Часть III

Прошло больше года. В Шталькенберге, небольшом городке в Германии, известном своими минеральными водами, поселилось одно английское семейство по имени Кросби. Оно состояло из мистера и миссис Кросби, их дочери и гувернантки. Элен Кросби была прелестной молодой девушкой семнадцати лет, наследницей тридцати тысяч фунтов стерлингов, доставшихся ей после смерти дяди.

«Тридцать тысяч фунтов стерлингов и хорошенькая девушка! — размышлял молодой граф Отто фон Шталькенберг, сын местного богача. — Это именно то, что мне нужно!» Молодой человек начал все чаще посещать семейство Кросби и в один прекрасный день осмелился сделать предложение, которое было… принято.

Вне себя от восхищения, Элен устремилась в комнату своей гувернантки.

— Знаете новость? Я перестаю брать у вас уроки; меня выдают замуж!

Гувернантка подняла свое бледное, грустное лицо.

— Неужели? — спросила она кротко. — Вы же еще слишком молоды, чтобы выходить замуж, Элен…

Теперь взгляните на женщину, которая произнесла эти слова! Вы, конечно, узнаете ее, потому что это леди Изабелла Вэн. Увы! Как страшно она изменилась!

Да, таковы последствия страшной катастрофы на железной дороге и, прибавим также, последствия тяжкой душевной борьбы и угрызений совести. Она слегка хромает и горбится, а потому кажется меньше ростом. На лице у нее шрам, идущий от подбородка до самого рта; несколько зубов выпало, так что она говорит пришепетывая, а поседевшие волосы спрятаны под большим чепчиком. Она старается быть неузнаваемой и с этой целью носит зеленые очки, а широкая повязка из черного бархата низко спускается на ее лоб. Она никогда не носит платья, которое обхватывало бы ее стан, а надевает широкие кофты, как будто бы нарочно сделанные для того, чтобы скрыть некрасивые формы. Когда она выходит из дома, то надевает огромную шляпу и прикрывает лицо толстой вуалью.

В Шталькенберге леди Изабелла встретила миссис Дучи и ее дочерей, но никто не узнал ее. Да и кто мог бы узнать в этой женщине, состарившейся от страданий, прелестную леди Изабеллу с ее замечательным цветом лица, с ее красотой, ее темными локонами и стройным станом. А между тем она все еще была недурна собой, кротка и изящна, и все удивлялись: отчего у такой молодой женщины уже седые волосы?

Она жила у Кросби около двух лет. Выздоровев после ужасной катастрофы, она поселилась в тихом немецком городке и здесь познакомилась с семейством Кросби. Леди Изабелла сказала им, что она вдова, а ее покойный муж был французом. Сначала она давала уроки Элен и приходила к ней в определенные часы, но потом Кросби так привязались к ней, что пригласили ее к себе в дом.

Расставшись со своей молоденькой воспитанницей, леди Изабелла стала лелеять в своем тревожном сердце единственную, никогда не покидавшую ее и, быть может, безумную мечту — снова увидеть своих детей!

Нужно быть матерью, чтобы понять, как тоскует сердце матери в разлуке с детьми. Приходит минута, когда мать уже не выдерживает, когда она стремится к своим милым малюткам, горя желанием увидеть их и обнять. Не правда ли, каждая мать согласится с этим? Что же чувствовала леди Изабелла, эта несчастная, убитая горем мать, столько времени томившаяся в разлуке со своими детьми? Она невыразимо страдала. Леди Изабелла всегда сохраняла горячую привязанность к своим детям, и самой тяжелой пыткой было для нее горькое осознание, что, ослепленная ревностью, она изменила святому материнскому долгу и покинула детей. Что теперь с ними станет? А ее дочь? Вырастет ли она с мыслью, что ее мать была бессердечной, жалкой женщиной?

В последнее время желание леди Изабеллы увидеть своих детей стало настолько нестерпимым, что она почти заболела. Бледные губы ее были постоянно сухи, а горло болело от сдавленных рыданий.

Прошло уже три года после ее свидания с лордом Моунт-Сиверном, и с тех пор она ничего не слышала об Ист-Линне. Она могла бы о многом расспросить миссис Дучи, но как ей это сделать? Под каким предлогом? О! Если бы она могла увидеть своих детей и запечатлеть поцелуй на их устах! Она не могла больше обходиться без этого, не могла жить, не видя своих детей!..

В это время в Шталькенберг приехала миссис Лэтимер, обитательница Вест-Линна, а с ней и Эфи Галлиджон — в качестве горничной и компаньонки. У миссис Лэтимер был прекрасный характер, и она привязалась к Эфи. Последняя сумела по-своему изложить ей обстоятельства, сопровождавшие убийство, так что хозяйка отнеслась к ней с состраданием.

В Шталькенберге миссис Лэтимер остановилась в одной гостинице с миссис Кросби; не прошло и недели, как дамы познакомились; они стали часто видеться и даже поклялись друг другу в вечной дружбе.

В тот вечер, когда Элен Кросби сообщила о своей помолвке леди Изабелле, бедная женщина пошла в сумерках в уединенную часть сада, к скамейке, на которой любила сидеть. Так случилось, что Эфи пришла в ту же самую аллею.

«А! Вон и гувернантка Кросби, — подумала Эфи, увидев леди Изабеллу, — ее за милю видно по этому старушечьему чепцу. Пойду поболтаю с ней».

Эфи, никогда не отличавшаяся застенчивостью, села возле леди Изабеллы.

— Добрый вечер, миссис Вин, — сказала она.

— Добрый вечер, — ответила Изабелла, вовсе не подозревая, кто такая Эфи.

— Вы, кажется, не знаете меня, — продолжала Эфи, — я компаньонка миссис Лэтимер. А так как миссис Лэтимер в гостях у Кросби, то я вышла немного погулять. Какая тоска в Шталькенберге!

— Вы находите?

— По крайней мере для меня; я не говорю ни по-французски, ни по-немецки. Меня так тянуло сюда, но теперь я раскаиваюсь в том, что не осталась в Вест-Линне…

Леди Изабелла не поощряла свою собеседницу ни словом, ни взглядом, но последняя фраза заставила ее сердце забиться сильнее.

— Так вы из Вест-Линна? — прошептала она.

— Да. Препротивное местечко! Миссис Лэтимер переехала туда вскоре после того, как я поступила к ней.

— Вы, конечно, знаете и Ист-Линн? — осторожно спросила Изабелла, слегка отвернувшись в сторону.

— Как же мне не знать Ист-Линн, когда моя родная сестра, мисс Галлиджон, в нем главная горничная! А вы откуда его знаете, миссис Вин?

— Несколько лет назад я какое-то время жила рядом с поместьем, — сказала леди Изабелла после минутного колебания. — Мне хотелось бы узнать о Карлайлях — это была славная семья.

— А! У них в доме произошло много перемен. Вы, вероятно, знали их при леди Изабелле?

— Да, кажется, это была жена мистера Карлайля…

— Нечего сказать, хорошая была жена! — с иронией воскликнула Эфи. — Вы, конечно, слышали о ней, миссис Вин. Ведь она покинула Ист-Линн, бросив и мужа, и детей…

— А живы ли ее дети?

— Да, бедняжки! Но один ребенок очень болен и, похоже, скоро умрет. Джойс — моя сестра — ужасно рассердилась на меня, когда я сказала ей об этом. Она уверяет, что дитя непременно поправится.

Леди Изабелла вытерла носовым платком свой влажный лоб.

— Какой это ребенок? — спросила она слабым голосом. — Не Изабелла ли?

— Изабелла? — с удивлением переспросила Эфи. — Кто это — Изабелла?

— Старшая дочь — мисс Изабелла Карлайль.

— Изабеллы у них никакой нет. Есть Люси — единственная дочь.

— Когда… когда я знала Карлайлей, у них была только одна дочь, и ее звали Изабеллой.

— Постойте, — сказала вдруг Эфи, — я вспомнила. Кажется, Уилсон говорила мне… Да, именно, Уилсон говорила, что в ту самую ночь, как жена Карлайля убежала, он приказал, чтобы девочку называли не Изабеллой, а Люси, ее вторым именем. Неудивительно, что он не желал больше слышать этого имени и не позволил ребенку носить его.

— Разумеется, неудивительно, — прошептала леди Изабелла. — Какой же ребенок болен?

— Уильям, старший мальчик; он худ, как селедка, на щеках у него яркий болезненный румянец, а глаза так и блестят.

— А видели вы когда-нибудь леди Изабеллу?

— О нет, не видела, да никогда и не желала бы увидеть.

— Если я не ошибаюсь, — продолжала бедная гувернантка, — у Карлайлей был еще один мальчик… Арчибальд… кажется, так его звали…

— О да! Шалун и прездоровый мальчишка! За него нечего бояться, у него чахотки не будет. Он живой портрет мистера Карлайля. И вот что я скажу вам, — продолжала Эфи, резко меняя тему разговора, — если вы когда-нибудь бывали в Вест-Линне, то, может быть, слышали злые сплетни на мой счет?

— Да, помнится, я слышала ваше имя, но точно не могу сказать, по какому поводу.

— Быть может, вы слышали о том, что моего отца убили…

— Да-да, это я помню.

— Его убил Ричард Гэр, который тотчас после этого убежал неизвестно куда. Вы, вероятно, слышали о Гэрах… После похорон я уехала оттуда. И что же, вы думаете, обо мне сказали? Что я последовала за Ричардом Гэром! Не правда ли, это самая гнусная клевета, которую только можно придумать?

— Так вы не последовали за этим молодым человеком?

— Да разве я могла бежать с убийцей моего отца? Вот если бы этих сплетников повесили, другие, быть может, побоялись бы выдумывать разный вздор! Я так и сказала мистеру Карлайлю.

— Мистеру Карлайлю? — повторила Изабелла.

— Да, и это замечание заставило его рассмеяться. Он единственный человек, который не судил обо мне дурно; мистер Карлайль — благородный и добрый господин… А что касается меня, то я сначала была компаньонкой одной старушки, а затем прожила два года у графини Моунт-Сиверн.

— У графини Моунт-Сиверн? — с живостью переспросила леди Изабелла. — Позвольте… это, кажется, родственница жены мистера Карлайля.

— Да, я жила у них как раз в то время, когда это случилось. Леди Изабелле порядочно досталось от графини. Она целыми днями толковала об этом с миссис Левисон. Но что с вами, миссис Вин? У вас голова разболелась? Что вы так поддерживаете ее руками?

— Ничего, ничего, продолжайте!..

— Так вот, после лестных комплиментов, которыми меня наградили в Вест-Линне, я, разумеется, не торопилась туда возвращаться, миссис Вин. И если бы место у миссис Лэтимер не было таким превосходным, я отказалась бы от него, чтобы только не жить там. Но теперь все сгладилось… Кстати, знакомы ли вы с мисс Корни?

— Я видела ее.

— Эта особа всю жизнь была со мной на ножах.

— Она все еще в Ист-Линне?

— Как можно? Ее давно выпроводили и очень хорошо сделали, потому что у нее были бы вечные препирательства с миссис Карлайль.

При этих словах кровь застыла в жилах леди Изабеллы.

— С миссис Карлайль? Кто такая миссис Карлайль?

— Жена мистера Карлайля, разумеется.

Изабелла прижала руку к своему сильно бьющемуся сердцу.

— Я не знала, что он снова женился…

— Это было год тому назад. Я ходила в церковь смотреть, как они венчались. Признаюсь вам, невеста была чудо как хороша!..

Леди Изабелла в волнении сжимала руки.

— Он, вероятно, женился на Барбаре Гэр?

— Само собой разумеется, — ответила Эфи. — Если верить слухам, то говорят, что молодая Гэр выражала свое расположение мистеру Карлайлю еще до того, как он женился на леди Изабелле. Я слышала об этом от Уилсон, а ей это известно лучше, чем кому-либо, потому что она жила у Гэров. У них уже есть ребенок.

— Вот как! — сказала Изабелла слабым голосом.

— Такой красавчик! Ему три или четыре месяца. Миссис Карлайль очень им гордится — он похож на ее мужа, которого она обожает.

— А добра она к детям от первой жены?

— Кажется. Впрочем, ей почти не приходится о них заботиться — Арчибальд еще с няней, а старшие двое с гувернанткой.

— Так у них есть гувернантка?

— После побега жены мистер Карлайль тотчас взял гувернантку. Но, кажется, она оставляет их, потому что выходит замуж; так, по крайней мере, сказала мне Джойс.

— Вы часто бывали в Ист-Линне?

— Нет, — ответила Эфи, покачав головой, — там слишком косо на меня смотрят. Миссис Карлайль не любит меня. Барбара знала, что ее брат, Ричард, отдал бы все на свете, чтобы жениться на мне, и она до сих пор не может мне этого простить. Нечего сказать, завидный жених — этот Ричард Гэр! — продолжала Эфи тоном лисицы, которая смотрит на недосягаемый для нее виноград. — Во-первых, у него не было ни ума, ни мужества… Ах, боже мой, чего только не бывает на свете! Если бы леди Изабелла не совершила этой непростительной глупости — не бросила своего мужа, — то мисс Барбара никогда бы не стала миссис Карлайль. В Ист-Линне есть особа, которая до сих пор хранит преданность леди Изабелле, — это Джойс. При ней никто не посмеет дурно сказать о ее прежней госпоже. Она почти так же любила леди Изабеллу, как и сам мистер Карлайль.

— А разве он очень любил ее?

— О да! Он до такой степени любил ее, что готов был целовать ту землю, но которой она ступала!

— А как восприняли в Ист-Линне известие о ее смерти? — тихо спросила Изабелла.

— Не знаю, но, во всяком случае, это должно было всех поразить! Подумайте сами: кто решится покинуть несчастных малюток? Даже бессловесная тварь — и та привязывается к своему детенышу, а эта женщина бросила своих детей… Вы уходите, миссис Вин?

Сердце леди Изабеллы было переполнено страданием. Она не могла продолжать эту мучительную беседу. Женщина поднялась со скамейки, пожелала Эфи доброго вечера и вернулась в свою комнату.

Она легла в постель, но сон не шел к ней. Ее собственный ребенок был при смерти!.. Лихорадка не переставала мучить ее, постель казалась раскаленной; наконец она вскочила и принялась ходить по комнате. Кровь стучала у нее в висках, а сердце разрывалось на части. Она снова бросилась на постель и спрятала голову в подушки.

На следующий день случилось непредвиденное. После утреннего чая миссис Кросби вошла в комнату миссис Вин и сообщила ей о предполагаемом замужестве Элен, затем с сожалением сказала, что не нуждается больше в ее услугах, но с удовольствием поможет ей получить другое место. Захочет ли миссис Вин поехать в Англию? Леди Изабелла уже собралась ответить отрицательно, но миссис Кросби перебила ее:

— Подождите, я позову миссис Лэтимер, она обо всем вам расскажет.

Болтливая гостья не замедлила явиться.

— Ах, моя милая миссис Вин, как вы были бы счастливы, если бы попали в это семейство! Это превосходные люди! Его так любят и уважают, а она такая милая и привлекательная. Вы будете в доме не посторонней особой, а членом семьи. У вас будет одна только ученица, девочка; с мальчиком придется заниматься всего только час или два, а жалованье — семьдесят гиней. Карлайли мои друзья. Они живут в Ист-Линне, это место — настоящий рай.

Быть гувернанткой в Ист-Линне! У леди Изабеллы перехватило дыхание.

— Миссис Карлайль просила меня об этом лично. Она сказала, что для Люси необходима гувернантка, хорошо знающая французский и немецкий языки. А мне известно, что вы в совершенстве владеете и тем и другим. Не написать ли мне миссис Карлайль?

Чтомогла ответить леди Изабелла? Голова ее кружилась.

— Будьте так добры, позвольте мне подумать. Завтра я дам вам ответ.

В душе у Изабеллы происходила тягостная борьба. То она решалась рискнуть и поехать, то отказывалась от этой мысли. Что она перенесет, увидев Карлайля мужем другой? Оставаясь с ним под одной кровлей, она будет свидетельницей семейного счастья. Хватит ли у нее терпения?

Настал вечер, а Изабелла еще ничего не решила. Она провела еще одну ночь, полную мучений и тревоги. Наконец горячее желание увидеть своих детей победило остальные чувства. Искушение было слишком велико, и она решила ехать. «Что может меня удержать? — подумала она. — Что мне мешает? Опасение, что меня узнают? Но если это и случится, то что же со мной сделают? Меня с позором выгонят из Ист-Линна, однако я готова все это вынести, лишь бы только увидеть моих детей!»

Миссис Лэтимер написала миссис Карлайль и предложила ей новую гувернантку. В письме было сказано, что особа эта англичанка, вдова француза, протестантка, владеет несколькими языками, превосходно поет и играет на фортепьяно — одним словом, женщина вполне подходящая для должности наставницы. «Не следует обращать внимания на ее наружность, — писала миссис Лэтимер, — так как это женщина несколько странная: носит огромные черепаховые очки, высокие чепчики и чудовищные шляпы. На подбородке у нее большой шрам, и, хотя ей всего тридцать лет, волосы ее уже поседели. Но вообще эта женщина прекрасно воспитана и обладает изящными манерами».

Когда Барбара и Карлайль получили это странное описание, они не могли не посмеяться над ним, тем не менее решили пригласить к себе миссис Вин.

Леди Изабелла старательно принялась пересматривать все свои вещи, зная, что малейший клочок бумаги, малейшая строка, написанная ею, могут выдать ее. Бо`льшую часть своих вещей она оставила в Париже. Затем постаралась отобрать самые подходящие платья и головные уборы. Что касается ее почерка, то она целых два года старалась изменить его. А между тем, когда она отвечала на письмо миссис Карлайль, рука ее невольно дрожала, и в этом не было ничего удивительного. Леди Изабелла пишет миссис Карлайль! Пишет в Ист-Линн, где она некогда была королевой и кумиром и куда она теперь возвращается в качестве простой гувернантки!

Наконец наступил день отъезда. Леди Изабелла отправилась в путь вместе с миссис Лэтимер и Эфи Галлиджон — последняя возвращалась в Вест-Линн.

— Вы, конечно, знаете судьбу, постигшую этих бедных малюток, которые будут отданы на ваше попечение, — сказала ей миссис Лэтимер. — Никогда не следует говорить с ними об их матери — она их покинула.

— Да, я это знаю.

— Кроме того, мне кажется, их так воспитывают, что они считают миссис Карлайль своей настоящей матерью.

Каково было бедной Изабелле услышать эти жестокие слова!

Был пасмурный вечер; солнце уже клонилось к западу, когда путешественницы прибыли в Вест-Линн. Миссис Лэтимер, остановившись перед своим домом, простилась с миссис Вин, которая поехала дальше, по направлению к замку. И вот она снова едет по этой знакомой и милой дороге; вон, в стороне, и дом судьи Гэра; тысячи знакомых предметов представлялись ее отуманенному слезами взору. Вот перед ней возник Ист-Линн, дорогой, старый Ист-Линн!.. Карета въехала в аллею, в окнах мелькали огоньки. Все здесь дышало весельем и счастьем; сердце Изабеллы заныло, и она с тоской вступила на порог этого дома. Не помня себя, она отворила дверь; выйдет ли Карлайль ей навстречу? Как проклинала она теперь свой безумный поступок и какие муки переживала!..