В тот же вечер лорд Горас слег в свою постель. Под видом врача к нему явился помощник Пинкертона Боб Руланд, который объявил болезнь старого лорда серьезной и посоветовал не вставать с постели. Наутро больному стало хуже, он послал за нотариусом, и когда последний явился, передал ему запечатанный конверт и заявил, что, чувствуя приближение смерти, просит похоронить себя без всяких церемоний, а через месяц вскрыть конверт, где заключается подробное завещание. Нотариус составил акт и затем удалился.

К вечеру в газетах появилась заметка:

«Положительно какой-то злой рок преследует род Кусвей. Не успели мы еще забыть про трагическую и почти одновременную кончину лорда Артура Кусвея и его молодой супруги, как сегодня утром скоропостижно скончался наследник его лорд Горас Кусвей. Он передал свое завещание нотариусу N. Похороны, согласно воле жойного, должны состояться завтра же утром и произойдут без всякой помпы».

Все было сделано так быстро и неожиданно, что родные успели явиться только к выносу тела. Пришли лорд Стаунтон и два его кузена Билл и Вилл.

Гроб с Пинкертоном вынесли из дому и установили на катафалк, который тут же тронулся. Все это время старый лорд Горас оставался в своей спальне, а старый Иосиф охал, вздыхал и жаловался на злой рок, обрушившийся на род Кусвеев.

Родственников изумила скоропостижная кончина лорда Гораса. Лорд Стаунтон принял вид крайней подавленности, но было видно, что подавлен он мало, а более думает о возможном наследстве. Билл и Вилл, не скрывая, потихоньку решали между собой, возможно ли, чтобы и второй дядюшка оставил их без наследства, а, стало быть, без надежды выпутаться из долгов.

Через два часа гроб с Пинкертоном находился уже в фамильном склепе, и старый Иосиф запер тяжелые бронзовые двери и передал ключ лорду Стаунтону.

Наступила ночь. Кладбищенский сторож в последний раз совершил свой обход. На ближайшей башне часы пробили двенадцать часов.

Пинкертон, хотя и мог двигаться и поворачиваться в просторном гробу, все же чувствовал себя скверно. В какую-то минуту ему подумалось, что в эту ночь грабитель может и не прийти: куда ему торопиться?

Сыщик приподнял крышку гроба и прислушался. Было совершенно тихо. Пинкертон хотел уже выбраться наружу, чтобы хоть немного размять онемевшие члены, но тут послышался какой-то шорох, и он тут же надвинул крышку обратно.

В это время раздался скрип и царапанье. Это грабитель возился со старым замком склепа.

«Ага, ключом открывает!» — подумал Пинкертон и перестал дышать.

Раздались шаги. Судя по их звуку, к гробу подошли двое.

— Однако, гробик основательный, — с усмешкой сказал один из них. — Сюда можно уложить двоих. Покойный не любил себя стеснять ни в чем.

Они приступили к работе. Отвинтив винты, которые были ввинчены только для виду, грабители начали поднимать крышку. В лицо Пинкертону ударил луч фонаря.

— Невозможно! — крикнул один из них. — Это не лорд Горас!

В то же мгновение мнимый мертвец встал из гроба и, наведя на преступников револьвер, насмешливо проговорил:

— Руки вверх!

Онемевшие от ужаса грабители замерли в неподвижных позах. Пинкертон воспользовался этим и быстро надел на них наручники.

— Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сложить! — сказал он, осветив обоих фонарем, который так и остался стоять на сдвинутой крышке гроба. — Ну и жадность! Вы, лорд Стаунтон, получили такое большое наследство, и вам все мало… А вы, мистер Брюс, неправильно понимаете, в чем состоят обязанности нотариуса.

Изумленные преступники стояли, понурив головы. Наконец нотариус взмолился:

— Послушайте, мистер, позвольте нам уйти! Мы вам заплатим сто тысяч!

— Это дешево! — усмехнулся Пинкертон.

— Мы дадим вам миллион!..

— Дешево, господа, дешево! Вы, верно, не знаете Нат Пинкертона.

— Пинкертона? — переспросил нотариус, и лицо его стало мертвенно бледным. — Ну, тогда мы пропали!

Лорд Стаунтон подошел к Пинкертону и сказал:

— Мистер, я не могу пережить этого позора. Позвольте мне лечь в гроб и заколотите меня в нем. Пусть я задохнусь, и пусть никто никогда не узнает ни о моем позоре, ни о моей смерти.

Сыщик покачал головой:

— Я, милорд, не судья, а только охранитель закона. Суд будет к вам снисходительнее, чем вы сами, и приговорит вас к менее тяжкому наказанию. А теперь пожалуйте со мною к судебному следователю.

Вызвав кладбищенского сторожа, Пинкертон отвез обоих преступников в тюрьму. В три часа ночи в кабинете лорда Кусвея раздался телефонный звонок. Старый лорд и не думал ложиться, он сам подошел к аппарату.

— Алло! Кто у телефона?

— Нат Пинкертон.

— Что слышно?

— Преступники пойманы. Они уже в тюрьме.

— Билл и Вилл?

— Нет. Лорд Стаунтон и нотариус Брюс…

Старый лорд переспросил еще раз. Он не хотел верить своим ушам.

Лорд Стаунтон в тюрьме покончил с собой, повесившись на перекладине решетки. Нотариус пытался бежать, но, прыгая со стены, сломал себе ногу. Он был приговорен к трехлетней каторжной тюрьме.

Выиграли из всей этой истории Билл и Вилл. Лорд Кусвей, заподозривший их было в столь мерзком преступлении, почувствовал перед ними стыд. Он призвал их к себе и, узнав ближе, понял, что хоть они и легкомысленные гуляки, но честные и благородные юноши.

И старый лорд сделал их своими наследниками.