Поступление в строительный университет. Игра в «динамо»
Школу я закончила с медалью и уехала в Ростов. Когда знакомые с сожалением вспоминают об ушедшем беззаботном детстве, я смотрю на них с непониманием, так как сама с радостью распрощалась с той порой, когда все мне навязывалось.
Выбор факультета осуществлялся по принципу – где побольше ребят. (Конечно, выбор сценарный. Ведь нужен-то только один. Так его в любом месте учебы можно найти. – М.Л.) И на нашем курсе из ста пятидесяти человек было не больше двадцати девчонок. В результате мужского внимания было хоть отбавляй. (Думаю, что и в мединституте, и на литфаке она бы пользовалась вниманием мужчин. И у них не все 20 девочек в этом плане хорошо устроились. – М.Л.) Я жила в общежитии. Ребята ходили в гости косяками. Предметом моей «гордости» было то, что, несмотря на количество ухажеров, драк никогда не было. Я поддерживала со всеми дружеские отношения, тогда как у соседки по комнате Маринки был дар стравливать всех. Но в сексуальные отношения я не вступала – не было особого желания кого-то конкретного, а может, просто боялась. С точки зрения Берна – классическое «динамо».
Бабушка однажды привела пример, как ее мать учила ее относиться к мужчинам. На сельских танцах к ее подруге подошел парень – невзрачный и прыщавый, и та отказалась с ним танцевать. Тогда мать бабушки, чтобы тот не дай бог не обиделся, согласилась. И в этом месте моя бабка назидательно произнесла: «Не надо обижать человека, надо со всеми танцевать». Я почему-то это хорошо запомнила и с первого курса набирала количество. МЫСЛЬ: цель моей прабабушки – судьба Золушки. Желание осчастливить всех мужчин вокруг, жертвовать собой ради другого. Возможно ли это? Конечно нет.
В школе бабушке удалось изолировать меня от представителей мужского пола настолько, что я утвердилась в своей внешней непривлекательности. Но понять, почему это так, не могла. Я подходила к зеркалу и смотрела – вроде бы в порядке. Выходила на улицу – никто ко мне внимания не проявляет. Неясно. Но как только я вырвалась из-под бабкиного ока, начала наверстывать.
Я представляла, как из меня исходят лучики и флюиды обаяния – я ощущала это! Отрабатывала улыбку перед зеркалом, изучила свою внешность теоретически, училась одеваться и пользоваться макияжем так, чтобы видны были только достоинства. А все ради того, чтобы, открыв утром дверь комнаты, улыбаться каждому мужчине так, чтобы он остолбенел. (В принципе неплохо. И Сократ советовал почаще смотреться в зеркало. Если доволен своей внешностью, то не обезобразь ее дурными деяниями. Если недоволен, то облагородь благородными поступками. – М.Л.)
Перечитываю и удивляюсь, как меня не насиловали по два раза на день. Всех ухажеров я коллекционировала. К нам в комнату на чай приходили по 2–3 моих ухажера, от которых я принимала знаки внимания в виде цветов, пирожных, любовных объяснений (соседка по комнате шутила, когда у нас кончались у всех деньги к концу месяца: чтобы я позвала мальчиков в гости на чай – они бы приперли кучу еды). Мысленно объявляла тендер на то, кого из них попросить, чтобы встретил тяжелый багаж с продуктами от бабушки из Шахт. С каждым ходила в кино, ездила на какие-то рыбалки, сидела на каких-то лавочках при луне, слушала стихи в свою честь (от одного и такое было. Правда, они мне не нравились, но вслух я восхищалась). Никому не говорила ни да ни нет. Была недоступной, ну и, по-видимому, желанной. Даже не целовалась. Один раз, когда в кинотеатре шел какой-то хороший фильм, я повесила на общажной нашей двери в комнату объявление: «Хочу в кино». И вечером уже шла в кино с двумя сопровождающими. Вела себя как королева со своими вассалами. МЫСЛЬ: в общем – стерва хорошая. А не насиловали потому, что, несмотря на мое равнодушие к физике и другим техническим предметам (кроме математики, которую я обожала, хотя и по остальным предметам у меня чуть-чуть красный диплом не вышел), факультет у нас был чудесный. Отсутствие конкурса при поступлении объяснялось следующим: полная свобода посещения лекций в семестре и преподаватели, которые интересовались только наукой. Тогда они мне казались чудаками из-за своего отрешенного взгляда и полного равнодушия к одежде и комфортной стороне жизни. Поэтому как вывод на экзаменах с нас три шкуры драли. В первую сессию отсеялось больше половины, а до конца доучилось (в зависимости от специализации) десять – двадцать процентов от первоначального состава. Студенты делились тоже на две категории. Первая, которая казалась мне жутко скучной, – такие же увлеченные мальчики, которые и ночевали на факультете. А вторая – это люди с высокими способностями, но с основным желанием хорошо провести время, то есть культурно-развлекательная группа. Но объединяло их то, что все были из интеллигентных семей и изнасиловать не могли. Хотя, может, и надо было – поумнела бы скорее.
Наш факультет был из тех, где учиться было сложно. И не только мне. В школе я без усилий получала пятерки, а здесь уже в первый семестр начала думать, что я последняя идиотка. Резко взялась за себя. Времени не хватало. Начиталась Карнеги о навыках общения и сутками занималась всеми предметами – очень уж не хотелось быть дурой. Учила все подряд. Боялась что-то упустить и вылететь. Когда на втором курсе вместо ожидаемой пятерки получила четыре по общей физике, рыдала двое суток. Потом поняла, что оценка не показатель знаний, и успокоилась. Если первые два года я умирала от страха на экзаменах и стремилась получить пять, то потом настолько расслабилась, что после жутких прогулов, связанных с прекрасным времяпрепровождением в культурно-развлекательной группе, научилась сдавать экзамены по чужим конспектам. (Трусливая Львица пользуется моей классификацией неформальных групп. Их обычно в учебных и производственных коллективах бывает три: карьеристская, культурно-развлекательная и алкогольно-сексуальная. Карьеристская в студенческих коллективах крайне малочисленная. Эти студенты пропадают на кафедрах и делают из себя людей. Самая большая – культурно-развлекательная. Алкогольно-сексуальная группа в их вузе была малочисленной из-за строгого обучения. Их отчисляли. Кстати, карьеристы неплохо устраивали свои сексуальные дела, ибо в этих группах были и юноши и девушки. Карьеристы обычно были незаметны, но к концу обучения некоторые писали не только дипломы, но умудрялись оформить и кандидатские диссертации. Нетрудно понять, как это выгодно не только студенту, но и государству. – М.Л.) За свободное посещение и науку добывать знания я очень благодарна своему демократичному факультету. (Лучше бы она входила в карьеристскую группу. И с сексуальностью было бы лучше, да и материальная независимость наступила бы раньше. – М.Л.)
Я вела очень активный образ жизни. Записалась в парашютный кружок (совершила восемь прыжков, получив разряд), бальные танцы, потом увлеклась конным спортом. Но до конца увлечения не доводила. Очень жалко, что бросила танцы, у меня здорово получалось. Но потом партнер, который был физически совсем для меня непривлекателен, начал склонять к сожительству, а в семнадцать лет мне это было не нужно, и я бросила танцы. (Я думаю, что лучше было сменить партнера, чем бросать бальные танцы. Кстати, представители карьеристской группы все доводят до конца. – М.Л.)
