Ответный матч

Это случилось в ноябре следующего года. Я шел по Пикадилли промозглым холодным вечером, когда внезапно мое отягченное прошлыми «подвигами» сердце буквально остановилось от ужаса – кто-то решительно схватил меня за руку чуть выше локтя. Я подумал (а меня часто посещали подобные мысли), что вот наконец настал для меня час расплаты – наступила пора возмездия и справедливого наказания. Но тут же выяснилось, что меня остановил всего лишь мой любезный друг Раффлз. Он стоял и улыбался мне сквозь пелену густого лондонского тумана.

– Как я рад встретить тебя! – добродушно начал он. – А ведь я искал тебя повсюду и надеялся, честно говоря, увидеться в клубе.

– А я как раз туда и направлялся, – тут же нашелся я, пытаясь поскорее успокоиться.

Мне было важно, чтобы Раффлз не заметил, как сильно я задрожал от одного его внезапного прикосновения. Однако скрыть свое состояние от его опытного взгляда было невозможно. По крайней мере для меня. Я увидел, что он улыбнулся еще шире и укоризненно покачал головой.

– Вместо того чтобы шататься по клубам, пошли лучше ко мне домой, – предложил он. – Я должен рассказать тебе одну весьма занимательную историю. Тебя она должна непременно заинтересовать.

Я начал искать отговорки, извиняясь и объясняя, что у меня совсем другие планы, что я свободен только очень короткий промежуток времени, потому что сразу понял, в чем тут дело. Его обещанная история наверняка была связана с каким-то очередным предприятием, от которых мне удачно удавалось отказываться вот уже несколько месяцев подряд. Но раньше я уже говорил и теперь могу только повторить, что Раффлз обладал удивительной способностью убеждать кого угодно и в чем угодно. И если он что-то для себя решил, он обязательно это сделает, и изменить его планы никто уже не был в состоянии. А сопротивляться его обаянию было невозможно. Должен заметить, что никто из нас не участвовал ни в каких криминальных вылазках, с тех пор как мы оказали небольшую услугу сэру Бернарду Дебенгему. Следовательно, у Раффлза с тех пор не было случая проявить свой талант изумительного организатора и исполнителя какой-нибудь потрясающей, но не совсем легальной операции. И как результат я имел возможность достаточно долгое время наслаждаться своим честным образом жизни и гордиться собственным поведением. Вот почему мне не очень хотелось идти в гости к Раффлзу, и я говорю это совершенно искренне. Именно поэтому я и начал открыто извиняться перед ним.

Но он ловко взял меня под руку и весело и весьма заразительно рассмеялся. Я все еще перечислял многочисленные доводы, почему не могу принять его предложение, а мы уже поднимались по лестнице «Олбани» в его квартиру. В гостиной у него камин почти погас, и он тут же включил газ, чтобы в комнате стало светло и уютно. Что касается меня, то я неподвижно стоял в своем длинном пальто, пока хозяин сам не стянул его с моей спины.

– Ну что ты за парень такой! – игриво произнес Раффлз. – Можно подумать, что в такую шикарную ночь, когда мы наконец встретились, я позволю себе предложить отправиться в город в такой холод и туман и заставить тебя взломать чье-то жилище, чтобы нажиться на этом! Нет, ничего подобного, Зайчонок. Присаживайся вот в это кресло, устраивайся поудобнее и угощайся сигаретами.

Он поднес зажженную спичку к моей сигарете, тут же достал виски и содовую и налил мне бокал. Затем он отправился в прихожую, и вскоре я услышал, как он запирает входную дверь на засов. Значит, мне придется оставаться всю ночь у него. Я едва сдержался, чтобы не сбежать, хотя даже пытаться сделать это было уже бессмысленно. Сам Раффлз уселся верхом на стул по соседству со мной и некоторое время наслаждался моим замешательством, сложив руки на груди.

– Помнишь ли ты Милчестер, старина? – поинтересовался он.

Настроение у него было настолько же веселое, насколько у меня – мрачное. Тем не менее я кивнул ему в ответ.

– Там мы еще должны были играть, но матч так и не состоялся. Между «Джентльменами» и «Игроками». Помнишь?

– Ну уж этого я никогда не забуду!

– А тебе ведь так и не удалось поиграть, верно? Вот я и подумал, что ты мог бы немного развлечься. Впрочем, этот матч все же имел место быть, только позже. «Джентльмены» выиграли, а «Игрокам» просто не повезло.

– Бедняжки!

– Может быть. Но дело не в этом. Помнишь того парня, которого мы встретили тогда в придорожной гостинице? Ну, такого разодетого, я потом еще пояснил тебе, что это был очень известный в городе вор.

– Да, и его я тоже помню. Как выяснилось, его фамилия была Кроушей.

– Да, именно под такой фамилией он и был впоследствии осужден. Так что пусть так и остается Кроушей. Но его нечего жалеть, буквально вчера днем он сбежал из тюрьмы.

– Молодец!

Раффлз улыбнулся, потом приподнял брови и неопределенно пожал плечами, видимо, удивляясь моей реакции.

– Ты угадал, он действительно мастерски провернул это дельце. Странно, что ты не читал об этом в газетах. А в таком тумане, который поднялся еще вчера, он достаточно удачно преодолел самый опасный участок пути. Ему удалось бежать под огнем охранников. Честь и хвала ему, в этом я полностью с тобой согласен. В общем, человек такой отваги, наверное, заслуживает свободы. Но Кроушей на этом не остановился. За ним отправились в погоню, его искали всю ночь, да так и не нашли. И все это ты пропустил, потому что не читал утренних газет!

Он развернул свежий номер «Пэлл-Мэлл», который прихватил с собой из прихожей.

– Ты только послушай, – взахлеб продолжал мой друг. – Вот тут имеется полное описание его побега, но с небольшим дополнением, которое является настоящим украшением всего рассказа и поднимает его, так сказать, на более высокий уровень. «За беглецом послали полицию, и его следы обнаружились в небольшом городке неподалеку от тюрьмы, где тот сумел совершить отчаянный и весьма дерзкий поступок, бросая вызов всей погоне. Произошло это ранним утром. Каким-то образом ему удалось проникнуть в жилище преподобного Эй. Эйч. Эллингуорта, викария местного церковного прихода, который, проснувшись, не обнаружил своей одежды. Чуть позже вместо этого он нашел в одном из ящиков своего комода аккуратно сложенный тюремный костюм беглеца. И то, что Кроушей удачно ушел от погони вот уже во второй раз, теперь давало надежду поймать его. В таком наряде он не мог уйти далеко! Разумеется, как новоявленного викария его должны были очень скоро отыскать». Ну, как тебе все это нравится, Зайчонок?

– Настоящий спортсмен, чемпион по бегу и изобретательности, – кивнул я, протягивая руку за газетой.

– Даже больше того, – согласился Раффлз. – Он настоящий мастер, художник, и я завидую ему по-хорошему. Ограбить викария, это же надо было такое выдумать! Прекрасно, прекрасно… Но и это еще не все. Только что в клубе на доске объявлений, куда, как тебе известно, вывешивают самые свежие новости, я прочитал, что наш красавчик успел отличиться еще раз, и теперь уже поближе к нам, в направлении нашего города. На железнодорожной станции возле самого вокзала был обнаружен в бесчувственном состоянии сельский священник. И снова с ним поработал наш друг! В телеграмме, конечно, об этом ничего не говорится, но ведь это же очевидно. Он просто оглушил чем-то бедолагу и снова поменялся с ним одеждой, после чего в хорошем настроении продолжил свой путь. Разве это не замечательно? Ничего подобного я раньше и не слыхивал. Скоро, как мне кажется, он достигнет своей цели и объявится здесь.

– Но зачем ему понадобилось пробираться в столицу? Что он здесь забыл?

В этот момент лицо Раффлза посерьезнело. Весь его запал куда-то сразу улетучился. Видимо, я невольно заставил его вспомнить о чем-то не слишком приятном, и он тут же позабыл обо всех подвигах своего коллеги-преступника. Он оглянулся на прихожую, немного помолчал и только потом ответил.

– Я абсолютно уверен в том, что этот проходимец напал на мой след и движется именно сюда, ко мне.

Но уже через минуту он снова стал самим собой, таким же невозмутимым циником, готовым на любое безрассудство. Он явно наслаждался и сложившейся неординарной ситуацией, и моим смятением.

– Постой-ка, я ничего не понимаю, что ты имеешь в виду? – Я заволновался и тряхнул головой, словно желая поскорее привести мысли в порядок. – А что вообще этому Кроушею о тебе может быть известно? Зачем ты ему понадобился?

– Не очень многое. Но у него есть свои подозрения, и они вовсе не лишены оснований.

– С какой стати он станет тебя подозревать? И в чем?!

– А вот с какой. Просто потому, Зайчонок, что у него есть глаза, а в голове еще и мозги, и, пожалуй, ничем не хуже, чем у меня. Он не мог не заподозрить меня кое в чем. Как-то раз он видел меня в городе в компании Бэрда. Скорее всего, он заметил меня и в той гостинице, где мы случайно встретились по пути в Милчестер, ну и еще, вероятно, чуть позже на поле для крикета. Впрочем, я знаю это наверняка, потому что он писал мне об этом еще до суда и в своем письме успел все объяснить.

– Он писал тебе?! Но ты никогда не говорил мне об этом! Почему я узнаю о таких подробностях только теперь?

Раффлз неопределенно пожал плечами, вспоминая былые дни.

– А зачем? К чему бы все это привело? Ну подумай сам, я же не собирался заводить с ним дружескую переписку. А вот ты бы встревожился не на шутку, разволновался и еще, глядишь, наделал бы каких-нибудь глупостей и поспешных выводов.

– Ну и что же он тебе поведал в своем послании?

– Он огорчался по поводу того, что его схватили и ему не удалось увидеться со мной в городе, ведь он собирался оказать мне честь и нанести визит. Однако, как теперь выясняется, это удовольствие он только отложил на некоторое время. Вот почему он просил меня не сдаваться полиции добровольно, а подождать до того момента, когда он сам выйдет из тюрьмы. Разумеется, ему было известно, что знаменитое ожерелье леди Мелроуз бесследно исчезло. Но ни он, ни его специалисты тоже не знали о том, куда же оно пропало. Наш друг искренне верил в то, что только достойный парень мог так искусно сработать. Ну и так далее в том же духе. В общем, он даже сделал мне предложение на будущее о дальнейшем сотрудничестве, что ли, или что-то в этом роде, я уж точно и не помню. Только вот теперь думается мне, что это будущее приближается ко мне с невероятной скоростью. Мне даже странно сознавать, что он до сих пор не появился передо мной со своими требованиями и предложениями!

Он снова опасливо посмотрел в сторону прихожей, в которой перед этим погасил свет и надежно запер дверь, а также, насколько я помнил, закрыл ее на тяжелый засов. Теперь заволновался и я, а потому спросил своего друга, что он намерен предпринять, чтобы это будущее как-то отодвинуть.

– А что я могу сделать? Пусть попробует постучаться, если, конечно, ему удастся добраться до этого дома. Во всяком случае, я заранее предупредил портье, чтобы он отвечал всем интересующимся, будто я уехал из города и здесь уже давно не появлялся. Это отчасти так и есть, потому что буквально через час я собираюсь удариться в бега.

– Ты задумал уехать сегодня же?

– Да, вечерним поездом. Я практически ничего не рассказывал тебе о своих родственниках, Зайчонок, но у меня есть сестрица – чудо, а не человек. Она замужем за сельским священником в одном из восточных графств. Это очень добрые и гостеприимные люди, они всегда рады меня видеть. Эти чудаки до сих пор надеются на то, что я опомнюсь и обращусь к церкви, став добропорядочным джентльменом, а может быть, и осяду у них в деревне навсегда. Мне очень жаль, Зайчонок, что все получается именно так, но в воскресенье ты меня тут уже не увидишь. Я неплохо знаю те места, и лучшего убежища на время бури для себя не вижу. Мне нужно отсидеться в тихом местечке и все тщательно обдумать. Но теперь времени у меня почти не остается, ведь я должен еще собрать с собой кое-какие вещички. Я просто посчитал, что обязан рассказать тебе об этом. Ну, на тот случай, если бы ты стал беспокоиться обо мне, искать меня. Теперь ты знаешь, куда и зачем я должен отправиться. Если захочешь, потом, когда я там обоснуюсь, ты сможешь последовать за мной. Я не против.

Он бросил окурок в камин, встал со стула и сладко потянулся, да так и застыл в такой странной и не очень элегантной позе. Это показалось мне настолько необычным, что я невольно проследил за его взглядом и тут же сам вскочил с кресла. Потому что на пороге раздвижных дверей, разделявших гостиную и спальню, стоял здоровенный мужчина в каком-то куцем и явно не по размеру пальтишке. Незнакомец молчал несколько секунд, после чего отвесил нам поклон, и мы увидели на его темени диск коротко стриженных рыжих волос.

И хотя я в одно мгновение оценил появление сего призрака в квартире моего друга, сам Раффлз очень долго соображал, что же произошло, и еще некоторое время никак не мог прийти в себя. Наконец он сунул руки в карманы, а на лице его расползлась искренняя дружеская улыбка. По крайней мере так могло показаться со стороны.

– Позволь, Зайчонок, представить тебе нашего удивительного, знаменитого коллегу. Это неподражаемый мистер Реджинальд Кроушей.

Круглая голова нашего незваного гостя поднялась, и он гордо вскинул подбородок. Я увидел морщинистый лоб на грубом, но гладко бритом лице, пунцовом оттого, что уж слишком сильно жал ему тесный воротничок чужой одежды. Правда, в первый момент я не особо обратил на все это внимание. У меня были свои мысли по поводу внезапного появления в доме этого малого, и я сразу же накинулся на Раффлза, во всем обвиняя лишь его одного.

– Да как ты посмел! Это просто фокус! – раскричался я. – Очередной твой проклятый трюк! Ты сначала пригласил его сюда, а потом решил и меня затащить, чтобы, так сказать, удивить, да? И теперь вы оба полагаете, что я буду рад присоединиться к вашей шайке? Так, что ли? Да чтоб вы оба провалились сквозь землю! Да пошли вы…

Реджинальд одарил меня таким ледяным взглядом, что мне сразу стало стыдно и в голове замелькали уже совсем другие мысли. Я успел сто раз пожалеть о том, что не сдержался и употребил, наверное, слишком уж резкие выражения.

– Нет-нет, Зайчонок, тут все не так, как ты себе представил! – попытался убедить меня Раффлз, поворачиваясь к гостю, словно прося у него подтверждения своих слов.

– Храни вас Господь, – прорычал Кроушей. – Он действительно ни сном ни духом… Не ждал он от меня такой свиньи, вот что я вам доложу. Он парень честный, он не подставлял вас. Да и вы, как я погляжу, малый не промах. – Он повернулся к Раффлзу. – Я догадывался о многом, и вы все правильно просчитали, это тоже делает вам честь. Но теперь, как я погляжу, мы с вами два сапога пара. Так, что ли, получается? – И он протянул свою волосатую руку хозяину дома.

– Ну что я могу ответить на это заявление? – начал Раффлз, обмениваясь рукопожатием с гостем. – Вам видней. К тому же вы имели возможность услышать мое мнение о вашей персоне. Честно скажу, что я горжусь нашим знакомством. Но как вам удалось проникнуть сюда, черт вас побери?! Как вы в мою квартиру-то забрались?

– Какая разница! – отмахнулся Кроушей, ослабляя воротничок. – Теперь самое главное – как мне отсюда выбраться. Вот это было бы здорово, храни вас Господь!

На его шее образовалось бордовое кольцо, которое вор начал тут же массировать пальцами, чуть морщась при этом от боли.

– Я уж устал ждать, когда мне можно будет сбросить эту одежонку. Да и вообще мне джентльменом надоело быть, – признался он. – Скорее бы все закончилось!

– Выпейте немного виски с содовой, – предложил Раффлз, после того как преступник устроился в кресле. В том самом, из которого лишь недавно выпрыгнул я сам.

– Я пью виски неразбавленным, – отозвался Кроушей. – Но предпочитаю сначала побалакать о наших делах и обо всем договориться. Вы теперь от меня так просто не отделаетесь, храни вас Господь!

– Хорошо. Итак, что вы от нас хотите и на что рассчитываете?

– Вы сами все прекрасно знаете. Мне нет смысла объяснять.

– Я не уверен, а потому прошу все же озвучить свои желания.

– Годится. Новую чистую обувь и чтобы в ней можно было удачно смыться, не оставляя за собой следов. И я оставляю за вами право решить, как это можно обделать. Мы же с вами братья по оружию, хотя именно сейчас я никакого оружия при себе не имею. Но в этом нет необходимости. Я думаю, мы сумеем договориться по-хорошему. Но братьями мы при этом остаемся, и вы должны помочь брату выбраться из той передряги, в которой он оказался. Вот, пожалуй, и все, что я хотел бы сказать. В общем, я все оставляю решать вам.

Я почувствовал в его голосе спокойствие и умиротворение. Он нагнулся и с трудом высвободил из тесных ботинок босые ноги, протянул их поближе к огню и пошевелил затекшими пальцами.

– Надеюсь только, что сами вы носите башмаки на пару размеров побольше, – вздохнул он. – У меня не было времени осмотреться в вашем гнездышке и все самостоятельно проверить. Я прибыл сюда буквально перед вашим приходом.

– И все же по-прежнему вы не хотите рассказать мне, каким образом попали сюда?

– А зачем? Какой в этом смысл? Лично вас я ничему новому и оригинальному научить не смог бы. Кроме того, мне хочется поскорей выбраться отсюда. И не только из Лондона, я хочу выбраться из Англии и из этой хреновой Европы тоже. Вот что я хочу получить от вас, мистер. Я и понятия не имею, как вам удастся мне помочь. Вы знаете обо мне все. Вам известно, откуда я появился, потому что я сам слышал, как вы читали газету. Вы знаете, куда я хочу попасть, потому что я только что сам сказал вам об этом. А все остальные детали я оставляю на ваше усмотрение.

– Ну что ж, – покачал головой Раффлз, – надо подумать, что же мы сможем для вас сделать.

– Вы должны это суметь, – твердо произнес мистер Кроушей, после чего с удовольствием растянулся в кресле и принялся вращать короткими узловатыми большими пальцами.

Раффлз повернулся ко мне, в глазах его загорелся огонек. Однако лоб его был сильно наморщен, и такие же складочки образовались в уголках рта. Он думал. Потом заговорил, причем так, будто мы с ним в комнате находились сейчас наедине, без нашего необычного гостя.

– Ты усек ситуацию, Зайчонок, если можно так выразиться? Когда нашего друга повяжут, если употреблять его жаргон, он заложит всех, включая тебя и меня. Конечно, он не стал сейчас это уточнять и вообще распространяться на данный счет, но, как мне кажется, это понятно и без всяких слов. И вполне естественно. Я бы, например, поступил на его месте точно так же. И не сомневался бы ни секунды. В прошлый раз удача была на нашей стороне, теперь она повернулась лицом к нему, в каком-то смысле, разумеется. Все честно. Так всегда происходит в жизни, поверь мне. Не может все время везти одному и тому же человеку. Значит, мы должны согласиться на эту нелегкую работу и каким-то образом придумать способ, чтобы помочь ему. У нас не остается иного выхода, отказаться просто невозможно. Даже если бы ты предпочел попятиться, я все равно взялся бы за это дело в одиночку! Наш приятель обладает недюжинными спортивными способностями. Он прекрасно лазает и бегает. Я могу это только предположить, иначе как бы ему еще удалось бежать из тюрьмы? Было бы чертовски обидно, если б он снова попал туда, верно? Значит, мы не должны этого допустить. И мне нужно обязательно отыскать способ, чтобы отправить его за границу, и чем быстрей, тем лучше.

– Каким угодно способом, – пробормотал Кроушей, хотя глаза его уже были закрыты. – Я полностью вам доверяю.

– Но для этого придется пробудиться и кое-что нам рассказать.

– Да-да, мистер, я все слышу, но чертовски хочу спать. Мне нужно отдохнуть хоть немного перед моим главным побегом. Вы не обращайте внимания на то, что я закрываю глаза, – я при этом все хорошо слышу и соображаю. Впрочем, раз вы считаете, что это не так, то…

И он поднялся со своего кресла, продолжая отчаянно моргать, чтобы только держать глаза открытыми.

– Как вы считаете, кто-нибудь мог проследить вас до города?

– Скорее всего да, хотя, как мне кажется, погоня давно отстала.

– А до моего дома? Кто-нибудь видел, как вы сюда заходили?

– В таком тумане? Не уверен. Впрочем, я полагаюсь на удачу, а вообще это мне доподлинно неизвестно, конечно же.

Раффлз отправился в спальню, зажег там газ и сразу же вернулся к нам.

– Теперь все понятно. Вы пробрались сюда через окно.

– Совершенно верно.

– Что ж, вам неслыханно повезло, что вы так четко все рассчитали и попали именно в нужную квартиру. Это просто дьявольское везение, иначе и не скажешь. И мне не понять, как вам удалось проделать сей головокружительный трюк среди бела дня, на глазах у многочисленных прохожих. И неважно, поднялся ли на улице туман или нет – это не отговорка и не повод верить в невозможное. Ну хорошо. Раз уж вы попали ко мне, что уж теперь вспоминать о способах, которые вы привыкли применять для достижения своей цели! Итак, вернемся к нашим вопросам. Так как вы все же считаете – видел вас кто-нибудь возле этого дома или нет? Или, точнее, как вы проникали в квартиру через окно?

– Полагаю, что нет, сэр.

– Ну ладно, будем надеяться, что тут вы правы. Мне нужно будет произвести разведку, чтобы все выяснить окончательно. И я сделаю это в ближайшем будущем. И тебе, Зайчонок, тоже лучше отправиться вместе со мной. Нам нужно перекусить и обговорить наши дальнейшие действия.

Пока Раффлз объяснял все это мне, я уголком глаза наблюдал за реакцией Кроушея. И она не заставила себя ждать: его лицо стало жестким, а недоумевающие глаза заблестели. Он сжал руки в кулаки и подскочил к моему другу явно не с добрыми намерениями.

– А что будет со мной?! – завопил он и выругался.

– А вы останетесь здесь и подождете, пока мы не вернемся.

– Э, нет, так дело не пойдет, – зарычал Кроушей и в один прыжок оказался у двери, закрывая ее и таким образом отрезая нам путь к бегству. – Вы меня так просто не проведете, психи вы этакие! Думаете, я совсем рехнулся, чтобы выпустить вас отсюда сразу обоих?

Раффлз повернулся ко мне и недоуменно пожал плечами:

– Вот что самое плохое у этих, как я их называю, профессоров, – пояснил он. – Они почему-то очень редко пользуются своими мозгами, хотя таковые в их головах, безусловно, имеются. Раз они увидели колышек на поле для крикета, значит, по нему надо ударить, и больше никаких вариантов для них не существует. Но почему бы не подумать хорошенько: а для чего здесь стоит этот колышек, а так ли уж нужно по нему бить? Не опасно ли это? И, кроме всего прочего, они наивно полагают, что и все остальные люди сделаны точно так же, как и они. Нет ничего удивительного в том, что в прошлый раз нам удалось так легко их одурачить!

– Вы мне тут загадками не разговаривайте! – снова рассердился беглый преступник. – Говорите прямо, что вы там такое задумали, я что-то в толк никак не возьму, что там у вас на уме, чтоб вам всем…

– Вот именно, – горько усмехнулся Раффлз. – Только и остается, что говорить прямо. Что ж, раз вам требуется буквально все разжевывать, попробуем. Вы же только что сами сказали, что полностью мне доверяете, что только я смогу вас отсюда вытащить и свою судьбу вы полностью отдаете в мои руки. Так? Так. А теперь получается, что вы мне ни на грамм не доверяете! Я прекрасно понимаю, чем все это может закончиться, если я провалю это дело, если сам я окажусь в лапах полиции, например. Но я же согласился рискнуть. Я принял ваш вызов, или предложение, или просьбу, – называйте это как хотите. А по вашему поведению выходит, что вы мне не поверили. Более того, вы почему-то решили, что я сейчас немедленно и добровольно рвану в полицию и обо всем им расскажу, чтобы самому оказаться в тюрьме вместе с вами, возможно даже, что и в соседней камере. Вот только этого мне и не хватало! Вы самый настоящий глупец, мистер Кроушей, хотя вам и хватило мозгов, чтобы каким-то загадочным способом выбраться из тюрьмы Дортмур. Тем не менее сейчас вам придется повиноваться более умному человеку, то есть слушаться его во всем и выполнять то, что он от вас потребует. Значит, решим так. Или вы мне доверяетесь во всем, или я отказываюсь вам помогать, и тогда будь что будет! А от вас я требую вот чего – вы не вмешиваетесь пока что в мои дела. Я прихожу и ухожу, как мне заблагорассудится, при этом привожу и увожу с собой всех тех, кто мне необходим для моего дела. Повторяю: вы не должны – извините – совать свой нос в мои планы и задумки. Вы остаетесь здесь и ведете себя очень тихо, так, чтобы никто и заподозрить не мог, будто тут есть живая душа. Будьте же мудрым, как ваше слово, и просто доверьтесь мне. Если этого не произойдет и вы действительно настолько глупы, что отказываетесь мне верить, – вот там находится дверь, как вам уже известно. Так что вы свободны, а потому идите на все четыре стороны, делайте что угодно и говорите кому угодно все то, что вы задумали и решили. И будьте вы прокляты!

Кроушей хлопнул себя ладонью по бедру.

– Вот это уже другой разговор! – обрадовался он, немного успокаиваясь и приходя в себя. – Храни вас Господь, я начинаю чувствовать себя в своей тарелке, когда вы вот так со мной разговариваете. Хорошо, я вам поверю. Я знаю, что вам можно доверять, вы сдержите свое слово, вы настоящий мужчина. Правда, я почти ничего не знаю вот об этом вашем приятеле. Что он за хлыщ? Правда, я уже видел его рядом с вами, отчего делаю вывод, что он ваш приятель, а может, и очень хороший друг, мистер Раффлз. И если это так, значит, я могу доверять и ему тоже. Теперь мне остается надеяться лишь на то, джентльмены, что вы не совсем пустые и у вас имеются некоторые наличные…

С этими словами он многозначительно похлопал себя по карманам и горько улыбнулся, словно извиняясь.

– Я ведь только забирал одежду, – пояснил Кроушей. – Никогда еще не приходилось мне встречать двух таких парней, чтобы у них, кроме одежды, и взять-то было абсолютно нечего. Вот уж не везет так не везет! Два раза подряд…

– Ну, насчет этого вы можете не переживать, – ободрил нашего гостя Раффлз. – Мы уж позаботимся о том, чтобы границу вы пересекли с некоторым начальным капиталом. Главное, предоставьте все это решать нам и ведите себя здесь тихо в наше отсутствие. Договорились?

– Заметано! – отчаянно подмигнул Кроушей. – А я пока что прикорну тут ненадолго, пока вы там будете прояснять ситуацию. Но только пить я ничего не буду, спасибо, конечно. Нет, расслабляться мне еще ой как рано! Это подождет. Дайте мне только очутиться на свободе, да подальше от этих мест – там уж я разгуляюсь на славу, уж вы в этом не сомневайтесь!

Раффлз надел свое длинное, хотя при этом довольно легкое плащ-пальто. В это время наш беглец уже начал тихо посапывать в кресле. Во сне он что-то даже отрывочно бормотал, но что именно, понять уже было невозможно. Раффлз осторожно выключил газ, чтобы наш подопечный случайно не поджарил себе пятки, и мы бесшумно выскользнули из квартиры моего друга.

– Между прочим, этот «профессор» не такой уж и плохой парень, – заметил Раффлз, когда мы подходили к лестнице. – В своем роде даже гений, хотя его методы, на мой вкус, иногда кажутся немного примитивными. Но техника исполнения еще далеко не самое главное. Подумать только! Выбраться из Дортмура и каким-то образом, дважды переодеваясь по дороге, доехать не только до Лондона, но и попасть в «Олбани», да еще в мою квартиру – и все это происходит в течение двадцати четырех часов! Чудеса, да и только. Одному Господу Богу известно, как это все у него могло получиться. Просто невероятно!

Во дворе, где почти ничего не было видно из-за густого тумана, мы прошли мимо какого-то мужчины, и в этот момент Раффлз легонько ущипнул меня за локоть.

– Кто это был? – насторожился я, сразу поняв, что мой друг хочет привлечь мое внимание к этому прохожему.

– Тот, кого я меньше всего мечтал бы увидеть сегодня и именно здесь! – негромко пояснил Раффлз. – И теперь я только надеюсь, что он меня не слышит.

– Но кто это такой? – недоумевал я.

– Наш старинный добрый приятель Маккензи из Скотленд-Ярда собственной персоной. Кто же еще тут может находиться в такой ответственный момент.

Я застыл на месте и почувствовал, как похолодело все у меня внутри от внезапно охватившего меня ужаса. Маккензи! Этого только нам и не хватало!

– Как ты считаешь, он напал на след Кроушея, да? – испуганно проговорил я.

– Не знаю, но, конечно, обязательно постараюсь это выяснить. И немедленно.

И прежде чем я успел что-то произнести или как-то иначе выразить свой протест, чтобы остановить своего товарища, он резко развернулся в противоположную сторону, поворачивая и меня вместе с собой. Когда голос ко мне вернулся, он только рассмеялся и добавил, что смелость никогда еще никому не мешала, а в некоторых – особых – случаях даже являлась залогом успеха. Ну кто мог нас заподозрить в чем-то нехорошем, если мы сами добровольно шли навстречу детективу из Скотленд-Ярда?

– Но это же самое настоящее безумие…

– Ничего подобного. Молчи! Тихо!.. Неужели это вы, мистер Маккензи? Надеюсь, я не ошибся?

Детектив повернулся и принялся внимательно изучать нас обоих. Даже в тусклом свете уличных фонарей при густом тумане я все же смог различить его все такое же мертвенно-бледное лицо, а также и то, что виски у него успели поседеть. Не ускользнул от моего внимания, разумеется, и шрам, оставшийся после серьезной раны, которая чуть не стоила ему жизни.

– Не ошиблись, господа, – подтвердил детектив. – Вы и в самом деле имеете честь видеть меня.

– Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, как и всегда, – вежливо добавил мой компаньон. – Меня зовут Раффлз, мы встречались с вами в прошлом году в Милчестере, если вы, конечно, помните…

– Неужели? Вы в этом уверены? – неожиданно вздрогнул Маккензи. – Да! – вдруг воскликнул он. – Теперь я узнал вас, сэр, да и вас тоже. Да, неприятное вышло там дело, но все закончилось хорошо, а ведь это самое главное, не так ли?

В этот момент к моему другу наконец-то вернулось чувство самосохранения. Он, видимо, начал реально оценивать ситуацию, а потому снова ущипнул меня за руку и самым невинным тоном продолжал:

– Да, все закончилось отлично, если не считать того, что случилось с вами, конечно. Но я хотел сейчас спросить о другом. Что вам известно о побеге вожака той самой шайки бандитов, того парня Кроушея, если не ошибаюсь? Что вы вообще думаете по этому поводу?

– У меня пока что нет никаких дополнительных сведений, которые я мог бы вам сообщить, – скромно ответил шотландец.

– Ну и ладно! – чуть ли не с радостью воскликнул Раффлз. – Я просто опасался, что вы, возможно, снова напали на его след и теперь опять гоняетесь за этим негодяем. Ну, раз нет, значит, нет.

Маккензи только сухо улыбнулся и покачал головой, пожелав нам хорошо провести вечер. В тот же момент где-то неподалеку наверху распахнулось невидимое окошко, и туман прорезал негромкий свист.

– А вот за этим нужно проследить, – тут же прошептал мне Раффлз. – Никаких подозрений возникнуть не может. Двух джентльменов просто охватило здоровое чувство любопытства, и не более того. Быстрей за ним!

И мы последовали за детективом, который скрылся в соседнем подъезде того же здания, из которого мы сами недавно вышли, с левой стороны от Пикадилли. Мы передвигались открыто и уже у лестницы встретили одного из портье, дежуривших в гостинице. Раффлз спросил у него, что здесь у них произошло.

– Ничего, сэр, – бойко замотал головой тот, – ровным счетом ничего.

– Ну, меня-то обманывать не надо, – пожурил его Раффлз. – Сюда только что прошел Маккензи, а он известный детектив. Да я сам с ним буквально пару минут назад беседовал. Зачем ему понадобилось вас навещать? Ну же, приятель, выкладывай все начистоту, мы не расколемся. Мы тебя никому не выдадим. Ну, это при условии, конечно, что ты уже получил инструкции строго-настрого хранить тайну и ни перед кем не отчитываться.

Мужчина сначала погрустнел, видимо, ему действительно не рекомендовали распространяться насчет появления в гостинице сыщика. Но по лицу портье было видно, что ему так и не терпится поделиться новостями с такими важными джентльменами. Но вот где-то наверху хлопнула дверь, и вся решимость портье молчать улетучилась вместе с этим роковым звуком.

– Дело вот в чем, – торопливо вполголоса начал докладывать он. – Сегодня днем сюда к нам заявился один джентльмен и спросил, есть ли у нас свободные комнаты. Я послал его к администратору. Один из свободных клерков тут же занялся им и отправился показывать пустые номера. И вот этому господину особенно понравился один из них, ну, тот самый, который как раз сейчас битком набит фараонами. Итак, наш господин захотел что-то спросить, а потому велел клерку привести к нему управляющего, чтобы решить какой-то очень важный вопрос. Тот доверчиво отправился за начальством, а когда они оба вернулись в номер, нашего гостя уже как ветром сдуло. Простите, сэр, но его действительно в номере не оказалось. Исчез, растворился в никуда! Прямо из номера. Туда он вошел, а вот обратно на улицу не выходил. Как вы это можете объяснить? Чудеса, да и только! Привидение в гостинице! – И он окинул нас торжествующим взглядом, будто уже успел разгадать великую тайну исчезновения неизвестного постояльца.

– Ну и что же было дальше? – насторожился Раффлз.

– А что? Да ничего. Начали искать его, разумеется, и там, и сям, и повсюду, нет его – пропал. Ну и плюнули они тогда. Подумаешь, может, он просто передумал. Ну не понравилось ему что-то, а сбежал потому, что неохота было чаевые давать клерку за то, что тот с ним столько времени промучился. И все бы на этом и закончилось, если бы полчаса назад этот управляющий не прочитал свежую газету. Там всегда самые последние сплетни печатают. И вот он уже бегом мчится ко мне и кричит, чтобы я немедленно отправлялся в Скотленд-Ярд и не возвращался без детектива, причем самого лучшего. Да не просто так, а еще и денег мне дает, чтобы я экипаж нанял и побыстрей управился. Вот и все, что мне известно, сэр. Сам-то я обернулся достаточно скоро, но в номер уже набились фараоны, туда же отправился и детектив, и сам управляющий тоже там сидит. И все они на сто процентов уверены, что их таинственный джентльмен никуда не исчез, а прячется где-то совсем неподалеку. По крайней мере, я так смекнул. Но вот только кто он такой и чего они от него хотят, я пока что не выяснил и на этот счет просветить вас, извините, не смогу.

– Занятная история! – воскликнул Раффлз. – Надо пойти и расспросить их самому, пожалуй. Пойдем со мной, Зайчонок, мне кажется, это будет интересно.

– Простите, мистер Раффлз, я надеюсь, вы сдержите свое слово и ничего про меня не расскажете? Вы мне обещали…

– Конечно, мой дорогой. Ты отличный парень, я тебя никогда не забуду. И если я действительно получу удовольствие от всей этой истории, то еще и отблагодарю тебя чуть позже. Вот так штука! Смех один, да и только!

Когда мы поднялись вверх по лестнице, он тихонько шепнул мне:

– Смеха тут, конечно, никакого не будет, Зайчонок, скорее наоборот, придется нам с тобой потрудиться и что-то срочно придумывать, чтобы выручить нашего гостя.

– Ну и что ты намерен делать?

– Понятия не имею. Да и времени на раздумья у нас совсем нет. Начнем импровизировать.

И он принялся барабанить в запертую дверь. Открыл ее нам полицейский. Раффлз молча прошествовал мимо него с видом начальника полиции, а я последовал за ним, прежде чем полицейский успел прийти в себя и открыть рот, чтобы выразить свой протест или хотя бы поинтересоваться, кто же мы такие и что нам здесь вообще нужно. Доски так и трещали под нашими ногами, когда мы быстрым шагом добрались до спальни. Тут мы увидели кучку полицейских, приникших к окнам большого номера и пытавшихся, судя по всему, разглядеть что-то там снаружи. В этом им помогал фонарь, который держал в руке местный констебль. Первым выпрямился Маккензи и окинул меня холодным взглядом вместо приветствия.

– Могу я поинтересоваться, джентльмены, что вам угодно?

– Мы пришли единственно с целью помочь вам, – тут же отозвался Раффлз. – Один раз, как мне помнится, нам уже это удалось. Если вы еще не забыли, это именно мой друг так цепко удерживал того самого воришку, которого потом арестовали, и именно он раскололся и выдал всю остальную шайку бандитов. Разумеется, это позволяет ему проявить себя еще раз. Или, по крайней мере, попробовать поймать того, кого вы так настойчиво выслеживаете на этот раз. Что касается меня самого, то, смею напомнить, мои заслуги не столь блистательны. Я просто помогал донести вас до дома в целости и сохранности. Но во имя нашего давнишнего знакомства, мистер Маккензи, я верю, что вы позволите нам остаться здесь и помочь вам принять участие в поимке опаснейшего преступника. Если, конечно, именно этим вы и намерены заняться в самом ближайшем будущем. Правда, что касается меня, то я, к сожалению, смогу уделить вам всего лишь несколько минут, потому что сам тороплюсь и скоро должен буду удалиться.

– Ну тогда вы, пожалуй, ничего интересного и не увидите, – проворчал детектив, – потому что тут его нет, как вы сами видите. Констебль, вы идите и стойте внизу у лестницы, на выходе, и никого больше не впускайте и не выпускайте. Возможно, эти джентльмены действительно смогут нам в чем-то помочь.

– Как это мило с вашей стороны, мистер Маккензи! – обрадовался Раффлз. – Но что все это значит? Я пытался расспросить портье внизу, на первом этаже. Но он ничего вразумительного мне сказать не сумел. Вот только я понял, что некий господин хотел снять номер и посмотреть свободные комнаты, да только потом сам исчез или что-то в этом духе. Так ли это?

– Это именно тот человек, который нам и нужен, – подтвердил Маккензи. – Он скрывается где-то в этом здании, или я ничего не понимаю в своей профессии. Если не ошибаюсь, вы ведь сами живете здесь, в «Олбани», мистер Раффлз, так ведь?

– Совершенно верно.

– А ваши комнаты находятся неподалеку от этих?

– Буквально через один лестничный пролет.

– Вы сами давно там были?

– Только что оттуда.

– И все утро и весь день провели дома?

– Почти что.

– В таком случае нам придется обыскать ваш номер тоже, сэр. Как, впрочем, и все остальные в этой гостинице. Я намерен прочесать каждый дюйм в «Олбани», черт побери! Последним вариантом остается лишь предположить, что наш беглец успел выскочить во двор, но это все равно не дает ему возможности покинуть здание. Следовательно, рано или поздно он будет пойман. Так или иначе, ловушка захлопнулась, он находится в замкнутом пространстве, откуда теперь выход для него надежно закрыт. И теперь поймать его – только вопрос времени. Здание большое, а обыскивать придется, повторю, буквально каждую комнату.

– Я оставлю вам ключ от своего номера, – тут же отреагировал Раффлз. – Я собираюсь в город пообедать, но ключ оставлю вам. Я передам его тому констеблю, которого вы послали охранять выход из гостиницы.

У меня дыхание перехватило от такого заявления моего друга. Что он имел в виду, намереваясь собственными руками отдать в лапы полицейских ключи от своего дома? Это было равносильно самоубийству. Он что, умом тронулся от волнения? Он же добровольно отправлял сам себя в тюрьму, да и меня в придачу. Я ухватил его за рукав и в ужасе заглянул ему в глаза. Но Раффлз словно ничего не замечал и вообще не реагировал на мои толчки и пинки. А Маккензи кивком поблагодарил его за такую помощь и снова повернулся к окну. Затем мы все прошли через раздвижные двери в смежную комнату. Здесь выяснилось, что одно из окон оставалось открытым, и все принялись снова внимательно осматривать двор, весь заполненный густым туманом, вернее, вглядываться в эту пелену, тщетно пытаясь разобрать там хоть что-нибудь.

– Все в порядке, Зайчонок, – тихонько, прямо на ухо, зашептал мне мой друг. – Ты ни о чем не беспокойся, а только делай то, что тебе велят. Доверься мне. Похоже, дело наше плохо, но я никогда не отчаиваюсь. А от тебя вот что требуется. Ты не отставай от этих ребят, ходи за ними по пятам, куда бы они ни направлялись. Не оставляй их одних ни на секунду. В особенности в тот момент, когда они захотят приступить к обыску моего номера. Они не должны совать свои носы куда им не положено, и они будут достаточно скромны, если ты тоже будешь там присутствовать вместе с ними. Надеюсь, это понятно?

– Но куда ты сам уходишь? Неужели ты и в самом деле решил оставить меня с ними наедине? Мы так не договаривались.

– Если мне и придется уйти, то только для того, чтобы потом вернуться назад и предъявить всем козырного туза. Кроме того, ты не забывай, что в «Олбани» существуют такие штуки, как окна, а Кроушей из тех парней, которые умеют рисковать и готовы пойти на риск, когда чувствуют опасность. Повторю, Зайчонок, ты должен мне довериться. Ты знаешь меня достаточно долго, поэтому даже не сомневайся во мне. Ничего плохого я ни тебе, ни себе не сделаю.

– Так ты уже уходишь, да?

– Я больше не могу терять времени. Прилипни к ним, старина, они ни в чем не должны заподозрить тебя, что бы ты ни делал. – Раффлз на секунду положил мне руку на плечо. Еще мгновение, и он оставил меня одного у окна, а сам быстрым шагом пересек комнату и вышел из номера.

– Мне нужно уходить, – послышался его голос уже где-то чуть ли не у самой лестницы, – но мой друг останется здесь и проследит за тем, чтобы вся операция прошла удачно. Я оставлю в своем номере газ включенным, а ключ передам на выходе вашему констеблю, как мы и договорились. Желаю успехов, Маккензи. Как жаль, что не могу здесь лично присутствовать с вами в такой ответственный момент!

– Всего вам хорошего, сэр, – раздался голос сыщика, полностью погруженного в свои мысли, – и еще раз спасибо. – Судя по всему, он даже радовался тому, что ему наконец-то удалось избавиться от моего назойливого приятеля.

Маккензи все еще стоял возле своего окна, а я пристроился у соседнего. В моей душе перемешались гнев и страх, я не знал, что и подумать о планах моего друга, да и о нем самом тоже. Я начал лихорадочно соображать, пытаясь собственным умом дойти до того, что же мог придумать Раффлз, раз он с такой легкостью оставил меня сейчас в стане врага. Немного успокоившись, я попробовал представить его дальнейшие действия. Я знал характер своего друга, а потому не сомневался, что тот в случае необходимости может пойти на крайние меры, используя как свою природную хитрость и коварство, так и безграничную смелость. Он, скорее всего, вернется в свою квартиру к нашему беглецу. А куда еще он может направиться? Ну не обедать же в ресторан, как он сообщил детективу! В квартире он расскажет Кроушею все то, что происходит в квартире по соседству, – и что же дальше? Спрячет этого воришку где-нибудь в комоде или за зеркалом в прихожей? Нет, он же сам напомнил мне о том, что в гостинице существуют такие роскошные штуковины, как окна. Ну а тогда зачем Раффлзу понадобилось покидать нас? Он мог спокойно предоставить Кроушею самостоятельно решать свою задачу, путешествуя от окна к окну, а потом, может быть, и на крышу или, наоборот, в подвал – судя по обстановке. В гостинице можно было просуществовать некоторое время, а потом, выбрав подходящую минутку, спокойно удрать восвояси…

Затем мне в голову стали приходить и вовсе безумные мысли. Кроме окон в городе существуют еще и наемные экипажи, верно? А окна спальни у Раффлза выходили, насколько я помнил, в какой-то узенький переулок, да и высота там не очень опасная для того, чтобы можно было рискнуть и прыгнуть вниз на крышу такого экипажа. Даже при условии, если он будет в это время передвигаться. Нужно только все просчитать с точностью до нескольких дюймов. И тогда можно улизнуть хоть сейчас – прямо из-под носа уважаемого мистера Маккензи и его достопочтенных коллег! Я даже почему-то представил себе Раффлза в роли кучера этого невероятного кеба. Он был бы неузнаваем в таком тумане. Это видение предстало перед моим мысленным взором с невероятной четкостью, как на ожившей картине. Вот он надвигается на меня, ловко управляя лошадьми… И в этот самый момент я действительно увидел его в окошко, но только одного, конечно, без лошадей и экипажа. Он шел прямо и уверенно, своим привычным размашистым шагом, куда-то удаляясь. А перед этим, как и было договорено с Маккензи, он оставил свой ключ у констебля, который стоял внизу у входа в гостиницу и караулил постояльцев, одновременно следя за тем, чтобы никто посторонний не посмел зайти в здание без ведома полиции.

– Мы напали на его след, – вдруг раздался голос Маккензи позади меня. – Значит, он выбрался в окно и привык действовать подобным образом. Правда, как ему это удается, остается для меня тайной. Что ж, я предлагаю начать поиски с чердака и постепенно перемещаться вниз, не оставляя ему возможности улизнуть. Так что, если вы решили присоединиться к нашей команде, милости прошу.

Верхний этаж в «Олбани», как и в каждой гостинице, отведен для обслуживающего персонала. Это череда кухонь и крохотных комнаток, а некоторые помещения используются как склады. У Раффлза там тоже есть свой отсек для хранения всевозможного барахла. Но тут, разумеется, мы никого не нашли, хотя честно прочесали каждый закуток. Полицейские шли мрачным строем, за ними следовал управляющий, который зачем-то притащил с собой еще одного постояльца, к огромному неудовольствию Маккензи.

– Ну вы бы еще всех прохожих с улицы сюда зазывали полюбоваться на этакое зрелище. Да еще того гляди подрядились бы билеты продавать – по кроне за вход, – сердился он. – Шли бы вы лучше на крышу и смотрели оттуда, не выпрыгнет ли наш друг из какого-нибудь окошка.

Мы дружно поспешили к одному из окон, чтобы выглянуть наружу и проверить, не окажутся ли слова детектива пророческими. Затем кто-то из полицейских громко вскрикнул.

– Ну что там еще? – недовольно крикнул Маккензи.

– Веревка! Она тянется как раз из того окна, откуда мы вели наблюдение раньше. Только теперь ее стало видно.

– Все ясно, – задумчиво кивнул Маккензи. – Она длинная? Теперь все ясно, он спустился вниз. Интересно, на сколько этажей.

– Нет, короткая, я ее уже вытащил, – последовал ответ.

– Как она висела? – продолжал допрос детектив.

Управляющий вовсю поддерживал его:

– Спросите, на сколько окон от нашего она протянулась?

– На шесть.

– Все ясно, – подытожил Маккензи, выпрямляясь и принимая серьезный вид. – Задача облегчается. Теперь нам нужно всего лишь отправиться в эту квартиру и проверить там все комнаты одну за другой. Интересно, кто же хозяин этого номера?

– Мистер Раффлз, – объявил управляющий после недолгого мысленного расчета.

– Это точно? – Маккензи чуть не подскочил на месте. – Тогда у нас вообще не возникнет никаких сложностей, он ведь передал свой ключ констеблю. Тому самому, что дежурит у нас внизу.

Он произнес это сухо и явно с каким-то недобрым подтекстом. Мне сразу не понравилась его затея. И еще мне показалось, будто этого шотландца явно смутило подобное совпадение. Уж не заподозрил ли он нас в укрывательстве преступника?

– А где же сам мистер Раффлз? – поинтересовался управляющий, когда мы все ринулись вниз.

– Отправился в город пообедать, – на ходу просветил его Маккензи.

– Вы уверены?

– Я сам видел, как он выходил из гостиницы, – доложил я, не моргнув глазом. При этом я сразу почувствовал, как мое сердце бешено заколотилось в груди. Я боялся говорить, мне стало страшно. Мне казалось, что голос мой задрожит и я с головой выдам и себя, и своего друга.

Завладев ключом от квартиры Раффлза, мы с не меньшей скоростью побежали наверх. Я извернулся змеей и оказался вторым из тех, кто переступил порог квартиры Раффлза, казавшийся мне сейчас самым настоящим Рубиконом. И уже в следующее мгновение из моего горла вырвался страшный крик боли – это Маккензи неожиданно сделал шаг назад, изо всех сил отдавив мне при этом пальцы ног. Через секунду я сам увидел причину его замешательства и закричал снова – на этот раз от испуга.

Перед камином на спине, вытянувшись во весь свой рост, лежал мужчина. На его белоснежном лбу зияла рана, струйка крови стекала на глаза. А мужчиной этим был не кто иной, как сам Раффлз, мой верный друг и соратник!

– Самоубийство, – хладнокровно констатировал Маккензи. – Хотя подождите-ка… Вот кочерга. Нет, это, наверное, больше напоминает убийство. – Он встал на колени, нагнулся к лицу моего друга и заговорил уже более жизнерадостно: – Нет, и даже не убийство. – Он поморщился, как будто данный факт расстроил его, и добавил: – Да и рана какая-то несерьезная, просто кожа сорвана, поэтому и кровь потекла. Может, эта кочерга сама на него упала. Но, господа, при этом от него исходит тяжелый запах хлороформа!

Он встал с пола и уставился на меня своими хитрющими глазками. Я же ничего не видел, я искренне плакал, а потому мне было сейчас все равно, как именно он на меня смотрит и что при этом происходит в его голове.

– Но, если я вас правильно понял, вы же сами сказали, будто видели, как он вышел из гостиницы и отправился обедать, – напомнил мне детектив.

– Ну конечно, я видел мужчину в длинном плаще. Разумеется, я решил, что этот мужчина – мой друг. Кто же это еще мог быть?

– Конечно, это тот самый господин, который передавал мне ключ от этой квартиры, – подтвердил побледневший констебль.

Маккензи повернулся на его голос, и по его лицу можно было понять, что он готов сейчас лично растерзать несчастного стража порядка.

– Вы вообще что-нибудь сейчас соображаете? – крикнул шотландец. – Какой ваш личный номер, чтоб вас!.. П-34? Ну, дорогой мой, теперь молите Бога, чтобы вот этот джентльмен оказался жив и здоров, пока я нахожусь здесь. Иначе вы знаете, в чем я вас смогу обвинить? В соучастии в убийстве, самом настоящем убийстве, вы хоть это сейчас понимаете или нет?! Да вы не полицейский, вы просто какая-то бесчувственная непрофессиональная свинья в мундире! Но и это еще не все. Вы знаете, кого вы только что упустили? Вы хоть знаете, кто сейчас вот так запросто прошел мимо вас и всучил вам этот проклятый ключ?! Это был сам Кроушей, ни убавить ни прибавить! Да-да, именно тот самый Кроушей, что удрал еще вчера из Дортмура. И вы его преспокойно отпустили, П-34! Так знайте, если я его сейчас не схвачу, я лично позабочусь о том, чтобы вас с позором выгнали из полиции. Все ясно?!

Он погрозил констеблю кулаком и покрепче стиснул зубы. Это было что-то новое, хладнокровный и равнодушный шотландец все же проявил свои человеческие эмоции – хотя бы таким образом. В следующий миг он словно растворился среди нас, покинув номер Раффлза.

– Сложная это штука – самому разбить себе голову, – признавался мне позже мой друг. – Гораздо проще было бы перерезать себе горло. Но это слишком опасно. А вот хлороформ совсем другое дело. Особенно если учесть, что тебе приходилось использовать его ранее на других и теперь тебе известна его точная дозировка. А ты подумал, что я и в самом деле погиб, да? Бедный мой Зайчонок! Надеюсь, Маккензи видел выражение твоего скорбного лица?

– Конечно, – кивнул я, но не стал уточнять, что Маккензи мог видеть не только это, но и многое другое.

– Ну и чудесно. Пусть запомнит навсегда, как мы переживаем друг за друга. А ты не думай, что я обошелся с тобой жестоко? Я действительно побаиваюсь этого человека. Но мы теперь должны быть вместе до конца. Надеюсь, ты понимаешь это?

– И вместе с нами теперь до конца остается наш общий друг Кроушей, так, что ли? – грустно вздохнул я.

– Ничего подобного! – убедительно произнес Раффлз. – Старина Кроушей, конечно, парень что надо, но он честный малый и поступит с нами так же, как и мы поступили с ним. Теперь мы квиты, игра закончена. Я полагаю, Зайчонок, что нам больше никогда не придется столкнуться ни с ним самим, ни с кем-либо из его «профессоров».