Книга: Ник Картер против барона Мутушими (сборник)

Башня Голода

Как-то раз солнечным осенним днем Ник Картер сел в ожидавший его у подъезда автомобиль и приказал своему шоферу Данни, который иногда помогал хозяину в расследованиях, ехать в знаменитый отель «Метрополь».

Ник Картер назначил там встречу своему давнишнему другу сенатору Марку Галлану и с нетерпением ждал минуты, когда снова сможет побеседовать с этим почтенным человеком.

Данни считался одним из лучших шоферов Нью-Йорка. Слава эта основывалась преимущественно на том, что он с быстротой молнии перемещался по улицам города, не нарушая при этом правил уличного движения.

На сей раз Данни с привычной ловкостью управлял автомобилем на оживленных улицах, не подозревая, какое несчастье ожидает его и его хозяина.

При повороте на авеню, на углу которой располагался один из роскошных подъездов огромного отеля, вдруг с громким треском лопнула толстая шина левого переднего колеса. Колесо согнулось, и автомобиль накренился набок.

Это происшествие могло бы повлечь за собой смерть и водителя, и пассажира автомобиля, если бы Данни в тот же момент не сбавил скорость. Он успел вовремя остановить автомобиль. Благодаря присутствию духа Данни и на этот раз предупредил трагедию.

Правда, Ник Картер сильным толчком был выброшен на мостовую, но отделался легкими ушибами. Он быстро вскочил на ноги и с удивлением и упреком взглянул на своего шофера.

– Ведь я уже говорил вам, Данни, – произнес он, – что перед каждым выездом следует внимательно осматривать машину. Почему вы не сделали этого сегодня?

– Неужели вы меня так плохо знаете? – обиженным тоном возразил шофер. – Не далее как сегодня утром я внимательно осмотрел автомобиль. Шина была совершенно новая. По всей вероятности, это чьи-нибудь проделки.

– Ерунда, – с досадой ответил сыщик, – я сейчас пойду в гостиницу, а вы позаботьтесь о ремонте. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.

Ник Картер повернулся к смущенному Данни спиной и быстро вошел в холл отеля. Там он распорядился, чтобы его визитную карточку передали сенатору Марку Галлану.

Почему-то сыщику пришлось довольно долго ждать возвращения посыльного. Наконец тот появился с визитной карточкой в руке и сообщил, что сенатора Марка Галлана нет дома.

– Странно, очень странно, – пробормотал Ник Картер.

Еще за завтраком знаменитый сыщик получил письмо от сенатора, в котором Марк Галлан просил его приехать к нему утром по важному и неотложному делу.

Ник Картер знал, насколько пунктуален его друг, и потому очень удивился, не застав его на месте в назначенное время.

Но он успокаивал себя предположением, что Марк Галлан вышел куда-нибудь по срочному делу и скоро вернется. Поэтому сыщик решил дождаться его возвращения. Он устроился в кресле и закурил сигару.

Прождав около часа, Ник Картер направился к стойке портье и попросил еще раз отнести карточку в номер сенатора.

Спустя четверть часа посыльный вернулся и сообщил, что сенатор Марк Галлан еще не вернулся.

– Искали ли вы его в коридорах? – поинтересовался сыщик.

– Я обыскал всю гостиницу, – ответил посыльный, – я побывал в ресторане, в читальном зале, в салонах и холлах – словом, везде. Сенатор Галлан всегда останавливается у нас, и потому все служащие его хорошо знают, однако сегодня его никто еще не видел.

– Вы сами заходили в его номер?

– Нет. У нас на каждом этаже имеются специальные служащие, но я получил от них по телефону сообщение, что сенатора Марка Галлана в номере нет.

Старший портье тоже подтвердил, что еще не видел этим утром сенатора, а он не мог его не увидеть, если бы тот появился в вестибюле, поскольку сенатор был слишком заметной личностью.

– Сенатор прибыл вчера вечером около восьми, – сообщил старший портье, – он не хотел записываться в книгу гостей, чтобы избежать визитов непрошеных посетителей, которые всегда досаждают высокопоставленным лицам. Я отвел ему лучший номер на восьмом этаже. В нем есть гостиная и спальня с ванной. Я хорошо помню, что сенатор занял этот номер в половине девятого.

– Уходил ли он куда-нибудь из отеля вчера вечером?

– Не могу сказать. Знаю только, что по прибытии он сейчас же отправился к себе в номер, а после я его уже не видел.

– В котором часу сегодня утром вы заняли свое место?

– В восемь.

– И сегодня вы тоже не видели сенатора? Странно, он ведь прислал мне письмо с приглашением явиться к нему до завтрака… Скажите, вы сейчас очень заняты или сможете уделить мне несколько минут? Я хотел бы лично заглянуть в номер сенатора, но мне необходим свидетель.

– С удовольствием, мистер Картер. Я только пошлю за ключами и позову нашего гостиничного сыщика Графтона, чтобы он тоже нас сопровождал. Мне не хочется думать, что с сенатором произошло какое-то несчастье, но ведь вы сами знаете, всякое может случиться, в особенности в таком огромном отеле, как наш. Откровенно говоря, малейший пустяк сейчас же порождает мысли о несчастном случае.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Ник Картер, – в этой гостинице произошло уже не одно преступление. Здесь удалось задержать и уличить многих злоумышленников. Но пусть Графтон идет следом и не подает виду, что сопровождает нас, поскольку мы не должны привлекать ничьего внимания.

Дойдя до двери в номер сенатора Марка Галлана, Ник Картер отпер замок поданным ему старшим портье ключом и вместе с Графтоном вошел в гостиную. Старший портье остался в коридоре – он был человеком осторожным и не любил неприятностей.

Но в изящно обставленной комнате сыщик не заметил ничего особенного.

Чемодан сенатора, открытый, стоял на стуле. Из него были вынуты кое-какие вещи, лежавшие в разных местах гостиной; могло показаться, что сенатор что-то искал и с этой целью предварительно достал некоторые вещи из чемодана.

Спальня находилась в образцовом порядке: казалось, никто в нее даже не заходил. Постель была нетронутой, и сразу становилось ясно, что сенатор вовсе не ложился.

– Что вы на это скажете? – произнес Ник Картер, обращаясь к Графтону.

– Похоже на то, – ответил тот, – что вчера вечером сенатор умылся и переоделся, для чего и вынул из чемодана щетку, гребень, мыло и зубную щетку. Все это лежит в ванной на умывальнике, да и полотенцем пользовались. Ну а затем он как будто куда-то ушел и до сих пор не вернулся.

– Возможно, – пробормотал Ник Картер.

– По-моему, все это пока еще не внушает опасений, – с хитрой улыбкой прибавил Графтон. – В Нью-Йорке развлечений много, возможно, что сенатор попал в веселую компанию, да так и не вернулся в номер. Часто бывает, что гости не ночуют в отеле.

– Все это, конечно, так, – возразил Ник Картер, – но я хорошо знаю сенатора: он человек положительный и ведет безукоризненный образ жизни. Без серьезных оснований он не мог отлучиться из гостиницы на целую ночь.

* * *

Ник Картер лично взялся за поиски своего исчезнувшего друга. Он обошел огромное здание и расспросил всех служащих. Но и по прошествии целого часа он знал ровно столько же, сколько и раньше. С прошлого вечера никто не встречал сенатора.

Один из посыльных видел его за письменным столом в вестибюле, неподалеку от лифта. Это было вскоре после прибытия сенатора в отель. Вероятно, тогда Марк Галлан и писал письмо Нику Картеру, в котором просил его приехать в гостиницу.

Что произошло с сенатором после этого, посыльный не знал. Он только вспомнил, что уже спустя четверть часа сенатора за письменным столом уже не было. Больше служащий отеля ничего сказать не мог.

Это было единственное, что Нику Картеру удалось выяснить.

Он никак не мог прийти к определенному решению. Хотя сыщика сильно беспокоило отсутствие сенатора, ему все-таки не хотелось думать о несчастном случае или покушении на жизнь друга.

Но что же могло помешать Марку Галлану оказаться в гостинице в назначенное время? Быть может, он встретился с одним из своих многочисленных друзей и задержался?

Но Ник Картер даже мысли не допускал, что столь ответственный человек мог изменить данному слову из-за какого-нибудь пустяка. Наконец, сенатор был вовсе не из тех, кого легко можно обидеть. Он вырос в прериях Запада и обладал недюжинной силой, прекрасно умел стрелять и мастерски владел холодным оружием. Вот почему сыщик полагал, что оснований для серьезных опасений нет.

На всякий случай он оставил другу записку, а затем, глубоко задумавшись, отправился домой.

Он пошел тем же маршрутом, которым утром приехал в отель. Его автомобиля и следов аварии на улице уже не было.

Путь Ника Картера пролегал вдоль строящегося дома. Ему следовало выбрать – или идти дальше по дощатым мосткам, сооруженным для удобства пешеходов, или обойти весь этот участок, огороженный забором, по мостовой.

Сыщик пошел по мосткам. Однако, сделав несколько шагов, он вспомнил, что на следующем углу ему придется переходить перекресток. А потому повернул обратно.

Это спасло ему жизнь.

Едва только Картер успел повернуть, как со строительных лесов свалилась огромная гранитная глыба и ударилась о землю со страшным грохотом как раз в том самом месте, где должен был пройти сыщик.

Он быстро отскочил в сторону, обернулся и посмотрел наверх.

Из строящегося здания выбежали с громкими криками несколько рабочих. Они опасались, что камень попал в прохожего. Но Ник Картер отделался легким испугом.

Он предположил, что камень упал по недосмотру или из-за неосторожности рабочих, как часто случается на стройках, и пошел дальше своей дорогой.

В этот день он уже дважды оказывался в серьезной опасности и оба раза каким-то чудом сумел избежать смерти.

Но вдруг он остановился и задумался. Картеру показалось странным, что в одно и то же утро произошло несколько несчастных случаев. Это не могло быть простым совпадением. Сначала происшествие с автомобилем, затем исчезновение сенатора и теперь падение камня.

Он заподозрил, что все эти происшествия являются звеньями одной цепи, что это были не случайные явления, а заранее продуманные и подготовленные покушения невидимых врагов.

Ник Картер повернул обратно к стройке и вызвал старшего десятника. Явился нечесаный рыжий ирландец. Он многозначительно усмехнулся, когда увидел Ника Картера.

– Вы за справочкой? – проговорил он. – Очень жаль, что этот случай произошел именно с вами, мистер Картер.

– Откуда вы меня знаете? – изумился сыщик.

– Видите ли, когда упал камень, один из моих рабочих сказал: «Величайший сыщик Америки едва не стал жертвой рухнувшей глыбы».

– Неужели он так и сказал? Что за человек этот рабочий?

– А я и сам не знаю. Какой-то новичок. Я только вчера его принял, и сегодня он приступил к работе. Он на лесах, наверху.

– Позовите-ка его сюда, любопытно на него взглянуть.

– Это можно. Эй, Майк, – окликнул десятник одного из мальчишек-подсобников, – позови-ка сюда новичка!

– Значит, камень упал из-за его неосторожности? Как же это случилось? – спросил Ник Картер.

– Этого он и сам не понимает. Я ему уже заявил, что работник из него никудышный. Он стоит у мотовила лебедки. С самого начала он казался мне каким-то неуклюжим. А тут вдруг вскрикнул, что не может удержать рукоять, и выпустил ее из рук. Цепь и размоталась, а камень полетел вниз. Слава богу, он не угодил в вас!

– А вот и Майк возвращается, но только без новичка.

– Ну, где Делано? Почему он не пришел? – крикнул десятник.

– Его нигде нет. Я обыскал всю стройку.

Новичок, очевидно, потерял охоту к работе и сбежал.

Больше Нику Картеру ничего и не требовалось. Он поблагодарил десятника и пошел дальше своей дорогой.

«Удивительное происшествие, – думал он. – Если это на самом деле не случайность, а спланированное покушение, то внезапно скрывшийся Делано должен был знать заранее, что я пойду по этой улице. Он знал об этом еще вчера, еще прежде, чем сенатор отправил мне письмо. Значит, ему было известно, что с утра я отправлюсь к сенатору в отель «Метрополь». А если дело обстоит таким образом, то все сегодняшние происшествия тесно взаимосвязаны. Тогда и бесследное исчезновение предстает в совершенно ином свете: возникает предположение, что и его, и меня кто-то пытается убрать со своей дороги. Лично у меня бесчисленное множество врагов, но я знаю только одного, который является также ярым врагом сенатора. Это не кто иной, как барон Мутушими, японский шпион».

Тем временем Ник Картер дошел до своего дома, поднялся по ступеням парадного крыльца и хотел было открыть дверь. Но вдруг с быстротой молнии отскочил в сторону.

Сыщик увидел яркую вспышку, и тут же раздался взрыв. Одновременно с этим он почувствовал, как мимо его головы просвистела пуля.

Картер понял, что к двери был прикреплен самовзрывающийся снаряд, который убил бы его на месте, если бы он не стоял немного в стороне от двери.

Это было третье покушение на его жизнь всего за одно утро.

* * *

Патси и Дик сидели в библиотеке, из окон которой открывался вид на сад, разбитый за домом.

Когда произошел взрыв, они оба вместе со старым лакеем сыщика Иосифом бросились к парадной двери.

Оказалось, что под замком двери было прикреплено маленькое устройство, похожее на дуло пистолета, соединенное пружиной с косяком двери таким образом, что при открывании двери снаружи немедленно должен был произойти взрыв.

Ник Картер отвинтил остатки устройства и обнаружил, что в нем еще находится гильза от револьверного патрона.

– Уж если устраивать покушение на чью-нибудь жизнь, то следует предварительно ознакомиться с привычками жертвы, – проговорил Ник Картер с насмешливой улыбкой. – Если бы я стоял прямо перед дверью, то пуля наверняка угодила бы мне прямо в лоб. Но благодаря тому, что я всегда открываю дверь, стоя чуть сбоку от нее, и правой рукой, пуля пролетела мимо.

– Что все это значит? – спросил Дик, двоюродный брат великого сыщика.

– Дома ли Данни? – поинтересовался Ник Картер, не отвечая на вопрос брата.

– Нет. Мы не видели его с тех самых пор, как ты уехал с ним утром. Почему ты о нем спрашиваешь?

– Утром перед подъездом отеля «Метрополь» у автомобиля лопнула шина. Сенатор куда-то скрылся самым загадочным образом, а когда я возвращался домой, то прямо передо мной со строительных лесов свалилась глыба гранита, которая неминуемо убила бы меня, если бы я в последний момент не свернул на мостовую. Таким образом, взрыв снаряда на двери – уже третья попытка покушения на мою жизнь за сегодняшний день.

– Многовато для одного человека, – проворчал Дик, входя вместе с Картером в библиотеку. – А что ты думаешь, Ник, по поводу исчезновения сенатора?

– Оно, несомненно, каким-то образом связано с произошедшими покушениями.

– Стало быть, все эти деяния организованы и совершены одним и тем же лицом, – задумчиво произнес Дик, – и инициатором их, несомненно, является человек, задавшийся целью убить тебя вместе с сенатором Марком Галланом. А поскольку в лице барона Мутушими вы оба обрели смертельного врага, то я более чем уверен, что все эти покушения – его рук дело.

– И я так думаю, – согласился Ник Картер. – С тех пор как он исчез из подожженного им самим же дома, о нем ничего не было слышно, и я уже полагал, что он вернулся к себе на родину.

– В сущности, молодец этот косоглазый дьявол! – воскликнул Дик. – Он трижды сумел вырвать победу у тебя из рук! Когда ты его поймал в третий раз, он так искусно притворился больным, что даже ты попался на его удочку.

– Я тогда оставил его и графиню Черри под надзором Патси, – возразил Ник Картер, – но эти бестии сумели усыпить его японским снотворным.

– Да, не повезло ему тогда, нашему малышу! Они усыпили его, а потом еще и привязали к тяжелому креслу. Просто чудо, что тебе, Ник, удалось спасти его из горевшего дома!

– Хватит вспоминать эту неприятную историю! – с досадой воскликнул сыщик, сев в кресло и закурив сигару. – Лучше скажи, не давал ли о себе знать сенатор, не звонил ли сюда по телефону? Нет? В таком случае я уверен, что наш друг уже в руках у Мутушими.

– Согласен с тобой. Но разве тебе не удалось напасть на след Марка Галлана?

Ник Картер вкратце рассказал Дику, что произошло в гостинице.

– По-моему, – задумчиво проговорил Дик, – за жизнь сенатора теперь уже нельзя дать и ломаного гроша.

В комнате воцарилось молчание.

Вдруг Патси проговорил:

– Какое-то время назад я хотел вам кое о чем рассказать, начальник, но мне тогда показалось, что это пустяки. Вы, конечно, помните того француза, члена шайки Мутушими, которого я на авеню Лафайета в Вашингтоне запихнул в карету и увез при помощи Данни?

– Конечно, помню. Его звали Дюмоном, и он был правой рукой Мутушими; благодаря его предательству нам удалось задержать барона. А что ты хотел рассказать о нем?

– Я несколько раз встречал его здесь, в Нью-Йорке, причем он всегда поглядывал на меня, как зверь на свою добычу. Он, вероятно, еще не забыл, как я дал ему по затылку. Но я не обращал на это никакого внимания.

– И напрасно. Ведь француза выпустили на свободу лишь с тем условием, что он немедленно покинет Соединенные Штаты.

– У меня тогда времени не было интересоваться им, ведь я выслеживал более крупного зверя. Но я все-таки задался целью понаблюдать за Дюмоном. Теперь, когда Мутушими снова напомнил о себе, я сказал бы, что либо инициатива исходит от Дюмона, а Мутушими действительно вернулся в Японию, либо оба орудуют вместе, и француз, как и прежде, является помощником барона.

– Ты прав, – воскликнул Ник Картер, – так оно, вероятно, и есть! Ну и что же, ты намереваешься выследить Дюмона в Вашингтоне?

– Именно это я и хотел вам предложить, – ответил Патси, – если вы согласны, то я сейчас же отправлюсь.

Ник Картер дал свое согласие, и Патси немедленно удалился, чтобы успеть на поезд в Вашингтон, уходивший с Пенсильванского вокзала.

– Будь любезен, Дик, – обратился сыщик к своему двоюродному брату, – ступай в «Метрополь» и постарайся выяснить что-нибудь о сенаторе. Возможно, он все-таки вернулся в отель. Действуй по собственному усмотрению, но только постарайся не привлекать к себе внимания.

Когда Дик ушел, Ник Картер устроился поудобнее и начал перебирать в уме всех приятелей сенатора, которых тот мог посетить в Нью-Йорке. У сенатора в этом городе было много знакомых, но ни с одним из них он не был настолько близок, чтобы переночевать у него.

Сыщик вспомнил, что сенатор в разговорах неоднократно упоминал банкирский дом, с которым у него будто бы были какие-то дела. Владельца дома звали Студли.

«Контора находится сравнительно недалеко, на Бродвее, – подумал Ник Картер, – нужно наведаться к ним. Быть может, им что-нибудь известно о сенаторе».

Сыщик не любил откладывать исполнение своих намерений в долгий ящик. Он тотчас поднялся и вышел из дома.

В дверях Ник встретился с Данни.

– Хорошо, что я вас встретил, – произнес сыщик, – я тороплюсь, и потому поскорее отвечайте на мои вопросы. Каким образом мог произойти этот несчастный случай?

– Это был вовсе не несчастный случай, – буркнул Данни, – а гнуснейшая подлость! Видит бог, я говорю правду, мистер Картер!

И он в подробностях рассказал своему хозяину о том, что выяснилось во время ремонта.

– Удивительно, – проговорил он в заключение, – что шина не лопнула гораздо раньше. Она была проколота в нескольких местах!

– Не волнуйтесь больше по этому поводу, – успокоил водителя сыщик, – я успел выяснить, что вы тут ни при чем, это кое-кто покушался таким образом на мою жизнь. Поторопитесь с ремонтом или достаньте на время другой автомобиль. Мне, вероятно, через час придется уехать.

– Я уже сделал все необходимое, – ответил шофер.

– Отлично! В таком случае подождите меня здесь, пока я не позвоню или не вернусь сам. Я сейчас отправляюсь на Бродвей.

Ник Картер сел в поезд подземной железной дороги и вскоре прибыл в банкирскую контору, где его встретил сам владелец, мистер Студли.

– Рад познакомиться с вами, мистер Картер, – произнес банкир, пожилой человек с несколько суховатыми манерами. – Вы, по всей вероятности, пришли справиться о нашем многоуважаемом клиенте сенаторе Марке Галлане? Могу с удовольствием заявить, что в последнее время я слышал от него очень много хорошего о вас.

– Да, мы с ним большие друзья, – ответил сыщик, – и я действительно явился к вам из-за него. Известно ли вам, что он сейчас в Нью-Йорке?

– Разве он уже здесь?

– Да, он приехал вчера вечером.

– Неужели? – удивился банкир. – Нам он писал, что будет только через несколько дней.

– Он прибыл вчера вечером в девятом часу и отправился в отель «Метрополь», – сообщил Ник Картер, – снял там номер, насколько нам известно, умылся, переменил воротничок и манжеты, сошел вниз, в вестибюль, и оттуда написал мне письмо, которое я получил сегодня утром. В нем сенатор просил меня зайти к нему до завтрака по неотложному делу. А после этого он бесследно исчез.

– Исчез?! Сенатор Марк Галлан исчез из отеля «Метрополь»? – изумился Студли. – Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что я уже сказал. Сенатор Марк Галлан пропал без вести.

– Но позвольте, мистер Картер, каким образом может пропасть без вести такой человек, как сенатор Марк Галлан? – воскликнул банкир. – Одна только мысль об этом чудовищна!

– Как вам сказать, мистер Студли, – возразил Ник Картер, – в Нью-Йорке ежедневно пропадают без вести и мужчины, и женщины. Меня больше всего поражает то, что я, несмотря на все свои старания, не могу даже установить, вышел сенатор из гостиницы или нет. Мне удалось узнать только то, что вчера вечером, около девяти часов, он в вестибюле писал письмо, которое я получил сегодня с утренней почтой.

– Полагаю, что вы его скоро найдете, – улыбнулся банкир, – ведь вы не кто-нибудь, а знаменитый Ник Картер!

– Тем не менее это происшествие кажется мне в высшей степени загадочным. Я явился к вам в надежде на то, что вы сумеете предоставить мне какие-нибудь ценные сведения.

– Сомневаюсь. Я глубоко уважаю сенатора, но наше знакомство носило исключительно деловой характер. Некоторое время назад он написал мне, что намеревается иным образом разместить свой капитал. Весьма возможно, что именно об этом он и собирался потолковать со мной. Сами знаете, господа законодатели обладают тонким чутьем во всем, что имеет отношение к колебаниям котировок ценных бумаг.

– Сознаюсь, что я лично мало понимаю в таких делах и потому принципиально ими не занимаюсь.

– Возможно, вы понимаете в них слишком много, чтобы ими заниматься, – улыбнулся банкир.

– Пусть будет так, – отшутился Ник Картер, – но я, собственно, считаю, что неотложное дело, о котором сенатор собирался со мной поговорить, не имеет отношения к денежным вопросам.

– Я тоже так думаю, – согласился банкир и встал, – но позвольте мне прочитать последнее письмо сенатора, хотя я и не думаю, что оно может что-либо прояснить, поскольку речь в нем идет только о делах.

Так и оказалось. Это была короткая записка с извещением о предстоящем приезде сенатора в Нью-Йорк. При всем своем желании банкир не мог сообщить Нику Картеру какие-либо ценные сведения.

Сыщик уже собрался уходить, когда в кабинет вошел служащий конторы и передал Студлею только что полученную из Вашингтона телеграмму.

Едва банкир прочитал послание, он в изумлении воскликнул:

– Но позвольте, мистер Картер, вы, очевидно, заблуждаетесь, полагая, что сенатор пропал без вести. Из прибывшей депеши ясно видно, что он до сих пор находится в Вашингтоне.

Сыщик взял телеграмму, медленно прочитал ее и покачал головой.

– Эта телеграмма отправлена не сенатором Галланом, – произнес он, – она служит новым доказательством того, что на жизнь и свободу нашего друга совершено покушение. Телеграмма имеет целью ввести вас в заблуждение, для того чтобы похитители сенатора могли выиграть время и привести в исполнение свои планы. Впрочем, мы это сейчас выясним. Вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном?

Не дожидаясь разрешения, Ник Картер вызвал центральную телефонную станцию и попросил соединить его с квартирой Марка Галлана в Вашингтоне.

– Это Ник Картер! Это вы, мистер Смит, секретарь сенатора? Да, да, узнал вас по голосу. Нет, сенатора здесь нет, но я ожидаю его с часу на час. Когда он уехал из Вашингтона? Вчера утром? И хотел прибыть сюда в восемь часов вечера? Ну что ж, вероятно, он в мое отсутствие заходил ко мне домой, я ведь отсутствовал с самого утра. Нет, благодарю вас, больше ничего. Я только хотел узнать, когда именно должен приехать сенатор. Прощайте, мистер Смит.

– Вот видите, – обратился Ник Картер к недоумевающему банкиру, – телеграмма подложная. Не понимаю, для чего ее послали именно вам? Умнее было бы телеграфировать что-нибудь равносильное по смыслу мне, поскольку тот, кто, по всей вероятности, является виновником исчезновения сенатора, знает о наших дружеских отношениях. У меня есть основание думать, что он еще до отъезда сенатора из Вашингтона знал, о каком именно деле Марк Галлан хочет побеседовать со мной. Однако ничего пока не поделаешь… Подложная телеграмма помогла мне в том плане, что теперь я уже не блуждаю в потемках, а знаю, в чем дело. Но, с другой стороны, шансы на успех в борьбе с невидимым противником весьма незначительны.

Затем Ник Картер распрощался с банкиром и вернулся в «Метрополь».

Там положение дел не изменилось. Дику тоже ничего не удалось узнать ни о сенаторе, ни о намерениях, побудивших его приехать в Нью-Йорк.

Когда сыщик проходил по вестибюлю гостиницы, у него внезапно появилась идея.

Он уже прежде, правда, с согласия самого сенатора, гримировался под него, и притом настолько удачно, что даже явился как-то раз на заседание сената вместо настоящего Галлана.

Картер полагал, что если и теперь он загримируется под сенатора и явится в отель «Метрополь», то те лица, которые знали об исчезновении Марка Галлана или о затеянном покушении на него, попытаются так или иначе приблизиться к мнимому сенатору.

Ник Картер по телефону попросил доставить ему из дома принадлежности для грима, снял номер в гостинице и спустя полчаса стал двойником сенатора Марка Галлана.

Сыщик убедился в том, что загримировался превосходно, когда его двоюродный брат Дик, все еще находившийся в гостинице, подбежал к нему и радостно воскликнул:

– Мое почтение, сенатор! Что с вами приключилось? Мы из-за вас тут беспокоимся и уже пришли к убеждению, что Мутушими похитил вас!

Ник Картер быстро огляделся и, увидев, что никто не наблюдает за ними, шепнул своему помощнику:

– Дик, ты просто болван!

– Что? – проговорил растерявшийся Дик и широко раскрытыми глазами уставился на своего начальника, которого принял за сенатора. – Знаешь, Ник, если я болван, то уже вряд ли можно где-нибудь найти умных людей, – наконец нашелся он ответить, – если бы ты посмотрелся в зеркало, то и сам принял бы себя за Марка Галлана.

– Подожди-ка здесь, Дик, – шепнул сыщик, подошел к конторке старшего портье и спросил голосом сенатора:

– Для меня ничего не поступало?

– А, это вы, сударь! – радостно воскликнул управляющий. – Очень рад вас видеть! А мы-то за вас беспокоились, даже предполагали, что с вами случилось какое-нибудь несчастье. Да, для вас есть письмо, которое прибыло сегодня утром.

Он наклонился к уху мнимого сенатора и шепнул:

– Знаменитый сыщик Ник Картер принял самые серьезные меры, чтобы вас разыскать.

– Что? Ник Картер? Что ему от меня нужно?

– Он говорил, что вы просили его приехать сегодня утром. Он ждал вас здесь до десяти часов и после этого заходил еще дважды.

– Я попрошу вас иметь в виду, – проговорил сыщик, подражая во всем сенатору, – что я не покину гостиницу, не известив вас об этом, а если кто-нибудь меня будет спрашивать, то немедленно сообщите мне.

Затем мнимый сенатор отошел от конторки, приблизился к Дику и шепнул ему на ухо:

– Убирайся отсюда поскорее, Дик, и нарядись кем хочешь. Затем возвращайся сюда и оставайся неподалеку от меня, не привлекая, однако, ничьего внимания. Надо проследить за всяким, кто будет так или иначе интересоваться моей особой. Я надеюсь еще до полуночи встретиться хотя бы с одним из похитителей сенатора. Ну, иди с богом!

* * *

Когда Дик удалился, Ник Картер взял ключ от отведенного сенатору номера и поднялся на восьмой этаж в надежде обнаружить там что-нибудь, что могло бы помочь ему в розысках исчезнувшего Марка Галлана.

Но эти поиски ни к чему не привели.

В глубоком раздумье сыщик отправился к той части знаменитого вестибюля с колоннами, где проводят часы досуга изящные дамы из высших слоев нью-йоркского общества.

Американцы и американки привыкли пользоваться удобствами отелей, не платя при этом ни одного цента. Они пишут на дорогой бумаге для корреспонденции, получают свою почту на адрес гостиницы, проводят время в вестибюлях, салонах, читальных залах и курительных комнатах, ведут беседы по телефону, приводят себя в порядок в туалетных помещениях гостиницы – и все это совершенно бесплатно.

В роскошных залах «Метрополя» каждый вечер можно было обнаружить целый цветник очаровательных дам. Сидя за столиками, они кокетливо поглядывали на присутствующих или собирались в маленькие группки для дружеских бесед.

Когда Ник Картер направился к подъезду, выходящему на Пятую авеню, он вдруг расслышал за своей спиной шелест шелкового платья, и кто-то окликнул его:

– Как, сенатор, вы в Нью-Йорке? Как поживаете? Что слышно в Вашингтоне?

Этот голос показался сыщику знакомым. Он обернулся и увидел красивую, одетую по последней моде молодую женщину, всю в бриллиантах.

Она протянула ему руку.

Ник Картер низко поклонился, пытаясь вспомнить, кто эта женщина, которая, судя по ее обращению, была хорошо знакома с сенатором. Ему почему-то казалось, что он знает ее, а внутренний голос настойчиво подсказывал, что их знакомство состоялось при неприятных обстоятельствах. Сыщик рассматривал красивое лицо женщины, но тщетно старался припомнить, где именно он видел эти темные глаза.

Словно догадываясь о его мыслях, дама с улыбкой произнесла:

– Вижу, сенатор, что вы меня не помните. Это заметно по вашему вопросительному взгляду, уж не отнекивайтесь.

– Сударыня, – проговорил сыщик тем любезным тоном, которым отличался Марк Галлан, любимец вашингтонских дам, – неужели вы допускаете мысль, что вас можно забыть?

– Вы мне льстите, сенатор, – ответила незнакомка. – Но если так, то скажите, кто я и как меня зовут?

Сыщик многое отдал бы, чтобы узнать это.

– Откровенно говоря, сударыня, – проговорил он извиняющимся тоном, – я отлично помню лица, в особенности такие прелестные, как ваше, но имена запоминаю плохо.

Незнакомка улыбнулась и пригласила мнимого сенатора присесть.

– Давно ли вы в Нью-Йорке? – спросила она насмешливым тоном. Ей, видимо, доставляло удовольствие не называть своего имени забывчивому сенатору.

– Нет, я прибыл только вчера.

– Но ведь вы останетесь здесь на некоторое время?

– Это зависит от дел, по которым я сюда прибыл. Возможно, что мне придется уехать уже сегодня, но может получиться и так, что я останусь здесь на целую неделю.

– Заняты ли вы сегодня вечером? Быть может, вы согласитесь составить компанию несчастной покинутой женщине?

Этот вопрос поставил Ника Картера в затруднение. Он вовсе не собирался посвящать целый вечер какой-то даме, которая, несмотря на всю ее красоту, производила впечатление авантюристки.

Сыщик не знал всех привычек сенатора, но ему было известно, что тот весьма разборчив в отношениях с дамами. При всей свободе, которой пользуются американские женщины, ни одна дама из приличного общества не позволит себе провести вечер с мужчиной, которому даже не назвала своего имени.

Сенатор Марк Галлан отказался бы от такого общества. Но любопытство Ника Картера все усиливалось. Чем больше он вглядывался в свою прелестную собеседницу, тем яснее ему становилось, что ее любезность – всего лишь маска.

Ник Картер умел распознавать грим, и теперь ему казалось, что стоит только дернуть за пышную золотисто-рыжую прическу незнакомки, чтобы доказать, что эти волосы фальшивы. Кроме того, глубокие темные глаза дамы не сочетались с нежным цветом ее лица.

Сыщик не сомневался в том, что общительная дама пустила в ход все доступные ей средства, чтобы подделаться под внешность типичной американки, хотя на самом деле принадлежала к другой нации.

Наконец Ник принял решение. Он больше не сомневался в том, что сумеет извлечь пользу из знакомства с этой красавицей.

– Сударыня, у вас неотразимая манера награждать незаслуженным счастьем, – проговорил он. – Я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением. У вас уже есть какие-нибудь планы на вечер? Желаете ли вы поехать в театр или…

– О нет, сенатор! Я условилась поужинать с мужем, но неожиданно получила от него извещение о том, что в последнюю минуту какой-то знакомый пригласил его на важное деловое совещание. Он просит подождать его в отеле «Метрополь». Дело в том, что мы все еще не перебрались в город, а поскольку наша вилла находится в довольно пустынной местности, то я не хочу отправляться туда одна, и муж заедет за мной на автомобиле сюда. Ну же, сенатор, неужели вы так и не вспомнили, кто я?

Ник Картер оставался в неведении.

– Не буду больше терзать вас, – продолжала дама с улыбкой, – я жена банкира Студлея, мое девичье имя Лаура Томас, я та самая Лаура, за которой вы в свое время ухаживали…

«Какая неслыханная наглость! – подумал Ник Картер. – Я хорошо знаю, что банкир Студли холост, и сенатор, разумеется, это тоже отлично знает. Как же она может так рисковать? Сенатор немедленно уличил бы ее во лжи. А может быть, она хочет провести меня, так как знает, что я вовсе не Марк Галлан, который с ее ведома либо убит, либо пленен? Вряд ли она догадывается, кто я такой на самом деле, но, вероятно, она чует во мне сыщика и намерена выведать у меня все, что возможно».

Мнимый сенатор проявил изысканную любезность. Разумеется, он отлично помнит прелестную Лауру Томас и несказанно счастлив, заручившись ее согласием поужинать с ним в общем зале ресторана.

На самом же деле сыщик был удивлен, что прелестная незнакомка отказалась ужинать в отдельном кабинете. Она даже выразила желание занять место в центре зала, где расположилось больше всего гостей. Но мнимому сенатору удалось убедить ее устроиться в уютном уголке, отгороженном от зала тропическими растениями.

Со своего места он мог обозревать не только весь огромный зал, но и наблюдать за открытыми настежь дверями и даже видеть, что делается в вестибюле.

Ник Картер прекрасно понимал, что очаровательная интриганка старалась помешать ему наблюдать за окружающими, а это только убеждало его в том, что она хорошо знает, куда подевался настоящий сенатор. Он надеялся, что встретится еще с кем-нибудь, кто примет его за сенатора и поможет разъяснить это таинственное происшествие.

Пока официанты подавали блюда, а прелестная незнакомка с аппетитом ела, Ник Картер старался вспомнить, где и при каких обстоятельствах он уже видел ее раньше.

Мнимый сенатор смутно припоминал, что когда-то они уже сталкивались, но то была схватка двух врагов, и эти глаза, которые сейчас сверкали весельем, когда-то смотрели на него с нескрываемым злорадством.

Разговор у них как-то не клеился.

Ник Картер тщетно пытался поймать красавицу на каком-нибудь необдуманном слове, хотя и прилагал к этому все усилия.

Если ее веселость, ее наивное кокетство и очаровательная любезность на самом деле были только притворством, то следовало отдать ей справедливость: эта женщина по праву могла считать себя первоклассной актрисой.

Сыщик заметил, что некоторые мужчины, проходя мимо их уединенного столика, обращают на его спутницу внимание значительно большее, чем это принято в первоклассном ресторане, где бывает только лучшее общество. Но при всем желании он так и не смог понять, обменивалась ли незнакомка какими-либо сигналами с этими мужчинами.

Только спустя некоторое время Нику Картеру удалось заметить, что в такие моменты его дама либо брала в руки веер, либо начинала разглядывать какую-нибудь даму в зале, либо роняла что-нибудь на пол и сама поднимала упавшее с такой скоростью, что ни мнимый сенатор, ни подбегавший официант не успевали услужить ей.

Если эти действия и соответствовали каким-то договоренностям, мнимый сенатор совершенно не понимал их значения.

Когда Дик тоже прошел мимо трапезничающей парочки, Ник Картер дал ему понять, чтобы он обратил внимание на тех господ, которые так откровенно присматриваются к его спутнице. С этой целью он сделал три глотка из своего бокала, не ставя его на стол.

Дик понял этот сигнал, но, по-видимому, также потерпел неудачу, судя по тому, что он, когда снова проходил мимо стола, сжимал зубами поникшую желтую розу. Это означало, что, несмотря на все старания, ему ничего не удалось узнать.

Когда был подан кофе, сыщик попросил разрешения закурить.

– Пожалуйста, не стесняйтесь. Я и сама закурю, – проговорила очаровательная интриганка.

Она взяла из ящичка одну из сигар и, подобно многим другим присутствовавшим в зале представительницам прекрасного пола, закурила.

Большинство дам курили папиросы, но иные, вероятно, для того, чтобы заявить о равноправии, не стеснялись держать в зубах крепкие сигары, которые одним своим видом могли привести в ужас слабонервных.

Затянувшись несколько раз, прелестная незнакомка все-таки отложила сигару в сторону и сказала:

– Нет, я все же предпочитаю настоящие египетские папиросы.

С очаровательной улыбкой она попросила подать ей папиросы сорта «Хедив». Когда официант принес папиросы на серебряном подносе, дама взяла коробку в руки, не переставая весело болтать со своим собеседником.

В эту минуту Дик снова приблизился к столу. Проходя мимо, он вдруг споткнулся, да так неуклюже, что Ник Картер быстро взглянул на него. Он сразу понял, что именно хотел сказать брат своей мнимой неловкостью: Дик просил его остерегаться собеседницы.

«Я и без того настороже», – подумал сыщик и снова заговорил со своей дамой.

Он отвернулся от нее всего лишь на секунду, а когда опять взглянул на ее красивые, украшенные дорогими кольцами руки, то увидел, что она по-прежнему вертит в руках коробку с папиросами.

Мнимый сенатор не заметил, как дама быстрым движением подменила поданную ей коробку с папиросами другой, точно такой же коробкой, по-видимому, заранее приготовленной. При этом она ни на секунду не переставала щебетать.

Вдруг она с очаровательной улыбкой предложила своему собеседнику подмененную коробку и сказала:

– Не обижайтесь, сенатор, если я вам скажу, что тяжелый запах сигар совершенно уничтожает тонкий аромат папирос. Не отложите ли вы свою сигару и не возьмете ли папироску, как я?

Но Ник Картер не попался в ловушку, хотя ему и казалось, что прекрасная незнакомка не преследует никакой определенной цели, предлагая папиросы. Он ведь собственными глазами видел, что коробка, которую она ему предлагала, была подана официантом. А официант вряд ли был причастен к какому-либо заговору и слишком дорожил своим местом, чтобы рискнуть предпринять подмену, даже за большое вознаграждение.

Кроме того, прекрасная незнакомка и сама закурила одну из папирос, которых в коробке было несколько штук.

Но сыщик ко всему относился с недоверием, а потому предпочел отказаться и отложил сигару в сторону, отделавшись шуткой.

– Как вам угодно, – произнесла его спутница, кладя окурок в серебряную пепельницу и вынимая из коробки вторую папиросу, – откровенно говоря, я терпеть не могу мужчин, которые любят сладости и курят папиросы. Я считаю, что это не по-мужски, и в большинстве случаев такие мужчины не в состоянии бороться за свое существование.

Она прикурила вторую папиросу и наклонилась над столом, приблизившись к Нику Картеру, словно для того, чтобы сидящие за соседними столами мужчины, курившие папиросы, не могли услышать ее критики.

– Впрочем, вот этот сорт я разрешила бы курить своему мужу, не утратив при этом уважения к нему, – продолжала она с улыбкой, – эти папиросы имеют чистый аромат, обладают каким-то особым благоуханием. Как вам они нравятся?

При этом она выпустила густой клуб дыма прямо в лицо сыщику.

Ник Картер невольно вдохнул ароматный запах, который был ему хорошо знаком по собственному опыту. И в ту же секунду он, к своему ужасу, понял, что прелестная незнакомка перехитрила его самым коварным образом.

Он вдохнул вовсе не табачный дым, а дивный цветочный аромат, совершенно его одурманивший. Перед сыщиком возникло видение: снова появился знакомый ему огненный шар и над ним парящая в воздухе восхитительная гейша.

Теперь он понял, кто эта таинственная незнакомка – это была Вишневый Цветок, коварная сообщница барона Мутушими, именовавшаяся в Вашингтоне графиней Черри и считавшаяся родственницей самого японского императора.

Но тщетно Ник Картер пытался вскочить из-за стола, он даже не мог уклониться от новых клубовдыма, которые прелестная гейша пускала ему в лицо.

Волей-неволей он вынужден был вдыхать этот благоухающий дурман.

Мнимым сенатором овладела какая-то приятная истома, и разум его помутился. Он забыл и о себе самом, и о цели, ради которой появился в гостинице, забыл обо всем, что помнил до встречи с прелестной незнакомкой. Его охватила безграничная тоска и желание остаться во что бы то ни стало в обществе этой дамы, которая так мило улыбалась ему.

– Мой автомобиль ждет у подъезда, – спустя несколько минут заявила графиня Черри, – если вы согласны, сенатор, то пройдемся по Центральному парку. Осенний воздух освежит нас, а то здесь ужасно душно.

Ник Картер не стал возражать. Он согласился бы в данную минуту на все что угодно, поскольку находился в каком-то странном состоянии полнейшего безволия.

Когда он расплачивался по счету, официант в недоумении взглянул на него, видимо, подумав, что сенатор хватил лишнего.

В вестибюле отеля Дик еще издали увидел своего брата в обществе прелестной незнакомки. Он невольно обратил внимание на какую-то неестественную расслабленность в движениях своего начальника.

«Что это с Ником?» – подумал Дик, когда мнимый сенатор прошел мимо него с таким равнодушием, точно они в жизни никогда не виделись. Его поразило, что начальник не подал ему никакого сигнала.

Он в недоумении смотрел на Ника Картера, когда тот подал своей даме кружевную накидку и затем направился с ней к выходу.

Дик удивился еще больше, увидев, что мнимый сенатор помог своей спутнице сесть в автомобиль, а вслед за ней сел туда сам.

– Что-то тут неладно, – пробормотал он. – Но как мне быть? Проследить за ними? Но мне хорошо известно, что Дик не любит, когда кто-то вмешивается в его планы. Кто знает, что он затевает с этой красавицей… А может, это она что-то замышляет против него? Я заметил здесь, в гостинице, нескольких подозрительных типов… Она делала вид, что не знакома с ними, но в то же время поразительно ловко отдавала им приказания. Интересно, догадался ли Ник, каким образом она тайком переговаривалась со своими помощниками? Что ж, вернется, я его и спрошу.

* * *

Но Ник Картер все не возвращался.

Прошло часа два.

Огромные стенные часы в салоне отеля пробили десять раз. Дик не находил себе места от терзавшего его мрачного предчувствия.

Вдруг в холле гостиницы появилась прелестная незнакомка, с которой Ник Картер ужинал, но теперь она была одна.

Куда же подевался сыщик?

Дика так и подмывало подойти к очаровательной даме и потребовать от нее объяснений. Но он удержался, тем более что заметил, как она оглядывалась в вестибюле, словно разыскивая кого-то. Возможно, она искала именно Ника Картера, который мог войти через какой-нибудь другой подъезд.

Но в течение четверти часа к незнакомке так никто и не подошел.

Тогда у Дика кончилось терпение. Он подошел к даме, не обращая внимания ни на ее волнение, ни на явное недоумение, и сказал:

– Простите, сударыня, что я, не имея чести быть знакомым с вами, беру на себя смелость заговорить. Дело в том, что я разыскиваю господина, с которым вы сегодня ужинали в здешнем ресторане. Быть может, вы будете настолько любезны и скажете, где он в настоящее время находится?

Женщина нахмурила брови.

– Вы говорите о сенаторе Марке Галлане? – спросила она.

– Именно.

– А разве его нет в гостинице?

– К сожалению, нет. Ведь он уехал с вами.

– Да, но проехал только несколько кварталов. Потом вышел из машины и заявил, что через час будет здесь.

Она уже хотела отвернуться, но Дик снова спросил:

– Не говорил ли вам сенатор, что он собирается предпринять? Быть может, он заехал в какой-нибудь театр?

– Не думаю. Он сказал, что должен зайти куда-то по делу, а затем собирался вернуться в гостиницу и заняться своей корреспонденцией. Разве он не у себя?

– Нет, сударыня.

Дама отвернулась и отошла в сторону.

«Она приехала сюда одна, – подумал Дик, – а Ник шел к автомобилю точно пьяный. Все это очень странно. Большого ума не нужно, чтобы заподозрить неладное. Она, вероятно, увезла его куда-нибудь. Очень может быть, что она как раз и принадлежит к числу тех шпионов, которых Ник хотел привлечь своим маскарадом».

Дик решил понаблюдать за подозрительной незнакомкой.

Вдруг он вздрогнул. К даме подошел изящно одетый, но невзрачный на вид мужчина, судя по смуглому лицу и темным глазам – южанин. Он сел в одно из больших кожаных кресел рядом с незнакомкой.

Это был не кто иной, как Дюмон, адъютант и заместитель барона Мутушими, тот самый, который в свое время, казалось, предал своего начальника, а на самом деле оказал ему содействие и помог бежать.

Теперь Дик окончательно убедился в том, что очаровательная интриганка принадлежит к числу приспешников Мутушими, и сильно забеспокоился по поводу постигшей его начальника участи.

В этот день на Ника Картера уже было произведено целых три покушения, а теперь он и вовсе исчез. Дик был уверен, что сыщик отсутствовал не по своей воле.

Дик обратился к Графтону, штатному детективу отеля, но тот не смог сообщить ему никаких подробностей относительно прелестной незнакомки. Он не знал ни ее саму, ни ее спутника, хотя не раз уже видел их в гостинице.

Когда Дик поделился с ним своими опасениями, Графтон сказал:

– Надо будет за ними понаблюдать. По мнению управляющего, эта дама и без того нежелательная гостья в нашей гостинице. Как вам известно, мы не допускаем сюда сомнительных лиц, как бы искусно они ни прикрывались изящными манерами. Но, с другой стороны, мы должны соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не оскорбить ту или иную даму из хорошего общества. Трудно провести грань между порядочными дамами и особами сомнительного положения. Но на вашем месте я бы с удовольствием воспользовался возможностью выследить эту незнакомку. Хотите, я понаблюдаю за мужчиной, а вы за ней?

Дик, конечно, согласился. Он охотно переоделся бы, чтобы незнакомка не могла его узнать, но времени на это не было, поскольку, едва он окончил беседу с детективом, сомнительная парочка поднялась и направилась к выходу из отеля.

Таким образом, Дику пришлось положиться исключительно на свои силы и продолжить исполнение взятой на себя задачи.

Вопреки ожиданиям незнакомка вернулась в гостиницу пешком. Это обстоятельство только усилило беспокойство Дика. Он думал о том, что Ника Картера, возможно, оглушили или загипнотизировали и увезли куда-нибудь далеко.

Дик прекрасно понимал, что не следует упускать из виду таинственную незнакомку, поскольку иначе будет потеряна последняя надежда на освобождение Ника из-под власти преступников, в руки которых она, несомненно, его передала.

Дик рисковал обнаружить перед Дюмоном свое намерение проследить за незнакомкой. Но это было не самое страшное, поскольку за Дюмоном взялся наблюдать Графтон, весьма опытный сыщик.

– Поезжайте вон за той коляской, я заплачу вдвое больше, только не теряйте ее из виду! – крикнул Дик кучеру коляски, в которую запрыгнул.

Дюмон стоял рядом и слышал каждое слово. Сначала он злобно посмотрел на Дика, но потом тоже взял коляску и, в свою очередь, пообещал своему кучеру двойную плату за быструю езду.

Началась погоня.

Экипажи исколесили чуть ли не весь город.

Незнакомка, по-видимому, заметила, что ее коляску преследует другая, и потому отдала своему вознице приказание чаще менять направление движения, чтобы заставить своего преследователя потерять след.

Но это ей не удалось. Когда ее коляска въехала на паром, поддерживающий сообщение между 133-й улицей Нью-Йорка и соседним штатом Нью-Джерси через реку Гудзон, коляска Дика последовала туда же и остановилась на пароме рядом с преследуемой.

Едва Дик вышел, чтобы пройтись по парому и размять ноги, как из другой коляски выскочила незнакомка.

Лицо ее выражало дикую злобу, а в глазах сверкнула ярость, когда она увидела молодого сыщика. Тот любезно поклонился, поскольку считал излишней дальнейшую игру в прятки.

– Вы осмелились преследовать меня? – прошипела она.

– Да, – признался Дик с улыбкой, хотя ему было совершенно не до смеха.

– На каком основании?

– На том, что я разыскиваю сенатора Марка Галлана, причем уверен, что вы можете проводить меня к нему кратчайшим путем.

Женщина отошла на шаг и смерила своего преследователя взглядом с головы до ног.

Но вдруг она весело расхохоталась, указав рукой на свою коляску, и сказала:

– Мне легко будет снять с себя это обвинение. Если вы не ограничиваетесь тем, что оскорбляете дам, но и имеете мужество постоять за себя перед их мужьями, то я предлагаю вам сесть ко мне в коляску. Тогда вы вскоре узнаете, что могло вызвать у вас такое глупое предположение.

Высокомерие незнакомки обозлило Дика и заставило позабыть о своем обычном благоразумии.

Он чувствовал, что коварная интриганка хочет заманить его в ловушку, но ему казалось, что он сумеет достойно ей противостоять и расстроит злые козни, как бы хитро они ни были сплетены.

– Пусть будет по-вашему, – насмешливо ответил сыщик, – я с благодарностью принимаю ваше приглашение.

И он уселся в коляску в полной уверенности, что не даст этой женщине себя одурачить.

* * *

Когда Ник Картер на следующее утро проснулся и огляделся вокруг, ему сначала показалось, будто чья-то исполинская рука сдавила его голову. Его мучили страшные боли, а кроме того, он был не в состоянии ясно мыслить и никак не мог понять, что с ним произошло и где он теперь находится.

Сыщик лежал в слабо освещенном помещении на каком-то диване. Плотные шторы на окнах были почти полностью закрыты.

Мало-помалу к нему вернулась способность мыслить, и он начал постепенно вспоминать последние события вплоть до того момента, когда вдохнул дурманящий аромат папиросы в ресторане отеля «Метрополь». Этот дурман уже однажды лишил его сознания и победы над Мутушими.

Как же это могло произойти? Почему он сразу не догадался, кто скрывается под маской легкомысленной красотки? Почему он не узнал в мнимой знакомой сенатора Вишневый Цветок, известную в Вашингтоне под именем графини Черри?

Ник Картер поднялся с дивана и потянулся. Затем окинул помещение внимательным взглядом, но ничего особенного не обнаружил.

Взглянув в зеркало, сыщик заметил, что все еще загримирован под сенатора Марка Галлана. Это давало основание полагать, что его еще не разоблачили.

Подойдя к окну, он раздвинул шторы и увидел, что окна защищены не только толстой железной решеткой, но и деревянными ставнями, которые ему открыть не удалось. Сквозь щели в ставнях мнимый сенатор увидел, что здание, в котором он находился, было окружено густыми деревьями.

Судя по абсолютной тишине вокруг, это здание было расположено где-то за городом.

– Значит, меня привезли в такое место, откуда никакие крики о помощи не будут услышаны, – проворчал Ник Картер, снова посмотрелся в зеркало и насмешливо поклонился своему изображению. – Да, нечего сказать, ловко попался. Хуже, брат, и придумать невозможно, даже если бы ты на самом деле был сенатором. Век живи – век учись. Но откуда мне было знать, что эта дьяволица собирается одурманить меня дымом от папиросы? Она, конечно, сама-то не затягивалась, а пустила дым мне в лицо, так что мне волей-неволей пришлось вдохнуть его. Ловко, очень ловко, надо отдать ей должное.

Сыщик приступил к осмотру комнаты. Он обратил внимание на две двери, одна из которых вела, по-видимому, в коридор, а другая – в соседнюю комнату.

Первая была заперта снаружи, но вторая поддалась, и узник очутился в узком проходе, в другом конце которого находилась еще одна дверь.

И эта дверь тоже оказалась не заперта. Приоткрыв ее, Ник Картер невольно отшатнулся.

Если похитители намеревались преподнести ему сюрприз, то им это удалось как нельзя лучше.

В комнате за дверью, к несказанному изумлению сыщика, находились Дик и Патси. Молодые сыщики тоже в недоумении уставились на начальника. В полутемном помещении они, очевидно, не могли разобрать, кто именно перед ними: сенатор или его двойник, Ник Картер.

Разглядев своих помощников, которые лежали на полу без движения, сыщик увидел, что на них надеты так называемые смирительные рубашки и что ноги их закованы в тяжелые кандалы.

Оба были прикованы к стенам цепями. Возле каждого на полу лежал матрас, рядом с которым стоял стул.

Помещение, в котором находились молодые сыщики, напоминало комнату, где очнулся Ник Картер. Окна тоже были защищены решетками и ставнями. В общем, впечатление складывалось такое, будто находишься в палате дома для умалишенных.

Ник Картер не сразу опомнился от охватившего его изумления. Ведь он полагал, что Патси в Вашингтоне, а Дик в отеле «Метрополь».

– Я и не знаю, обращаться ли мне к вам на ты или на вы, – наконец заговорил Дик. – Вы сенатор Марк Галлан или, упаси боже, Ник Картер?

Несмотря на всю серьезность положения, в котором он оказался, Ник Картер громко расхохотался. По смеху Дик и узнал брата.

– Мое почтение, – сказал он, – я так и думал. Я последовал за дамой, которая тебя похитила, и она, по-видимому, провела и меня. Снотворный порошок, понимаешь? У меня голова трещит, точно я выпил целую бочку шампанского.

– Чертовски хитрая женщина! – заметил Ник Картер, подойдя к своим помощникам, и шепнул: – Возможно, что кто-нибудь нас подслушивает, а потому будет лучше, если я продолжу играть роль сенатора.

Затем он продолжал:

– Не понимаю, почему они не связали и меня. Правда, у меня из карманов вынули все, включая носовой платок, не говоря уже о револьвере или отмычке. Тем не менее я попытаюсь снять с вас смирительные рубашки. У вас, вероятно, руки и ноги занемели. Должно быть, нас привезли в сумасшедший дом или что-нибудь в этом роде…

Нику Картеру без особого труда удалось снять рубашки, к великому удовольствию обоих его молодых помощников. Их положение все еще было весьма неприятным, хотя теперь они имели возможность пошевелиться.

– Жаль, что у меня нет отмычки, – вздохнул Ник Картер, – а ногтями кандалы не отомкнешь. Боюсь, вам придется еще некоторое время походить в этих украшениях.

– Тебя привезли сюда в автомобиле? – поинтересовался Дик.

– Полагаю, что да, хотя, откровенно говоря, понятия не имею.

– Во всяком случае я видел, как ты вместе с прелестной незнакомкой садился в автомобиль, – заявил Дик.

Он рассказал о событиях минувшей ночи и закончил свое повествование замечанием:

– Один бог ведает, что с нами будет дальше. Но мне почему-то кажется, что мы находимся где-нибудь в Нью-Джерси, судя по тому, что мы переезжали через реку…

– Значит, Дюмон находился в отеле «Метрополь», – проговорил Ник Картер, – в таком случае ты, Патси, конечно, тщетно искал его в Вашингтоне.

– Да разве я был в Вашингтоне? – ответил Патси с глубоким вздохом. – Видели ли вы когда-нибудь другого такого дурака, как я?

– Что поделаешь, Патси, – отозвался сыщик, – нам всем нечем гордиться. Но почему же ты не исполнил моего распоряжения?

– Да потому что я болван! – сердито буркнул Патси. – Послушайте, что со мной приключилось. Я собирался отправиться на вокзал, как вдруг наткнулся на Дюмона. Разумеется, я последовал за ним. Мы обошли забегаловок этак двадцать, но ни в одной из них он не засиживался. Стоило мне войти в парадную дверь, как он уже выходил в заднюю, причем, казалось, совершенно не замечал меня. Вот в этом-то и состояла моя глупость! Когда я вошел в двадцать первую забегаловку, на меня накинулась целая ватага. Меня поколотили, да так, что я лишился чувств. Долго ли я пролежал в бессознательном состоянии, не знаю, но когда очнулся, то обнаружил, что нахожусь в этой комнате. Спустя несколько часов сюда же привезли Дика, который, очнувшись, был обрадован моим присутствием.

– Да, славно мы попались, нечего сказать! – заметил Ник Картер. – Интересно знать, что теперь предпримут наши противники.

* * *

За все время своей славной деятельности Ник Картер впервые оказался в таком положении, когда никто из его помощников не мог прийти ему на выручку.

Тен-Итси находился, у себя на родине, в Японии, двоюродная сестра Ида, состояние здоровья которой в последнее время оставляло желать лучшего, была на водах. Лакей Иосиф был прекрасным человеком, абсолютно преданным своему хозяину, но он годился в сыщики, как сапожник в министры.

Таким образом, помощи ждать было неоткуда. Положение становилось серьезным.

Все трое задавались вопросом: куда же подевался настоящий сенатор Марк Галлан? Быть может, его тоже доставили в этот дом, и он томится где-нибудь в соседней комнате?

Если дело обстояло именно так, то маскировка Нику Картеру была не нужна. Тогда становилось понятно, что и его самого, и его помощников привезли сюда лишь для того, чтобы Мутушими мог исполнить свою клятву и отомстить за прежнее.

Сыщики принялись обсуждать планы побега. Но все их проекты оказывались неосуществимыми.

Для того чтобы всерьез думать о побеге, надо было прежде всего снять с Дика и Патси кандалы, а без инструментов не представлялось ни малейшей возможности сделать это.

Положение казалось пленникам все более безнадежным. Они начали уже привыкать к мысли, что погибли, если только не свершится чудо.

Так проходил час за часом. Никто не отзывался на их стук и крики.

– Мне кажется, что нас привезли в нежилой дом и оставили на произвол судьбы, – с тоской в голосе проговорил Дик.

Даже Ник Картер, который никогда не отчаивался, пришел в уныние.

Он тщетно ломал голову, обдумывая варианты освобождения из заточения. У него не было даже возможности снять оковы со своих помощников, так что нельзя было рассчитывать на помощь с их стороны.

Сколько сыщик ни пытался освободить их от цепей, он только расцарапал себе руки, а успеха так и не добился.

Надо было прежде всего придумать, как спастись самому. Если бы ему удалось выбраться на свободу, он вызвал бы необходимое подкрепление и избавил бы Дика и Патси от страшной участи умереть голодной смертью.

Он тщетно старался смастерить какие-нибудь инструменты из ножек от стульев, но едва только пускал их в дело в качестве рычагов, как они разлетались вдребезги.

– Все-таки есть еще надежда, – с бессильной злостью проговорил Ник Картер, – придет же наконец сюда кто-нибудь с пищей и водой! Тогда я уж точно не дам ему уйти!

– На это вряд ли стоит рассчитывать, – горестно вздохнул Патси, – я нахожусь здесь уже не меньше суток, а до сих пор еще никто не появился.

Великий сыщик ничего не ответил, но лицо его омрачилось. Он хорошо знал коварство Мутушими, во власти которого они все теперь оказались, и знал также, что злобный и хитроумный японец не побрезгует никакими средствами, чтобы побольнее отомстить врагам. Можно было предположить, что он отвез своих противников в это уединенное место только для того, чтобы уморить их голодом и жаждой.

Наконец мучительный день подошел к концу. Настала длинная томительная ночь.

Ник Картер не мог сомкнуть глаз ни на минуту. Он беспокойно метался на диване и прислушивался к малейшему шороху извне. Но тишина прерывалась лишь шумом деревьев или криком совы.

Снова взошло солнце, и свет его проник в щели ставней.

Миновал и этот день. Узники не жаловались, а напротив, подбадривали друг друга, чтобы совсем уж не пасть духом.

Но когда прошла и вторая ночь и опять никто не явился, даже Ник Картер не мог больше изображать невозмутимость и оптимизм. Он уже не сомневался в том, что Мутушими уготовил им голодную смерть.

Патси уже относился ко всему происходящему с каким-то равнодушием и обреченностью. Лишь изредка он заговаривал о надежде на освобождение, но сразу становилось заметно, что на самом деле он уже ни во что не верит.

Дик пока крепился. Он время от времени придумывал что-нибудь новое, для того чтобы выбраться из ужасного положения, но все его проекты разбивались о невозможность привести их в исполнение.

На третье утро Патси уже в полузабытьи лежал на матрасе. Дик тоже притих. Он в глубоком раздумье сидел на полу, глядя в одну точку.

Ник Картер чувствовал себя лучше, чем его помощники. Поскольку сыщик не был закован в цепи, он мог прохаживаться по комнате и тем самым отгонять сон, являющийся предвестником голодной смерти.

Он все еще придумывал способы бегства, все еще пробовал и старался расшатать толстые железные прутья решетки на окне, но, конечно, не мог, изможденный трехдневным голоданием, сделать то, что ему не удалось бы даже тогда, когда он был еще вполне бодр.

Наконец настала вторая половина четвертого дня.

Вдруг в коридоре послышались чьи-то быстро приближающиеся шаги.

Сила воли Ника Картера еще не была сломлена. Он решил схватить любого, кто к ним явится, и потому неслышно подошел к двери, на пороге которой, как ему казалось, должен был появиться пришедший.

Кто-то отодвинул наружные засовы, в замках заскрипели ключи. Дверь открылась, и Ник Картер, подобно голодному тигру, приготовился броситься на свою жертву.

Но оказалось, что за первой дверью находилась вторая, решетчатая дверь, которая отделяла сыщика от пришельца.

За железной решеткой появилось жестокое лицо коварного барона Мутушими.

– Приветствую вас, господа! – любезно проговорил он. – Как изволите себя чувствовать?

Невзирая на револьвер, которым японец угрожал своему противнику, последний набросился бы на своего врага, если бы не сознавал, что этим только ухудшит положение.

Вот почему он стиснул зубы и заставил себя сохранять спокойствие, хотя в груди у него кипела дикая злоба.

– Вы, кажется, как-то говорили, мистер Картер, что хотите меня уничтожить? – насмешливо спросил Мутушими.

– Да, и я не успокоюсь до тех пор, пока не достигну своей цели, – отозвался сыщик.

– Стало быть, это никогда не произойдет. Как человек разумный, вы должны понимать, что отсюда против моей воли не выберетесь ни вы, ни ваши помощники, ни тот четвертый, на которого вы в настоящее время очень похожи.

– Вы явились сюда только для того, чтобы заявить мне об этом? – резко оборвал своего врага Ник Картер.

– Я, кроме того, хотел также посмотреть, как отразился на вашем здоровье прекрасный уход, который я вам назначил, – насмешливо произнес коварный японец. – Впрочем, вы правы, мистер Картер. Я явился сюда, предполагая, что теперь вы вполне созрели для того, чтобы выслушать мое предложение. Не забывайте, что мне достаточно сказать одно только слово, и эта железная дверь распахнется, и вам будет подан роскошный обед, вам и тому четвертому, который в настоящее время тоже пользуется моим гостеприимством.

– Какое же условие вы нам ставите? – слегка дрогнувшим голосом спросил Ник Картер. – Но, впрочем, прежде чем вы продолжите свою речь, выслушайте, что я вам скажу. Я готов пойти на любые уступки, для того чтобы спасти моих друзей от ужасной смерти, но только в том случае, если я не буду вынужден поступиться своей честью и совестью.

– Поразительное у вас, американцев, понятие о чести, – насмешливо перебил его Мутушими. – На людях вы хвалитесь и кичитесь своей честностью, а исподтишка берете взятки. Вы презираете нас, японцев, а сами не стесняетесь отнимать у бедняков последние гроши, взвинчивая цены на предметы первой необходимости. Бросьте неуместную гордость, это самообман. Это чувство существует только в вашем воображении. Я требую от вас безусловного подчинения моей воле и за это предлагаю вам миллионы.

– Можете не продолжать разговор об этом! – решительно заявил Ник Картер. – Видит бог, я с радостью отдал бы последнюю каплю крови, чтобы спасти моих друзей! Но выше жизни я ценю свою честь и совесть! Нет, барон Мутушими, изменника вы из меня не сделаете! Вы можете уморить меня голодом, теперь это в вашей власти, но я умру таким, каким жил, – честным и порядочным человеком!

– Ну что ж, я заставлю вас голодать еще несколько дней, – захохотал Мутушими, – впрочем, нет. Я не могу мучить таких славных людей, как вы! Я дам вам по крайней мере воды. Правда, ее у меня немного, но все же хватит смочить губы.

С этими словами он показал маленькую фарфоровую чашечку, которую до этого держал за спиной.

Изнемогавшие от жажды сыщики испытали ужасные мучения, когда увидели, как Мутушими, дьявольски улыбаясь, наклонил чашку так, что несколько капель воды пролилось на пол.

– Это вода – свежая, холодная, чистая, – проговорил он при этом, – образумьтесь, мистер Картер. Вам стоит сказать одно слово, и вы получите воду и пищу, вы получите миллионы и будете иметь возможность купить все, что есть на земле хорошего. А вы не решаетесь воспользоваться столь привлекательным предложением, ссылаясь на какие-то нелепости, вроде чести и совести. Да разве кто-нибудь станет интересоваться, честен ли был Ник Картер, если он умрет и тело его будет разлагаться в этом доме, куда еще долгие годы не ступит нога человека? Вместо вас жизнью будут пользоваться живущие, а хуже всего то, что никто никогда не узнает о вашем подвиге. А тут вот есть вода – свежая, живительная влага! О, как она хороша!

Мутушими увлекся в своем изощренном издевательстве до того, что просунул чашку сквозь решетку, намереваясь брызнуть водой в лицо сыщику.

* * *

Одним прыжком Ник Картер очутился возле двери и схватил Мутушими за руку с такой силой, что вода вылилась, а чашка упала и разбилась.

Дик и Патси глухо застонали. Они видели, как пролилась вода, но были уже настолько слабы, что не осознавали, почему это произошло.

С поразительным хладнокровием великий сыщик воспользовался моментом для решительного наступления.

Чашечка воды, которую коварный японец принес для того, чтобы поиздеваться над поверженными противниками, все равно не могла облегчить их страдания. Зато Нику Картеру представилась прекрасная возможность сойтись в поединке со своим врагом.

Тщетно барон Мутушими пытался вырваться. Когда он замахнулся свободной рукой, чтобы ударить узника по лицу, тот схватил его и за эту руку.

Несмотря на то что Ник Картер ослабел вследствие трехдневной голодовки, все-таки его в сравнении с Мутушими можно было считать богатырем.

Он крепко держал барона, как тот ни рвался и ни метался. Сыщик скорее дал бы растерзать себя в клочья, чем выпустил бы своего смертельного врага.

Барон Мутушими ревел и вопил, а строптивый арестант все крепче сжимал его руки. Это единоборство длилось несколько минут, пока измученный японец не отказался от дальнейшего сопротивления.

– Слушайте, барон, – проговорил Ник Картер решительным тоном, – если вы не хотите, чтобы я разукрасил вашу отвратительную рожу, а вы, я вижу, этого боитесь, и если вы не хотите, чтобы я вас задушил, то повинуйтесь моим приказаниям! Поняли?

– Понял, – задыхаясь от бессильной злобы, простонал японский лазутчик.

– Одну руку я теперь уберу, но другой буду держать крепко. Если вы осмелитесь отдернуть свободную руку, то я приведу в исполнение свою угрозу без малейшего промедления. Ну что же, вы оставите руку на решетке?

– Оставлю.

– Вот и отлично!

Ник Картер, как и обещал, отпустил одну руку японца и подождал немного, чтобы убедиться в его послушании. Затем достал из кармана кусок проволоки, которую нашел, когда ломал мебель.

Прежде чем барон успел сообразить, в чем дело, мнимый сенатор привязал его руку к решетке, так что тот лишился возможности отойти от дверей.

– Погодите, барон, это еще не все, – усмехнулся строптивый пленник. Он вынул другой кусок проволоки и, накинув в виде петли на шею своему заклятому врагу, закрепил его концы на дверной решетке таким образом, что тот не мог пошевелиться, если не хотел оказаться задушенным в этой импровизированной удавке.

И только после этого Ник Картер нагнулся и достал револьвер, который Мутушими уронил в тот момент, когда узник напал на него.

– Отлично, он заряжен, – произнес сыщик, взглянув на оружие. – Я весьма благодарен вам, барон, ведь даже если теперь явится хоть тысяча ваших друзей, то вы все равно не уйдете от меня. Зарубите это себе на носу! При первой же попытке нападения на меня или моих друзей я пристрелю вас, как собаку!

– К чему все это?! Уйти отсюда вы все равно не можете, – прохрипел японец.

Он так дрожал от страха, что у него зуб на зуб не попадал.

– Сейчас вы узнаете, к чему это. Сначала скажите, кто еще, кроме вас, находится в доме? – спросил сыщик с таким удивительным спокойствием, что можно было только восхищаться его выдержкой.

– Кроме меня, еще два… два…

– Успокойтесь, барон, а то вас удар хватит! Я хочу знать, что у вас в карманах.

– Ничего интересного для вас.

– Уж позвольте мне самому решить, что интересно, а что нет.

Ник Картер вынул из карманов пленника складной нож, бутылочку с хлороформом, толстую записную книжку, сплошь испещренную заметками на японском языке, и большую связку ключей. Все остальное он оставил на прежнем месте.

– Вот эту-то связку я и искал! – радостно воскликнул сыщик. – А теперь, барон, если вы дорожите жизнью, то остановите меня, когда я дойду до того ключа, которым можно открыть оковы моих друзей; советую вам меня не обманывать. Знаете, сударь, до сего дня я и не подозревал, что во мне таится кровожадный зверь, но теперь этот зверь проснулся, и если вы рискнете довести меня до крайности, то я с великим наслаждением задушу вас собственными руками.

На бледном лице японца появилось выражение смертельного ужаса. Он дрожал от страха.

– Вы легко найдете этот ключ. Это самый большой плоский ключ, – простонал он.

– Хорошо. А где ключ от этих дверей?

– Следующий по размеру.

Мнимый сенатор отыскал указанный ключ, с большим усилием протиснул руки сквозь решетку, дотянулся до замка и вставил ключ в скважину.

Он повернул ключ, сорвал замок и распахнул решетчатую дверь.

Великий сыщик наконец оказался на свободе.

Но даже теперь, несмотря на свою безумную радость, он сохранял самообладание. Он понимал, что следовало оставаться хладнокровным.

Первым делом сыщик, вооружившись револьвером, отправился на поиски воды. Искать пришлось недолго. В соседней комнате был накрыт стол. Оказалось, что Мутушими говорил правду: на случай, если бы Ник Картер ему подчинился, здесь был сервирован роскошный обед.

Сыщик схватил графин с водой и стакан и вернулся к своим помощникам.

Дик и Патси, изможденные голодом, совершенно безучастно смотрели на схватку своего начальника с Мутушими, но, когда увидели, как Ник наливает в стакан воду, они встрепенулись так, что их цепи зазвенели.

Ник Картер чуть не прослезился от радости, глядя на страдальцев. Правда, ему и самому безумно хотелось пить, но он пересилил себя.

– Дик, мужайся, – произнес сыщик, – сначала я напою Патси, он моложе и слабее тебя.

Патси дрожал от нетерпения и чуть не расплескал всю воду из стакана. Но когда Ник Картер принялся поить его маленькими глотками, он мало-помалу начал успокаиваться.

Бедняга осушил весь стакан и молящим взглядом попросил еще.

– Погоди, Патси, сейчас опять настанет твоя очередь, – проговорил сыщик успокаивающе и начал поить Дика.

Ни один, ни другой даже не подумали о том, что их начальник, тоже переживший заточение, быть может, сам еще не сделал ни единого глотка живительной влаги.

Они упросили Ника отдать им весь графин, а затем со вздохом облегчения опять упали на матрасы.

Ник Картер начал снимать кандалы со своих помощников. Наконец цепи упали – Дик и Патси снова были свободны.

Все эти манипуляции отняли много времени.

Когда помощники приободрились настолько, что их можно было оставить одних, Ник Картер решил осмотреть дом.

Он ничего не сказал беднягам о накрытом столе в другой комнате, поскольку иначе они набросились бы на еду и этим причинили бы себе непоправимый вред.

Сам сыщик решил на обратном пути кое-чем перекусить и наполнить еще раз графин водой.

– Послушайте, Дик и Патси, – обратился он к своим помощникам, – я попробую достать еще воды. Вы оставайтесь здесь с бароном и не уходите из этой комнаты без моего разрешения. Ни в коем случае не оставляйте нашего любезного хозяина без присмотра, поняли?

Оба недавних пленника кивнули.

Ник Картер дал Дику складной нож, отобранный у Мутушими, и сказал:

– Ты встань рядом с бароном и, если кто-либо попытается освободить его, пырни его ножом.

– Пусть готовится к быстрой смерти, – прошипел Дик, злобно поглядывая на японца.

В обычных обстоятельствах Дик никогда и не подумал бы мстить. Но сейчас он находился под впечатлением от недавно пережитых мучений.

– Так вот, барон, не рекомендую вам шевелиться, если вы дорожите своей жизнью, – проговорил Ник Картер, обращаясь к Мутушими, и отправился осматривать дом.

С револьвером в руке он первым делом прошел в ту комнату, где стоял богато накрытый стол. Но и теперь он не поддался искушению поесть.

Однако когда в соседней комнате сыщик обнаружил большое ведро со свежей водой, он не устоял и большими глотками жадно осушил несколько стаканов. Не забывая, однако, о своих помощниках, он наполнил графин, отнес его Дику и Патси и затем снова отправился на разведку.

Чем дольше сыщик ходил по комнатам, тем больше убеждался в том, что коварный японец солгал. Нигде в доме он не заметил присутствия сообщников своего заклятого врага.

У парадного входа стояла пролетка. Вожжи были привязаны к дереву. По-видимому, Мутушими прибыл в экипаже один и привез с собой провизию и вино. Пустая корзина из-под съестного валялась в передней.

Ник Картер приготовил несколько бутербродов с мясом, ветчиной и сыром и отнес их своим помощникам, глаза которых расширились при виде этих лакомств.

Они за несколько минут уничтожили все, что было им предложено заботливым начальником.

– Ешьте медленно, а то могут начаться спазмы, – говорил им Ник.

– Пустяки, – воскликнул Патси, к которому уже, казалось, вернулось хорошее настроение, – ничего не будет!

Сыщик не стал им препятствовать и принес еще еды. Сам он не мог даже думать о пище. Тревога теснила ему грудь. Куда мог подеваться тот, из-за которого он навлек все эти опасности на себя и на своих помощников? Находился ли сенатор Марк Галлан в этом же доме? Был ли он вообще захвачен Мутушими?

Во время повторного обхода дома Ник Картер пришел к убеждению, что сенатора в этом здании нет.

Когда-то здесь находилась частная лечебница для психически больных. Прежний владелец, стремившийся лишь к наживе, держал в этом доме совершенно здоровых людей, которые по какой-либо причине были в тягость своим близким. В конце концов власти узнали об этом, лечебница была закрыта, а ее владелец отправился в тюрьму на многие годы, но не вынес этого сурового наказания и повесился в своей камере.

С тех пор здание пустовало. Окрестные жители обходили его стороной из суеверного страха перед привидениями, которые будто бы появлялись там по ночам.

Вот в этот-то заброшенный дом Мутушими и привез своих пленников.

За исключением тех двух комнат, в которых были заточены Ник Картер и его помощники, все остальные помещения были открыты, так что если бы сенатор находился в здании, то найти его было бы очень легко.

Вернувшись по истечении часа к своим помощникам, Ник Картер узнал от Дика, что Мутушими некоторое время назад лишился чувств, поэтому пришлось немного ослабить петлю на его шее.

Ник Картер одобрил это решение и начал развязывать барона.

Вместе со своими помощниками он положил своего пленника на матрас, причем Патси с особенным удовольствием надел на него кандалы, которые раньше были на нем самом.

Затем Ник Картер принес из столовой бутылку водки, при виде которой оба его помощника пришли в неописуемый восторг. Сам сыщик пить ее не стал.

Он попытался привести барона в чувство, что заняло немало времени. Наконец Мутушими открыл глаза. При виде Ника Картера, целого и невредимого, он содрогнулся и, по-видимому, вспомнил все то, что с ним произошло.

– Говорите правду, – обратился к нему сыщик, – где находится сенатор Марк Галлан? Куда вы его упрятали? Отвечайте, от этого зависит ваша жизнь!

– Я все скажу, – простонал японец в полном отчаянии, – только пощадите меня!

– Говорите! – сухо повторил Ник Картер.

– Мы схватили сенатора почти тем же способом, что и вас самих, – с трудом проговорил новоиспеченный пленник. – А потом я решил задержать и ваших помощников.

– С целью убить нас? Кто дал вам на это право?

– Убивать я вас не собирался, о нет! – стал отнекиваться Мутушими. – Я планировал избавиться от вас только в том случае, если бы никакие убеждения на вас не подействовали. Но до этого, я был уверен, дело не дошло бы. Моя система действует безукоризненно, мистер Картер. Вас я в конце концов тоже подчинил бы себе, можете мне поверить. Да, теперь вы покачиваете головой, потому что победа осталась за вами, по крайней мере сейчас. Но придет еще час, когда вы лично убедитесь в непогрешимости моей системы.

– Что вы хотели от нас? Неужели вы действительно рассчитывали сделать изменников из меня, сенатора и моих помощников?

– Японии нужны такие люди, как вы, Ник Картер! Кроме того, ей необходимо заручиться поддержкой со стороны такого влиятельного государственного деятеля, как сенатор Марк Галлан…

– Каким же способом вы собирались заставить меня подчиниться, если бы пытка голодом и жаждой не оказала должного воздействия?

– Об этом мы могли бы побеседовать с вами в Японии, – ответил Мутушими со слабой улыбкой.

– В Японии? – воскликнули все три сыщика в один голос.

– А где же еще?

– Я вас в очередной раз спрашиваю, барон, – продолжал Ник Картер, – где находится сенатор Марк Галлан? По всей вероятности, его в день прибытия встретила на улице графиня Черри? Не так ли?

– Верно, – ответил Мутушими. – Сенатор не хотел показываться с ней в отеле «Метрополь», но был так ею очарован, что не смог отказаться от удовольствия пригласить ее поужинать в ресторане по соседству с гостиницей. Совершенно естественно, что он подпал под воздействие тех же папирос, против которых не устояли даже вы.

– Конечно, конечно, – буркнул Ник Картер, с досадой вспоминая пережитое унижение. – Но где находится сенатор в настоящее время?

– На пути в Японию.

Сыщик широко открыл глаза. Ему показалось, что он неверно расслышал.

– Что за чепуху вы болтаете? Сенатор Марк Галлан находится на пути в Японию?

– Именно, – спокойно ответил барон Мутушими, – мы отправили его торговым судном в ящике, объявив, что внутри находятся шелковые ткани.

– Это черт знает что! – воскликнул Патси.

– Знаешь, Ник, этот негодяй врет не хуже самого дьявола, – заметил Дик.

Один только Ник Картер молчал, догадываясь, как обстояло дело. Японские врачи владели искусством приводить живые организмы в состояние мнимой смерти. Состояние это могло длиться недели и даже месяцы. Циркуляция крови при этом совершенно останавливалась, сердце прекращало биться, и деятельность мозга тоже могла замедлиться. А для того чтобы оживить тело, достаточно было впрыснуть некое вещество, состав которого тоже был известен только японским врачам.

– И вы, барон, готовили нам точно такую же участь? – спросил Ник Картер.

Но Мутушими ничего не ответил на этот вопрос.

Он снова впал в беспамятство.

Когда он закрыл глаза, сыщик подал Дику знак принести из столовой еще одну бутылку водки.

– Я тоже пойду с ним! – воскликнул Патси.

Молодые сыщики отправились в столовую. По дороге Дик сказал своему товарищу:

– Не понимаю, что со мной творится, я ведь в предчувствия не верю, но у меня на душе очень тяжело. Мне кажется, нам следует еще раз обойти дом. Отнеси Нику водку и скажи, что я уже достаточно оправился и вернусь минут через десять.

– Ладно, – буркнул Патси, поглядывая на расставленные на столе блюда, – но предварительно я еще перекушу. После четырехдневной голодовки поневоле захочется есть.

Дик тоже взял кое-что со стола и пошел дальше.

* * *

Тем временем Ник Картер после длительных усилий наконец привел Мутушими в чувство.

Вдруг послышались чьи-то быстрые шаги.

– А, вот и вы, – крикнул сыщик, не оборачиваясь, – давай сюда бутылку, Дик, я волью ему в рот несколько капель!

– Ник Картер, обернитесь!

Сыщик вскочил, словно ужаленный. Он услышал низкий, хорошо знакомый ему женский голос.

Неужели это была правда? Неужели на самом деле графиня Черри стояла на пороге, направив на него два револьвера? Неужели рядом с ней действительно стоял Дюмон?

Бывают мгновения, когда внезапный ужас парализует волю человека. Так было в эту минуту и с Ником Картером.

Снова победа ускользнула из его рук, снова он был застигнут врасплох.

Красавица с дьявольской улыбкой воскликнула:

– Ни с места, Ник Картер! Или я пристрелю вас!

Но вдруг сыщик снова возликовал. Он увидел, как сзади к его врагам подкрадывается Патси, протягивая руки вперед, чтобы схватить графиню.

И тут Ник Картер принял отважное решение. Он предпочитал умереть в борьбе за свободу, чем подчиниться приказанию врага.

Когда Патси вытянул руки, чтобы схватить графиню, Ник Картер внезапно подался вперед и попытался выбить револьвер из рук противницы.

Она выстрелила. Странно – не было ни вспышки от пороха, ни шума выстрела. Вместо этого сыщик опять ощутил тот чарующий аромат и, прежде чем успел сообразить, в чем дело, лишился чувств.

То же самое произошло с Патси. Дюмон быстро обернулся и прямо перед его носом выпустил заряд из такого же револьвера, каких у графини было два.

Дику, который вернулся через несколько минут, также пришлось разделить участь своих друзей. Он ощутил дивный запах цветов и тотчас потерял сознание.

* * *

На следующий день в газетах появились пространные сообщения о бесследном исчезновении сенатора Марка Галлана. Спустя некоторое время стало известно, что знаменитый сыщик Ник Картер и его помощники Дик и Патси тоже пропали без вести, отправившись на поиски сенатора.

Тем временем на товарной станции было сдано в багаж четыре длинных высоких ящика с шелковыми товарами. Ящики эти были отправлены через всю Америку до Сан-Франциско, а там были погружены на пароход, уходивший в сказочную Страну восходящего солнца.

Назад: Тайна Белого дома

Дальше: Белые рабы