Глава 3
Человек как животное

Когда мы думаем о биомедицинской лаборатории, вместе с образом ученого в белом халате в сознании сразу же возникает образ лабораторной мышки. Но несмотря на этот закрепившийся стереотип, место мышей очень скоро могут занять аквариумные рыбки рода Данио. Почему же холоднокровная рыба может быть для ученых более ценной, чем теплокровная мышь, и какую роль рыбы, так сильно отличающиеся от нас, могут играть в медицинских или токсикологических экспериментах?

Чтобы ответить на эти вопросы, в первую очередь нужно вспомнить о том, что мы, люди, – тоже животные. И у всех животных, вне зависимости от того, насколько они похожи на человека, есть множество сходных черт. Во-первых, все мы являемся гетеротрофами (потребителями органики) и способны к движению. Даже наше строение по сути своей одинаково: все мы – многоклеточные организмы, а генетический материал у нас содержится в ядре – особой и четко определенной структуре внутри клетки. На молекулярном, биохимическом, уровне процессы дыхания, пищеварения, выделения и метаболизма в целом (состоящего из катаболизма, или распада пищи на элементарные строительные «кирпичики» нашего тела, и анаболизма, или построения тканей из этих «кирпичиков») на удивление похожи у самых разных видов животных. Такое сходство создает основы для тестирования веществ на животных: если мы знаем, как тот или иной токсин действует на таких лабораторных животных, как мышь или данио, эти знания могут помочь нам понять, как то же самое вещество может подействовать на человека.

Чтобы решить, какие виды лучше всего подходят для медицинских исследований, нужно рассмотреть ряд факторов, в том числе и отношение общества к разным животным. Люди обычно склонны больше сочувствовать позвоночным животным, чем беспозвоночным. Например, до недавнего времени в США Комитет по содержанию и использованию животных (IACUC), административный орган, регулирующий проведение опытов над животными, обращал внимание в первую очередь на позвоночных, особенно на млекопитающих. Это понятно, потому что именно млекопитающие, в частности грызуны, чаще всего использовались в биомедицинских исследованиях. И дело здесь не только в традиции или частоте использования этих животных. Одна из функций IACUC – следить за тем, чтобы животным в лабораториях не причиняли излишних страданий. Но чем дальше от нас животное в эволюционной цепочке (то есть чем глубже в прошлое мы должны погрузиться, чтобы найти общего с нами предка), тем сложнее нам понять, чувствует ли оно что-то, и если да, то что.

Так как беспозвоночные животные (черви, моллюски, насекомые и т. д.) очень сильно отличаются от нас внешне (морфологически), провести воображаемую черту, отделяющую «настоящих» (позвоночных) животных от всех прочих, становится достаточно просто. Даже в нашем языке отражается не только отсутствие эмпатии, но и, наоборот, присутствие отвращения, к беспозвоночным. Мы нередко говорим про кого-то: «Он бесхребетный», используя это выражение в негативном смысле, подразумевая принципиальное отличие беспозвоночных от наших позвоночных собратьев.

Но какими бы ни были наши предрассудки, сходство между человеком и другими животными не заканчиваются с проведением черты между позвоночными и беспозвоночными. Хотя, конечно, трудно сказать, насколько боль и страдания, испытываемые животными «без лица», соответствуют тому, что может испытывать млекопитающее или другое позвоночное животное, нельзя не принимать во внимание функциональную, метаболическую и молекулярную общность наших организмов. Эта общность в области сравнительной физиологии привела к установлению так называемого принципа Крога. Август Крог – датский физиолог, лауреат Нобелевской премии 1920 г., сказал: «Для каждой проблемы (в физиологии) должно существовать такое животное или несколько видов животных, на которых ее будет проще всего изучить и решить». Принцип Крога применим ко всем животным, а не только к позвоночным.