21

Как и каждую ночь, Жюльетта оставила включенным радио, чтобы не просыпаться в тишине.

«Следы… смотрите на следы… следы шагов… наши следы… вы слушаете “Франс Интер”… начинаем… передачу “С нами говорят”».

Жюльетта заклинает радио, подтыкая со всех сторон уютное пуховое одеяло:

– Еще немножко!

В ватном тумане она улыбается, слыша голос Паскаль Кларк, спрашивающей своего гостя: «Мсье Маалуф, вы пишете в “Сбившихся с пути”: “Надо ли было уйти? Остаться? Бороться? Забыть?” Удалось ли вам приручить вашу идентичность? Пантеру, как вы ее называете…»

Жюльетта тоже хочет понять, откуда она взялась, ищет следы. Книга «Иудаизм для чайников» лежит рядом, открытая. В ногах кровати компьютер, журнал Studio Ciné Live, биография Педро Альмодовара, виановская «Пена дней», обертки от шоколадок и посреди всего этого бардака – пособие «Порядок от А до Z».

«23 сентября 2013, День святого Константина, ожидается хорошая погода, и окна в студии уже открыты».

Фильмы, с тех пор как она посмотрела «Золушку», переносят Жюльетту в другой, лучший мир. Ей, выросшей без родительской ласки, уверенность, что и ее однажды полюбят, как любят в сказках и в кино про любовь, сохранила жизнь. Вот только своего Прекрасного принца она до сих пор не нашла. Да и есть ли он на свете? Что нет Деда Мороза, она знает с трех лет. Отец сказал ей однажды декабрьским днем: «Я не хочу, чтобы моя дочь верила во все это надувательство». Назавтра в школе она повторила это всем. Один мальчик заплакал, другой стал кричать: «Я ХОЧУ ПОДАРКИ!» Учительница рассердилась. Жюльетту наказали.

Выпроставшись из теплого одеяла, Жюльетта переступает через свою рассыпанную маленькую жизнь и смотрится в большое вычурное зеркало над камином. Ей хотелось бы проснуться стройной и загадочной. Но она видит женщину с непослушными кудрями цвета красного дерева и пышными формами.

Он ищет в мобильном сообщение: «Всего двадцать часов до знакомства с вами. Я затаил дыхание. Зузу».

– Тронешь ли ты мое сердце, Зузу? – шепчет она своему телефону, кривя губы… – Уйдем ли мы с места встречи рука об руку?

Огромную надежду возлагает она на этого Зузу, как если бы он был последним мужчиной на земле. Ей не надо больше ни временного спутника, ни мужчины по мерке, который заполнил бы пустоту в ней до миллиметра. Не надо гигантского в мечтах и крошечного в жизни. Не надо встречи двух нетерпений. Самцов с твердым членом и зыбкими обещаниями. Ночей без завтрашнего дня. Она больше не хочет быть проходным двором. Хочет остановиться в своей безумной гонке, убрать подальше чемоданы. Просыпаться рядом с одним и тем же мужчиной каждое утро. Раздвигать занавески и говорить своему милому: «Что будем делать сегодня?» Возвращаться домой, где он ее встречает вопросом, как прошел день, и задавать ему тот же вопрос. Пусть будет несовершенный мужчина, пусть будут ласковые слова, нежные жесты. Что дальше – не угадать. Она ничего не хочет знать насчет откровений, клятв, удара молнии под симфонический оркестр, прекрасной истории любви в красках. Она хочет увидеть начало фильма, а не финальные титры.

Оставляя дорожку капель на полу, Жюльетта бежит через всю квартиру, чтобы взять со стула полотенце, и долго вытирается, закрыв глаза. Чистый мягкий хлопок всегда действовал на нее успокаивающе.

Она вспоминает советы Королевы: «Только не что-то новое».

Она надевает свое любимое белье, старые джинсы, шелковую блузку мандаринового цвета, пожалованную ее королевским величеством, очень надеясь, что блузка принесет ей удачу, расчесывает волосы.

«А сейчас славные парни из Muse исполнят Feeling Good. И вам того же желаем, тем более что сегодня пятница», – весело мурлычет голос диктора.

Жюльетта улыбается. Эта песня – знак, что свидание пройдет хорошо. К тому же сегодня не просто пятница, а День святого Константина.

Подхватив свою большую сумку, она швыряет туда вперемешку еще две туники, тюбик губной помады, флакон духов, тетрадь, три шариковые ручки, телефон, плитку шоколада. Смотрит на десятки пар туфель, сваленных в кучу на полу, колеблется между бежевыми и черными, выбирает те, что больше всех удлиняют ноги, – красные босоножки на невероятной высоты каблуках, женственные и неудобные, сказал бы Макс.

Потом берет с камина открытку с заснеженными горами Раджастана, пришедшую вчера. «Это не мы совершаем путешествие, это путешествие нас вершит, создает и творит. Ганеша, Шива и все здешние боги сопровождают меня. В этой стране люди сплетают гирлянды из жасмина, чтобы почтить своих божеств, а я сплетаю гирлянды из благодарности, думая о тех, кого люблю. Yanike Shandoshan hano: I’m happy! Я счастлива! Не волнуйся, моя Жюльетта, это не мистический бред. До встречи через три месяца. Целую. Карла».

Жюльетта сует открытку в сумку, набрасывает кардиган, трогает, выходя, мезузу, которую повесила на притолоку входной двери в день своего приезда, спускается на два пролета, поворачивает назад, возвращается в квартиру, бросает в сумку сланцы, хлопнув дверью, сбегает по лестнице, забывает закрыть за собой калитку и, обернувшись, бросает взгляд на дом.