59
Птицы горят
Шеветта сидела, уставившись на отверстия в фанерной перегородке между лавкой и подсобкой. От каждой дырки расходилось по паре длинных выщербин. Она мысленно проследила пулевые траектории.
До сих пор не верилось, что ее не зацепило, и она все никак не могла унять дрожь, крепко стискивая зубы, чтобы не стучали. Вдобавок у нее началась икота, и свое смущение она вымещала на Райделле, одновременно чувствуя себя виноватой – потому что он, судя по всему, тоже был в шоке.
Она смутно осознавала, что к двери подходят какие-то люди и заглядывают внутрь, но, видя Райделла с чейн-ганом, исчезают. Это «мостовые», а они всегда так себя вели. Если бы Райделл был безоружен, они бы спросили, все ли в порядке, не надо ли помочь, ну а так предпочитали, по выражению Скиннера, «не лезть в чужой огород».
Шеветта раздвоилась; одна ее часть ругалась с Райделлом из-за того, что он снова втянул ее в какое-то дерьмо, вторая – не уставала изумляться, что осталась жива в такой передряге.
Что-то загудело в кармане Райделла, он вытащил темные очки, черная оправа с дешевой хромированной отделкой, и нацепил их на нос.
– Алло? – сказал Райделл. – Лейни?
Она не заметила, как мужчина, уговоривший Фонтейна отдать пистолет, открыл дверь – раздался скрежет стекла – и вошел в лавку; выглядел он точно так же, как и когда уходил, вот только теперь у него на щеке была длинная свежая ссадина с капельками крови. Он достал из кармана плоский маленький револьвер и протянул Фонтейну, держа оружие за ту штуку, в которую суют пули, стволом в сторону.
– Благодарю вас, – сказал мужчина.
Фонтейн поднес пушку к носу, понюхал и вопросительно поднял брови.
– Я отрегулировал снос, – сказал мужчина (что бы это ни значило). – Компенсировать больше не нужно.
Фонтейн со щелчком открыл штуку для пуль и высыпал на ладонь пять пустых латунных гильз. Посмотрел на них, поднял взгляд на мужчину.
– Как успехи?
– Трое, – сказал тот.
– Да, кажется, есть, – говорил тем временем Райделл. – Тут один парнишка на нем работает. Подключить кабель? Хочешь с ней поговорить, Лейни? Она мне сказала, вы много общались…
Смешной у Райделла вид: стоит и болтает будто сам с собой, одна рука поднята, держит очки, другая опущена, держит чейн-ган. Сунул бы он его уже куда-нибудь, что ли, хоть обратно в тайник, хоть куда еще.
– Райделл, хватит, – сказала она, но внезапно увидела «Маленькую Игрушку Бога» – парит под потолком и глядит на нее. – Тесса? Тесса, ты меня слышишь?
Пронзительный визг статического электричества; так пытаются говорить попугаи.
– Тесса?
– Прошу прощения, – сказал мужчина в длиннополом пальто. – Люди, которые на вас напали, поддерживают связь по нескольким каналам. Я включил излучатель помех на этих частотах. – Он посмотрел на «Маленькую Игрушку Бога». – Контрольные механизмы этого устройства не повреждены, но звуковая связь в данный момент невозможна.
– Тесса! – Шеветта яростно замахала воздушному шару, но тот лишь таращился на нее своим главным объективом.
– Что значит «поджигают»? – говорил Райделл. – Сейчас? Прямо сейчас?! – Райделл стянул очки с носа. – Они поджигают мост.
– Что-о?! – Она вспомнила предостережения Скиннера и то, как осторожно люди на мосту пользовались газом и спичками; бросишь на землю окурок – здравствуй, сломанный нос.
Райделл снова надел темные очки.
– Говоришь, чтобы мы бежали, я не ослышался? Что значит «оставь там»? Черт возьми, Лейни? Алло? – Райделл снял очки, руки дрожат от потрясения. – Слушайте все сюда. Уходим, быстро. Лейни утверждает, что мост подожгли.
Райделл наклонился, морщась от боли, развязал вещмешок и достал оттуда странную серебряную штуку. Она блеснула в льющемся снаружи свете. Будто большой стальной термос. Райделл вытянул из вещмешка какие-то свернутые кольцом кабели и бросил один Шеветте:
– Найди розетку.
Со вторым кабелем он подошел к мальчику в старом военном шлеме.
– Эй, парень! Придется одолжить у тебя ноутбук. Слышишь меня?
Шлем приподнялся, и, казалось, на Райделла уставился гигантский термит. Райделл взял ноутбук, выдернул провод, подключенный к шлему. Шеветта увидела, что парень закрыл рот. На экране ноутбука красовался циферблат настенных часов. Нет, подумала Шеветта, это, наверно, какие-то старые карманные часы, увеличенные до размеров детской головки.
Райделл близко поднес к глазам концы кабеля, внимательно разглядел, выбрал один и попробовал воткнуть в гнездо на задней панели ноутбука, потом в другое. Подошло. Шеветта нашла розетку, косо торчащую из стены. Подключила кабель и протянула второй конец Райделлу, который втыкал кабель от ноутбука в серебристый «термос». Райделл воткнул оба кабеля в спаренное гнездо. Ей послышалось, будто термос начал гудеть.
И между Шеветтой и Райделлом возникла девушка, бледная и худая, тело ее светилось, на миг она показалась голой. Но тут же явилась в скиннеровской куртке из потертой конской кожи, черные джинсы, черная водолазка, кроссовки с ребристой подошвой. Все гораздо более новое и стильное, чем одежда Шеветты, но, в общем, очень похоже.
– Меня зовут Рэй Тоэй, – сказала девушка. – Берри Райделл, вам нужно немедленно покинуть мост. Он горит.
– Вы сказали, что знаете мое имя, – сказал мужчина в пальто; в излучаемом Рэй Тоэй сиянии длинная тонкая ссадина на его щеке стала черной. – Там, в баре.
– Вас зовут Конрад, – сказала она. – Первая буква «кей», не «си».
Тот удивленно поднял брови над золотой оправой круглых очков.
– И откуда вам это известно?
– Мне известно многое, Конрад. – И с этими словами на несколько секунд превратилась в другую девушку, голубоглазую блондинку, радужки окаймлены черным ореолом.
Мужчина застыл, будто изваяние из невероятно плотного дерева, тяжелое, инертное, и Шеветта почему-то вспомнила, как в лучах солнца, пронизывающих старый музей, плывут пылинки, – когда-то она это видела, вот только не помнила, где и когда.
– Лиза, – сказал мужчина; имя будто всплыло из мучительной глубины. – Вчера мне почудилось на Маркет-стрит, что вижу ее.
– Очень многое возможно, Конрад.
Райделл тем временем достал из вещмешка розовый кенгурятник и стал застегивать его вокруг пояса. Спереди на кенгурятнике красовался ухмыляющийся мультяшный дракон. Шеветта уставилась на дракона, а Райделл расстегнул молнию, извлек скатанный розовый нагрудник, развернул его и защелкнул вокруг шеи. Нагрудник гордо сообщал: «Служба безопасности „Счастливого дракона“» – черными рублеными буквами.
– Что это за штука? – спросила Шеветта.
– Типа бронежилет, – ответил Райделл и повернулся к светящейся девушке. – Лейни говорит, что я должен оставить проектор на мосту. Выходит, мы вас бросим…
– Этого я и хочу, – сказала она. – Мы собираемся проникнуть в суть харвудовского замысла. Помешать ему. И изменить все. – Она улыбнулась Райделлу, и Шеветта почувствовала укол ревности.
Но тут же услышала приближающийся шум, рев и вой надрывающихся электромоторов. Раздался грохот металла, и Фонтейн отпрыгнул от двери. Трехколесный вездеход, лязгнув, остановился снаружи; Тесса сидела позади мальчишки с круглой, словно луна, физиономией, в черной сетчатой кепочке, надетой задом наперед, и черной футболке. На Тессе были видеоочки, на обеих руках красовались контрольные перчатки. Она стянула очки и откинула волосы со лба.
– Шеветта, быстро!
– Слезь-ка с трайка, дорогуша, – сказал круглолицый мальчишка. – Тут хрен развернешься.
Тесса спрыгнула с трицикла и вошла в лавку, глядя вверх на «Маленькую Игрушку Бога».
– Звук почему-то не проходит, – сказала она.
Мальчишка переключил один из электромоторов на втулках задних колес на обратный ход. Трицикл, накренясь, подался назад и снова вперед, развернувшись в сторону Сан-Франциско.
– Скорее, дорогуша! – сказал мальчишка.
– Две камеры снимают пожар, – сказала Тесса. – Эта халабуда горит.
– Пора сваливать. – Райделл положил руку на плечо Шеветты. – Мистер Фонтейн, не желаете прокатиться на этой штуке с Шеветтой?
– Никуда я не собираюсь, сынок, – ответил Фонтейн.
– На мосту пожар, мистер Фонтейн.
– Я здесь живу.
– Райделл, пошли, – сказала Шеветта, схватив его за брючный ремень.
Тесса залезла обратно на сиденье позади водителя в сетчатой кепочке и снова надела видеоочки.
– Господи Исусе, – сказала Тесса. – Глазам не верю! Вот это ракурсы!
Шеветта вытащила Райделла за дверь и уселась на трицикл боком, оставив место для Райделла.
– Стойте, – сказал Райделл. – Мы не можем просто так их оставить…
– «Мы»? Приятель, ты никуда не едешь… – Но тут круглолицый мальчишка заметил чейн-ган и заткнулся.
– Езжайте, – сказал Фонтейн. Он стоял в дверях, приобняв за плечи мальчика, сидевшего недавно в шлеме, глаза парнишки смотрели на Райделла с равнодушием зверька. – Езжайте. У нас все будет в порядке.
– Мне очень жаль, – сказал Райделл. – Жаль, что так вышло с лавкой…
– Задницу твою будет жаль, если ты сейчас не уедешь.
Шеветта услышала, как со стороны Сан-Франциско завопила какая-то женщина, и изо всех сил дернула Райделла за ремень, так, что от ширинки его штанов отлетела пуговица. Он устроился напротив Шеветты, одной рукой держась за сиденье, другой стискивая чейн-ган.
Последнее, что видела Шеветта, это была светящаяся девушка, которая говорила что-то человеку по имени Конрад. Потом взревели электромоторы, и трицикл рванул в сторону города.
– До свидания, Фонтейн! – прокричала Шеветта, но вряд ли он ее услышал.
Ей вспомнилась ночь, когда горела роща в холмах над кондоминиумом, вспомнилось, как в темных кустах вокруг дома проснулись птицы, чуя огонь. Их пронзительные голоса.
Сейчас, сквозь чересполосицу фанерных навесов над головой, она чувствует утробный рокот большого пожара.
