«Новая жертва «Невидимки»!» «Новое загадочное убийство в Торрис-сквере!» — выкрикивали на всех углах разносчики вечерних газет.

Элегантно одетый господин, с густой черной бородой я такими же усами, проходившей по Первой Авеню, вздрогнул, услышав такое восклицание, подошел к разносчику и, купив у него газету, сел в проходивши трамвай.

Развернув газету, он прочел следующее:

«Сегодня, в 4 часа дня, в Брунис-парке обнаружена новая жертва загадочного «Невидимки». На одной из скамеек найден труп мужчины, лет 30 с небольшим. Судя по одежде, покойный был человек богатый. В виду исчезновения бумажника, часов и золотых украшений, а также вследствие того, что лицо покойного искажено предсмертными страданиями, нет никакого сомнения, что и на этот раз мы имеем дело с новым убийством страшного «Невидимки». Так как опрос ближайших жителей не выяснил личности покойного, и в полицию не поступало ни от кого заявлений о пропаже кого-либо из жителей города, то тело убитого выставлено в морг, для опознания. Не можем не пожалеть, вместе со всеми обитателями Нью-Йорка, что единственный человек, который мог бы открыть неуловимого «Невидимку», знаменитый сыщик Нат Пинкертон, на этот раз категорически отказался принять на себя розыски убийцы, ссылаясь на массу дел и страшную опасность борьбы с грозой столицы».

— Странно, — пробормотал изящный господин, кончив чтение.

Он вышел из вагона трамвая, и нанял кеб, как раз в это время проезжавший мимо него:

— В морг! — коротко приказал он кучеру.

Когда элегантный господин вошел в комнату, где, обыкновенно, выставляются трупы для опознания, в ней не было никого, кроме старика сторожа, безучастно стоявшего у единственного окна, и жевавшего листья бетеля. Покойный лежал на высоком столе, поставленном, как раз, против окна, и был покрыть черным коленкором, так что видно было только лицо. Да! Черты его были искажены страданиями: глаза, казалось, еще и теперь видят перед собою страшный призрак смерти; такой ужас выражался в его взгляде, губы были, прямо-таки, закушены зубами, а лоб изборожден морщинами. Вошедший обошел вокруг стола, стал прямо против окна, лицом к голове трупа, и еще раз произнес:

— Странно! — лицо его, при этом, передернула мимолетная судорога…

Вслед за этим, он вышел из морга. Как только дверь за ним захлопнулась, сторож быстро сбросил с себя форменную одежду, сорвал седую бороду и усы, и очутился в рваном костюме типичного забулдыги, в рыжем парике и жиденьких бакенбардах…

— Довольно, Боб! — произнес он, доставая из кармана засаленную фуражку и надевая ее наголову. — Теперь переоденься и марш на Мидл-стрит, следить за № 59.

«Труп» моментально сбросил с себя покрывало и соскочил со стола.

— Сейчас, начальник! — весело произнес Боб Руланд. — Тем более, что лежать с выпученными глазами, в продолжение часа, штука довольно неинтересная!

Нат Пинкертон, не слушая своего помощника, уже вышел на улицу. Оглянувшись кругом, он увидел, что элегантный господин, только что вышедший из морга, медленно шел по тротуару, низко опустив голову и пожимая, от времени до времени плечами, как бы чему-то изумляясь. Неслышными шагами знаменитый сыщик подкрался к нему и пошел сзади, пошатываясь из стороны в сторону, как сильно выпивший человек.

Выслеживаемый уже прошел центральную часть Нью-Йорка, и приближался к глухой улице Полнер-стрит, одну сторону которой занимают убогие постройки, а по другой проходит полотно железной дороги. Пересекши в одном месте рельсовый путь, неизвестный пошел по полю и скоро дошел до одиноко стоявшего деревянного домика. Отперев его вынутым из кармана ключом, он вошел в домик и сейчас же снова запер дверь за собою. Нат Пинкертон выждал время, пока преследуемый скрылся за дверью, и быстро подошел к домику. Одного беглого осмотра было великому сыщику достаточно для того, чтобы попять, что наблюдение снаружи невозможно: окна были наглухо закрыты внутренними ставнями, так что, даже, свет, который, несомненно, давала зажженная в домики свеча или лампа, не проникал на улицу:

— Что же, надо будет проникнуть внутрь — больше ничего не остается! — пробормотал Пинкертон. Затем, он спрятался за стеною и стал ждать. Через час с небольшим, за дверью послышались шаги, щелкнул замок, и на пороги появился второй Нат Пинкертон, как две капли воды похожий на настоящего. Осмотревшись вокруг, он быстро запер дверь и зашагал по направлению к городу. Знаменитый сыщик, на несколько минуть как бы окаменел, затем тихо засмеялся и неслышно скользнул за удалявшимся «Невидимкой»…

— Ага! Понимаю! — шептал он. — Ты хочешь выследить, когда я выйду из дома, затем явиться, под видом хозяина, в мою квартиру и устроит мне бесплатное воздушное путешествие посредством динамитной бомбы! Прекрасно! Мошенник, очевидно, опасается, что я, в конце концов, возьмусь за, его дело! Ну, не будем торопиться! Так как сегодня ты никого не будешь отправлять на тот свет, а займешься выслеживанием меня, то я могу, со спокойною совестью, повидаться с Бобом, и посетить твое логовище!

Не обращая больше внимания на преступника, знаменитый сыщик направился на Мидл-стрит. Против дома 59, у фонарного столба, стоял чистильщик сапог. Он назойливо предлагал прохожим свои услуги, не забывая, от времени до времени, посматривать на подъезд роскошного четырехэтажного здания, над воротами которого красовалась цифра «59»… По условному знаку, Руланд подошел к своему великому учителю.

— Я не заметил ничего подозрительного, начальник! — шепнул он ему, идя с ним рядом и неся свой ящик-табурет под мышкой. — Последний посетитель морга не приходил сюда!

— Я это знаю, Боб, — ответил Нат Пинкертон и рассказал своему помощнику результаты своих наблюдений.

— Дождавшись, когда мой двойник, — закончил Пинкертон, — покинет мою квартиру, войди в нее и уничтожь ту адскую машину, которую он, несомненно, в ней оставит! Ну, а теперь до свидания!

Сыщики расстались: Боб Руланд медленно зашагал по улице, а сам Нат Пинкертон зашел под ворота большого дома, откуда вскоре появился уже в своем настоящем виде. В этом доме у него, как во многих частях Нью-Йорка, была квартирка, в которой он, иногда, совершал свои переодевания…