Глава XXI
Предрассудок
Первую минуту я сидел, охваченный паническим ужасом, но потом во мне проснулось недоверие. Взглянув на Харвелла, я спросил:
– Вы видели сон накануне убийства?
– Да, это было предупреждение, — прошептал он.
– Но вы, видимо, не придали ему тогда особого значения?
– Нет, потому что я вообще часто вижу кошмарные сны, и счел этот сон предзнаменованием только после убийства Левенворта.
– В таком случае я больше не удивляюсь вашему странному поведению на следствии.
– Да, мне приходилось следить за собой, чтобы не сказать о чем-нибудь имеющем отношение к этому сну, но не происходившем в действительности.
– И вы полагаете, что убийство произошло именно так, как вы видели во сне?
– Я в этом уверен.
– В таком случае остается пожалеть, что ваш сон не продлился дольше и вы не увидели, каким образом убийца выбрался из дому.
Секретарь покраснел и сказал:
– Да, это было бы весьма кстати, — может быть, тогда я узнал бы также, что случилось с Джен и почему совершенно чужой семье человек, богатый и вполне независимый, решился на этот ужасный поступок.
– Неужели вы настолько хорошо знаете всех, кто бывал в доме Левенворта?
– Я прекрасно знаю всех вхожих в этот дом: мистер Клеверинг никогда прежде не бывал здесь.
– Вы сопровождали когда-нибудь мистера Левенворта в его поездках за город или на курорты?
– Нет, — ответил Харвелл.
– Но ведь он, кажется, часто путешествовал?
– Да.
– Можете ли вы сказать, где ваш хозяин провел прошлое лето со своими племянницами?
– Они находились на известном курорте К. и прожили там довольно долго. Неужели вы думаете, что он познакомился с ними там? — воскликнул он.
Я посмотрел ему в глаза и произнес многозначительным тоном:
– Послушайте, Харвелл, вы знаете об этом человеке больше, чем говорите. Не скрывайте ничего, выкладывайте всю правду.
– Я знаю про него только то, что уже рассказал, но если вы решили всерьез взяться за это дело…
Он замолчал и испытующе взглянул на меня.
– Я твердо решил, что узнаю о Генри Клеверинге все, что только возможно, — подтвердил я.
– В таком случае я открою вам еще кое-что: за несколько дней до смерти мистера Левенворта Клеверинг написал тому письмо, которое, как я заметил, произвело в семье настоящий переполох.
Сказав это, он скрестил руки на груди и молча принялся меня рассматривать.
– Откуда вы это узнали? — спросил я.
– Я нечаянно вскрыл это письмо. Дело в том, что я всегда вскрывал все письма, не помеченные знаком, как частная корреспонденция. Это письмо было без всяких отметок, и потому я его вскрыл.
– И вы видели подпись Клеверинга?
– Да, оно было подписано: «Генри Ритчи Клеверинг».
– Вы прочли его?
Секретарь ничего на это не ответил.
– Мистер Харвелл, колебания неуместны: вы прочли письмо?
– Да, прочел, но второпях и не особенно внимательно.
– Но вы помните его содержание?
– В письме Клеверинг жаловался на то, как одна из племянниц мистера Левенворта обошлась с ним. Вот и все, что я помню.
– Которая из племянниц?
– Имя названо не было.
– Но вы предполагаете?
– Ничего не предполагаю. Как я могу что-нибудь предполагать?
– И вы утверждаете, что это письмо повлияло на взаимоотношения членов семьи?
– Да, я только теперь об этом вспомнил: с тех пор между девушками словно кошка пробежала.
– Когда на следствии вас спросили, не получал ли Левенворт какого-нибудь письма, которое могло иметь отношение к его смерти, почему вы умолчали об этом случае?
– Неужели вы решились бы сказать на следствии о письме, из-за которого подозрение могло бы пасть на одну из племянниц мистера Левенворта? Сочли бы вы это письмо достаточно важным, чтобы упомянуть о нем на следствии?
Я отрицательно покачал головой.
– И с чего мне было думать, что это письмо так важно? — продолжал Харвелл. — Ведь я не знал никакого Генри Клеверинга.
– Но, вероятно, тогда вы все же думали об этом, потому что, я помню, вы колебались, отвечая на вопрос коронера.
– Да, тогда я колебался, теперь я бы уже больше не колебался, если бы мне задали подобный вопрос.
После этих слов воцарилось непродолжительное молчание.
– Нет, это только ваша фантазия и ничего больше, — проговорил я, наконец, обращаясь к Харвеллу.
– Иногда, — сказал он, — мне тоже кажется, что это бред, о котором и упоминать смешно. Сон не есть доказательство, однако я уверен, что если когда-нибудь найдут истинного убийцу, то это будет не кто иной, как человек, которого я видел во сне.
– Вы говорите так убежденно, что невольно начинаешь колебаться. Но верьте мне, Клеверинг — порядочный человек, я в этом не сомневаюсь.
– Я и не думаю обвинять его в чем-нибудь. Я рассказал вам о своем сне только потому, что вы настояли на этом. Надеюсь, что этот разговор останется между нами.
– Конечно, — заверил его я, — у меня сейчас столько других дел, что даже думать об этом нет ни сил, ни времени. Да, кстати, мне не скоро удастся вновь побывать у мисс Левенворт: может быть, вы принесете мне рукопись на дом?
– С удовольствием.
– В таком случае жду вас у себя завтра вечером.
– Прекрасно.
Секретарь уже хотел уйти, как вдруг остановился и сказал:
– Мы решили, что больше не будем говорить об этом господине, но все же мне хочется узнать о нем еще кое-что. Вы ведь знакомы с ним?
– Мне известно только его имя и адрес.
– Где же он живет?
– В Лондоне, ведь он англичанин.
– Ага! — воскликнул он.
– В чем дело? — спросил я.
– Я немного удивлен, — ответил Харвелл.
– Чем?
– Вы говорите, он англичанин. У мистера Левенворта было какое-то непонятное предубеждение против представителей этой нации, это была одна из его странностей. Он ни разу не принял у себя ни одного англичанина.
Теперь пришла моя очередь изумиться.
– Вы знаете, — продолжал секретарь, — что мистер Левенворт в некоторых случаях доходил до крайностей, в особенности когда был против кого-нибудь враждебно настроен. Например, он не раз говорил, что скорее убил бы собственноручно свою дочь, если бы она у него была, чем согласился бы выдать ее за англичанина. Вы думаете, я преувеличиваю? — добавил он, заметив недоверие, отразившееся на моем лице. — Если вы мне не верите, спросите мистера Виллея.
– У меня нет повода не верить вам.
– По всей вероятности, у него имелись серьезные основания для такой антипатии, — продолжал Харвелл, — но мне причина его ненависти так и осталась неизвестной. В молодости мистер Левенворт довольно долго жил в Ливерпуле и там, вероятно, имел возможность изучить нравы англичан.
– Послушайте, — произнес я задумчиво, — как вы думаете, если бы одна из его племянниц захотела выйти замуж за англичанина, он воспротивился бы этому браку?
– В этом я совершенно уверен.
Получив ответ на свой вопрос, я не стал более удерживать Харвелла. Я узнал от него все, что мне было нужно, и не испытывал ни малейшего желания продолжать разговор.
