Оттилия ушла, а я еще долго сидела на балконе и действовала в лучших традициях героинь любовных романов — вздыхая, смотрела на звезды и думала о словах подруги. Пожалуй, Оттилии удалось сегодня ошарашить меня не меньше Натаниэль: уж о чем-чем, но о браке я совсем не думала. Если быть предельно честной, то я просто не могла представить себя замужней. Я хороший воин и маг, но какая из меня получится жена, мать, хозяйка? Последние два года прошли для меня в суматохе поездок и путешествий с места на место; вдобавок, я привыкла самостоятельно принимать все важные решения и отвечать за них. Поэтому мне было странно думать о себе как о привязанной к одному-единственному месту и человеку, так и о том, что мнение другого человека станет для меня приоритетным.

Но ведь речь идет не о ком-то абстрактном, а об Адриане, верно? Хочу ли я замуж за него?

Рано об этом еще думать, наконец решила я. Все то, что сказала тебе Оттилия, конечно, очень обнадеживает, но все же ты сама далеко не подарок, и завидной невестой тебя назвать сложно. Да и Адриан пока никак не давал знать о своих намерениях в отношении тебя.

Так что, отмахнувшись по мере возможностей от этих сложных мыслей, я отправилась спать.

Наутро мы собрались в столовой за завтраком. Не было Фергюса — по словам Эра, он встал пораньше и отбыл по каким-то делам — и Адриана (который в своих действиях ни перед кем не отчитывался). Завтрак — он у эльфов был почему-то вегетарианским и напрочь исключал мясные блюда — проходил в практически непринужденной обстановке, и за едой леди ди Вестенра пыталась ненавязчиво выяснить у меня, кем же мне приходится Натаниэль. Я так же ненавязчиво уводила разговор в сторону, начиная порядком уставать, но тут, к счастью, принесли почту.

Мажордом — немолодой эльф с небольшими аккуратными бакенбардами — остановился перед Каридиэль и с поклоном предъявил ей серебряный поднос, на котором лежало несколько конвертов. Эльфийка поблагодарила его кивком, одновременно беря первый, вскрыла и быстро пробежала глазами, поднеся к ним лорнет, а затем одобрительно кивнула.

— Это приглашение на королевский бал, — сообщила она. — Возможно, вы помните, как я упоминала о нем. Здесь указаны все вы, включая Его Величество. Эркхард, надеюсь, ты понимаешь, что никаких отговорок я не приму?

Эр смотрел на чашку с кофе перед собой так, словно больше всего на свете хотел бы в ней утопиться, а затем с надеждой посмотрел на нас:

— Вы же пойдете? Мне одному не придется потратить впустую этот вечер?

— Эркхард, как ты можешь так говорить? — возмутилась леди ди Вестенра, отводя в сторону руку с лорнетом, а Дирк удивленно спросил:

— Откуда королевская канцелярия узнала о нас?

— От советника, — буркнул Фрост, не испытывавший от мысли о бале никакого душевного подъема. Как, впрочем, и остальные. — Это приглашение, в первую очередь, адресовано архивампиру, а нас туда добавили за компанию. Вежливость и дипломатия, чтоб их…

— Молодой человек!.. — сердито воскликнула Каридиэль.

Лицо Фроста приобрело виноватое выражение — похоже, он только сейчас вспомнил, что мы не одни.

— Прошу прощения, леди ди Вестенра.

Та неодобрительно посмотрела на него, а затем отвлеклась на прочие письма.

— Почему бы не пойти? — рассудительно предложила Оттилия. — Уехать мы сейчас всё равно не сможем. Адриану на этом вечере присутствовать придется, поскольку на балу будет селендрийский король, и проигнорировать этот факт было бы грубым нарушением всех дипломатических норм. А без Адриана мы уехать не можем, поскольку его присутствие здорово облегчает нам жизнь. К тому же угроза Арлиона по-прежнему существенна.

— Ненавижу вашу вампирскую рациональность, — буркнул Эр.

Оттилия в ответ одарила его ослепительной улыбкой, продемонстрировав клыки, а Гарт сказал:

— С вашего позволения, я все же откажусь. Я не аристократ, в отличие от вас, и на королевском балу мне точно делать нечего.

— И мне, — торопливо поддержал его Дирк, облегченно вздохнув.

— Хорошо, — согласился Кейн, а затем посмотрел на меня. — Ну а ты что скажешь?

— Я бы предпочла, конечно, пропустить этот бал… — хмуро сказала я, но тут Оттилия со своей стороны стола скорчила недовольную мину и показала мне кулак. Не ожидая такой пантомимы, я удивленно моргнула, а затем быстро добавила. — Но раз все, кроме Дирка и Гарта, собираются, я тоже пойду.

— Отлично, — Эр заметно повеселел. — Матушка, когда состоится это мероприятие?

— Сегодня вечером, — Каридиэль отвлеклась от своих писем и озабоченно оглядела нас. — Надо будет приказать заложить две кареты, чтобы до дворца доехать с комфортом…

Она погрузилась в мысли о предстоящем деле, и остаток завтрака прошел без происшествий. Поднявшись из-за стола, мы с Оттилией вместе отправились в гостиную на втором этаже. Окна там были распахнуты, впуская в комнату утреннюю свежесть; слышался щебет птиц, и издалека доносился шум с улицы. Едва мы вошли, вампирша подошла к окну и с удовольствием вдохнула полной грудью прохладный воздух, а затем, тряхнув короткими темными волосами, едва доходившими ей до плеч, опустилась на диван. Но едва мы расположились, как на пороге возник давешний мажордом с тем же подносом в руках.

— Простите, миледи, — обратился он ко мне. — Это доставили из дома Каэйри.

Мы с Оттилией недоуменно переглянулись. На подносе помимо конверта лежал прямоугольный плоский футляр из темно-синего бархата, в котором могли быть только украшения. Ну и что могла задумать Натаниэль на этот раз?

— Благодарю, — я взяла и коробку, и письмо, и мажордом с поклоном удалился.

Дождавшись, пока он исчезнет в конце коридора, Оттилия плотно закрыла дверь и подбежала ко мне.

— Что она тебе прислала?

Отложив конверт в сторону, я аккуратно открыла футляр, и мы с вампиршей синхронно ахнули от восхищения.

На темном бархате блестели шестнадцать заколок для волос, выполненных в виде маленьких бриллиантовых звездочек. Они смотрелись потрясающе красиво даже в коробке при дневном освещении, а какое впечатление они должны производить вечером, при светильниках и свечах, да еще на темных волосах, вроде моих!

— Знаешь, вынуждена признать, — задумчиво сказала Оттилия. — Какой бы стервой ни была твоя мать, ее невозможно упрекнуть в отсутствии вкуса.

Мы обе вытащили из футляра по звездочке и повертели их в руках.

— И в честь чего такое внимание? — поинтересовалась вампирша.

Я отложила футляр и взялась за письмо; разорвав конверт, я достала оттуда небольшой лист бумаги. Почерк — кто бы сомневался! — был в разы изящнее моего.

По мере того, как я читала письмо, я чувствовала, как у меня все больше округляются глаза; дочитав, я молча протянула записку Оттилии.

— И Эр еще меня в чрезмерном рационализме обвинял! — выдохнула Оттилия, быстро пробежав листок глазами. — Да твоя мать любого вампира за пояс заткнет!

— Я откажусь, — сердито выпалила я и вскочила на ноги. — Не хочу, чтобы она лезла не в свое дело!

— Не спеши, — остановила меня Оттилия, схватив меня за запястье до того, как я успела отойти в сторону, и я удивленно посмотрела на нее. — Твоя мать, конечно, не сахар, но она права — на королевском балу нужно выглядеть роскошно. Кстати, а у тебя есть, что надеть?

Я на секунду задумалась, а потом расплылась в довольной улыбке:

— Есть! Но, Оттилия, ты что, всерьез считаешь, что я должна их надеть? — и я кивнула на футляр.

— А почему нет? — удивилась вампирша. — К тому же твоя мать написала, что она лишь одалживает их, а не дарит. А украшения тебе нужны на балу, и заметь — я ни слова не говорю про то, какое впечатление ты должна произвести на Адриана.

Против воли усмехнувшись, я взглянула на подругу серьезнее.

— Кстати, а ты не хочешь рассказать мне, как прошла ваша поездка с Кейном?

Оттилия разом помрачнела, отпустила мою руку и, помедлив, села рядом со мной на диван. Ее лицо теперь казалось уставшим, лоб пересекла вертикальная черта, и вампирша словно стала старше на несколько лет.

— Он вбил себе в голову, что не подходит мне, и потому старается держаться от меня подальше, — со вздохом сообщила она. — Собственно, это заявление было ключевым во всем путешествии. Мол, у себя в Шалевии ему сейчас показываться не стоит, и его положение довольно шаткое. Впрочем, — не дождавшись никакой реакции, она пристально посмотрела на меня, — ты не выглядишь сильно удивленной.

— Он уже говорил мне об этом, — подтвердила я. — В Академии. Я тогда спросила его, что он к тебе чувствует, и он сказал, что ты ему совсем не безразлична.

— Вот и мне он сказал то же самое, — буркнула Оттилия. — Как раз перед тем, как сказал, что мне нужен кто-то другой. Но я не сдамся! — решительно продолжила она. — Мы еще посмотрим!

— Поэтому ты так рвешься на этот бал? — внезапно осенило меня. — Хочешь произвести на него впечатление?

— Точно, — подтвердила она и предвкушающе улыбнулась. — Кейн видел меня в поединках, в путешествиях, в обычной обстановке, уставшую, грязную, обычную, но еще ни разу не видел меня по-настоящему блистательной! На королевском балу я хочу покорить его раз и навсегда, чтобы он больше не вспоминал об этом дурацком чрезмерном благородстве!

Кажется, впервые за все время нашего знакомства я видела Оттилию настолько взволнованной. Вскочив на ноги, она прошлась по комнате, эмоционально жестикулируя; глаза ее горели, а волосы развевались, пока она шла к противоположной стене, а затем обратно. В это время я удивленно наблюдала за ней, поскольку даже не думала, что невозмутимая вампирша примет слова Кейна так близко к сердцу. Должна признать — в этот момент, отказавшись от привычной вампирской надменности, Оттилия сделалась действительно хороша. Если она всегда такая с Кейном, то легко можно понять, почему он в нее влюбился.

— Ну хорошо, — наконец задумчиво сказала я. — А надеть-то у тебя есть что, чтобы выглядеть блистательно?

Сборы на бал проходили в привычной суматохе, всегда сопутствующей подобным мероприятиям. То есть я не знаю точно, как собиралась мужская часть нашей компании, а мы с Оттилией потратили уйму времени на то, чтобы довести свой внешний облик до совершенства. В итоге я осталась очень довольна полученным результатом, хоть и не уверена, сколько там было от совершенства.

Конечно, мы не претендовали на то, чтобы затмить всех, кто будет на этом балу, поскольку к подобному мероприятию изначально не готовились, и наряды подбирали из того, что было у нас с собой. В итоге мы обе выглядели, может, и не слишком роскошно, но зато красиво и элегантно. Оттилия выбрала красное платье с длинными узкими рукавами и квадратным вырезом, которое очень шло к ее темным волосам; из украшений она взяла гарнитур из гранатов — кулон, браслет и кольцо. Я же достала подарок Бьянки на мой последний день рождения — зеленое платье с широкими юбкой и рукавами и темно-зеленый бархатный корсет. К нему у меня были новенькие туфли, купленные перед самой практикой. Оглядев мой наряд, Оттилия одобрительно заметила:

— А у твоей подруги хороший вкус.

Потом пришло время причесок. Их нам делали горничные, но под нашим строгим руководством. Оттилии скрутили высокий узел на затылке, маскировавший небольшую длину ее волос; мне же волосы не стали закалывать вовсе. Вместо этого горничная расчесала их и оставила свободно лежать, украсив шестнадцатью бриллиантовыми звездочками, которые вспыхивали, когда на них попадал свет. И, оглядев свое отражение в зеркале перед тем, как присоединиться к остальным, я была поражена — так сильно мне понравилось увиденное. В последний раз я так нравилась самой себе перед приемом у главы Госфорда, куда Грейсон взял меня в качестве пары на вечер. Но если тогда я выглядела как взрослая, уверенная в себе женщина, то сейчас моему отражению сложно было дать больше моих двадцати пяти лет, да и наряд получился более элегантным.

Вниз мы спустились в плащах, при этом Оттилия настояла, чтобы мы еще надели капюшоны, несмотря на теплую летнюю погоду. Главным образом, это делалось ради меня, чтобы не демонстрировать мою прическу раньше времени, а Оттилия сделала то же самое за компанию. На первом этаже все уже собрались, включая даже Адриана, и ждали нас. Каридиэль, как и мы, была в плаще, сшитом из легкого полупрозрачного шифона; мужчины переоделись в нарядные дорогие камзолы. Адриан, к слову, был без короны — значит, формально он все еще «инкогнито».

Попрощавшись с Гартом и Дирком, мы погрузились в две кареты, ожидавшие нас у крыльца, и поехали во дворец. Собственно, ехать было недалеко — всего несколько улиц — и дорога много времени не заняла. Но на подъезде к дворцу мы на некоторое время задержались, поскольку туда активно съезжались экипажи, и движение было затруднено. Сам дворец снаружи не произвел на меня большого впечатления по той простой причине, что я в последнее время видела их столько, что удивить меня было уже сложно. А вот количество богато разодетых темных эльфов вокруг поражало — я даже не думала, что в Лорене столько аристократов. Впрочем, на королевский бал вполне могли приехать и дворяне из других городов.

А вот внутри наступил наш с Оттилией звездный час. Ну, по крайней мере, для подруги точно — едва она сняла плащ, как у Кейна округлились глаза, и больше взгляда от нее он не отводил. Эффект, произведенный мною, был значительно меньше — Эр, Фрост и Каридиэль одобрительно кивнули, зато Адриан, ради которого все и затевалось, остался до обидного спокойным. Правда, перед входом в большой зал он предложил мне руку, которую я приняла уже без того удивления, которое испытывала в Оранморе. Кейн наконец-то отмер и предложил свою Оттилии; в ответ она просияла счастливой улыбкой. Фергюс с вежливым полупоклоном повернулся к матери. Эр осмотрелся, убедился, что дам в нашей компании больше не осталось, печально вздохнул и предложил руку Фросту. Но его матушка испепелила младшего отпрыска таким гневным взглядом, что тот предпочел не связываться и прекратил дурачиться.

Зал был полон местных аристократов и дворян, но короля еще не было, и потому нас не объявили на входе. Помимо эльфов, здесь были и люди, и пара светлых эльфов, и я даже увидела гнома — тоже какие-то знатные шишки. В зале мы все постепенно разошлись в разные стороны. Окружавшая меня обстановка неприятно напоминала мне о всем том, что я оставила в Валенсии. Блеск двора, разряженные в пух и прах аристократы, сплетни и интриги, лицемерные улыбки, бесконечный официоз, который я всегда так терпеть не могла… Наверное, этот бал был масштабным мероприятием, заслуживающим внимания, но я не могла это оценить, целиком находясь в воспоминаниях. Мы с Адрианом прошлись по залу, обмениваясь бессмысленными формальными репликами по поводу мероприятия, присутствующих и оформления зала. Я несколько раз задавалась вопросом, чего ради мы это делаем, но вслух ничего не спрашивала. Через какое-то время в рядах присутствующих произошло некоторое волнение — в зал вошел темноэльфийский король, которого я видела мельком в Оранморе три недели назад, в компании королевы и свиты. Его жена запомнилась мне только тем, что отличалась сравнительно небольшим, по меркам темных эльфов, ростом, а так это была просто привлекательная женщина, сверкающая драгоценностями. В зале установилась почтительная тишина, и все присутствующие, кроме Адриана, склонились в поклоне. Я решила не выбиваться из толпы и тоже присела в реверансе. Король произнес что-то приветственное, махнул рукой, и снова зазвучала музыка, гости начали общаться между собой и ходить по залу.

— Мне необходимо ненадолго оставить тебя, — сказал тем временем Адриан. — Надо подойти поздороваться и, пользуясь случаем, обсудить наши… насущные проблемы в, так сказать, неформальной обстановке.

— Как скажете, Ваше Величество, — буркнула я, ругая саму себя за совершенно идиотское чувство обиды, которое испытывала в тот момент.

Нет, ну а чего ты ждала? Что он весь вечер будет говорить тебе комплименты, восхищаясь твоей красотой?

Адриан удивленно посмотрел на меня, но не стал терять время и растворился в толпе. Я же поймала на себе несколько любопытствующих взглядов находившихся поблизости эльфов, решила, что гулять здесь в одиночестве мне однозначно не хочется, и направилась к дверям. Но где-то на полпути меня окликнули по имени, и, обернувшись, я увидела перед собой Натаниэль. Выглядела она так же потрясающе, как вчера, и от ее красоты просто… дух захватывало. Окружающие были, видимо, со мной согласны, поскольку многие мужчины смотрели на нее с восхищением.

— Ты отлично выглядишь, — одобрительно заметила она. — Я рада, что ты решила их надеть.

— Спасибо за помощь, — выдавила я из себя скорее из вежливости, чем из реальной благодарности.

Судя по насмешливому взгляду Натаниэль, она прекрасно поняла, что я чувствую. Но никак не стала комментировать, а вместо этого заметила:

— Я надевала их на бал в Валенсии двадцать пять лет назад. После него Дарий предложил мне стать его женой. Полагаю, — тут на ее лице появилась легкая улыбка, — если бы твоя мачеха увидела тебя сейчас, она была бы просто в ярости, поскольку ты выглядишь в точности как я в молодости.

Я молчала, не зная, что ответить на эти слова, но Натаниэль, кажется, и не ждала от меня ответа. Вежливо кивнув кому-то из знакомых, она отошла от меня, а я, заметив, что группка аристократов с интересом смотрела на меня и перешептывалась, вспомнила о своем сходстве с матерью и решила, что пора спасаться бегством.

Из зала я вышла на широкую каменную террасу, опоясывавшую дворец сбоку. Терраса выходила в сад, и при желании можно было спуститься по ступеням вниз и пойти понаслаждаться красотами природы — уверена, многие парочки, желавшие уединения, так регулярно и поступали, благо в саду горело всего несколько фонарей. На землю уже опустилась ночь и подступила вплотную к дворцу, который был ярко освещен и не позволял ей поглотить себя. Но в темный сад я не пошла, а вместо этого прошлась по террасе вдоль стены дворца и натолкнулась на Кейна, облокотившегося на перила и мрачно смотревшего куда-то в ночь.

— Я тебе уже говорила в прошлом году, что ты дурак? — поинтересовалась я, без труда догадавшись, о чем он думал.

— Говорила, — буркнул он.

— Ничего, если я повторюсь?

Кейн страдальчески закатил глаза:

— Корделия!..

— Послушай, — серьезно сказала я. — Я не люблю лезть не в свое дело и уж точно не хочу учить никого жизни. Но прошу тебя — не порти Оттилии этот вечер. И самому себе тоже, раз уж на то пошло.

«А затем, может, ты уже не захочешь оставлять ее», — добавила я про себя.

Несколько секунд он молча смотрел перед собой.

— Ты права, — наконец сказал он. — Не знаешь, когда должны начаться танцы?

— Думаю, с минуты на минуту, — я почувствовала, что начинаю улыбаться.

Кейн благодарно кивнул мне и поспешил обратно в зал, а я заняла его позицию, опершись на перила и начиная разглядывать неясные силуэты деревьев в полумраке. Из дворца до меня донеслись звуки полонеза, и следующие минут двадцать я слушала хорошо знакомую мелодию. Впрочем, наслаждаться одиночеством мне удалось не так долго.

— Возможно, я буду не первым, кто говорит тебе это, — голос Адриана раздался буквально в нескольких шагах, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности, — но ты самая красивая девушка из всех собравшихся.

Я недоверчиво взглянула на него, но архивампир выглядел совершенно серьезным.

— Спасибо, — просто ответила я, поскольку в тот момент у меня напрочь вылетело из головы, как надо отвечать на комплименты.

— Почему ты здесь? — спросил он, подходя ближе и вставая рядом со мной.

Я неопределенно пожала плечами и внезапно для самой себя призналась:

— Боюсь, балы — это не мое. Я никогда не чувствую себя на них комфортно, а в Валенсии просто ненавидела эти официальные мероприятия, где тебя окружает толпа людей.

— Я тоже, — вдруг сказал Адриан, и я удивленно посмотрела на него. Тот это заметил и улыбнулся, и в этот момент я забыла, как надо дышать. — Ты наверняка знаешь, что для королей балы — это возможность обсудить с нужными людьми насущные вопросы в менее официальной обстановке, а больше в них нет ничего интересного или полезного. Но ладно короли, а как же принцессы? Уж им-то полагается любить танцы, музыку, восхищение кавалеров, болтовню ни о чем…

— Может, у меня просто другие вкусы? — предположила я, не желая говорить правду, поскольку она бы слишком напоминала жалобу. — Ну там, не знаю, охота, поединки, чтение, рисование?

Почему-то он мне не поверил. Бодрая мелодия, доносившаяся из дворца, тем временем смолкла, раздались аплодисменты гостей, а затем зазвучали новые аккорды, на этот раз — вальса.

— Ну а все же? — настойчиво спросил Адриан.

Я вздохнула.

— Принцессам, может, и полагается любить и балы, и прочие дворцовые развлечения, — говоря это, я снова перевела взгляд куда-то в сад. — Но только не в том случае, когда этих принцесс недолюбливает королева. Тогда, чтобы не злить королеву, принцесс начинает недолюбливать и весь двор, и тогда любые балы превращаются в пытку. Хочешь верь, хочешь нет, — тут я неожиданно улыбнулась, — но ты второй человек в моей жизни… — ну, не человек, но это неважно — который назвал меня красивой. Да и не могу сказать, что в Дионе мне приходилось много танцевать.

Секунду он молча смотрел на меня, а затем, к моему полному изумлению, шагнул назад, и слегка поклонился мне:

— Ваше Высочество, позвольте пригласить вас на танец?..

Я растерянно вытаращилась на него, а когда ко мне вернулся дар речи, глупо спросила:

— Ты хочешь вернуться в зал?

— Я этого не говорил, — отказался Адриан. — Мне кажется, музыка прекрасно слышна и здесь.

До меня снова донеслись звуки вальса, и тогда я наконец-то отмерла и, не веря в происходящее, осторожно вложила свою ладонь в его. Вторую руку Адриан положил мне на талию, а я свою — на его плечо, и мы закружились в танце.

Все правильно, не нужно было возвращаться в зал. Адриан уверенно вел меня, так что я чувствовала себя совсем легкой и воздушной и действительно получала удовольствие от вальса. Вдобавок я все время ощущала нашу близость, и от этого любые мысли из головы просто вылетали. Впервые с нашего прощания в Оранморе он был так близко ко мне, и на меня снова нахлынули воспоминания того дня…

Должно быть, Адриан думал о том же, потому что в тот момент, когда музыка стихла, и гости снова захлопали, он не отпустил меня, а продолжил прижимать к себе. Подняв голову, я натолкнулась на взгляд темно-серых глаз и окончательно позабыла обо всем на свете. И, думаю, он это понял.

В поцелуе я старалась выразить все то, что чувствовала к нему теперь. Эту любовь, доверие, преданность — все то, о чем я старалась не думать последние недели, поскольку была уверена, что потеряла Адриана навсегда. Но теперь…

— Корделия, — выдохнул он, когда мы наконец-то отстранились друг от друга. — Я…

В тот момент что-то изменилось. На первый взгляд, ничего не произошло, но Адриан застыл и замолчал, прислушиваясь к чему-то. Я сама не услышала ничего, но ощутила, как из воздуха разом пропали вечерняя расслабленность и бальная праздность; он словно наполнился напряжением, и в подтверждение этой мысли из зала донеслись крики, звон бьющегося стекла и изумленные восклицания. Мы с Адрианом молча переглянулись и оба устремились к дверям.

Как выяснилось, на балу внезапно прибавилось гостей — по периметру зала не пойми откуда возникли до тошноты знакомые вооруженные фигуры зомби, закутанные в плащи. Было и несколько человек в черных некромантских балахонах, среди которых я узнала Раннулфа Тассела, стоявшего неподалеку от входа. Но Адриан, да и все остальные присутствующие, включая селендрийского короля, смотрели не на него.

Их внимание, которое буквально сочилось растерянностью и паникой, было приковано к высокому темному эльфу в центре зала с аристократическими чертами лица, о котором я столько читала, и которого так часто видела во сне.