События, сопровождавшие драму бульвара Латур-Мобур и Иенского моста, могут быть переданы в нескольких словах.

Фрике исполнил последнюю волю своего друга.

Тело Николя было найдено на следующее утро и выставлено в морге. Фрике и Жозеф Клапе ходили в морг, но, по желанию покойного, не признали трупа. Случилось так, что других трупов в амфитеатре не было, а потому и посетителей было немного.

Через две недели бренные останки Николя были преданы земле, и в целом Париже только два человека знали место, где он схоронен.

Мы говорим два человека, и тем, кого удивит отсутствие маленькой Этиоле, должны сказать, что бедненькая Виржини слегла от грубого толчка Флампена и была отправлена в больницу. Каждое воскресенье и каждый четверг Фрике навещал свою милую больную и облегчал ее грустное положение, чем только мог.

Через месяц угасла и маленькая его подруга. Последний поцелуй, последнее прости завещала она своему милому Фрике. Она пожертвовала для него молодой жизнью и не скорбела, не жалела о том и умерла с улыбкой на губах. Горько плакал над ней Фрике, и самые слезы эти служили ей облегчением в последнюю минуту, она видела, что любимый человек понял, оценил ее.

Все старания парижской полиции, все розыски по делу об убийстве неизвестного человека, труп которого был поднят у одного из домов бульвара Латур-Мобур, оказались безуспешны – убийца не был найден, и имя убитого осталось неизвестным.

Сена не выдала трупа Флампена, тайну гибели преступника она скрыла на веки в своих мутных волнах и унесла ее в далекое море.

Вполне достоверно только то, что убийца действительно умер, попал наконец в лапы к самому дьяволу.

Притон беззащитной вдовы Сулайль остался нетронутым, хотя старуху и потребовали на допрос. Она давала такие уклончивые ответы, врала так бессовестно, что судебные приставы и следователи не решились заподозрить ее в преступлении. Безупречная вдовица благоденствовала бы, вероятно, и по сие время, если бы ей не было суждено претерпеть должное возмездие от своих непостоянных приятелей-сообщников.

В одну прекрасную ночь пустила она к себе ночевать двух отчаянных воров-оборванцев, с которыми уже много лет вела дела. Молодцы ее обобрали, избили до полусмерти и в довершение всего подожгли гостеприимное заведение своей покровительницы и дали тягу. Пламя быстро охватило старое деревянное строение, так что пожарные не могли подоспеть вовремя. Под обрушившимися балками найден был уже обуглившийся труп старухи Сулайль.

Когда слух об этом происшествии дошел до Фрике, юноша его приветствовал следующим изречением, долженствовавшим служить надгробным словом памяти почтенной вдовы.

– Пошла догонять Флампена, старая карга! Туда тебе и дорога! Двумя пьяницами на свете стало меньше, и то хорошо.

Итак, бедный Фрике осиротел окончательно.

Не может он забыть своего друга и наставника, каждый шаг напоминает ему его незаменимого Николя.

Он теперь занят не столько раскрытием тайны Медонского леса, сколько желанием отомстить скорее за смерть Николя.

В деньгах у него теперь недостатка нет. Николь позаботился о том, чтобы у него было на что вести войну. Да, он объявляет теперь врагу настоящую войну.

Кроме средств, у него есть еще оружие, с ним он может идти смело в открытый бой. Оружие это – рукопись адвоката Баратена.

Мы уже знаем, каким случайным, можно сказать, чудесным образом попала она в руки Николя. Ошибка эта была волей Провидения, потому что восьмидесятилетний старец Баратен скончался через несколько дней после того, как передал важные бумаги случайно попавшему к нему Николю, которого он принял за Армана д'Анжеля.

Сегодня Фрике решил прочесть эти мемуары. Квартирку Николя на улице Вавен он оставил за собой, как единственное воспоминание об утраченном друге и брате.

Фрике углубляется в чтение этой рукописи, и мы войдем за ним в эту осиротелую квартиру, чтобы узнать наконец действительную причину странного поединка или, вернее, преступления, совершенного уже пятнадцать лет назад, в чаще Медонского леса.

Мы помещаем эти мемуары полностью, со всеми примечаниями, дополнительными сведениями, заметками, сделанными рукой Баратена и старого барона д'Анжеля. Записки эти занимают все главы второй части.