XIV
Войдя в лес, Арзак сказал Юпитеру:
– Я же говорил тебе: остерегайся, а ты не остерегся, тем хуже.
Потом он стал озираться по сторонам.
– Арзак! — закричали ему.
Арзак узнал голос Жака Бессона и быстро подошел к нему.
– Вот он, — сказал Арзак Жаку, указывая на Юпитера.
Как всегда, собака зарычала при виде Жака Бессона, но, как будто подозревая опасность, которая над ней нависла, она спряталась у ног пастуха, а не скалилась на своего врага.
– Послушай, — сказал Жак Арзаку, — я согласен с тем, что ты сказал мне вчера: нож и ружье не подойдут, а я придумал нечто получше.
– Что именно? — спросил Арзак.
– В лесу есть болото, в двухстах шагах отсюда.
– Ну есть.
– Мы бросим туда Юпитера.
– Он же умеет плавать.
– Но не с камнем на шее.
– Да, это мысль неплохая.
– Так не будет ни крови, ни шума.
– Это верно.
– Тогда пойдем.
Он пошел вперед сквозь заросли. Арзак двинулся за ним с Юпитером, который вместо того, чтобы прыгать около него, как он делал это раньше, шел за ним, опустив уши, даже время от времени поворачивая голову, как будто ему хотелось вернуться в Шамбла. Он словно предчувствовал, что против него что-то замышляют. Через десять минут они пришли к болоту. Берег был усеян листьями, а в черной неподвижной воде отражалось мрачное серое небо.
– Найди камень побольше, — приказал Жак Арзаку.
Тот пошел вокруг болота. Юпитер не отставал от него ни на шаг, время от времени тихо повизгивая, как бы желая привлечь его внимание.
– Бедный Юпитер! — прошептал пастух, когда нашел камень.
– Ну и как вам этот? — спросил он, показывая его Жаку.
Жак, взвесил камень в руке, посмотрел на Юпитера и кивнул.
– Теперь, — сказал он, — надо привязать его к шее собаки. У тебя веревка есть?
– У меня всегда с собой веревка.
Он вытащил из кармана толстую веревку и обвязал ею камень. Собака спокойно наблюдала за всеми этими приготовлениями, держась подальше от Жака Бессона и ластясь к Арзаку, утыкаясь в него своей широкой черной мордой.
– Намордник держится хорошо? — спросил Жак.
– Я сам его надевал, он сидит крепко, нечего бояться, что Юпитер вас укусит.
– Я боюсь, что он залает.
– Я об этом подумал и взял самый маленький из его намордников. Он сжимает ему морду так, что он не сможет этого сделать.
– Хорошо, теперь привяжем ему камень на шею.
– Подержите его, пока я привяжу.
– Что с тобой? Ты дрожишь, как мокрая курица!
– Мне ведь не все равно. Эта собака виновата лишь тем, что любила своего господина, вот почему она рычит на вас. Поэтому мы должны ее убить.
– Живо привязывай веревку к ошейнику, а я пока подержу Юпитера.
Но когда Жак хотел дотронуться до собаки, та отскочила назад и с горящими глазами и взъерошенной шерстью начала прыгать около Бессона, захлебываясь от лая.
– Проклятая скотина! — вскрикнул Жак Бессон.
– Дурак Юпитер! — пробормотал Арзак. — Как он не додумается убежать к замку?
– Позови его, — приказал Жак Бессон пастуху.
Тот позвал Юпитера, который подбежал к нему и сразу сделался тихим и ласковым. Арзак схватил его за ошейник и потащил к Жаку. Тогда, словно осознав предназначенную ей участь, страшная собака вдруг устремила на своего врага умоляющий взгляд, приползла на животе к его ногам и стала лизать его башмаки. На глазах Жака Бессона выступили слезы.
– Лучше бы он укусил меня до крови, — пролепетал он дрожащим голосом.
Арзак побледнел и прислонился к стволу бука.
– Давай побыстрей прикончим его, — продолжал Жак, — потому что еще немного, и у меня не хватит мужества. Мы можем поплатиться своими головами за минуту глупого страдания.
Он бросился на Юпитера. Арзак подошел к нему сзади и накинул ему на шею веревку, на которой висел камень. Юпитер больше не защищался и не старался бежать. Глаза его потускнели и пристально смотрели на воду, где он должен был обрести свою смерть, а тело дрожало мелкой дрожью. Секунду спустя Арзак и Жак бросили собаку вместе с камнем в болото. Раздался всплеск, и вода поглотила Юпитера. Через мгновение послышалось бульканье, и по воде пошли огромные пузыри.
– Кончено! — сказал Арзак, вытирая взмокший лоб.
– Что же нам оставалось делать? — спросил Бессон. — Мы не могли поступить иначе.
– А все-таки, — ответил Арзак, — мне кажется, что это принесет нам несчастье.
– А я думаю, что мы спасли свои головы.
– Во всяком случае, дело сделано, — вздохнув, произнес Арзак.
– Ты хоть проследил, чтобы тебя никто не видел, когда ты с Юпитером вышел из замка?
– Я даже во двор не входил, я свистнул ему издали и сразу побежал по полю в полной уверенности, что он непременно прибежит ко мне.
– Очень хорошо. Ах да! Я вспомнил, что, проходя сегодня утром мимо его конуры, не увидел на нем цепи, а ведь вчера вечером после нашего дела я в лесу сам надел на него эту цепь. Ты не знаешь, куда она девалась?
– Я ее снял.
– Негодяй! Ты что, не понимаешь, что это может навести судей на наш с тобой след? Эти ищейки все подмечают и ничего не забывают. Что ты сделал с цепью?
Арзак понял, что он поступил неосторожно, взяв цепь, знакомую всем слугам в замке. Более того, он оставил эту опасную улику у своей тетки Маргариты Морен, болтливый характер которой мог погубить их обоих. О своей тетке Арзак решил молчать.
– Ну и что ты сделал с цепью? — снова нетерпеливо спросил Жак Бессон.
– Ну, — произнес пастух, делая вид, что не решается ответить, — я не хотел вам говорить, но я потерял цепь в лесу.
– Тем лучше. Я боялся, что ты оставил цепь себе и что ее могут у тебя увидеть. Это было бы еще хуже, чем оставить в живых Юпитера. Возвращайся в свою хижинку, а я пойду в замок, откуда сегодня уеду в том же экипаже, в котором приехал утром.
Он собрался уходить, но потом обернулся к Арзаку и добавил:
– Да, вот еще что! Приходи завтра вечером в Пюи рассказать все, что узнаешь нового. Приходи каждый день, если сможешь. Тебя будет ждать щедрое вознаграждение.
– Непременно приду, — с живостью отозвался Арзак.
– Держи язык за зубами и всегда помни, что одно неосторожное слово может нас погубить.
– Не беспокойтесь, я же не дурак, чтобы болтать направо и налево.
– Прощай!
Поправив висевшее на плече ружье, Жак Бессон отправился в Шамбла. А тем временем там произошло вот что. Бригадир, как нам известно, заметил лютую ненависть Юпитера к Жаку Бессону. В силу своей профессиональной привычки он подмечал все малейшие детали, которые могли бы дать ему ключ к раскрытию преступления. Сделав вид, что уехал вместе с остальными, он быстро вернулся и направился в комнату, где сидели брат с сестрой. Не дав им вставить слова, бригадир поделился с ними своими соображениями и изложил им свой план.
Вот что он придумал: Юпитера днем приведут в комнату, где положат одежду Марселанжа, запачканную кровью, которую пес непременно обнюхает, а через полчаса под каким-нибудь предлогом в ту же комнату позовут Жака Бессона и оставят его один на один с собакой. Бригадир, который уже не в первый раз прибегал к такому способу опознания виновного, не сомневался, что верный пес, видя и чуя окровавленную одежду хозяина, придет в ярость и укажет ему убийцу. Собака, безусловно, станет кидаться на подозреваемого.
Выслушав бригадира, госпожа Тарад и ее брат без колебаний приняли его план, памятуя о том, что после убийства Марселанжа Юпитер еще больше возненавидел Жака Бессона. Тюрши де Марселанж позвонил, и в комнате тотчас появилась Жанна Шабрие.
– Жанна, — обратился он к ней, — скажите Жаку Бессону, что я хочу видеть его сию же минуту.
– Жак Бессон ушел, — ответила Жанна.
– Вы точно это знаете?
– Конечно, у него даже ружье было на плече. Я еще сказала Пьеру Сюшону: что за странная мысль идти охотиться в такой день.
– И давно он ушел?
– С полчаса, но не думаю, чтобы он ушел далеко.
– Почему вы так думаете?
– Он ходит с большим трудом.
– Как только он вернется, скажите ему, что я его жду.
– Слушаюсь, господин Тюрши.
Она хотела уйти, но госпожа Тарад задержала ее.
– Жанна, — сказала она, — приведите ко мне Юпитера.
Когда Жанна удивленно посмотрела на нее, госпожа Тарад продолжила:
– Да, я хочу видеть эту бедную собаку, так преданную своему господину.
Жанна вышла, но через несколько минут вернулась одна.
– Где же Юпитер? — спросила госпожа Тарад.
– Никак не могу его найти.
– Что за странности! — удивился Тюрши.
– Тем более что он никогда не убегает, — заметила Жанна Шабрие. — Это случилось только один раз, вчера вечером, незадолго… до несчастья.
– Жак Бессон ушел с ружьем, — прошептал бригадир, наклонившись к уху госпожи Тарад.
Это странное стечение обстоятельств удивило и Тюрши де Марселанжа, и его сестру.
– Вот как! — обратилась госпожа Тарад к бригадиру. — Вы думаете?..
– Я полагаю, что ненависть и постоянное рычание Юпитера представляли для кого-то опасность и что теперь эта опасность… исчезла.
– Что же нам делать?
– Изменить план.
Он обменялся несколькими фразами с братом и сестрой, которые, по-видимому, одобрили его предложение.
– Как только Жак вернется, — велела госпожа Тарад Жанне, — приведите его сюда.
– Слушаю, сударыня.
– И не говорите ему, что господин бригадир здесь.
– Не скажу, сударыня.
Жак Бессон пришел через пять минут после этого разговора. Жанна, не дав ему положить ружье, повела его к Тюрши де Марселанжу, который, как она объяснила, хотел видеть его сию же минуту. Заметив бригадира, Жак сильно смутился. Не дав ему времени собраться с мыслями, на что тот рассчитывал, бригадир вдруг задал ему страшный вопрос:
– Жак Бессон, что вы сделали с Юпитером?
Эффект, произведенный этими простыми словами, превзошел все ожидания бригадира. Убежденный в том, что его заманили в западню, Жак побледнел и не смог ничего ответить.
– Вы молчите, — мрачно произнес бригадир. — Может быть, если я осмотрю оба ствола этого ружья, они ответят мне за вас?
Эти слова, которыми бригадир хотел окончательно добить Жака, оказались его спасением. Он тотчас овладел собой и, подавая ружье бригадиру, холодно сказал:
– Смотрите.
Бригадир осмотрел оба ствола и увидел, что они заряжены. Теперь настала его очередь побледнеть.
– Разрешите идти? — спросил Жак.
Тюрши де Марселанж утвердительно кивнул, и Бессон вышел, внутренне торжествуя, но внешне, как всегда, спокойный и невозмутимый.
