XLVII

Даниель Метцер стал французским гражданином с целью внушить больше доверия французам, когда состояние его финансов позволит ему заняться крупными делами, но его симпатии и инстинкты оставались прусскими. Он сохранил, или, лучше сказать, завязал многочисленные связи на своей родине, говоря себе, что настанет день, когда он сможет извлечь из них пользу.

День этот настал. С 1867 до 1870 года Даниель шпионил для агентов Бисмарка. Надо отдать Пруссии справедливость, она щедро платит своим шпионам. К началу войны капитал жида достиг приличной суммы. После подписания мирного договора он значительно увеличил его, приняв участие в знаменитом займе «пяти миллиардов» и разбогатев на двести тысяч франков. Ему этого было недостаточно. Он хотел иметь миллион и не скрывал от себя, что когда получит этот миллион, то единственной его заботой станет удвоить его.

В 1871 году один старый конторщик у «Роша и Фюмеля» случайно сказал ему об агентстве, основанном лет тридцать назад двумя субъектами самого худшего сорта, но неоспоримого ума, которых звали Родилль и Ларидон. Это агентство, дав изумительные результаты, исчезло вместе с основателями, настигнутыми правосудием Бога, опередившим правосудие людское.

Метцер воспользовался идеей, делавшей честь изобретательности Родилля. Вот в чем состояла эта идея. Каждый раз, когда человек, обладавший довольно крупным состоянием, умирал, не оставив родственников и не написав завещания, Даниель Метцер отправлял во все концы полдюжины голодных сыщиков, состоявших у него на скудном жалованье, которые в восьми случаях из десяти находили после неутомимых поисков какого-нибудь неизвестного наследника, не подозревавшего о своем родстве с покойником.

Как только наследник находился, за дело брался Даниель Метцер. Жид, весь в черном с ног до головы и в белом галстуке с громадным портфелем, набитым гербовыми бумагами, тотчас являлся к родственнику и говорил:

– Я поверенный в делах. Совершенно случайно я узнал важную тайну, касающуюся лично вас. Да, и я думаю, а лучше сказать, уверен, что смогу предоставить вам довольно кругленькую сумму, на которую вы совсем не рассчитывали и которую без меня не получили бы никогда.

– Кругленькую сумму? — повторял изумленный клиент.

– Да, сумму порядочную. Спешу прибавить, что беру на себя все хлопоты, и, желая, чтобы вы не могли усомниться в моей искренности, я подпишу обязательство не требовать от вас ни сантима, прежде чем вручу вам деньги, о которых идет речь.

Клиент, к которому были обращены эти слова, обычно бывал очень беден. Понятно, что его удивление и ра— дость не имели границ. Даниель продолжал:

– Теперь остается узнать, согласны ли вы достойно вознаградить меня за хлопоты.

Клиент восклицал с воодушевлением:

– Неужели вы сомневаетесь в моей признательности и щедрости?

– Сохрани меня бог сомневаться! Я верю вполне и тому и другому, но дело остается делом. Некоторые гарантии кажутся мне нелишними.

– Располагайте мной, — неизменно отвечал будущий наследник. — Чего вы хотите?

– Вы подпишете официальный акт, по которому обязуетесь отдать мне половину всей суммы, какова бы она ни была, которую вы получите по моей милости.

Клиент вскакивал.

– Половину! — кричал он. — Помилуйте! Это безумие! Предлагаю вам десять процентов.

Даниель кланялся, брал свой громадный портфель и уходил. Клиент останавливал его словами:

– Ну, четверть.

– Половину или ничего. Решайтесь. Мне некогда.

– Невозможно! Это слишком много.

Даниель снова кланялся и шел к двери. Уверенный, что победит, жид заканчивал разговор фразой:

– Подумайте, и, если не найдете способ обойтись без меня, вот мой адрес. Я у себя в кабинете каждое утро с десяти до двенадцати часов.

Клиент пытался самостоятельно узнать, откуда на него свалилось неожиданное богатство, но, признав свое бессилие, отправлялся через несколько дней к Даниелю Метцеру. Тот принимал клиента запросто и добродушно. Никакого нового спора, разумеется, не возникало, акт был подписан. Клиент тотчас получал доказательство своих неоспоримых прав на наследство неизвестного родственника. Понятно, в каких размерах операции такого рода увеличивали капитал жида. Но и этого было для него недостаточно, он мечтал о большем.

Мишель Сонье, колонист, холостяк, не имея известных наследников, умер в Африке в 1872 году, в имении в окрестностях Блида, оставив триста тысяч франков. Сыщики Даниеля тотчас разузнали, что девица Генриетта Прувер, двоюродная сестра Мишеля Сонье, вышла в Париже замуж за торговца Галлара и уже несколько лет как умерла, оставив дочь. Отыскать отца и дочь Даниелю было чрезвычайно легко. Он узнал, что Галлар, фабрикант бронзовых изделий в Маре и честнейший человек, находился на грани банкротства. Кроме того, он узнал, что Леонида Галлар, восемнадцатилетняя девушка, получила прекрасное воспитание и была очень хороша собой. Метцер решил, что тут можно провернуть замечательную аферу.

Фиакр Даниеля Метцера остановился перед домом довольно обширным, который был когда-то дворянским особняком, а ныне являлся мастерской и магазином Галлара. Даниель прошел двор, поднялся на крыльцо. В передней он встретил проворного мальчика лет двенадцати в фуражке и блузе.

– Кого вы ищете? — спросил тот.

– Мне хотелось бы поговорить с господином Галларом.

Мальчик отворил дверь в большую комнату, когда-то парадную гостиную. Эта гостиная была разделена надвое решеткой с несколькими окошечками и дверью. За решеткой находились касса, контора кассира и бухгалтера.

– Хозяин! — крикнул мальчик. — Вас спрашивает какой-то господин.

Дверь в решетке тотчас отворилась, и появился Галлар. Это был человек лет пятидесяти, очень высокий, худой, почти лысый, с поседевшими бакенбардами. Его бледное лицо с правильными чертами, выражало кротость, печаль, покорность судьбе. Одетый очень просто, фабрикант был в бархатной ермолке и очках. Он снял шапочку, увидев Даниеля, и поклонился. Черный костюм, белый галстук и огромный портфель посетителя внушали серьезное беспокойство.

– Я имею честь говорить с господином Галларом? — спросил жид.

– С ним самым, — ответил фабрикант и прибавил робко: — Вы кредитор или представитель кредитора?

– Ни тот, ни другой — я клиент. Я привез вам большой заказ.

– Ах, милостивый государь, я, к величайшему своему сожалению, не могу принять ваш заказ. Работы в моей мастерской остановлены.

– Работы в вашей мастерской остановлены? Почему? Вы внушаете мне самое сильное участие, и я позволю себе спросить, можно ли что-либо поправить?

– Нельзя, потому что для этого нужны деньги, которых у меня нет. Из-за отсутствия нужной суммы я вынужден после многолетних честных трудов объявить себя банкротом, то есть обесславить свое имя. Ах, не будь у меня дочери, которую я не могу бросить, я давно застрелился бы…

– Милостивый государь, — сказал жид, — как велика эта сумма?

Фабрикант посмотрел на своего собеседника с удивлением и недоверчиво.

– Мне нужно двадцать тысяч франков.

– Двадцать тысяч вас спасут?

– От банкротства, но не от бедности. Но я не так стар, как кажусь. Я опять наймусь в работники и буду в состоянии кормить свою дочь.

Даниель сказал с искусно разыгранным волнением:

– Вы честный человек, господин Галлар. Я знаю того, кто вам поможет.

Бедняга от волнения не мог произнести ни слова. Жид продолжал:

– Двадцать тысяч должны покрыть долги минувшие или предстоящие?

– В конце прошлого месяца, — пролепетал Галлар, — я не мог уплатить десяти тысяч франков по векселю, пятнадцатого числа нынешнего месяца, то есть послезавтра, мне предъявят другой вексель, тоже в десять тысяч, и я не в состоянии буду заплатить.

– Вы ошибаетесь — вы заплатите. Деньгами, которые я сейчас дам вам под простую расписку.

Галлар побледнел:

– Если вы насмехаетесь надо мной, милостивый государь, это очень жестоко.

– Никогда в жизни я не говорил серьезнее. Пойдемте в ваш кабинет, я подпишу чек. Я вам верю. Добрый поступок часто лучше выгодного вложения денег.

Даниель говорил это с воодушевлением. Ни один великий актер не был искуснее него.

– Пойдемте, — прошептал Галлар, — и да вознаградит вас Бог!

Они прошли в кабинет за решеткой. Жид вынул чековую книжку. Он вырвал один чек, сел за пустую конторку кассира и приготовился писать. Метцер подал фабриканту чек на предъявителя. Галлар думал, что сходит с ума. Он прочел имя, которым чек был подписан, схватил обе руки Даниеля Метцера и, несмотря на его сопротивление, прижал их к губам, потом выбежал из кабинета, крича во все горло:

– Леонида! Леонида! Иди сюда, дитя мое, скорее!

«Вот как хорошо!» — подумал жид.