С VII века, когда ислам покинул аравийские пустыни, Запад и Восток постоянно конфликтовали. Последователи Мухаммеда вели джихад против последователей Иисуса Христа. Христиане ответили крестовыми походами в Святую землю (в 1095–1272 годах их было 9) и Реконкистой – отвоеванием Испании и Португалии. Три последних века Запад (если не считать отдельных неудач) последовательно выигрывал в этом “столкновении цивилизаций” – в том числе благодаря своему превосходству в научной сфере. Однако так было не всегда.

Отнюдь не только религиозное рвение позволило преемникам пророка Мухаммеда создать халифат, к середине viii века простиравшийся от Толедо до Кабула. Халифат Аббасидов находился на переднем крае науки. В багдадском Доме мудрости (Байт аль-хикма), основанном в ix веке халифом Харуном ар-Рашидом, были переведены на арабский язык тексты Аристотеля и других греческих авторов. В халифате появились, как считается, первые настоящие больницы: в бимаристане (от перс. “больной”), построенном в 707 году в Дамаске халифом аль-Валидом ибн Абд аль-Маликом, больных лечили, а не просто предоставляли им крышу над головой. В халифате открылся, по-видимому, и первый университет – Карауин в Фесе (основан в 859 году). Основываясь на греческих и особенно индийских разработках, мусульманские математики открыли алгебру (от араб. аль-джабр). Первым алгебраическим учебником стала “Книга о восстановлении и противопоставлении” (Китаб аль-джебр валь-мукабала), написанная на арабском языке персом Мухаммедом ибн Мусой аль-Хорезми около 820 года. И первый ученый-экспериментатор был мусульманином: семитомная “Книга оптики” Абу Али аль-Хасана ибн аль-Хасана ибн аль-Хайсама (965 – ок. 1039) из Басры опровергла, среди других заблуждений древних, и такое: мы якобы видим потому, что глаза испускают свет. Ибн аль-Хайсам первым понял, почему снаряд надежнее пробьет стену, если ударит в нее под прямым углом, и определил, что звезды не являются твердыми телами, и построил камеру-обскуру. Его исследования продолжил в конце xiii века персидский ученый Камал ад-Дин аль-Фариси, изучавший радугу. Запад должен быть благодарен средневековому мусульманскому миру, во-первых, за сохранение античной мудрости, а во-вторых, за развитие картографии, медицины, философии, математики и оптики. Роджер Бэкон признавал: “Философия пришла к нам от мусульман”.

Почему исламский мир проиграл Западу соревнование в науке? И как научная революция помогла западной цивилизации получить превосходство и в военном отношении, и в отношении знаний? Чтобы ответить, нам следует отправиться более чем на три столетия в прошлое, когда мусульманская держава еще всерьез угрожала Западу.

В 1683, как и в 1529 году, османская армия встала у ворот Вены. Во главе войска находился Кара Мустафа, великий визирь султана Мехмеда IV.

Османы, основавшие государство на руинах Византийской империи, со времени завоевания Константинополя в 1453 году являлись лидерами мусульманского мира. Они не ушли на восток так далеко, как Аббасиды, однако преуспели в насаждении ислама не только в бывших византийских землях по обе стороны черноморских проливов, но и в Болгарии, Сербии и Венгрии. Белград пал в 1521 году, Буда – в 1541 году. В 1522 году турки захватили Родос. Хотя Вена и Мальта устояли, Сулейман Великолепный (1520–1566), распространивший османское владычество от Багдада до Басры, от Вана до Аденского залива, от Алжира до Триполи, мог по праву сказать: “Я – султан султанов, властитель над властелинами… наместник Бога на земле”. Мечеть в Стамбуле, названная в его честь, – неопровержимое свидетельство его притязаний (менее известно, что там же Сулейман построил медицинскую школу). Законодатель и одаренный поэт, Сулейман обладал всей полнотой религиозной, политической и экономической власти (в том числе правом устанавливать цены). Для него правитель Священной Римской империи Карл V был просто “королем Вены”, а португальские купцы-авантюристы казались не лучше пиратов. В те времена ожидалось, что турки примут вызов португальцев и изгонят их из Индийского океана.

В конце xvi века контраст между державами Габсбургов и Османов был разительным. Ожье Гислен де Бусбек, дипломат, писал:

Меня бросает в дрожь при мысли о том, каким может оказаться исход борьбы… Один из нас должен победить, второй – погибнуть… Оба не могут чувствовать себя в безопасности. При этом у них [турок] – громадные богатства их империи, нетронутые ресурсы, опыт и умение обращаться с оружием, опытные солдаты, непрерывный ряд побед, готовность сносить трудности, единение, порядок, дисциплина, бережливость и бдительность. У нас же – пустая казна, пристрастие к роскоши, исчерпанные ресурсы, уныние, необученная и недисциплинированная солдатня, склоки, никакого уважения к дисциплине, переходящее все границы своеволие… пьянство и разврат, но хуже всего вот что: враг привык побеждать, а мы – проигрывать. Можем ли мы сомневаться в исходе?

Семнадцатый век увидел дальнейшие успехи турок. В 1669 году они покорили Крит. Влияние султана простиралось даже до Западной Украины. На море власть турок также оставалась огромной. Поэтому на Западе долго еще вспоминали 1683 год. Тщетно император Священной Римской империи Леопольд I цеплялся за Вашварский мирный договор 1664 года и старался убедить себя в том, что Людовик XIV представляет для него более серьезную угрозу. Летом 1682 года султан признал венгерского мятежника Имре Текели королем Венгрии в обмен на признание вассальной зависимости. Следующей зимой в Адрианополе сконцентрировались огромные силы, отправленные затем в Белград. В июне 1683 года турки вторглись во владения Габсбургов и к началу июля взяли Дьер. Леопольд в Вене трепетал от страха. Оборонительные сооружения совершенно не соответствовали угрозе, а силы городской стражи были подкошены вспышкой чумы. Казалось, что габсбургские войска под командованием Карла Лотарингского не способны остановить турок. При этом стамбульский посланник Леопольда внушал ему ложные надежды, уверяя, что турецкие силы “посредственны”.

13 июля 1683 года “посредственные” силы Кара Мустафы – 60 тысяч янычар и кавалеристов-сипахов, 80 тысяч солдат из балканских вспомогательных частей и татарская орда – подошли к Вене. Прозвище “Кара”, “черный”, говорило и о цвете лица великого визиря, и о его нраве: после взятия польского города в 1674 году он велел содрать с пленников кожу. Разбивший лагерь в 450 шагах от городских стен Кара Мустафа объявил венцам:

Если станете мусульманами, то уцелеете. Если, не став мусульманами, сдадите крепость без боя, мы выполним волю Аллаха: ни маленьким людям, ни вельможам, ни богатым, ни бедным не будет причинено ни малейшего зла, все будете жить в безопасности и мире… Если же будете сопротивляться, тогда по милости Всевышнего Вена будет… завоевана и взята, а тогда никому не будет пощады, никто не спасется.

Мусульманам, покорившим Византию, теперь противостояли христиане – наследники Рима. По всей Центральной Европе зазвонили колокола. Надписи на стенах собора Св. Стефана передают настроения венцев: “Мухаммед, пес, убирайся восвояси!” Больше, однако, Леопольду противопоставить было нечего. Хотя мысль о бегстве императору претила, его уговорили покинуть город.

Турки чувствовали себя хозяевами положения. Кара Мустафа у своего роскошного шатра даже разбил сад. Горожане слышали странную, пугающую музыку: били большие барабаны-кёс. Турки шумели и для того, чтобы заглушить шум: они рыли крытые траншеи и подкопы. Взрыв огромной мины 25 июля пробил первый оборонительный рубеж. 28 августа турки захватили равелин напротив императорского дворца, 4 сентября взорвали Замковый бастион.

И тут Кара Мустафа дрогнул. Наступила осень. Коммуникации османской армии сильно растянулись, возникли трудности с подвозом продовольствия. Промедление турок дало Леопольду время собрать силы. Еще до османского вторжения он заключил союз с Польшей. Недавно избранный польский король Ян III Собеский – уже немолодой, но желающий прославиться – собрал 60-тысячную армию: поляков, баварцев, франконцев и саксонцев, а также габсбургские войска. Они медленно шли к Вене (не в последнюю очередь потому, что представления их предводителя о географии были весьма приблизительными). Наконец на рассвете 12 сентября 1683 года началась атака. Османские силы были разделены. Одни части отчаянно пытались ворваться в город, другие, в арьергарде, дрались с наступавшей польской пехотой. Роковым для турок обстоятельством явилось то, что Кара Мустафа мало что сделал для обороны. В 5 часов вечера Собеский повел конницу с холма Каленберг на турецкий лагерь. Как выразился турецкий очевидец, гусары казались “потоком черной смолы, устремившимся с горы и поглощавшим все на своем пути”. Собеский ворвался в шатер Кара Мустафы, но обнаружил, что тот сбежал. Битва закончилась.

Горожане приветствовали Собеского как спасителя. Ликующий польский король перефразировал Цезаря: “Мы пришли, мы увидели, Бог победил” (Venimus, vidimus, Deus vicit). Из трофейных османских пушек отлили колокол для собора Св. Стефана, украшенный 6 головами турок. Кара Мустафа дорого заплатил за свою неудачу: султан приказал казнить своего визиря. Согласно освященной веками традиции, его удавили шелковыми шнурами.

Освобождение Вены породило множество легенд: будто полумесяцы на турецких знаменах вдохновили пекарей на изобретение круассана, благодаря оставленному османами кофе в Вене появились первые кафе (и капуччино), а брошенные турками ударные инструменты (тарелки, треугольники и большие барабаны) живо заинтересовали австрийских военных музыкантов. Историческое значение этого эпизода гораздо серьезнее. Для Османской империи вторая неудача под Веной ознаменовала начало конца. Империя была ослаблена. После череды поражений (кульминация – победа принца Евгения Савойского при Зенте в 1697 году) османы утратили в Европе почти все земли, завоеванные Сулейманом Великолепным. Подписанный в Карловицах договор, закрепивший отказ султана от притязаний на Венгрию и Трансильванию, был унизительным.

Снятие осады Вены явилось переломным моментом не только в вековом противостоянии христианства и ислама. Правда, в военном отношении Восток и Запад в 1683 году казались почти равными, да и различий между ними тогда было немного. И с той, и с другой стороны воевали татары. Христиан из османских Молдавии и Валахии обязали драться на стороне турок. Множество картин и гравюр, изображающих ту кампанию, показывают, что различия двух армий состояли скорее в покрое мундиров, чем в вооружении или тактике. Примечательным было вот что. Конец xvii века ознаменовался быстрым развитием в Европе натурфилософии (так называли естественные науки) и политической теории. После 1683 года на Западе стали заметны глубокие перемены в осмыслении природы и власти. В 1687 году Исаак Ньютон издал “Математические начала натуральной философии”, а 3 года спустя его друг Джон Локк – “Второй трактат о правлении”.

Прекращение турецкой экспансии после 1683 года не было предопределено экономически. Стамбул был не беднее соседних городов Центральной Европы, а множество стран Европы не менее медленно, чем Османская империя, осваивало мировую торговлю, а позднее индустриализацию. Объяснение упадка Китая (см. главу 1) здесь неприменимо. В Турции шла активная экономическая конкуренция, здесь имелись корпорации, подобные гильдиям. Существовало заметное соперничество между государствами Османов, Сефевидов и Великих Моголов. Наконец, упадок Османской империи не следует рассматривать как следствие превосходства Запада в военном отношении. Оно основалось на применении научных знаний на войне и рациональности в управлении государством. К xviii веку преимущество Запада над Востоком стало в той же степени интеллектуальным, сколько и военным.