-синявинскую группировку противника и, освободив южное побережье Ладоги, прорвали кольцо блокады вокруг Ленинграда и создали небольшой сухопутный коридор в районе Шлиссельбурга. Развить этот успех не удалось, поскольку противник сумел быстро подтянуть необходимые резервы и отбить все попытки советских войск расширить этот коридор в районе Синявино и Московской Дубровки.

Чуть позднее, в феврале — марте 1943 г. войскам Северо-Западного (маршал С.К. Тимошенко), Калининского (генерал-полковник М.А. Пуркаев) и Западного (генерал-полковник В.Д. Соколовский) фронтов удалось завершить Великолукскую, Демянскую и Ржевско-Вяземскую наступательные операции. В ходе проведения этих операций были ликвидированы опасные плацдармы противника на северо-западных и западных подступах к столице, а также освобождены многие древнерусские города, в том числе Великие Луки, Демянск, Ржев, Вязьма, Дорогобуж и Гжатск.

В январе ― феврале 1943 г. войска Закавказского фронта (генерал армии И.В. Тю-ленев) провели успешную Северо-Кавказскую наступательную операцию, в ходе которой были разбиты основные силы группы армий «А» фельдмаршала В. Листа и освобождены Нальчик, Моздок, Кисловодск, Ессентуки, Пятигорск, Минеральные Воды, Ставрополь, Армавир и другие города. Однако попытка Черноморской группы генерал-полковника И.И. Масленникова освободить Краснодар и черноморское побережье в районе Новороссийска — Ахтарска не увенчалась успехом.

В феврале — марте 1943 г. в ходе Краснодарской наступательной операции войска Черноморской группы и Закавказского фронта, нанеся крупное поражение 17-й полевой армии генерал-полковника Р. Руоффа, освободили Краснодар и часть черноморского побережья в районе Ахтарска — Темрюка. Но выбить противника с Таманского полуострова и из района Анапа — Новороссийск опять не удалось, и кровопролитные бои на этом участке фронта продолжались до осени 1943 г.

В январе — феврале 1943 г. войска Южного фронта (генерал-полковник А.И. Еременко) успешно провели Ростовскую наступательную операцию, в ходе которой нанесли крупное поражение передовым частям группы армий «Дон» фельдмаршала Э. Манштейна и практически полностью освободили Ростовскую область РСФСР. Полностью блокировать кавказскую группировку противника и отрезать возможные пути отхода немцев с Кавказа тоже не удалось.

В январе 1943 г. войска Юго-Западного (генерал-полковник Н.Ф. Ватутин) и Воронежского (генерал-полковник Ф.И. Голиков) фронтов провели Острогожско-Россошанскую наступательную операцию, в ходе которой мощными ударами расчленили группировку противника на две части, а затем, уничтожив 3-ю итальянскую армию генерала А. Пико, освободили Валуйки, Россошь и Острогожск.

В январе ― феврале 1943 г. войска Брянского (генерал-лейтенант М.А. Рейтер) и Воронежского (генерал-полковник Ф.И. Голиков) фронтов провели Воронежско-Касторненскую наступательную операцию, в результате которой, окружив и разгромив передовые части 2-й полевой армии генерал-полковника М. Вейхса, освободили Воронеж, Ливны и Новый Оскол.

В январе ― феврале 1943 г. войска Юго-Западного фронта (Н.Ф. Ватутин) в ходе Ворошиловоградской наступательной операции, прорвав оборону германских войск на Миусс-фронте, освободили Лисичанск, Лозовую, Ворошиловград, Краснодон, Павлоград, Краматорск, Славянск и другие города Донбасса. Однако полностью разгромить 1-ю танковую армию генерал-полковника Э. Клейста войскам фронта тоже не удалось.

В первой половине февраля 1943 г. войска Брянского и Воронежского фронтов провели Харьковскую наступательную операцию, в ходе которой, довольно быстро смяв слабую оборону противника, освободили Белгород, Харьков, Курск, Орел, Обоянь и другие города. Затем на южном участке советско-германского фронта случилась полоса тяжелых неудач, поскольку после ожесточенных и кровопролитных боев наступательный потенциал советских войск был практически полностью исчерпан.

19 февраля 1943 г. воссозданная группа армий «Юг» под командованием фельдмаршала Э. Манштейна, получив крупные резервы, нанесла мощный удар по войскам 6-й армии Юго-Западного фронта, передовые позиции которой располагались на подступах к Запорожью и Днепропетровску, и к концу февраля отбросила их на Северский Донец. Отход 6-й армии генерал-лейтенанта Ф.М. Харитонова на новый рубеж обороны оголил левый фланг Воронежского фронта, чем не преминул воспользоваться противник. 4 марта оперативная группа генерал-полковника Г. Кемпфа и 4-я танковая армия генерал-полковника Г. Гота перешли в наступление против войск Воронежского фронта и, сломав оборону 64-й и 69-й армий генералов М.С. Шумилова и М.И. Казакова, захватили Харьков и Белгород.

В этой сложной оперативной обстановке на фронт срочно прибыл маршал Г.К. Жуков, который быстро провел перегруппировку войск и создал из частей 21-й (И. Чистяков) и 1-й танковой (М. Катуков) армий надежную линию оборону севернее Белгорода.

В конце марта 1943 г. после ожесточенных зимних сражений на советско-германском фронте наступило относительное затишье. В эти дни по решению Ставки ВГК в действующей армии были произведены новые назначения на высшие командные посты: генерал-полковник Ф.И. Голиков был отозван в распоряжение Наркомата обороны, где возглавил Главное управление кадров, генерал армии Н.Ф. Ватутин был назначен командующим Воронежским фронтом, генерал-полковник Р.Я. Малиновский возглавил войска Юго-Западного фронта, а генерал-лейтенант Ф.И. Толбухин стал командующим Южным фронтом.

В начале апреля 1943 г. общее внимание и германского, и советского Верховного командования было сосредоточено на так называемом Курском выступе, который возник в ходе мартовских боев на юго-западном стратегическом направлении.

15 апреля 1943 г. А. Гитлер подписал разработанный штабом Верховного командования вермахта (ОКВ) план операции на Курском выступе, получившим кодовое название «Цитадель». В соответствии с этим планом в районе Курской дуги создавались две крупных фронтовых группировки войск: на харьковско-белгородском направлении — группа армий «Юг» под командованием фельдмаршала Э. Манштейна и на орловском направлении — группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала Г. Клюге. Общая численность германских войск, сосредоточенных на этом участке фронта, составляла 900 тысяч солдат и офицеров, 2700 танков, 2000 самолетов и более 16000 артиллерийских орудий. Почти половина всей военной техники, поступившей на фронт, была новейших образцов, в частности, тяжелые танки «Тигр» и «Пантера», самоходная артиллерийская установка «Фердинанд», истребитель «Фоке-Вульф-190» и штурмовик «Хенкель-129».

Столь крупное сосредоточение войск противника в районе Курской дуги не осталось не замеченным советским Верховным командованием. Еще в начале апреля 1943 г. заместитель Верховного главнокомандующего маршал Г.К. Жуков и начальник Генерального штаба маршал А.М. Василевский направили И.В. Сталину докладную записку, в которой изложили свое мнение о возможном развитии событий на фронте летом 1943 г. В своем донесении они обращали особое внимание на то, что, вероятнее всего, именно в районе Курской дуги, на участке Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, противник попытается встречными ударами с орловского и белгородского направлений разгромить наши войска, а затем начать новое генеральное наступление на Москву. В связи с этим обстоятельством маршалы Г.К. Жуков и А.М. Василевский предлагали отменить намеченные Ставкой ВГК наступательные операции этих фронтов, и перейти к преднамеренной стратегической обороне по всей линии фронта. И.В. Сталин не придал должного значения этой информации и дал указание продолжить разработку планов всеобщего наступления войск Южного и Юго-Западного фронтов в районе Донбасса, и Западного фронта в районе Смоленска.

12 апреля 1943 г. в Ставке ВГК состоялось совещание, в котором приняли участие И.В. Сталин, Г.К. Жуков, А.М. Василевский и А.И. Антонов. И.В. Сталин, ссылаясь на мнение ряда командующих фронтами, в частности, генерала армии Н.Ф. Ватутина, попытался отстоять свою точку зрения, поскольку опасался, что советские войска не выдержат длительной стратегической обороны против столь мощной группировки войск противника и отойдут с передовых позиций. Маршалам Г.К. Жукову и А.М. Василевскому удалось убедить Верховного, что за два тяжелейших года войны советскими войсками накоплен богатейший опыт в проведении различного рода оборонительных операций на многих фронтах, и в данном случае переход к преднамеренной стратегической обороне позволит им не только измотать передовые части противника в оборонительных боях, но и получить существенные преимущества при переходе к всеобщему наступлению.

Согласно плану стратегической обороны, к июню 1943 г. в районе Курского выступа были сосредоточены войска трех советских фронтов, которым предстояло сыграть главную роль в грандиозном Курском сражении:

• Центральный фронт (командующий генерал армии К.К. Рокоссовский, начальник штаба генерал-лейтенант М.С. Малинин), в состав которого входили войска 13-й (Н. Пухов), 48-й (П. Романенко), 60-й (И. Черняховский), 65-й (П. Батов) и 70-й (И. Галанин) общевойсковых, 2-й танковой (А. Родин) и 16-й воздушной (С. Руденко) армий, держал оборону на орловском стратегическом направлении. На этом северном фасе Курской дуги ему противостояли войска 9-й полевой армии генерал-полковника В. Моделя, четыре дивизии 2-й полевой армии генерал-полковника М. Вейхса и 2-я танковая армия генерал-полковника Р. Шмидта, которые входили в группу армий «Центр» фельдмаршала Г. Клюге.

• Воронежский фронт (командующий генерал армии Н.Ф. Ватутин, начальник штаба генерал-лейтенант С.П. Иванов), в состав которого входили 6-я (И. Чистяков) и 7-я (М. Шумилов) гвардейские, 38-я (Н. Чибисов), 40-я (К. Москаленко) и 69-я (В. Крюченкин) общевойсковые, 1-я танковая (М. Катуков) и 2-я воздушная (С. Красовский) армии, оборонял белгородское стратегическое направление. Здесь, на южном фасе Курского выступа, советским войскам противостояли 4-я танковая армия генерал-полковника Г. Гота, оперативная группа генерал-полковника Г. Кемпфа и пять дивизий 2-й полевой армии генерал-полковника М. Вейхса, входившие в состав группы армий «Юг» фельдмаршала Э. Манштейна.

Общая численность двух советских фронтов составляла 1 млн 350 тысяч солдат и офицеров, 3500 танков и самоходно-артиллерийских установок, 2200 самолетов и более 19 000 орудий и минометов.

• В тылу войск Центрального и Воронежского фронтов был расположен стратегический резерв Ставки ВГК — Степной военный округ (командующий генерал-полковник И.С. Конев, начальник штаба генерал-лейтенант М.В. Захаров), который в начале июля 1943 г. был преобразован в Степной фронт. В состав этого округа входили войска 4-й (Г. Кулик) и 5-й (А. Жадов) гвардейских, 27-й (С. Трофименко), 47-й (А. Рыжов) и 53-й (И. Манагаров) общевойсковых, 5-й гвардейской танковой (П. Ротмистров) и 5-й воздушной (С. Горюнов) армий. Общая численность войск этого округа составляла более 570 тысяч солдат и офицеров, 1500 танков и самоходно-артиллерийских установок и почти 7500 орудий и минометов.

Одновременно с планом стратегической обороны Генеральный штаб РККА разработал план двух крупных наступательных операций, получивших кодовое название «Кутузов» и «Румянцев», реализация которых должна была начаться сразу после окончания стратегической оборонительной операции на Курской дуге.

В конце июня 1943 г. на Курский выступ в качестве представителей Ставки ВГК прибыли маршалы Г.К. Жуков и А.М. Василевский, которым было поручено осуществлять общую координацию действий всех фронтов и в оборонительной, и в наступательных операциях. Тогда же по каналам войсковой, оперативной и агентурной разведок была получена достоверная информация о том, что в период 3―6 июля 1943 г. немецкие войска перейдут в генеральное наступление на Курской дуге. Затем удалось получить информацию о точной дате и времени германского наступления, которое было запланировано на раннее утро 5 июля 1943 г.

Маршал Г.К. Жуков, находившийся на командном пункте Центрального фронта, предложил военному совету фронта — генералам К.К. Рокоссовскому, К.Ф. Телегину и М.С. Малинину перед наступлением провести по передовым частям вермахта, расположенным на орловском стратегическом направлении, мощную артиллерийскую контрподготовку, которая могла бы существенно снизить наступательный потенциал противника. Это предложение, шедшее вразрез со всеми канонами военного оперативного искусства, было утверждено, и за полчаса до начала немецкого наступления по позициям противника был нанесен мощный удар из нескольких тысяч минометов и артиллерийских орудий. В результате этого удара передовые части вермахта, расположенные в первом эшелоне, понесли серьезные потери и значительно позже намеченного срока перешли в наступление против войск Центрального фронта. Хотя, по признанию самого Г.К. Жукова, руководство фронта ожидало значительно большего успеха от этой артиллерийской контрподготовки.

Основной удар противника пришелся на войска 13-й, 48-й и 70-й армий генералов Н.П. Пухова, П.Л. Романенко и И.В. Галанина, которые держали оборону по линии Малоархангельск — Ольховатка — Гнилец. В результате двухдневных ожесточенных боев противник, понеся значительные потери в живой силе и технике, продвинулся на этом направлении всего на 5—10 километров и был остановлен севернее Ольховатки.

7 июля, проведя перегруппировку своих сил, командующий 9-й полевой армией генерал-полковник В. Модель перенес главный удар в направлении Понырей и ввел в сражение почти всю свою ударную группировку — семь пехотных и пять танковых дивизий. Достичь ощутимого успеха противник так и не смог, продвинувшись за пять дней кровопролитных боев всего на 12 километров.

12 июля командование группы армий «Центр» намеревалось начать новое наступление на Поныри, однако мощные удары войск Западного (генерал-полковник В.Д. Соколовский) и Брянского (генерал-полковник М.М. Попов) фронтов сорвали эти планы фельдмаршала Г. Клюге, который отдал приказ о переходе своих войск к вынужденной обороне.

На Воронежском фронте, против которого была сосредоточена более мощная группировка противника, активные боевые действия также начались 5 июля 1943 г. Основной удар силами восьми танковых, одной моторизованной и пяти пехотных дивизий противник нанес в направлении Обоянь — Корочь, где оборону держали войска 6-й и 7-й гвардейских армий генералов И.М. Чистякова и М.С. Шумилова.

Двухдневные бои на обоянском рубеже не принесли войскам вермахта ощутимых успехов, они были остановлены на второй линии обороны, куда вовремя подошла 1-я танковая армия генерал-полковника М.Е. Катукова. Однако на корочанском направлении противник сумел захватить небольшой плацдарм на левом берегу Северского Донца, что заставило Ставку ВГК срочно перебросить со Степного на Воронежский фронт 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова и 5-ю гвардейскую общевойсковую армию генерал-лейтенанта А.С. Жадова.

9 июля крупная группировка противника, костяк которой составила 4-я танковая армия генерал-полковника Г. Гота, начала новое наступление во втором эшелоне советских войск. В связи с этим обстоятельством Ставка ВГК приказала командующему Степным фронтом генерал-полковнику И.С. Коневу срочно выдвинуть на курско-белгородское направление 4-ю гвардейскую, 27-ю и 53-ю общевойсковые армии генералов Г.И. Кулика, С.Г. Трофименко и И.М. Манагарова.

Тем временем противник перешел в очередное наступление на прохоровском направлении, куда стянул лучшие механизированные части и соединения вермахта, в том числе танковые дивизии «Рейх», «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер». В ходе упорных и кровопролитных боев передовые части вермахта, прорвав оборону 69-й армии генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина, вышли в район Прохоровки.

Именно здесь, на Прохоровском поле 12―16 июля 1943 г. состоялось грандиозное танковое сражение, в котором с обеих сторон приняли участие более 1200 танков и самоходно-артиллерийских орудий. В ходе пятидневных тяжелейших кровопролитных боев танковые корпуса и дивизии 5-й гвардейской общевойсковой и 5-й гвардейской танковой армий генералов А.С. Жадова и П.А. Ротмистрова, разгромив превосходящие силы противника, уничтожили и подбили более 400 немецких танков и самоходных орудий. Значительную роль в разгроме отборных танковых частей вермахта сыграла штурмовая авиация 2-й и 17-й воздушных армий генералов С.А. Красовского и В.А. Судеца. Вечером 16 июля противник окончательно прекратил атаки на передовые позиции советских войск и начал отвод своих войсковых группировок за Белгород.

12—15 июля 1943 г. по приказу Ставки ВГК войска Центрального (К.К. Рокоссовский), Брянского (М.М. Попов) и Западного (В.Д. Соколовский) фронтов начали операцию «Кутузов» по разгрому орловской группировки противника. До начала этой наступательной операции маршалы Г.К. Жуков и А.М. Василевский предложили Верховному провести операцию по окружению 9-й полевой армии генерал-полковника В. Моделя в районе Орла, однако И.В. Сталин отверг этот замысел военных, заявив, что в настоящий момент главной задачей наших войск является не окружение армий противника, а скорейшее изгнание германских оккупантов с территории нашей страны.

Операция «Кутузов», в которой приняли участие войска 11-й гвардейской (И. Баграмян) и 4-й танковой (В. Богданов) армий Западного фронта, 3-й (А. Горбатов), 61-й (П. Белов) и 63-й (В. Колпакчи) общевойсковых армий Брянского фронта и 13-й (Н. Пухов), 48-й (П. Романенко), 65-й (П. Батов), 70-й (И. Галанин) общевойсковых и 2-й танковой (А. Родин) армий Центрального фронта, завершилась 18 августа 1943 г. крупным разгромом войск вермахта на орловском плацдарме и его полной ликвидацией.

3 августа 1943 г. по приказу Ставки ВГК войска Воронежского (Н.Ф. Ватутин), Степного (И.С. Конев) и Юго-Западного (Р.Я. Малиновский) фронтов в соответствии с планом операции «Румянцев» перешли в наступление против харьковско-белгородской группировки противника. В реализации этой наступательной операции были задействованы войска 5-й (А. Жадов), 6-й (И. Чистяков) и 7-й (М. Шумилов) гвардейских, 1-й (М. Катуков) и 5-й (П. Ротмистров) танковых армий Воронежского фронта, 27-й (С. Трофименко), 40-й (К. Москаленко), 47-й (П. Козлов), 53-й (И. Манагаров) и 69-й (В. Крюченкин) армий Степного фронта и 57-й (Н. Гаген) армии Юго-Западного фронта. В ходе тяжелых боев советские войска, сокрушив мощную оборону противника и разгромив его основные ударные группировки, 23 августа 1943 г. освободили город Харьков и победоносно завершили великое сражение на Курской дуге.

В зарубежной и отечественной историографии (Д. Гланц, Н. Корниш, В. Дементьев, В. Замулин) окончание Курского сражения традиционно связывают с завершением коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, когда стратегическая инициатива на фронте полностью и окончательно перешла в руки советского военного командования. Отныне Ставка ВГК, Генеральный штаб и руководство фронтовых группировок полностью определяли и общую стратегию ведения войны, и весь характер боевых операций на советско-германском фронте, и их масштаб, и их оперативную направленность.

В начале сентября 1943 г. в Ставке «Вервольф» под Винницей состоялось совещание А. Гитлера с высшим командным составом вермахта, по итогам которого было принято решение создать на правом берегу Днепра мощную оборонительную линию, — так называемый «Восточный вал», который должен был стать непреодолимой преградой для стремительно наступавших советских войск.

Реализация этой задачи на южном и юго-западном стратегических направлениях была возложена на группы армий «Юг» и «А», которыми командовали лучшие представители германского генералитета — фельдмаршал Э. Манштейн и генерал-полковник Э. Клейст. В состав этих групп, державших оборону от Харькова до Таганрога, входили войска 6-й и 8-й полевых армий генералов Г. Холлидта и О. Вёлера и 1-й и 4-й танковых армий генералов Э. Макензена и Г. Гота.

Все планы германских военных стратегов рухнули под стремительным напором наших войск, которые в середине августа ― начале ноября 1943 г. провели несколько крупных наступательных операций, имевших решающее значение для всего дальнейшего хода войны.

В августе ― сентябре 1943 г. войска Юго-Западного (Р.Я. Малиновский) и Южного (Ф.И. Толбухин) фронтов успешно провели Донбасскую наступательную операцию, в ходе которой были освобождены Таганрог, Мариуполь, Сталино (Донецк), Павлоград, Горловка, Барвенково, Краматорск, Славянск и другие города Донбасса.

Тогда же войска Воронежского (Н.Ф. Ватутин), Степного (И.С. Конев) и Юго-Западного (Р.Я. Малиновский) фронтов провели Днепропетровскую и Полтавско-Кременчугскую наступательные операции, в результате которых были освобождены центральные районы Левобережной Украины и заняты важные плацдармы на правом берегу Днепра в районе Ржищева, Букрина, Дарницы, Днепропетровска и Черкасс.

В сентябре ― октябре 1943 г. войска 9-й (А. Крутиков), 18-й (К. Леселидзе) и 56-й (А. Гречко) общевойсковых армий Северо-Кавказского фронта под командованием генерал-полковника И.Е. Петрова во взаимодействии с частями Черноморского флота (вице-адмирал Л.А. Владимирский) и Азовской военной флотилии (контр-адмирал С.Г. Горшков) провели Новороссийско-Таманскую наступательную операцию, в ходе которой был полностью освобожден Таманский полуостров и созданы благоприятные условия для проведения Керченской десантной операции (октябрь — декабрь 1943 г.), положившей начало освобождению Крыма.

В сентябре ― ноябре 1943 г. войска Южного фронта (Ф.И. Толбухин) провели успешную Мелитопольскую наступательную операцию, в ходе которой вышли к реке Молочная и освободили южные районы Донбасса, в том числе город Мелитополь.

В первой половине октября 1943 г. в ходе ряда локальных операций по форсированию Днепра советские войска в полосе действий Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов захватили несколько стратегических плацдармов в районе Лютежа, Киева, Переяславля, Кременчуга и Запорожья.

20 октября 1943 г. приказом Ставки ВГК Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный фронты, которыми руководили генералы армии Николай Федорович Ватутин, Иван Степанович Конев, Родион Яковлевич Малиновский и Федор Иванович Толбухин, были, соответственно, преобразованы в 1-й, 2-й, 3-й и 4-й Украинские фронты.

24 октября 1943 г. войска 1-го Украинского фронта начали подготовку к проведению Киевской наступательной операции, успешному завершению которой Ставка ВТК и лично И.В. Сталин придавали огромное военно-политическое значение. Первоначально предполагалось, что основной удар на Киев будет нанесен с букринского (южного) плацдарма, где располагались войска 27-й и 40-й общевойсковых армий генералов С.Г. Трофименко и Ф.Ф. Жмаченко. Однако затем, когда противник стянул на это направление крупные резервы, было принято решение, что главный удар на столицу Советской Украины будет нанесен с лютежского (северного) плацдарма, где находились войска 38-й общевойсковой и 3-й гвардейской танковой армий генералов К.С. Москаленко и П.С. Рыбалко.

3―13 ноября 1943 г. в ходе проведения Киевской наступательной операции войска 1-го Украинского фронта, разгромив передовые части 8-й полевой армии генерал-полковника О. Вёлера и 4-й танковой армии генерал-полковника Г. Гота, освободили Киев, Житомир, Фастов, Белую Церковь, Бердичев и другие города Правобережной Украины. Дальнейшее продвижение советских войск было остановлено мощными контрударами противника из района Житомира, Фастова и Брусилова. В ходе Киевской оборонительной операции (ноябрь — декабрь 1943 г.), войска 8-й полевой и 4-й танковой армий вермахта неоднократно пытались вернуть утраченные позиции и отбросить советские войска на левый берег Днепра. Все их усилия оказались тщетны, поскольку благодаря стойкости и героизму советских воинов и полководческому дарованию генерала армии Н.Ф. Ватутина, прорвать оборону 13-й, 27-й, 38-й, 40-й и 60-й общевойсковых и 3-й танковой армий им так и не удалось.

В ноябре ― декабре 1943 г. войска всех четырех Украинских фронтов, сломив ожесточенное сопротивление противника в среднем и нижнем течении Днепра, освободили Черкассы, Днепропетровск, Днепродзержинск, Запорожье и другие украинские города и начали боевые действия на Правобережной Украине. Однако на кировоградском и криворожском оперативных направлениях противник сумел создать мощный оборонительный рубеж и провести серию удачных контрударов, которые заставили советские войска перейти к вынужденной обороне. К концу 1943 г. линия фронта на южном и юго-западном стратегических направлениях стабилизировалась на рубеже Коростень — Фастов — Белая Церковь — Канев — Запорожье — Каховка — Херсон.

Во второй половине 1943 г. по решению Ставки ВГК на западном стратегическом направлении против группы армий «Центр», которой продолжал командовать генерал-фельдмаршал Г. Клюге, были проведены несколько крупных наступательных операций, имевших исключительно важное значение для дальнейшего хода войны на центральном участке советско-германского фронта.

В августе ― октябре 1943 г. была проведена Смоленская наступательная операция, получившая кодовое название «Суворов». Для ее проведения были привлечены огромные силы: десять общевойсковых армий, шесть танковых и стрелковых корпусов и две воздушные армии Западного и Калининского фронтов, которыми командовали генералы армии В.Д. Соколовский и А.И. Еременко. В ходе этой операции войска 10-й гвардейской (К. Трубников), 5-й (В. Поленов), 10-й (В. Попов), 31-й (В. Глуздовский), 33-й (В. Гордов), 49-й (И. Гришин) и 68-й (Е. Журавлев) общевойсковых армий Западного фронта и войска 4-й ударной (В. Швецов), 39-й (Н. Берзарин) и 43-й (К. Голубев) общевойсковых армий Калининского фронта, продвинувшись вперед на 200―250 км., разгромили двадцать дивизий противника и освободили Смоленск, Дорогобуж, Рославль, Ярцево, Ельню, Спас-Деменск, Невельск и многие другие города Калининской и Смоленской областей РСФСР. Тогда же войска 13-й (Н. Пухов), 48-й (П. Романенко), 60-й (И. Черняховский), 61-й (П. Белов), 65-й (П. Батов) и 70-й (И. Галанин) общевойсковых, 2-й танковой (С. Богданов) и 16-й воздушной (С. Руденко) армий Центрального фронта провели Чернигово-Припятскую наступательную операцию, в ходе которой были освобождены Севск, Рыльск, Сумы, Нежин, Новгород-Северский, Конотоп и Чернигов.

В сентябре ― октябре 1943 г. была проведена Брянская наступательная операция, в которой приняли участие войска 11-й гвардейской (И. Баграмян), 3-й (А. Горбатов), 11-й (И. Федюнинский), 50-й (И. Болдин) и 63-й (В. Колпакчи) общевойсковых и 15-й воздушной (Н. Науменко) армий Брянского фронта. В ходе этой операции советские войска освободили Брянск, Бежецк, Трубчевск и вышли к границам Советской Белоруссии.

В октябре 1943 г. по решению Ставки ВГК Калининский, Брянский и Центральный фронты, которыми командовали генералы армии Андрей Иванович Еременко, Маркиан Михайлович Попов и Константин Константинович Рокоссовский, были, соответственно, преобразованы в 1-й и 2-й Прибалтийские и Белорусский фронты.

Во второй половине октября ― конце декабря 1943 г. на центральном участке советско-германского фронта в ходе проведения ряда локальных наступательных операций советские войска, освободив ряд восточных районов Гомельской и Витебской областей, вышли на рубеж Невель — Великие Луки — Витебск — Мозырь — Жлобин — Рогачёв.

Таким образом, несмотря на ряд неудач на разных участках советско-германского фронта, этот период войны стал эрой коренного перелома, который полностью закрепил за советским военно-политическим руководством определение всей дальнейшей стратегии ведения войны.

Начавшаяся с первых часов войны перестройка жизни огромной страны на военный лад стала приобретать заметную организованность уже с конца июня 1941 г., когда, по образному выражению тогдашнего наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова, «государственная машина, направленная по рельсам невероятности нападения А. Гитлера на Советский Союз, после начала войны вынуждена была сначала остановиться, пережить период растерянности и потом повернуть на 180 градусов».

Как известно, уже 30 июня 1941 г. совместным решением Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО), в состав которого первоначально вошли только пять членов высшего партийно-государственного руководства страны: И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков и Л.П. Берия. В феврале 1942 г. в его состав были введены А.И. Микоян, Н.А. Вознесенский и Л.М. Каганович, а в ноябре 1944 г. новым членом ГКО вместо К.Е. Ворошилова стал генерал армии Н.А. Булганин. Первоначально заместителем И.В. Сталина по ГКО стал В.М. Молотов, который де-факто был вторым человеком в партии и государстве. Однако с созданием в декабре 1942 г. Оперативного бюро ГКО и утверждением Л.П. Берии его руководителем и еще одним заместителем председателя ГКО, В.М. Молотов стал постепенно утрачивать свое прежнее положение и на вторые роли после И.В. Сталина стал выходить новый всесильный тандем Л.П. Берия — Г.М. Маленков.

Все постановления ГКО имели силу законов военного времени, а все партийные, государственные, военные, хозяйственные и профсоюзные органы были обязаны беспрекословно выполнять его решения и распоряжения. В своей деятельности ГКО опирался на аппараты ЦК ВКП(б) и СНК СССР и своих уполномоченных на местах, в роли которых выступали первые секретари рескомов, крайкомов, обкомов и горкомов партии. Рабочими органами ГКО были наркоматы обороны, военно-морского флота, внутренних дел и их главные управления. Кроме того, во всех городах, находящихся в непосредственной близости к фронту, создавались городские комитеты обороны, в состав которых входили первый секретарь горкома и полномочные представители командующих фронтами и местных органов НКВД. Такие местные ГКО действовали в более чем 60 прифронтовых городах и наделялись правом объявлять город на осадном положении, производить мобилизацию и эвакуацию населения, создавать части народного ополчения и истребительные батальоны, давать прямые указания всем предприятиям по выпуску вооружения и боеприпасов, организовывать строительство оборонительных рубежей и т. д.

Тогда же, 30 июня 1941 г. СНК СССР утвердил общий мобилизационный народно-хозяйственный план, предусматривающий перестройку экономики страны на военный лад в кратчайшие сроки. В августе 1941 г. был принят военно-хозяйственный план на последний квартал 1941 г. и на весь 1942 г. в восточных районах СССР, в частности, в Поволжье, на Урале, в Сибири, Казахстане и Средней Азии. Основная программа действий по превращению страны в единый военный лагерь была сформулирована в «Директиве СНК СССР и ЦК ВКН(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков», которая была принята еще 29 июня 1941 г. В ней осуждались сохранявшиеся с довоенных времен «благодушно-мирные настроения», непонимание смысла угрозы и всей опасности наступления германских войск. Разъяснялось, что целью нападения фашистской Германии на Советский Союз является не только уничтожение советского общественного строя, но и тотальное ограбление страны, захват ее огромных продовольственных и сырьевых ресурсов, восстановление власти помещиков и капиталистов, что, наконец, в этой войне «решается вопрос о жизни и смерти Советского государства, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение». Родина оказалась в величайшей опасности, и «мы должны быстро и решительно перестроить всю свою работу на военный лад».

Эта «Директива» и конкретные шаги по ее реализации со стороны высшего руководства страны сыграли решающую роль в мобилизации всего партийного и государственного аппарата и всех советских людей в перестройке «всей работы на военный лад», поскольку уже к осени 1941 г. противник захватил самые высокоразвитые и густонаселенные районы страны — Украину, Белоруссию, Молдавию, Прибалтику и 13 областей европейской части РСФСР, где к началу войны проживали почти 85 млн человек. Здесь же находился основной промышленный потенциал страны, где до войны добывалось 71% железной руды и производилось 71% чугуна, 58% стали, 57% проката черных металлов и т. д.

Осуществляя перестройку на военный лад, Совет Народных Комиссаров СССР уже в начале июля 1941 г. принял постановление, которое значительно расширило права наркомов в условиях военного времени. В сентябре — ноябре 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР создал два новых наркомата — танковой промышленности (В.А. Малышев) и минометного вооружения (П.И. Паршин), а Президиум СНК СССР провел коренную перестройку структуры наркоматов боеприпасов (П.Н. Горемыкин), вооружений (Д.Ф. Устинов) и авиационной промышленности (А.И. Шахурин). В основу перестройки деятельности всей партии и всех органов государственной власти и управления был положен принцип максимальной централизации руководства. За годы войны ни съездов ВКП(б), ни Пленумов ЦК, за исключением сентябрьского 1941 г. и январского 1944 г. Пленумов ЦК, не проводилось, Оргбюро ЦК не собиралось ни разу, а все решения от имени Секретариата ЦК принимались путем устного опроса его членов. Политбюро ЦК осуществляло свои функции постольку, поскольку практически все его члены входили в состав ГКО. На военный лад была перестроена и сама ВКП(б): свыше 500 партийных секретарей, начиная с ЦК компартий союзных республик до горкомов партии, были мобилизованы и назначены членами военных советов фронтов, армий, корпусов и дивизий. Кроме того, 270 ответственных сотрудников ЦК ВКП(б) были направлены на работу в ряды РККА и ВМФ в качестве армейских, корпусных, дивизионных, полковых и батальонных комиссаров. Одновременно был расширен институт парторгов ЦК, которые стали непосредственно работать на 1170 крупнейших предприятиях оборонного комплекса страны, а в ноябре 1941 г. были созданы политотделы во всех МТС и совхозах, которые просуществовали вплоть до мая 1943 г.

Летом 1941 г. началась эвакуация промышленных предприятий в восточные районы страны. Первоначально для руководства этой работой 24 июня был создан Совет по делам эвакуации при СНК СССР, который возглавил член Политбюро ЦК, нарком путей сообщения СССР Л.М. Каганович. Однако уже 3 июля председателем Совета, который был переподчинен ГКО, был назначен кандидат в члены Политбюро ЦК, глава ВЦСПС Н.М. Шверник, а его заместителями стали А.Н. Косыгин и М.Г. Первухин, занимавшие посты заместителей председателя СНК СССР. В октябре 1941 г. решением ГКО был образован Комитет по эвакуации продовольственных запасов, промышленных товаров и предприятий промышленности, который возглавил член Политбюро ЦК А.И. Микоян. А уже в декабре 1941 г. оба этих органа были слиты в Управление по делам эвакуации при СНК СССР.

По уточненным данным историков (Г. Куманев), к началу 1942 г. в восточные районы страны были эвакуированы и сразу введены в строй почти 2600 крупных промышленных предприятий, из которых 1360 заводов были сугубо оборонного профиля. Хотя следует признать, что данный вопрос в историографии требует дополнительных исследований. Одновременно с эвакуацией промышленного оборудования на восток страны были вывезены более 10 млн человек — инженерно-технических специалистов и кадровых рабочих, которые смогли в кратчайшие сроки начать выпуск боеприпасов, вооружений и военной техники на востоке страны. Одновременно в конце декабря 1941 г. постановлением СНК СССР на положение мобилизованных переводились все рабочие и служащие предприятий и учреждений военно-промышленного комплекса страны, которым запрещалось увольнение по собственному желанию, а самовольный уход с предприятий карался как дезертирство. В феврале 1942 г. был издан указ Президиума Верховного Совета СССР «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и в строительстве», на основании которого на постоянные и сезонные работы для нужд фронта было мобилизовано почти 2,2 млн человек.

В результате предпринятых мер уже к середине 1942 г. была полностью завершена перестройка всего тыла на военный лад, что и стало главным фактором коренного перелома в войне. Уже к концу 1942 г. общий объем валовой продукции промышленного производства превзошел предвоенный показатель, а через полгода выпуск военной продукции вырос еще на 20 %. В августе 1943 г., в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от оккупации», к военному производству стали активно подключаться отвоеванные территории. К концу 1943 г. было построено 3500 новых и восстановлено 7500 старых крупных промышленных предприятий, а общий валовой объем промышленной продукции превысил довоенный уровень более чем в три раза, в результате чего Советский Союз достиг полного количественного превосходства в военной технике, боеприпасах и вооружении над нацистской Германией и ее военными сателлитами.

Более того, по мнению большинства военных экспертов, решающую роль в победе над врагом сыграли и высокие тактико-технические данные многих образцов советской боевой техники и вооружений, в частности, истребителей А.С. Яковлева (Як-3) и С.А. Лавочкина (Ла-5), штурмовиков С.В. Ильюшина (Ил-2), бомбардировщиков А.Н. Туполева (ТБ-3, ТУ-2), Н.Н. Поликарпова (По-2) и В.М. Петлякова (Пе-2), средних и тяжелых танков М.И. Кошкина, А.А. Морозова и Ж.Я. Котина (КВ-85, Т-34, ИС-2), артиллерийских орудий В.Г. Грабина (76-мм дивизионная пушка), Ф.Ф. Петрова (152-мм гаубица), И.И. Иванова (280-мм мортира), Б.И. Шавырина (82-мм батальонный и 120-мм полковой минометы) и Ю.А. Победоносцева и Г.Э. Лангемака (реактивный миномет БМ-13 «Катюша»), противотанковых ружей В.А. Дегтярева и С.Г. Смирнова (ПТРД-41) и т. д.

Немаловажную роль сыграло и то, что советской военной промышленности удалось в кратчайшие сроки решить и острую нехватку стрелкового оружия. В 1942 г. оружейные заводы Тулы, Куйбышева и Ижевска отправили на фронт более 4 млн винтовок Ф.В. Токарева и С.Г. Симонова и спешно освоили производство безотказных автоматов ППШ-41 Г.С. Шпагина и ППС-42 А.С. Судаева. Всего же за годы войны советская промышленность выпустила более 1,5 млн станковых и ручных пулеметов, более 12,3 млн винтовок и карабинов и более 6,2 млн автоматов.

В годы войны в Горьком, Свердловске, Челябинске и Нижнем Тагиле были созданы крупнейшие в мире танкограды, где на базе Уралмаша, Красного Сормово и эвакуированных Кировского, Харьковского и Сталинградского тракторных заводов стали серийно выпускаться лучшие в мире танки КВ-2 и Т-34 и самоходные артиллерийские установки СУ-100 и ИСУ-152, бронекорпуса которых с августа 1942 г. стали делать методом автоматической электросварки, разработанной академиком Е.О. Патоном. Уже в 1942 г. на советских оборонных предприятиях было изготовлено 27 тыс. танков и самоходок, в 1943 г. — 27,5 тыс. танков и самоходок, а в 1944―1945 гг. с поточных конвейеров всех советских танкодромов вышло более 48 тыс. танков и самоходок. Таким образом, в 1942―1945 гг. советские танкограды поставили на фронт более 102,5 тыс. танков и самоходок.

Аналогичный поточно-конвейерный метод сборки самолетов в начале 1943 г. был введен и на всех крупнейших авиазаводах Москвы, Саратова, Куйбышева, Свердловска, Иркутска и Баку, где в 1942―1945 гг. было построено более 105 тыс. боевых самолетов. В тот же период на оборонных заводах Москвы, Коломны, Горького, Перми и других городов было произведено почти 167 тыс. артиллерийский орудий, более 10 тыс. установок реактивной артиллерии и почти 349 тыс. минометов. Эта первоклассная военная техника и вооружения, помноженные на талант многих советских полководцев и беспримерный героизм советских солдат и офицеров, сокрушила «тысячелетний рейх» и его грозную военную машину, подмявшую под себя всю хваленую «цивилизованную» Европу.

Ведущими отраслями военной экономики страны в годы войны умело и самоотверженно руководили многие выдающиеся и талантливые организаторы советского производства, в том числе начальник Главного управления тыла РККА и нарком путей сообщения генерал армии А.В. Хрулёв, нарком танковой промышленности генерал-полковник В.А. Малышев, нарком вооружений генерал-полковник Д.Ф. Устинов, нарком боеприпасов генерал-полковник Б.Л. Ванников, нарком минометного вооружения генерал-полковник П.И. Паршин, нарком авиационной промышленности генерал-полковник А.И. Шахурин, нарком связи маршал войск связи И.Т. Пересыпкин, нарком черной металлургии И.Ф. Тевосян, нарком нефтяной промышленности Н.К. Байбаков и другие наркомы, которых сам И.В. Сталин любовно называл «генералами и маршалами от нефти, металлургии и транспорта, машиностроения и сельского хозяйства». При этом надо учесть, что генеральное сражения на трудовом фронте было выиграно при резком сокращении общей численности рабочих, служащих и крестьян, среди которых более 60 % составляли героические советские женщины и подростки.

В последние годы очень активно стал создаваться миф об особой роли знаменитого «союзного ленд-лиза» в общей победе над нацистской Германией, без которого якобы Советский Союз не смог бы одержать великую победу в Великой Отечественной войне. Чтобы разобраться в этом вопросе, достаточно взглянуть на ряд хорошо известных фактов, что позволит сразу опровергнуть это лживое утверждение, столь распространенное на Западе и в умах наших доморощенных либералов и записных борцов со сталинским тоталитарным режимом.

Знаменитый «Закон о ленд-лизе» или «Закон по обеспечению защиты Соединенных Штатов», который был принят Конгрессом США еще 11 марта 1941 г., давал президенту США «право передавать взаймы или в аренду другим государствам различные товары и материалы, необходимые для ведения военных действий», если эти действия, по определению президента, являлись жизненно важными для обороны США. Под «различными товарами и материалами» понимались оружие, военная техника, боеприпасы, стратегическое сырье, амуниция, продовольствие, товары гражданского назначения для армии и тыла, а также любая информация, имеющая важное военное значение. Сама схема ленд-лиза предусматривала выполнение страной-получателем ряда условий:

1) уничтоженные, утраченные или потерянные во время боевых действий материалы не подлежали оплате, а уцелевшее и пригодное для гражданских целей имущество следовало оплатить полностью или частично в порядке погашения долгосрочного кредита, выданного самими США;

2) сохранившиеся военные материалы могли оставаться у страны-получателя до тех пор, пока США не затребуют их назад;

3) в свою очередь, арендатор обязывался помогать Соединенным Штатам всеми имевшимися у него ресурсами и информацией.

Закон о ленд-лизе обязывал страны, претендовавшие на американскую помощь, представлять США исчерпывающий финансовый отчет. Неслучайно министр финансов США Г. Моргентау во время слушаний в сенатском комитете назвал это положение уникальным во всей мировой практике, заявив, что «впервые в истории одно государство, одно правительство предоставляет другому данные о своем финансовом положении».

С помощью ленд-лиза администрация президента Ф.Д. Рузвельта собиралась решить ряд неотложных задач внутри- и внешнеполитического свойства.

• Во-первых, такая схема позволяла создать новые рабочие места в самих США, которые не только не вышли из «Великой депрессии» 1929―1933 гг., но и столкнулись с новым кризисом в 1937–1939 гг.

• Во-вторых, ленд-лиз позволял американскому правительству оказывать определенное влияние на страну-получателя ленд-лизовской помощи.

• И, наконец, в-третьих, посылая своим союзникам только оружие, материалы и сырье, президент Ф.Д. Рузвельт выполнял свое предвыборное обещание: «Наши парни никогда не будут участвовать в чужих войнах».

Вопреки распространенному заблуждению, система ленд-лиза создавалась отнюдь не под СССР. Первыми военную помощь на основе особых арендных отношений (аналога оперативного лизинга) в конце мая 1940 г. запросили англичане, поскольку фактический разгром Франции оставил Великобританию без военных союзников на европейском континенте. Сами англичане предложили три схемы расчетов: безвозмездный дар, оплата наличными и лизинг. Премьер У. Черчилль был реалистом и прекрасно понимал, что ни первое, ни второе предложения энтузиазма у американцев не вызовут, поскольку воюющая Англия была фактически на грани банкротства. Поэтому президент Ф.Д. Рузвельт быстро принял третий вариант, и в конце лета 1940 г. сделка состоялась. Затем в недрах американского Министерства финансов родилась идея распространить опыт одной частной сделки на всю сферу всех межгосударственных отношений США. Подключив к разработке законопроекта о ленд-лизе военное и военно-морское министерства, администрация президента США 10 января 1941 г. внесла его на рассмотрение обеих палат Конгресса, который и был утвержден им 11 марта 1941 г. Первоначальный срок поставок по ленд-лизу был установлен до 30 июня 1943 г. с дальнейшей ежегодной пролонгацией по мере его необходимости, а первым администратором этого проекта президент Ф.Д. Рузвельт назначил бывшего министра торговли, своего помощника Г. Гопкинса.

В сентябре 1941 г. Конгресс США после долгих дебатов со своими «изоляционистами», негласными лидерами которых были госсекретарь К. Хэлл, глава ЦРУ Дж. Даллес и экс-президент Г. Гувер, одобрил так называемую «Программу победы», суть которой, по словам самих американских историков (Р. Лейтон, Р. Коакли), «заключалась в том, что вкладом Америки в войну будет оружие, а не армии». Сразу после подписания этой программы президентом Ф.Д. Рузвельтом его советник и спецпредставитель А. Гарриман вылетел в Лондон, а оттуда — в Москву, где 1 октября 1941 г. нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, британский министр запасов и снабжения лорд У.Э. Бивербрук и президентский спецпредставитель А. Гарриман подписали Первый (Московский) протокол, который положил начало распространению программы ленд-лиза на Советский Союз. 11 июня 1942 г. в Вашингтоне было подписано «Соглашение между правительствами СССР и США о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии», которое окончательно отрегулировало все принципиальные вопросы военно-технического и экономического сотрудничества двух главных участников антигитлеровской коалиции. В целом, в соответствии с подписанными протоколами, все ленд-лизовские поставки в СССР традиционно делят на несколько этапов:

Предленд-лиз — с 22 июня 1941 по 30 сентября 1941 года (до подписания протокола)

Первый протокол — с 1 октября 1941 по 30 июня 1942 года (подписан 1 октября 1941 г.)

Второй протокол — с 1 июля 1942 по 30 июня 1943 года (подписан 6 октября 1942 г.)

Третий протокол — с 1 июля 1943 по 30 июня 1944 года (подписан 19 октября 1943 г.)

Четвертый протокол — с 1 июля 1944 по 20 сентября 1945 года (подписан 17 апреля 1944 г.).

2 сентября 1945 г. с подписанием акта о капитуляции милитаристской Японии Вторая мировая война была завершена, а уже 20 сентября 1945 г. все поставки по ленд-лизу в СССР были прекращены. Правительство США никогда не публиковало подробных отчетов того, что и сколько было отправлено по программе ленд-лиза в СССР. Но по уточненным данным советских историков (Л.В. Поздеева), которые были извлечены ими из закрытых американских архивных источников, поставки по ленд-лизу в СССР осуществлялись по четырем маршрутам: Дальний Восток — 8 244 000 тонн (47,1%), Советский Север — 4 645 000 тонн (26,6%), Персидский залив — 4 160 000 тонн (23,8%) и Советская Арктика — 452 000 тонн (2,5%).

В свое время британский премьер-министр У. Черчилль назвал ленд-лиз «самым бескорыстным актом в истории всех стран». По признанию самих американцев, ленд-лиз приносил немалые доходы и выгоды самим США. В частности, бывший министр торговли США Дж. Джонс прямо говорил, что «поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частным случаем в торговых отношениях, регулируемых нашими государственными органами», а его соотечественник, американский историк Дж. Херринг столь же откровенно писал, что «ленд-лиз не был самым бескорыстным актом в истории человечества… Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли себе выгоды, которые они могут из него извлечь». И это было действительно так, поскольку ленд-лиз оказался неиссякаемым источником обогащения многих американских корпораций. Единственной страной антигитлеровской коалиции, получившей весомый экономический выигрыш от войны, были именно США. Недаром в самих Соединенных Штатах Вторую мировую войну часто называют «хорошей войной», что зримо видно из названия работы известного американский историка С. Теркли «The Good War: An Oral History of World War II» (1984), в которой он с предельным цинизмом отмечал: «Почти весь мир во время этой войны испытал страшные потрясения, ужасы и был почти уничтожен. Мы же вышли из войны, имея в наличии невероятную технику, орудия труда, рабочую силу и деньги. Для большинства американцев война оказалась забавой… Я не говорю о тех несчастных, которые потеряли своих сыновей и дочерей. Однако для всех остальных это было чертовски хорошее время».

Для выполнения поставок по ленд-лизу администрация президента Ф.Д. Рузвельта стала широко использовать так называемые контракты с фиксированной рентабельностью («cost-plus contracts»), когда частные подрядчики могли сами устанавливать определенный уровень доходов по отношению к издержкам. В случаях, когда требовались значительные объемы специализированной техники, то в роли арендодателя выступало само правительство США, покупавшее все необходимое оборудование для последующей передачи их в лизинг. Конечно, можно извести не одну тонну бумаги, чтобы объяснить непосвященной публике грандиозное значение ленд-лиза в победе над коварным врагом, но совершенно очевидно, что никаким словоизвержением невозможно изменить реальные цифры, которые говорят сами за себя. Например, в предвоенный период и в годы войны на всех предприятиях СССР было произведено более 29,1 млн единиц стрелкового оружия всех типов, в то время как с американских, британских и канадских заводов на вооружение в РККА поступило всего лишь около 152 тыс. единиц стрелкового оружия, то есть всего 0,5%. Аналогичная картина наблюдалась и по всем типам артиллерийских систем — 526,2 тыс. советских орудий и минометов против 13 тыс. заграничных, что составляло менее 2,5% от их общего числа. По другим видам вооружений картина была несколько иная, но тоже не столь оптимистическая для союзников: по танкам и самоходным орудиям соотношение довоенных и военных отечественных и «союзнических» машин составляло, соответственно, 132,8 тыс. и 11,9 тыс. (8,96%), а по боевым самолетам — 140,5 тыс. и 18,3 тыс. (13%).

Вопрос о финансовых объемах всей программы ленд-лиза до сих пор остается предметом старой научной дискуссии и околонаучных спекуляций, но по оценкам большинства современных историков, общие поставки по ленд-лизу составили 50 млрд долларов. Из этой суммы Британская империя получила более 31,5 млрд, СССР — 11,3 млрд, Франция — 3,2 млрд, Китай — 1,6 млрд и даже страны Латинской Америки, чьи боевые подвиги на полях Второй мировой войны без микроскопа вряд ли можно рассмотреть, урвали свои 420 млн долларов.

Но, может быть, при незначительности общего объема заокеанской помощи она сыграла решающую роль именно в 1941 г., когда враг стоял у ворот Москвы и Ленинграда, и когда до победного марша германского вермахта по Красной площади оставалось всего несколько десятков километров? Однако реальная статистика поставок вооружений именно за этот год говорит совершенно о другом. В 1941 г. Красная армия получила от собственной промышленности 1,76 млн винтовок, автоматов и пулеметов, 53,7 тыс. орудий и минометов, 5,4 тыс. танков и 8,2 тыс. боевых самолетов. В то время как союзники по антигитлеровской коалиции поставили всего 82 артиллерийских орудия (0,15%), 648 танков (12,14%) и 915 самолетов (10,26%).

Если перевести все эти поставки в денежный эквивалент, то по данным профессора М.И. Фролова («Тщетные потуги: против принижения роли СССР в разгроме фашистской Германии» 1986), который уже многие годы успешно полемизирует с немецкими историками (В. Швабедиссен, К. Уэбе), «до конца 1941 года — в самый тяжелый для Советского государства период — в СССР по ленд-лизу из США были направлены материалы на сумму 545 тыс. долларов при общей стоимости американских поставок странам антигитлеровской коалиции 741 млн долларов». К концу же 1942 г. согласованные программы поставок в СССР были выполнены американцами и англичанами только на 55%. В 1941―1942 годах в СССР поступило всего 7 % отправленных за годы войны из США грузов. Основное количество вооружения и других материалов было получено Советским Союзом в 1944―1945 годах, после коренного перелома в ходе войны».

Теперь посмотрим, что же представляли собой боевые машины союзных стран, которые первоначально шли по программе ленд-лиза. Например, из 711 истребителей, прибывших из Англии в СССР до конца 1941 г., львиную долю составляли безнадежно устаревшие машины типа «Киттихок», «Томагавк» и «Харрикейн», которые существенно уступая немецкому «Мессершмиту» и советскому «Яку» по скорости и маневренности и не имели даже пушечного вооружения. Что касается новейших истребителей «Аэрокобра», то в 1941 г. их было поставлено всего 11 штук. Аналогичная картина наблюдалась и с хвалеными английскими бронемашинами — легким танком «Валлентайн», который советские танкисты окрестили «Валентина», и средним танком «Матильда», которую те же танкисты обозвали еще хлестче — «Прощай, Родина», поскольку их тонкая броня, пожароопасные карбюраторные двигатели и допотопная трансмиссия делали эти танки легкой добычей немецких артиллеристов и гранатометчиков. Причем, если британские джентльмены все же блюли некие приличия и, периодически посылая товар по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже», хотя бы доставляли его в оговоренном количестве, то американцы просто внаглую срывали все поставки: обещали прислать в 1941 г. 600 танков и 750 самолетов, а реально послали 182 танка и 204 самолета. Причем их хваленый средний танк М-3 («Ли») получил у советских танкистов горестно-ироническое прозвище «братская могила на шестерых».

Та же история повторилась и в 1942 г.: если советская промышленность выпустила в этот год более 5,9 млн единиц стрелкового оружия, 287 тыс. орудий и минометов, 24,5 тыс. танков и самоходных орудий и 21,7 тыс. самолетов, то по ленд-лизу за январь ― октябрь 1942 г. было поставлено всего 61 тыс. единиц стрелкового оружия, 532 единицы орудий и минометов, 2703 танков и самоходок и 1695 самолетов. Причем, с ноября 1942 г., то есть в самый разгар битвы за Кавказ и Сталинград и проведения операции «Марс», поставки вооружений практически полностью прекратились. По информации историков (М. Супрун), эти перебои начались уже летом 1942 г., когда немецкая авиация и подлодки разгромили печально знаменитый караван PQ-17, брошенный на произвол судьбы по приказу британского адмиралтейства своими же конвойными судами. Результат оказался катастрофическим: до советских портов дошло всего 11 из 35 судов, что и было использовано в качестве предлога для приостановки отправки следующего конвоя, который отплыл от британских берегов только в сентябре 1942 г. Причем, новый караван PQ-18 потерял по дороге 10 транспортов из 37, и очередной конвой был отправлен только в середине декабря 1942 г. Таким образом, когда на Волге шла решающая битва всей Второй мировой войны, в Мурманск и Архангельск пришло поодиночке менее 40 судов с ленд-лизовскими грузами. В связи с этим обстоятельством у многих возникло законное подозрение, что в Лондоне и Вашингтоне все это время просто выжидали, в чью пользу завершится сражение под Сталинградом.

Вопрос о «ленд-лизовских» цифрах до сих пор остается открытым. Например, согласно материалам Приемной комиссии Главного бюро инженерного корпуса РККА в годы войны англичане поставили нам 1084 танка «Матильда-2» (164 потеряно при транспортировке), 3782 танка «Валентайн» (420 потеряно при транспортировке) и 344 танка «Черчилль» (191 потерян при транспортировке), а американцы, соответственно, — 1776 танков «Стюарт» (104 потеряно при транспортировке), 1386 танков «Ли» (410 потеряно при транспортировке) и 4063 танка «Шерман» (400 потеряно при транспортировке). Таким образом, англичане отправили нам 5210 танков, но реально мы получили только 4435 штук, а американцы отправили 6625 танков, но до пункта назначения дошло всего 5711 танков. Хотя, согласно данным 21-го отчета Конгрессу США, по операциям ленд-лиза в СССР было поставлено 7056 танков. И такая путаница в цифрах наблюдается по всем позициям…

Но самым интересным является то, что наши либеральные историки и публицисты либо хорошо знают, но тщательно скрывают, либо просто пропускают мимо ушей, либо с торжественным видом выкладывают в качестве решающего козыря — поставки, не относящиеся к основным видам вооружений. И тут, казалось бы, крыть нечем, поскольку цифры получаются и впрямь солидные. В частности, именно по ленд-лизу мы получили 2586 тыс. тонн авиационного бензина, что составляло 37% от произведенного в СССР в годы войны, и почти 410 тыс. автомобилей, то есть 45% всего автотранспорта РККА. Немалую роль сыграли и поставки продовольствия, хотя за первый год войны они были крайне незначительны, а всего США поставили примерно 15 % мясных консервов и прочих «деликатесов». А ведь были еще станки, рельсы, паровозы, вагоны, радиолокаторы и другое полезное имущество, без которого много не навоюешь. Безусловно, ознакомившись с этим внушительным списком ленд-лизовских поставок, можно искренне восхититься американскими партнерами по антигитлеровской коалиции, если не знать один нюансик: одновременно вполне сравнимую по объемам помощь американские промышленные корпорации оказывали и нацистской Германии.

Например, крупнейшая нефтяная корпорация «Standard Oil», принадлежавшая Дж. Рокфеллеру, только по линии немецкого концерна «I.G. Farbenindustrie» продала Берлину бензина и смазочных материалов на 20 млн долларов. А венесуэльский филиал этой же компании ежемесячно отправлял в Германию 13 тыс. тонн сырой нефти, которую мощная химическая промышленность Третьего рейха тут же перерабатывала в первоклассный бензин. Драгоценным топливом дело не ограничилось, и немцам из-за океана сплошным потоком шел вольфрам, синтетический каучук и куча разных комплектующих для их автомобильной промышленности, которыми германского фюрера снабжал его старинный друг Г. Форд. В частности, хорошо известно, что на снабжение германского вермахта шло 30 % всех автопокрышек, изготовленных на его заводах. А что касается общего объема фордовско-рокфеллеровских поставок нацистской Германии, то полных сведений на сей счет нет до сих пор, поскольку это есть строжайшая коммерческая тайна, но даже то малое, что стало достоянием общественности и историков, позволяет легко понять, что торговля с Берлином в годы войны шла ничуть не меньше, чем с «союзными» Лондоном и Москвой.

Чуть выше мы писали о том, что существует и еще одна ходячая версия, что со стороны США ленд-лизовская помощь носила чуть ли не благотворительный характер. Однако при ближайшем рассмотрении и эта версия не выдерживает никакой критики. Прежде всего потому, что уже в ходе войны в рамках так называемого «обратного ленд-лиза» Вашингтон получил необходимого сырья общей стоимостью почти в 20 % от переданных материалов и вооружений. В частности, из СССР были отправлены 32 тыс. тонн марганцевой и 320 тыс. тонн хромовой руды, значение которых в военной промышленности было крайне велико. Достаточно сказать, что когда в результате Никопольско-Криворожской наступательной операции войск 3-го и 4-го Украинских фронтов в феврале 1944 г. германская промышленность лишились никопольского марганца, то 150-мм лобовая броня немецких «королевских тигров» «Tiger II» держала удар советских артиллерийских снарядов гораздо хуже, чем аналогичный 100-мм броневой лист, который стоял на обычных «Tiger I». Кроме того, за союзные поставки СССР расплачивался золотом, и только на одном британском крейсере «Эдинбург», который был потоплен немецкими подлодками в мае 1942 г., находилось 5,5 тонн драгоценного металла.

После окончания войны значительную часть оружия и боевой техники, как и полагалось по договору ленд-лиза, Советский Союз вернул обратно, получив взамен счет на круглую сумму в 2,6 млрд долларов. На фоне списания ленд-лизовских долгов иным державам — тем же Франции и Англии, это выглядело откровенным грабежом, поэтому И.В. Сталин потребовал пересчитать «союзнический» долг, и в 1948 г. его сумма была сокращена ровно наполовину, до 1,3 млрд долларов. Однако и впоследствии американцы были вынуждены признать, что вновь откровенно приврали в своих расчетах, и окончательная сумма, признанная СССР и США, составила 800 млн долларов, из которых порядка 80 млн было выплачено в 1950-х гг.

По Вашингтонскому соглашению, подписанному в 1972 г., общая сумма задолженности по ленд-лизу была определена в 722 млн долларов, из которых 48 млн были выплачены США при Л.И. Брежневе в 1973 г. тремя равными платежами. Но затем, в связи с вводом американской стороной дискриминационных мер в торговле с СССР, в частности, пресловутой «поправкой Джексона-Вэника», все выплаты были прекращены. И лишь в июне 1990 г. в ходе новых переговоров президентов Дж. Буша-старшего и М.С. Горбачева стороны вернулись к обсуждению ленд-лизовского долга, в ходе которых были установлены новый срок окончательного погашения задолженности и окончательная сумма советского долга в 674 млн долларов. После распада СССР его технические долги были разделены на долги правительствам (Парижский клуб) и долги частным банкам (Лондонский клуб). Долг за ленд-лиз был долговым обязательством перед правительством США, то есть частью долга Парижскому клубу, который Россия полностью погасила в августе 2006 г. Поэтому все нынешние причитания наших либералов по поводу американской благотворительности выглядят омерзительно, особенно на фоне вполне трезвых оценок самих американцев, например, того же президента Ф.Д. Рузвельта, прямо заявившего, что «помощь русским — это удачно потраченные деньги».

Первую официальную оценку роли ленд-лиза в общей победе над нацизмом, которая затем в разной интерпретации тиражировалась во всех энциклопедиях, научных работах и учебной литературе, дал член Политбюро ЦК ВКП(б), председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, который в своей книге «Военная экономика СССР в период Отечественной войны» (1948) прямо писал: «Если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4 %». И хотя на протяжении всех этих лет западные советологи, да и наши доморощенные антисталинисты (Б. Соколов, Г. Попов), всячески пытались возвеличить роль ленд-лизовских поставок в годы Второй мировой войны, сами американские ученые, военные и чиновники (Р. Голдсмит, Дж. Херринг, Р. Джоунс) вынужденно признают, что вся союзная помощь СССР с учетом всех «невоенных» поставок, в том числе знаменитой американской тушенки «Второй фронт», составила порядка 10–11 %. Более того, известный американский историк и публицист Р. Шервуд в своей знаменитой книге «Рузвельт и Гопкинс: глазами очевидца» (1958), написанной в разгар «холодной войны», прямо цитировал Гарри Гопкинса, который сказал, что «американцы никогда не считали, что помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на Восточном фронте. Победа была достигнута героизмом и кровью русской армии».

28 ноября — 1 декабря 1943 г. в столице Ирана Тегеране состоялась первая очная встреча всех лидеров «Большой тройки» — Иосифа Виссарионовича Сталина, Франклина Делано Рузвельта и Уинстона Черчилля. Кроме того, в этой первой союзнической конференции трех великих держав принимали участие:

• от Союза Советских Социалистических Республик нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия и заместитель председателя СНК СССР К.Е. Ворошилов;

• от Соединенных Штатов Америки посол США в СССР А. Гарриман, руководитель Объединенного комитета начальников штабов генерал Дж. Маршалл и главком военно-морских сил адмирал Э. Кинг;

• от Великобритании министр иностранных дел Э. Иден и начальник Имперского Генерального штаба генерал А. Брук.

1) Открытие Второго фронта в Европе. После долгих препирательств и споров, прежде всего, со стороны британской делегации, руководитель которой особо настаивал на итальянско-балканском варианте открытия Второго фронта, было принято решение о том, что Второй фронт в Европе будет открыт на севере Франции (в Нормандии) в мае 1944 г.

2) Участие Советского Союза в войне против Японии. Была достигнута принципиальная договоренность, что Советский Союз через два-три месяца после завершения войны в Европе начнет боевые действия в Маньчжурии против Квантунской армии.

3) Послевоенное устройство Европы. В рамках этой проблемы обсуждались два основных вопроса:

а) Будущее территориальное устройство Германии. Ф. Рузвельт и У. Черчилль, выступавшие за расчленение Германии, предложили разные варианты решения этой проблемы, от создания пяти независимых германских государств — Пруссии, Саксонии, Ганновера, Гессена-Дармштадта-Касселя и Баварии-Бадена-Вюртемберга до включения ряда ее территорий — Бадена и Баварии, наряду с Австрией и Венгрией, в состав Дунайской Федерации. И.В. Сталин в категорической форме выступил против планов расчленения Германии, и данный вопрос был передан на рассмотрение в Европейскую консультативную комиссию, которая была создана в августе 1942 г. на Московской конференции министров иностранных дел трех великих держав.

б) Воссоздание Польского государства и его новых государственных границ. По данному вопросу было принято принципиальное решение, предложенное У. Черчиллем, о воссоздании Польского государства, границы которого должны будут пройти по так называемой «линии Керзона» на востоке, и по рубежу Одера и Западной Нейсе на западе. Таким образом, лидеры союзных держав согласились на отторжение в пользу Польши части Восточной Померании и Верхней Силезии, но при этом согласились с вхождением в состав СССР западных областей Украины и Белоруссии, которые вошли в его состав в сентябре 1939 г. В качестве новой советско-польской границы должна была выступить пресловутая «линия Керзона» либо в «варианте А» (с советским Львовом), либо в «варианте Б» (с польским Львовом), которая была предложена в качестве таковой еще на Версальском мирном конгрессе в июне 1919 г. Позднее, в январе 1944 г. советское правительство заявило о готовности положить в основу послевоенной советско-польской границы «вариант А», который был окончательно одобрен в феврале 1945 г. на Крымской (Ялтинской) конференции глав трех союзных держав.

После завершения встречи «Большой тройки», 3―7 декабря 1943 г. состоялась работа второй Каирской конференции, на которой Ф.Д. Рузвельт и У. Черчилль, обсудив детали плана «Оверлорд», приняли решение о назначении генерала армии Д. Эйзенхауэра главнокомандующим экспедиционными силами союзников в Европе.