Городской морг

— Уже становится традицией принимать вас на рассвете, dottora Диканти.

Паола сказала в ответ что-то нейтральное, вежливо-равнодушное. Фаулер, Данте и судебный медик находились по одну сторону прозекторского стола, она стояла напротив. Все четверо были облачены в голубые халаты, на руках резиновые перчатки — наряд вполне соответствовал обстановке. Начиная со вторника Паола приходила сюда уже в третий раз. И в этой связи ей вспомнилось, что однажды она читала о рекурсивных свойствах ада — о том, что аду свойственно такое качество, как самовоспроизведение. Может, на сей раз в пекло они не попали и обошли адскую пропасть по кромке, но у них перед глазами было несомненное доказательство его существования.

На прозекторском столе труп Кардозу казался во много раз страшнее, чем на гостиничной кровати. Отмытый от крови, покрывавшей его несколько часов назад, он имел жутковатое сходство с большой бледной куклой, безжалостно изрезанной ножом. Кардинал при жизни отличался худощавым телосложением, и после огромной потери крови его лицо напоминало продавленную картонную маску с выражением укора.

— Что мы знаем о нем, Данте? — спросила Диканти.

Суперинтендант заглянул в записную книжечку, которую носил в кармане пиджака.

— Жеральдо Клаудио Кардозу, родился в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, назначен кардиналом в две тысячи первом. Имел репутацию защитника рабочих, всегда отстаивал интересы бедных и бездомных. До того как стать кардиналом, он завоевал широкую известность в диоцезе Сан-Жозе. Там сосредоточены крупнейшие заводы Латинской Америки. — И Данте назвал две самые знаменитые в мире марки автомобилей. — Он всегда выступал посредником между работниками и предприятием. Рабочие его обожали и называли «профсоюзным епископом». Он входил также в состав нескольких конгрегаций римской курии.

В этот раз даже патологоанатом хранил молчание. Вскрытие Робайры он проводил, посмеиваясь и подшучивая над чувствительностью Понтьеро. Через несколько часов у него на столе оказался тот самый человек, которого он поднял на смех. А на следующий день — второй «пурпуроносец». Священник, сделавший немало добра, по крайней мере так следовало из отчета. Доктору стало любопытно, насколько совпадают официальная и неофициальная биографии кардинала. Вопрос, вертевшийся у него на языке, в конце концов произнес Фаулер, адресовав его Данте:

— Суперинтендант, есть что-то еще помимо обзора материалов прессы?

— Отец Фаулер, не поддавайтесь заблуждению, что все служители нашей святой церкви ведут двойную жизнь.

— Постараюсь запомнить, — с каменным выражением лица отозвался Фаулер. — А теперь ответьте мне, пожалуйста.

Данте изобразил мыслительный процесс, покрутив головой направо и налево в свойственной ему манере. У Паолы возникло стойкое ощущение, что он уже знал ответ, наверное, заранее приготовившись к подобному вопросу.

— Я навел справки. Практически все подтверждают официальную версию. За ним водились мелкие грешки, но как будто ничего серьезного. Баловался марихуаной в юности, еще до того, как стать священником. Замечен в связях с политиками сомнительного толка в университете и, собственно, все. Уже сделавшись кардиналом, имел столкновения с некоторыми коллегами в Ватикане, поскольку поддерживал движение, на которое косо смотрят в курии, а именно — харизматов. В общих чертах Кардозу вполне положительный тип…

— Как и оба других, — подвел итог Фаулер.

— Похоже на то.

— Что вы можете сказать об орудии убийства, доктор? — вмешалась Паола.

Патологоанатом указал на горло жертвы и порезы на груди.

— Эти раны нанесены режущим предметом с острым лезвием, возможно, кухонным ножом среднего размера, но острым как бритва. В предыдущих случаях я воздерживался от преждевременных выводов, однако, изучив слепки разрезов, я склонен утверждать, что убийца использовал одно и то же оружие во всех трех случаях.

Паола взяла сказанное на заметку.

— Dottora, — обратился к ней Фаулер, — какова вероятность, по вашему мнению, что Кароский выкинет какой-нибудь фокус во время похорон Войтылы?

— Черт побери, понятия не имею. Охрану Дома Святой Марфы, безусловно, необходимо усилить…

— Уже сделано, — хвастливо заявил Данте. — Они замурованы со всех сторон так плотно, что не смогут определить даже, ночь или день на дворе, не взглянув на часы.

— …хотя безопасность и прежде находилась под строгим контролем, что не помогло делу. Кароский продемонстрировал невероятную изобретательность и хладнокровие. Откровенно говоря, не знаю, что думать. Я не представляю, что у него на уме, но вряд ли он отважится сейчас на новый демарш. В последнем случае он не успел довести до конца свой ритуальный обряд и оставить нам кровавое послание, как в двух других эпизодах.

— И это означает, что мы потеряли след, — с сожалением констатировал Фаулер.

— Да, но одновременно данное обстоятельство должно вывести его из равновесия и сделать уязвимым. Но с этим подонком трудно что-либо предугадать заранее.

— Нам предстоит удвоить бдительность, чтобы защитить кардиналов, — ответил Данте.

— Не только защитить кардиналов, но и найти убийцу. Даже если он ничего не собирается предпринимать, он придет на похороны, будет смотреть на нас и смеяться. Ручаюсь головой.