В течение нескольких лет Бержерон жил под дамокловым мечом в виде билетов, выданных на сумму в двести тысяч франков. Потом, видя, что нотариус не дает о себе знать, решил, что тот вытребовал векселя лишь как средство устрашения, а теперь успокоился и совсем забыл об их существовании.

Что касается Ренодена, он оставался скрытен с отцом и теткой и ни словом не обмолвился о пилюле, которую преподнес Бержерону. Всякий раз, как они расспрашивали его об обещанном реванше, он повторял одно и то же: «Вы обещали ждать». — «Но вы пришли однажды и возвестили, что ожидаемый случай представился и что вы наконец-то поймали негодяя», — робко возражала тетушка. «Да, это правда, — отвечал Реноден, — в тот день я посадил дерево, плоды которого еще не созрели. Подождите, пока можно будет сорвать их».

Время между тем шло. Лоре минуло восемнадцать лет, и она готовилась к выходу из пансиона. Что касается ее отца, то страсть к женщинам довлела над ним сильнее прежнего. Его последним увлечением была известная куртизанка. Хоть и говорят, что волки не едят друг друга, но пословица эта не всегда справедлива. Плутовка ловко накинула петлю: за то, чтобы отдаться ему, она потребовала пятьдесят тысяч франков.

Бержерон, чтобы добыть эту сумму, обегал всех ростовщиков и знакомых; две недели прошли в тщетных поисках денег. Оставалось одно — подать в отставку и забрать залог в двести тысяч франков, который он внес при вступлении в должность.

На что он будет существовать, когда истратит эти последние деньги? Пылая страстью к куртизанке, Бержерон ни на минуту об этом не задумался. Его волновали только наличные, благодаря которым желанная женщина будет завтра же принадлежать ему.

Итак, он подал в отставку. Но каковы были его ярость и негодование Бержерона, когда он пришел в министерство финансов за своими деньгами, а чиновник, к которому он обратился, с удивлением посмотрел на него и сказал: «Но вы должны знать, что у вас ничего не осталось».

При таком известии Бержерон подскочил от изумления: «Как ничего не осталось?» — «Да, не осталось ни единого су. Весь ваш залог принадлежит теперь нотариусу Ренодену. Он накладывал на него запрет постепенно, по мере того как вы выдавали ему перевод платежа по десять тысяч франков».

С этими словами чиновник вынул из синего конверта пачку сколотых билетов, которые Бержерон подписал в кабинете полицейского комиссара, когда Реноден предложил ему заплатить за двадцать лет пребывания в Кайенне. Итак, выиграв партию у моего отца, Бержерон проиграл нотариусу.

«Ничего, со временем я сыграю другую партию и отплачу проклятому нотариусу», — подумал он.

Когда вечером он явился с пустыми руками к куртизанке, ожидавшей от него пятьдесят тысяч, она позвонила и приказала горничной: «Жюли, избавьте меня от этого господина».

Нет денег — нет и женщины! Было отчего скрежетать зубами, а потому Бержерон, возвратившись домой, был в неописуемом бешенстве. Но его злоба мгновенно исчезла при виде девушки, открывшей ему дверь.

Это была особа лет восемнадцати, с белокурыми волосами, великолепным цветом лица, изящными формами — одним словом, прелестное создание. При виде такой дивной добычи развратник сразу же забыл куртизанку с ее наигранными интонациями и напудренным лицом.

Пока он, безмолвный от восхищения рассматривал белокурую красавицу, та, скромно опустив глаза, сказала ему робким голосом: «Господин Бауэр нанял меня сегодня утром в услужение мадемуазель Лоре».

Бауэр был опекуном, заменившим Бержерона. Человек умный и честный, он так хорошо управлял состоянием малолетней сироты, что почти удвоил его. Он хотел, чтобы по выходе ее из пансиона, что должно было совершиться завтра, Лора нашла свой дом обставленным соответственно ее доходам. Были заранее наняты кучер, повар, лакеи и другие слуги. Хорошенькая служанка была взята последней.

«Как вас зовут, моя прелесть?» — спросил Бержерон самым нежным голосом. «Аннета. К вашим услугам, сударь», — ответила девушка, делая реверанс.

Помня, как он некогда ошибся в нотариусе, Бержерон, казалось бы, не должен был доверять первому суждению о людях, однако он вновь ошибся. «Воплощение невинности и простоты», — подумал Бержерон, глядя на девушку.

Чистосердечный смех Либуа прервал рассказ Морера.

— А! Хороша невинность! И простота! — воскликнул художник.

Морер улыбнулся и продолжил рассказывать:

— Бержерон, желая подразнить нотариуса, отказывался выдать ему залог. Ренодену пришлось добиться этого судебным порядком, на что потребовалось несколько месяцев. Спустя две недели после смерти моего отца Реноден явился к моей тетке.

«Вот, любезный друг, — сообщил он ей, — ваше приданое вернулось к нам!»

После этого он в подробностях рассказал ей о своих походах на врага и о хитром маневре, на котором тот, наконец, попался. Тетушка, выслушав все до конца, печально покачала головой: «Вы нажили себе опасного врага». — «Полно! — отозвался нотариус. — Не думайте об этом. Со своей неистощимой жаждой денег Бержерон сосредоточит всю ненависть на Бауэре, опекуне своей дочери до дня ее свадьбы или до наступления совершеннолетия. Впрочем, с чего ему сердиться на Бауэра? Поскольку Бауэр хотел, чтобы его воспитанница подыскала себе мужа, равного ей по состоянию, он решил преобразить дом, так что папаша теперь живет в довольстве. Голод делает собаку злой, а если кормить ее потрохами да костями, то она смирится, отяжелев от жира. Так и Бержерон толстеет от куропаток и не думает о том, чтобы кусать меня. Со времени отставки он живет в Париже вместе с дочерью. Мы далеко друг от друга, не имеем ничего общего — чего же мне его бояться? Пусть наслаждается покоем». — «Вы так думаете?» — спросила тетушка, услышав последние слова нотариуса. «Конечно, — ответил Реноден, усмехнувшись. — Он уже стар, чтобы бегать за женщинами».

На другой день после этого разговора тетушка позвала меня к себе. Когда Реноден говорил, что он живет далеко от Бержерона, ему и в голову не приходило, что судьба так скоро вновь сведет их вместе и что ему придется за обедом у тетушки, когда у нее собрались все ее друзья, сообщить ей неприятную новость. Замок Кланжи перешел в руки нового владельца — бывшего сборщика податей по имени Бержерон.

Бержерон, поселившись в замке, имел дерзость, как я вам уже рассказывал, явиться с визитом к тетушке, которая, высматривая его из-за занавески, предупредила меня, что я должен остерегаться этого мошенника, смертельного врага нашего семейства. Вам также известно, что на другой день меня пригласили в замок.