Обстоятельства сложились для меня как нельзя лучше, и через семь дней после своей неудачной встречи с доктором Николя я был уже в Неаполе. «Саратога» пришла, и я решил с наступлением сумерек отправиться на пароход. Ровно в восемь часов вечера я оказался в своей каюте. Лорда Бекингема еще не было — он явился одним из последних. Увидев меня, он чрезвычайно обрадовался. В этот момент появился мистер Бакстер. Он поздоровался со мной с большей сердечностью, чем можно было от него ожидать. Мне показалось странным то, что, встретив меня на пароходе, он не выказал ни малейшего удивления, но через несколько минут, когда мы спускались в кают-компанию, он сказал:

— Вы ведь, кажется, должны были сесть на пароход в Плимуте? Но, если не ошибаюсь, я видел, как сегодня вечером вы сдавали свой багаж в Неаполе.

— Нет, вы не ошибаетесь. Так же, как и вы, я до Неаполя ехал по железной дороге, и всего два часа тому назад явился на пароход.

Тут молодой Бекингем перевел разговор на другую тему:

— Но где же пассажиры? Что-то их не видно.

— Они все уже в своих каютах, — ответил я, — через несколько минут мы отправляемся.

И действительно, через несколько минут мы подняли якорь и вышли из порта.

— Когда мы окажемся в Порт-Саиде? — поинтересовался юный лорд.

— Думаю, что в следующий четверг, — сказал я, — если все будет идти своим чередом.

Через несколько минут мы простились, и я остался один на палубе. Докурив трубку, я также отправился спать. На следующее утро море сильно заволновалось, но, несмотря на это, погода была великолепная. Мой сосед по каюте, молодой жизнерадостный торговец, находился в самом жалком состоянии из-за жестокого приступа морской болезни. Спустившись в вестибюль к завтраку, я просмотрел список пассажиров и убедился, что доктора Николя на борту не было. Это сильно меня удивило. Для чего ему тогда было травить меня? С какой целью он предостерегал меня от поездки на «Саратоге»? Неужели все мои подозрения относительно него и мистера Бакстера были безосновательны?

Вскоре вошел мистер Бакстер. Увидев меня, он приблизился и сказал:

— Доброе утро, мистер Гаттерас. Не правда ли, великолепная погода? Морской воздух и яркое солнце сделали из меня совершенно другого человека.

— Рад слышать. А как поживает ваш воспитанник?

— О, неважно.

— Неужели у него морская болезнь?

— К несчастью, да. Он встал сегодня утром совершенно здоровым, но полчаса тому назад у него начался ужасный приступ, так что он снова вынужден был лечь в постель.

Окончив завтрак, мы вместе отправились в каюту молодого лорда.

— Искренно огорчен, что вижу вас в таком состоянии, — сказал я, склонившись над ним. — Как вы себя чувствуете?

— Очень плохо, — ответил юноша слабым голосом, — я не понимаю, что со мной. На своей яхте я переносил качку во много раз сильнее без малейших признаков морской болезни. Сегодня утром я также чувствовал себя великолепно, но после того, как выпил кофе, который мистер Бакстер любезно принес мне в каюту, почувствовал себя так плохо, что вынужден был снова лечь в постель.

Я предложил моему юному другу выйти на свежий воздух, но он был настолько слаб, что не смог подняться на ноги. Бакстер ухаживал за ним с чисто отеческой нежностью. Теперь, оглядываясь назад, я не могу не признать, что поведение мистера Бакстера было достойно самого Князя Лжи. Не будучи в состоянии помочь молодому человеку, я пожелал ему скорейшего выздоровления и вышел. Весь этот день и на следующее утро не было никаких признаков улучшения. В среду опять последовал сильнейший приступ морской болезни, и только в четверг после полудня, когда мы были уже в пределах прямой видимости Порт-Саида, лорд почувствовал себя в состоянии встать с постели. В своей жизни я много путешествовал по морю, но никогда не видел такого странного случая морской болезни.

Было уже почти темно, когда мы бросили якорь. Я тотчас спустился в каюту молодого Бекингема. Он, уже одетый, сидел, дожидаясь меня.

— Вот мы наконец и в Порт-Саиде, — сказал я. — Чувствуете ли вы в себе силы выйти на берег?

— О да, мне гораздо лучше. Полагаю, что мистер Бакстер не станет возражать…

— Конечно, но только при условии, что вы не будете особенно утомляться.

— В таком случае идемте. А вы, мистер Бакстер, не пойдете с нами?

— Думаю, что нет. Я не особенно люблю Порт-Саид и предпочту воспользоваться стоянкой, чтобы написать письмо его светлости.

Мы вышли на палубу и, сев в лодку, уже через несколько минут были на берегу. Едва мы вышли на пристань, как нас окружила обычная в восточных портах толпа оборванных мальчишек, предлагавших свои услуги. Мы поспешили отделаться от их навязчивых предложений и, выйдя на Коммерс-стрит, двинулись вглубь города.

Нам нужно было сделать несколько покупок. Наняв гида, мы отправились осматривать город. По его совету мы прошли через торговую часть города и европейский квартал, чтобы осмотреть большую мечеть, находившуюся в туземной части. Это было великолепное здание. В момент нашего посещения мечеть заполняли паломники. Пока мы ее осматривали, наш гид, исчезнув на минуту, вернулся с испуганным видом и сказал, что компания английских туристов отказалась снять обувь, войдя в мечеть.

— Может выйти крупная неприятность, — пояснил он, опасливо оглядываясь на дверь. — Если месье хотят, то я могу вывести их через боковой вход.

Я готов был последовать его совету, когда Бекингем неожиданно вмешался:

— Неужели мы уйдем и допустим, чтобы этих неосторожных людей убили? Что бы они ни сделали, они все же наши соотечественники, и мы должны помочь им.

— Если вы так думаете, то мы останемся, — сказал я, — только держитесь ближе ко мне.

Мы двинулись по направлению к двери и вышли из маленького придела, где осматривали росписи. Перед нашими глазами предстала следующая сцена: в дальнем углу мечети трое молодых англичан были плотно окружены взбешенной толпой арабов. Протолкавшись к ним, мы крикнули, чтобы они прокладывали себе дорогу к главному выходу. Но было уже поздно исполнять этот маневр. Кто-то выкрикнул несколько слов на арабском языке, и нас снова прижали к стене.

— Помощи ждать неоткуда! — воскликнул я. — Мы должны пробить себе дорогу!

Затем недолго думая я хватил ближайшего араба кулаком по подбородку и опрокинул его на пол. Двое его товарищей, подоспевшие на его место, оказались в том же положении, что и он. Мои товарищи не отставали от меня, и, к своему удивлению, я заметил, что молодой лорд действовал с большой ловкостью и энергией. Нападавшие не ожидали, видимо, такого отпора — они расступились и попятились к двери.

— Еще один рывок, и мы вытесним их! — крикнул я.

Один или два араба вытащили ножи, но пространство было слишком мало, чтобы они могли причинить нам какой-либо вред. Через несколько минут последний из арабов вылетел за дверь, которую мы немедленно заперли. Хотя мы и вытеснили врага, но по-прежнему находились в затруднительном положении: закрыв двери, мы оказались в роли заключенных. Трое из нас остались сторожить вход, а другие отправились отыскивать какой-нибудь способ выйти отсюда.

В одном из темных уголков мечети мы обнаружили нашего гида, но он казался настолько перепуганным, что нам пришлось пригрозить ему, чтобы он поскорее собрался с духом. Толпа снаружи становилась все нетерпеливее и многочисленнее. Ситуация приобретала критический характер. Снаружи доносились крики с требованием, чтобы мы открыли дверь, но, само собой разумеется, мы были не склонны исполнить это приказание. Я схватил гида за шиворот и, как следует встряхнув, сказал: «Вы должны постараться вывести нас отсюда, если не желаете через пятнадцать минут повиснуть на веревке».

Собрав свою обувь, мы двинулись за ним через маленькую дверку и вышли в небольшой дворик, окруженный высокой стеной. Мы должны были перелезть через нее, и как можно скорее. Но это было не так просто сделать. Я позвал наиболее сильного из трех туристов и попросил его прислониться спиной к стене. Встав ему на плечи, я кончиками пальцев почти доставал до гребня. Немного подпрыгнув, я ухватился за выступающий камень и с громадным трудом влез на верхушку стены. За мной последовали остальные, а затем мы общими усилиями втянули туда последнего нашего товарища.

Все это предприятие заняло гораздо больше времени, чем я думал. Каждую минуту я ожидал, что крики осаждающих раздадутся внутри мечети, но, по-видимому, двери были крепче, чем мы предполагали. Со стены мы перебрались на крышу соседнего дома, оттуда на крышу следующего и добрались таким образом до маленькой улочки, на которую благополучно спустились, предварительно убедившись, что на ней нет ни души. По указанию нашего проводника мы побежали по ней и, свернув налево, попали на ту улицу, по которой пришли к мечети. Через несколько минут мы были уже в европейской части города в полной безопасности. Здесь мы расстались с проводником и распрощались с тремя нашими незадачливыми соотечественниками, из-за которых оказались в этой переделке.

Пять минут спустя, когда мы с моим спутником проходили мимо казино, из открытой двери которого вырывались снопы света, я случайно обернулся назад, и мне вдруг показалось, что я увидел лицо доктора Николя. Я сделал несколько шагов в обратном направлении, но он исчез. Мы продолжили свой путь туда, где, по моим предположениям, должен был находиться порт. Прошло добрых четверть часа, прежде чем я начал сомневаться в правильности избранного пути. Мы оказались в одной из самых подозрительных частей города. Улицы становились все у´же и грязнее, и через несколько минут я убедился, что мы безнадежно заблудились.

— Как глупо было с моей стороны не взять проводника! — воскликнул я.

Едва я успел это сказать, как увидел идущего навстречу нашего гида. Радость, которую я испытал при его появлении, помешала мне заметить подозрительную улыбку, мелькнувшую на лице этого человека. Я дал ему адрес, и мы отправились в совершенно противоположную сторону. Из одной темной и грязной улицы мы переходили в другую. Когда мы шли по какому-то переулку, я внезапно почувствовал, как вокруг моего горла обвилась тонкая веревка, и потерял сознание.