Церковь Санта-Мария ин Траспонтина
Виа делла Кончилиазионе, 14

Инспектор Диканти вошла в помещение и прикрыла глаза, чтобы дать им привыкнуть к царившей там темноте. Ей потребовалось полчаса, чтобы добраться до места происшествия. Невообразимый хаос на дорогах давно стал неотъемлемой частью жизни Рима. Но теперь, после смерти Его Святейшества, поездка на автомобиле в городе превратилась в сущий ад. Тысячи паломников прибывали ежедневно в столицу христианского мира, чтобы проститься с понтификом, тело которого было перенесено в собор Святого Петра. Покойный Папа при жизни прослыл святым, и на улицах уже появилось немало добровольцев, собиравших подписи, чтобы начать процесс беатификации. Каждый час мимо гроба с телом проходили не менее 18 000 человек. «Какой шанс для судебной медицины!» — с иронией подумала Паола.

Перед выходом из дома мать предупредила ее, что виа делла Кроче перекрыта.

— Ты опоздаешь, если поедешь по Кавоур. Лучше подняться по Реджина Маргерита и свернуть на Риенцо, — рассуждала она, помешивая кашу, которую каждое утро неизменно варила на завтрак вот уже тридцать три года.

Разумеется, Паола выбрала маршрут по виа Кавоур и в результате сильно задержалась. Она еще чувствовала во рту вкус мучной каши — привычное утреннее ощущение. Именно его Паоле до боли не хватало на протяжении того года, что она стажировалась в учебном центре ФБР (Квонтико, штат Виргиния). Однажды она даже попросила маму прислать баночку и разогрела гостинец в микроволновке в комнате отдыха Научного отдела бихевиористики (Научного поведенческого отдела). Конечно, это была неравноценная замена горячему блюду, но она помогла Паоле выдержать разлуку с домом длиною в год, который выдался очень трудным, хотя и весьма плодотворным. Паола выросла в двух шагах от виа Кондотти, одной из самых шикарных улиц мира, однако ее семья жила в бедности. Паола не понимала до конца смысла слова «нищета», пока не съездила в Соединенные Штаты, страну, привыкшую подходить ко всему на свете со своими собственными мерками. С огромной радостью вернулась она в родной город, который прежде (до того как повзрослела) люто ненавидела.

Отдел по расследованию насильственных преступлений, специализировавшийся на раскрытии серийных убийств, был создан в Италии в 1995 году. Казалось невероятным, что полиция государства, занимавшего в мировой статистике пятое место по количеству маньяков-убийц, до последнего времени не имела собственной структуры, нацеленной на борьбу с этим явлением. В рамках ОИНП существовало специальное подразделение, называвшееся Лабораторией поведенческого анализа, основанное Джованни Балтой, наставником и научным руководителем Диканти. К несчастью, в начале 2004 года Балта трагически погиб в автокатастрофе, и dottora Диканти превратилась в ispettora Диканти, возглавив римскую ЛПА. Обучение в ФБР и превосходная характеристика, данная Балтой, сыграли в ее пользу. После смерти шефа личный состав сотрудников ЛПА был, мягко говоря, ограниченным: там продолжала работать только Паола Диканти. Но поскольку лаборатория числилась в составе научных подразделений ОИНП, инспектор Диканти могла пользоваться исследовательскими ресурсами одного из самых передовых отрядов судебной экспертизы в Европе.

Тем не менее, вплоть до настоящего момента, в активе отдела значились сплошные неудачи. В Италии разгуливали на свободе около тридцати серийных убийц, личность которых пока не удавалось установить. Девять эпизодов проходили как «горячие» дела, иными словами, активно велось расследование череды недавних убийств. Серия из девяти трупов — такого не случалось с тех пор, как Паола стала руководить ЛПА. Отсутствие каких-либо фактических улик привело к тому, что нагрузка Диканти многократно увеличилась, поскольку психологические аспекты порой служили единственной зацепкой, позволявшей установить подозреваемого. «Замками на песке» называл их доктор Бои, математик и физик-ядерщик, предпочитавший вести деловые переговоры по телефону, чем вникать в проблемы лаборатории. К сожалению, Бои был генеральным директором ОИНП и непосредственным начальником Паолы. Всякий раз, встречаясь с ней в коридоре, он поглядывал на молодую женщину с нескрываемой иронией. Когда они оставались с глазу на глаз в его кабинете, он шутливо обращался к Паоле «моя прекрасная романистка», намекая на богатую фантазию криминолога, которую она активно пускала в ход при разработке психологических мотивов. Больше всего на свете Диканти хотелось, чтобы ее труд начал приносить плоды — реальные результаты, которыми можно было бы утереть нос заносчивому сукину сыну. Она совершила ошибку и переспала с ним, поддавшись слабости однажды вечером. Изнурительная работа допоздна, смятение чувств, как следствие — потеря бдительности… и запоздалые сожаления наутро. Тем более что Бои был женат и почти вдвое старше ее. Как настоящий мужчина, он не распространялся на эту тему (и не допускал ни малейшей фамильярности), но и не позволял Паоле забыть о мимолетной связи, между делом роняя фразы из репертуара рокового соблазнителя. Боже, как она его ненавидела!

И вот наконец Паоле (впервые после повышения в должности) досталось настоящее дело, причем его разработкой она имела возможность заняться с самого начала. До сих пор ей приходилось довольствоваться обрывками информации, разрозненными фактами, собранными другими агентами, не знавшими специфики. Телефонный звонок застал ее за завтраком, и она тотчас помчалась в свою комнату переодеваться. Она собрала волосы, темные и длинные, в тугой узел, сбросила юбку-брюки и свитер, в которых приготовилась идти на службу, сменив их на элегантный черный деловой костюм. Она была заинтригована: позвонивший не сообщил никаких подробностей помимо того, что совершено преступление, по характеру подпадающее под ее компетенцию, назначил встречу в церкви Санта-Мария ин Траспонтина и попросил прибыть как можно скорее.

Теперь Паола стояла в дверях церкви. За ее спиной кишела, как потревоженный муравейник, пятитысячная толпа, длинным хвостом протянувшаяся до самого моста Виктора Эммануила II. Паола с беспокойством обозрела неутешительную картину. Люди простояли на улице всю ночь, но те, кто мог что-либо видеть, наверняка уже продвинулись далеко вперед. Некоторые паломники посматривали исподтишка на парочку молчаливых carabinieri, не пускавших в церковь группу прихожан. Верующим обходительно объясняли, что в здании ведутся ремонтные работы.

Паола глубоко вздохнула и шагнула через порог в сумрак церкви. Это была однонефная базилика с пятью боковыми капеллами с каждой стороны. В воздухе витал застоявшийся запах ладана. Не горела ни одна лампа, чему имелось простое объяснение: именно так и нашли тело — в темноте. Бои считал принципиально важным знать точные ответы на такие вопросы, как, например, что мог видеть убийца?

Паола огляделась, чуть прищурившись. В глубине зала спиной к ней стояли двое мужчин и вполголоса разговаривали. От взволнованного кармелита, в растрепанных чувствах молившегося на Розарии около чаши со святой водой, не ускользнуло, с каким вниманием Паола осматривала церковь.

— Она прекрасна, не правда ли, синьорина? Построена в тысяча пятьсот шестьдесят шестом году самим Перуцци, а капеллы…

Диканти решительно прервала его, скупо улыбнувшись:

— К сожалению, брат, в настоящий момент меня совершенно не интересует искусство. Я инспектор Паола Диканти. Вы настоятель церкви?

— Верно, ispettora. И я же обнаружил тело. Разумеется, это вас заинтересует больше. Будь благословен Господь, ибо наступили черные дни… Нас покинул святой, остались одни демоны!

Пожилой священник в очках с толстыми стеклами был одет в коричневую рясу кармелитов, широкий скапулярий охватывал его пояс. Седая борода, густая и пышная, почти полностью закрывала его лицо. Прихрамывая, он ходил вокруг несколько погнутого сосуда со святой водой, перебирая четки; руки его время от времени начинали непроизвольно подрагивать.

— Успокойтесь, брат. Как вас звать?

— Франческо Тома, ispettora.

— Итак, брат, расскажите, как все произошло. Я понимаю, что вы уже повторяли этот рассказ раз шесть или семь, но, поверьте мне, так нужно.

Священник вздохнул:

— Рассказывать особенно нечего. Я служу не только приходским священником, но еще исполняю обязанности сторожа церкви. Живу в маленькой келье за ризницей. Встал я сегодня, как обычно, в шесть утра. Умылся и надел рясу. Миновав ризницу, вошел в церковь через потайную дверь в глубине главного алтаря и направился в капеллу Нуэстра Синьора дель Кармен, где каждый день совершаю молитвы. Меня насторожило, что у входа в капеллу Святого Фомы горели свечи. Когда я ложился спать, их там не было. Вот тогда я его и увидел. С перепугу я бросился в ризницу, ведь убийца еще мог находиться в храме, и позвонил по телефону сто тринадцать.

— Вы ничего не трогали на месте преступления?

— Нет, ispettora. Ничего. Я струсил, да простит меня Бог!

— И вы даже не попытались помочь бедняге?

— Ispettora… Было очевидно, что земная помощь ему уже не нужна.

По центральному проходу к ним приближался человек. Паола узнала в нем младшего инспектора Маурицио Понтьеро, офицера из ОИНП.

— Диканти, поторопись. Сейчас зажгут свет.

— Секунду. Возьмите, брат. Это моя визитная карточка. Номер мобильного телефона написан внизу. Звоните в любое время, если что-то еще вспомните.

— Обязательно, ispettora. Возьмите и вы подарок.

Кармелит протянул ей яркую, красочную открытку.

— Святая Мария дель Кармен. Всегда носите ее с собой. Она укажет вам путь в сии смутные времена.

— Спасибо, брат, — поблагодарила Диканти, рассеянно пряча открытку.

Вслед за Понтьеро инспектор пересекла церковь, направляясь к третьей капелле слева, огороженной, как водится, красной лентой ОИНП.

— Ты задержалась, — укоризненно заметил младший инспектор.

— На дорогах творится черт знает что. Ад кромешный.

— Надо было ехать по Риенцо.

Соответственно табели о рангах итальянской полиции Диканти носила более высокое звание, чем Понтьеро. Однако он возглавлял следственно-розыскную группу ОИНП, поэтому на практике ему подчинялись все сотрудники лабораторий, включая Паолу, занимавшую должность начальника подразделения. Понтьеро исполнился пятьдесят один год; худой (если не сказать тощий), с виду он был неприветлив и обладал своеобразным мрачным чувством юмора. Его физиономия с вечно насупленными бровями напоминала сушеное яблоко. Для Паолы не являлось секретом, что младший инспектор ее боготворил; правда, он всеми силами скрывал это.

Диканти собиралась пройти за ограждение, но Понтьеро схватил ее за локоть.

— Секундочку, Паола! Все, с чем ты встречалась до сих пор, — цветочки по сравнению с тем, что тебя там ждет. Это чистое безумие, поверь мне. — От его тона ей стало не по себе.

— Надеюсь, я справлюсь, Понтьеро. И спасибо.

Она вошла в капеллу. Там работал техник из ОИНП, фотографируя место происшествия. У дальней стены она увидела небольшой алтарь с образом, представлявшим Святого Фому, влагавшего пальцы в раны от гвоздей на Теле Христа. У подножия алтаря покоилось тело.

— Santa Madonna!

— Я предупреждал, Диканти.

Ей открылось кошмарное зрелище, страшнее Дантова ада. Мертвец привалился спиной к алтарю. Вместо вырванных глаз на лице зияли жуткие черные провалы. Изо рта, перекошенного в гротескной гримасе, свисало нечто длинное, окрашенное в бурый цвет. В мелькании вспышки фотоаппарата Диканти разглядела самую жуткую подробность: отрезанные руки, незапятнанные кровью, лежали рядышком на белом полотне неподалеку от тела. На одном из пальцев тускло поблескивал массивный перстень.

Мертвец был облачен в черную сутану с красными кантами, по рангу положенную кардиналам.

Глаза Паолы широко распахнулись.

— Понтьеро, он ведь не кардинал?

— Неизвестно, Диканти. Мы выясняем, хотя у него сильно изуродовано лицо. Мы дожидались тебя, чтобы ты увидела место происшествия в том виде, в каком его оставил убийца.

— А где остальные ребята из отдела по обследованию места преступления?

Бригада отдела по обследованию места преступления считалась ударной силой ОИНП. Все сотрудники были экспертами-криминалистами высочайшего класса. В их специализацию входил поиск следов, отпечатков, волос и любых улик, которые мог оставить преступник на месте происшествия. Они работали, руководствуясь принципом, что при совершении каждого преступления обязательно происходит трансформация или перемещение — преступник что-то берет, а что-то оставляет.

— Уже выехали. Их пикап застрял в пробке на Кавоур.

— Им надо было сворачивать на Риенцо, — неожиданно подал голос техник.

— Тебя не спрашивали, — осадила его Диканти.

Техник покинул помещение, бормоча под нос нелестные эпитеты в адрес инспектора.

— Тебе следует научиться держать себя в руках, Паола.

— Господи Боже, почему ты не позвонил мне раньше, Понтьеро? — воскликнула Диканти, пропустив мимо ушей дружеский совет младшего инспектора. — Дело очень серьезное. У того, кто это сотворил, большие проблемы с головой.

— Таково ваше профессиональное заключение, dottora?

В капеллу вошел Бои, привычно одарив Паолу ироничным взглядом. Он обожал внезапные эффектные появления. Паола сообразила, что именно шеф стоял спиной к двери, беседуя с кем-то у купели со святой водой, когда она переступила порог церкви. Диканти рассердилась, что упустила из виду это обстоятельство и позволила захватить себя врасплох. Спутник Бои держался рядом с директором, но не промолвил ни слова и в капеллу не заходил.

— Нет, директор Бои. Свое профессиональное заключение я положу вам на стол, когда подготовлю. Забегая вперед, скажу, что преступник, совершивший убийство, человек тяжелобольной.

Бои хотел что-то ответить, но в этот миг в церкви зажегся свет. И собравшиеся в капелле увидели то, что до сих пор ускользало от их внимания. На полу возле убитого обозначилась надпись, сделанная небольшими буквами:

— Похоже, написано кровью, — заметил Понтьеро, высказав вслух мысль, одновременно посетившую всех.

Мобильный телефон заиграл фрагмент хорала «Аллилуйя» Генделя. Полицейские повернулись и посмотрели на спутника Бои. Тот деловито достал трубку из кармана пальто и ответил на звонок. За время разговора он не произнес почти ничего, кроме дюжины «ага» и «м-м».

Завершив связь, он перевел взгляд на Бои и кивнул.

— Итак, что мы имеем, — начал директор ОИНП. — Инспектор Диканти, младший инспектор Понтьеро, позвольте заявить, что данное дело весьма деликатного свойства. Несчастный, чье тело вы видите, — аргентинский кардинал Эмилио Робайра. Факт убийства кардинала в Риме сам по себе можно назвать неописуемой трагедией, а в сложившейся ситуации он превращается в катастрофу. Жертва принадлежала к числу ста пятнадцати духовных особ, кому через несколько дней предстоит избрать нового Верховного понтифика. Следовательно, положение наиделикатнейшее. Пресса ни под каким видом не должна пронюхать об этом убийстве. Представьте себе заголовки таблоидов: «Серийный убийца терроризирует выборщиков Папы». Даже думать не хочется…

— Минутку, директор. Серийный убийца, вы сказали? Есть что-то еще, чего мы не знаем?

Бои поперхнулся и покосился на таинственного незнакомца, с которым пришел.

— Паола Диканти, Маурицио Понтьеро, разрешите представить вам Камило Чирина, генерального инспектора Корпуса безопасности города Ватикана.

Тот поклонился и шагнул вперед. Он заговорил так, словно для этого ему пришлось сделать над собой немалое усилие; создавалось впечатление, будто сам процесс речи ему неприятен.

— Мы предполагаем, что это вторая жертва.