Глава 25
ЕГО ВЫСОЧЕСТВО

Я проходила по уютным, изысканно обставленным комнатам, осматривая свои личные владения. Мой новый дом, только мой. Именно здесь предполагалось мне жить полновластной хозяйкой. Я даже слуг уже набрала, точнее, поручила сделать это одной хорошо зарекомендовавшей себя фирме, про которую помнила еще со времен жизни в родительском доме.

Когда выяснилось, что Амир погиб, его поверенный принес мне официальные бумаги, подтверждающие право на наследство. И когда я увидела цифры этого самого наследства, то онемела минут на пять. Даже предположить не могла, что муж настолько богат, а еще никак не могла взять в толк, почему он отдал все это мне, почему не оставил себе хотя бы часть? Как он будет жить теперь, что планирует делать дальше? Ответов на эти вопросы не было, зато постоянно появлялись все новые и новые догадки. Я по-прежнему слишком мало знала о загадочном человеке, бывшем моим законным супругом.

Спустя буквально пару дней с момента разговора с Адрианом те сыщики, которых Эди направил по следу Амира, подтвердили гибель ректора на сумеречных болотах. Как он забрался в такую даль, не знал никто. Строились предположения, что Сенсарро туда заманили враги, воспользовавшиеся наконец шансом поквитаться с Амиральдом. Стоит ли упоминать о том, каким ударом это стало для всех, начиная от преподавателей академии и заканчивая самым последним студентом, не говоря уже об Эди. На неделю все занятия были приостановлены, а потом организован вечер памяти одного из лучших ректоров за все время существования виерского учебного заведения.

Я, естественно, тоже присутствовала. Слушала речи, смотрела на иллюзорные картинки, изображавшие моего Амира, который вовсе и не был тем, кем его все считали. Смотрела и понимала, что ему отрекаться от этого величайшего труда своей жизни было очень тяжело. Наверное, он действительно смертельно устал притворяться.

Единственное, что поддерживало меня в тяжелые моменты, так это осознание, что Тень жив, но другие-то этого не знали, им нечем было утешиться. Многие из присутствующих подходили, выражали свои соболезнования, а мне даже не нужно было притворяться скорбящей. После нашего прощания на балконе я ощущала себя совершенно потерянной, только теперь в полной мере осознав, насколько он мне дорог, какой неотъемлемой частью моего существования успел стать, как дополняет меня и понимает лучше всех. Он единственный помог мне ощутить себя настоящей, позволил узнать вкус жизни.

Девочки поддерживали меня, как могли, хотя ужасно переживали сами. Они видели мою грусть и тоску, но объясняли это по-своему, а рассказать им я ничего не могла, это была чужая тайна. К тому же опасалась их реакции на подобные откровения. Вдруг они тоже решат, что ради спасения жизни мне нужно держаться подальше от чудовищного Адриана?

В конечном счете я поступила так, как советовал муж. Для начала приобрела для себя новый дом в городе, чтобы не оставаться среди людей, которые не переставали меня жалеть. В академию ездила каждый день, исправно посещая занятия, поскольку иначе сошла бы с ума от тоски. Вечера проводила в библиотеке, а после возвращалась верхом в свое большое и красивое жилище. Не знаю, почему решилась его купить. Наверное, надеялась в душе, что наступит время, когда мы будем жить здесь вместе с Адрианом.

Спустя несколько дней после официального сообщения во всех известных газетах и журналах о гибели ректора виерской академии меня навестила Эстер. Я была сильно удивлена приезду матери, но никак этого не выказала, провела ее в уютную гостиную, предложила чаю, делая вид, что совершенно не стремлюсь поскорее узнать, что же привело ее ко мне.

Какое-то время мы просто обменивались новостями, не имеющими никакого отношения к последним событиям в нашей жизни и даже не затрагивающими нас лично. Только спустя минут тридцать Эстер наконец приступила к тому разговору, ради которого и приехала.

— Ты слышала, Виолетта, скоро состоится вечер, на котором будет представлен избранник нашей принцессы?

— Да, конечно, слышала.

— У нас есть приглашения… Я подумала, тебе не помешает развеяться. Если желаешь, составь нам с отцом компанию.

Я готова была уже решительно отказаться, но заметила искорку мучительной грусти и тревоги в ее глазах, которую она старательно прятала, и неожиданно для себя согласилась. Эстер даже улыбнулась, и у меня возникло подозрение, что она очень надеялась на положительный ответ. Кажется, действительно пыталась всеми силами поддержать меня в трудный период, и это также оказалось неожиданностью. Я ведь не привыкла к проявлению чувств со стороны родителей, а они все больше тянулись ко мне в последнее время: то Роланд сказал, что они меня всегда любили, то Эстер приехала отвлечь и утешить после гибели моего мужа, который был ей ненавистен.

— Спасибо, — я взяла протянутую мне пригласительную карточку, — я буду на приеме… мама.

Я посмотрела на себя в зеркало, совершенно машинально отметив, что мне идет новая прическа, когда локоны забраны наверх и открывают тонкую шею. Сегодня надела на себя украшения из амарила. Родители прислали их с посыльным, а я даже не подумала возразить. Платье было несколько непривычным для меня, хотя и очень красивым.

Я впервые выбрала красный цвет, долго и тщательно подбирала оттенок, чтобы подходил именно мне. В итоге остановилась на изысканном наряде из алой органзы, воздушном и невесомом. Под него не нужно было надевать корсет, утягивать талию. Лиф с тонкой изящной вышивкой, переливающейся кровавыми капельками рубинов, плотно обхватывал грудь, а на поясе была повязана широкая алая лента. Легкая ткань юбки слой за слоем укладывалась в причудливые фигуры, напоминавшие диковинные цветы. В этот раз я не получала никакого удовольствия от пустых приготовлений, как когда-то прежде, но они помогали убить время, и я по привычке продумывала все до последней мелочи, до самого крошечного камня на пряжке малиновой туфельки.

Кинув последний взгляд в зеркало, поправила упавший на лоб локон и спустилась вниз. Старый Бен отворил мне дверь. Я забрала старика к себе вместе с кухаркой и помощницей, а также перевезла все оставшиеся от мужа вещи. Кивнув и улыбнувшись поклонившемуся дворецкому, вышла на улицу. Лакей уже ожидал меня возле новой кареты, чтобы помочь устроиться внутри. Я села на удобное сиденье, расправила воздушные кружева платья, и мы тронулись в путь.

Королевский дворец производил потрясающее впечатление. Он стоял на горе, возвышавшейся над городом, и был виден со всех уголков столицы. Сейчас великолепное здание светилось миллиардом огней и напоминало издали большую драгоценность, ярко переливающуюся среди темной зелени вековых деревьев. Мы неспешно поднимались по ведущей вверх широкой дороге вслед за остальными экипажами и наконец остановились у высокого крыльца, устланного сверкающей золотой дорожкой.

Родители ждали меня в просторном холле рядом с огромной лестницей. Когда я подошла, первое, что отметила Эстер, это цвет моего наряда.

— Виолетта, как необычно. Ты решила выбрать красный?

В высшем обществе Амадина существовали свои традиции, которые следовало неукоснительно соблюдать. Так, траурным цветом считался бордовый, а также близкие к нему оттенки. Выбранный мной красный входил в этот спектр, хотя было довольно смело предпочесть его в качестве основного тона для вечернего наряда.

— Бордовый слишком мрачен. К тому же если ближайшие полгода мне разрешены только платья определенных тонов, то почему бы не выбирать самые яркие?

— Ты права, конечно. И это оригинальное решение — соблюсти приличия, но не превращать себя в старуху.

Я бросила на Эстер удивленный взгляд, но в этот момент отец добавил:

— Ты просто очаровательно выглядишь, Виолетта.

Роланд взял меня под руку, а матери протянул вторую. Я стала подниматься с ними наверх среди других гостей и не переставала удивляться изменившемуся отношению родителей. Мама даже не упрекнула меня за столь смелое решение, хотя раньше непременно указала бы на то, что леди пристало вести себя скромнее. А с другой стороны, я ведь теперь богатая и независимая вдова, значит, и поступать могу так, как мне заблагорассудится.

Парадная лестница выводила прямо к огромным, в три раза выше человеческого роста дверям. Мажордом, принимающий белые пригласительные карточки, громко объявлял имена каждого гостя и его сопровождающих.

Я вошла в роскошный зал и окинула его придирчивым взглядом декоратора — сказывалась профессиональная привычка, хотя ввиду известных событий я давно не занималась этой работой. И тут меня ожидал большой сюрприз. В убранстве интерьера, увиденного сейчас впервые, обнаружились такие до боли знакомые штрихи, что я на мгновение замерла возле дверей, и Роланду пришлось потянуть меня вперед, чтобы не преграждала путь другим гостям.

Во дворце повсюду было золото — на всех украшениях, на декоративных элементах мебели, на столах и даже среди мраморных плит пола, и это совершенно не удивляло, ведь, как известно, именно этот металл является символом королевской власти. А вот серебро… Оно никак не вязалось со здешней обстановкой. Серебряные морозные узоры, россыпи бриллиантов, подобных кусочкам расколотого искристого льда, сверкающий иней на стенах и хрупкие узоры на стеклах — это была характерная черта чужого королевства, чьим символом является холод и мороз.

Я вцепилась в руку отца, оглядывая окружающие лица. Только одно королевство я знала, где половину года царила суровая зима — Танкелир. Взгляд заскользил по лицам гостей, отыскивая среди них одно-единственное, и дыхание перехватило, когда я увидела рядом с королевской четой Адриана.

Кажется, он почувствовал мое присутствие, потому что вдруг повернул голову, и наши глаза встретились. Мгновение замерло, заморозившись в царящей вокруг белоснежной сказке, когда его взгляд впился в мое лицо, прошелся по всей фигуре, словно запоминая каждую деталь облика, а секунду спустя горящий взор вновь потух, Адриан замкнулся, отстранился и повернулся к своим собеседникам. И вновь вернулись звуки, и потекли неспешно минуты, отсчитывая капли вечности, а я только сейчас увидела, кто вместе с Адрианом стоит рядом с королевской четой. И снова меня ждало потрясение: человеком в длинной белоснежной мантии на плечах и с короной на голове оказался преподаватель Клэрин Иннестейн.

Несколько минут мне пришлось усиленно и глубоко дышать, чтобы вернуть себе присутствие духа. Родители остановились рядом с какими-то знакомыми, а я механически отвечала на приветствия, даже не заметив, с кем именно здороваюсь. Все мысли были заняты той картиной, что предстала перед моими глазами. Клэрин — принц Танкелира, а Адриан — его ближайший друг, который стоит рядом с королевскими особами так уверенно, словно имеет на это полное право. А ведь избранников для принцессы Эрин так и не привез. Получается, с принцем определились до возвращения посольства, и король отозвал главного советника обратно в Амадин. И теперь я более чем уверена, что мой муж замешан в этой истории, что с его подачи новым королем будет избран Клэрин. Но как он все это провернул?

Впрочем, этот вопрос пока не самый главный, докопаться до сути можно и потом, важнее то, что Адриан меня увидел, а я заметила его взгляд, пусть он и вспыхнул всего на долю секунды, но мне этого хватило. До нынешнего приема в королевском дворце я никак не могла придумать план по возвращению мужа, мысли постоянно цеплялись одна за другую, хаотично мешались в голове. Более того, я даже не знала, где искать Адриана. Зато сейчас одна за другой все детали сложились в четкую схему действий.

Значит, он утверждает, что не любит меня и иных чувств, кроме влечения, не испытывает. Обманщик! Смотрит так, что все переворачивается в душе. И оставил меня ради моей же пользы. Хочет сохранить избраннице жизнь, защитить от себя. Только для чего?

На что мне эта богатая и пустая жизнь? Я уже жила так долгие годы, а потом узнала, какими яркими и насыщенными бывают дни, когда с замиранием сердца ждешь звуков шагов одного человека, когда ловишь его взгляд или улыбку, когда слышишь его голос. Я узнала и теперь готова была обменять целую жизнь на еще одно ослепительное мгновение, даже если в этом огне мне суждено сгореть.

Хорошо, Адриан, ты умен, ты знаешь меня и чувствуешь, но я поняла, как обратить эти чувства против тебя. Ведь у любого человека слишком сильные эмоции способны вызвать временное помутнение рассудка, а куда ударить больнее всего, мне превосходно известно. Ты, конечно, разгадаешь суть игры, но не сразу, уж я постараюсь.

Я улыбнулась родителям и пошла гулять по залу, здороваясь со знакомыми и отвечая на приветствия тех, кого не знала. Удивительно много оказалось вокруг людей, которые хотели со мной пообщаться. Вскоре я поняла, что слухи о моем богатстве уже успели просочиться в высшее общество. Все стремились выразить свои соболезнования, хотя сами не так давно ругали моего мужа и смешивали его с грязью. Зато теперь лично я предстала в очень выгодном свете — дочь именитых родителей и богатая вдова.

Мне даже простили выходку на соревнованиях академий. Право же, с такими деньгами мне могли простить и сомнительное замужество, тем более что предатель аристократических устоев покинул этот мир. Понятное дело, что не все позабыли прошлые ошибки, и люди старой закалки еще посматривали в мою сторону с неодобрением, однако открыто не игнорировали.

Мне приходилось прикладывать усилия, чтобы не бросить некоторым личностям в лицо все, что я о них думаю, но я старалась быть выше этого, мило улыбалась или же скорбно качала головой в зависимости от темы разговора, а сама незаметно искала среди толпы главного советника короля. Первой, как ни странно, меня увидела его супруга.

— Виолетта, как приятно встретить тебя на приеме.

Гелла так и лучилась от счастья. Я была удивлена, когда она сама подошла ко мне и приветливо поздоровалась. Ее добродушие сразу наводило на подозрения.

— Представляешь, у меня такая новость! Уверена, что ты разделишь мою радость.

Полагая, что вряд ли смогу на самом деле разделить ее радость, я приготовилась внимательно слушать.

— Мы с Эрином ждем ребенка.

Тут не было особо чему удивляться, но Гелла, кажется, рассчитывала на иную реакцию. Я вдруг поняла, что она до сих пор ревнует мужа ко мне, а потому поспешила сообщить эту новость и даже приличия ради не высказала сперва соболезнований по поводу гибели моего супруга. Может, полагала, что ужасно огорчусь или локти начну кусать с досады?

— Поздравляю. — Улыбка вышла в меру равнодушной и доброжелательной. Гелла сразу же перестала лучиться, осознав, что ее цель не достигнута.

— Я думаю, дорогая, — Эрин появился внезапно, встав за спиной жены, — что для Виолетты сейчас настала нелегкая пора, поэтому время не самое подходящее, чтобы она могла разделить нашу радость. Прими наши соболезнования, Виолетта.

Советник короля галантно поцеловал мою руку, но подарил при этом такой взгляд, что сомнений не осталось: он очень хочет утешить несчастную вдову. Я не стала отворачиваться или окатывать его волной холода и презрения, постаралась принять равнодушный вид, зная, что именно он действует на бывшего жениха безотказно. Выразив свою благодарность и еще раз поздравив супружескую чету, я направилась в другой конец зала. Теперь оставалось немного выждать.

Если бы я имела возможность оценить свои действия со стороны, то поняла бы, что стала лучше разбираться в людях и движущих ими мотивах. Особенно это касалось тех, с кем я была знакома уже давно. Больше никакие посторонние эмоции не мешали мне увидеть истинную сущность человека.

Не прошло и часа, как я заметила пробирающегося ко мне сквозь толпу господина советника. Теперь можно было приступить ко второй части плана, тем более что официальное представление избранника нашей принцессы уже закончилось. Сами молодые люди расположились в креслах в отведенном для королевской семьи месте и принимали поздравления.

— Скучаешь, дорогая? — Эрин остановился рядом со мной, делая вид, что подошел просто полюбоваться из окна королевским садом.

— Вовсе нет. А где Гелла?

— Считаю, что в ее положении долгое пребывание среди толпы может плохо сказаться на самочувствии, и отправил ее домой.

Я сдержала готовые сорваться с языка язвительные слова.

— Не хочешь ли прогуляться? В зале душно.

Если честно, то гулять я с ним не хотела, но именно так должны были развиваться события согласно моему плану.

— Для чего прогуливаться вместе, Эрин, разве нам есть что сказать друг другу?

— Конечно. Ведь я так и не объяснил тебе своего поведения в прошлый раз.

Я сделала вид, что колеблюсь с ответом, и бывший жених решил за меня. Быстро подхватив под локоть, он мягко и незаметно для окружающих вывел меня на широкую террасу, уверив, что разговор не займет много времени.

Королевский парк больше напоминал лес. Все деревья здесь были очень старыми, высокими и с толстыми стволами. Между ними сплелись друг с другом кустарники, формируя почти непролазные заросли. Идти можно было только но узким специально расчищенным тропинкам. Полагаю, лес являлся не столько украшением, сколько еще одним средством защиты дворца, и гулять по нему было не слишком уютно, особенно с таким собеседником, как Эрин. Хотя сейчас все, что происходило, играло мне на руку. Мужчина завязал разговор, а я рассеянно отвечала, сама постоянно прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Почувствую или нет?

Господин советник привел меня к спрятанной среди зарослей беседке и помог войти внутрь. В этой части парка было очень тихо, сюда уже не долетал шум праздника, только слышались вдалеке крики ночных птиц. Кажется, Эрин хорошо изучил самые укромные места и определенно хотел воспользоваться ими к своей выгоде.

— Теперь ты понимаешь, Виолетта?

Бывший жених облокотился на колонну, а я присела на перила беседки, отвернулась и опустила взгляд вниз. Сооружение стояло на небольшом искусственном холме, поэтому сильно отклоняться назад было опасно, это грозило долгим падением в темные заросли у подножия.

— Я должна понять, что тебе пришлось так поступить, дабы остановить Роланда и удержать от дальнейших игр? Ты обязан был потребовать долг, чтобы он осознал, насколько губительно его игра отражается на благосостоянии семьи?

— Именно это я и пытаюсь донести.

— Очень интересная попытка. При этом ты знал, что за месяц Роланд сам не расплатится и от нас денег тоже не возьмет. Однако установил временные рамки, а потом пришел к нам и предложил Амиру сделку.

— Я пришел, чтобы вы спасли своего родственника от долговой тюрьмы, мне было бы слишком горько видеть Роланда за решеткой.

— Ты так красиво говоришь, Эрин, так складно и на все можешь найти ответ. Наверное, даже на то, что не хотел брать от нас деньги, только бумаги на земли Мирасов.

— Виолетта, — мужчина склонился еще ниже, — пойми, я вынужден был так поступить. Но этот шаг, на который я решился от отчаяния, ни в коей мере не умаляет моих глубоких чувств. Я все так же люблю тебя и уверен, что ты тоже что-то испытываешь ко мне, иначе не дала бы еще одного шанса.

— Еще одного шанса?

— Ты ведь позволила объяснить причину моего поведения.

Я промолчала, не желая опровергать глубокое заблуждение, в которое соизволил впасть бывший жених. Пошла я с ним совсем по иной причине, но начинала сомневаться, что план удался. И вот в эту минуту, когда уже раздумывала, как же вернуться назад, почувствовала нарастающее волнение в груди. Сердце забилось скорее, и дыхание участилось. Я ощутила Его приближение, и разом обострились все чувства, вызывая улыбку оживления и радости на лице. Эрин принял ее на свой счет и не стал ждать дальнейших поощрений, он схватил меня и крепко-крепко обнял.

— Я верил, что твои чувства не могли столь быстро угаснуть, верил, что обида на меня не будет длиться вечно.

Он склонился ниже, чтобы поцеловать, а я закрыла глаза и представила на его месте Амира. Мне нужно было создать полную иллюзию для того, кто с легкостью считывал мои эмоции, словно просматривал открытую книгу. Я убедила себя, что именно руки любимого человека сейчас сжались вокруг моей талии, а под моими ладонями его широкие плечи, что именно желанный мужчина склоняется все ниже и, наконец, касается моих губ. Всего секунду продлился мой самообман, всего мгновение я ощущала ответное влечение, пока иллюзия не растаяла под натиском суровой реальности и совершенно иных ощущений, но и этой секунды оказалось достаточно. Эрин вдруг захрипел, а потом неведомая сила подняла королевского советника над полом, оторвала от меня и вышвырнула за пределы беседки. Я слышала только треск ломающихся кустов, но ни звука со стороны пострадавшего. Кажется, бывший жених лишился сознания еще до того, как скатился с вершины холма в колючие заросли.

Я не видела его, мне было не до этого. Меня даже не беспокоило, что советник пострадал по моей вине. Глаза не отрывались от темной фигуры, замершей на ступеньках беседки. Он медленно двинулся в мою сторону, и я физически ощутила исходившие от Адриана волны гнева и бешенства. Инстинктивно захотелось убежать, спасаясь от расплаты, но я сдержала непроизвольный порыв, ведь именно этого я и добивалась. Он потерял голову, как мне и хотелось.

— Ты… — Его голос прошелестел в тишине подобно тому, как шуршат сухие листья, подхваченные сильным ветром. — Ты выбрала Эльмарина, Виолетта?

Я с достоинством опустилась обратно на узкие перила и горделиво подняла подбородок.

— Разве не ты дал мне право выбора?

— Я ощутил твое желание! — Его голос звучал, как удар хлыста, резал сгустившийся вокруг воздух, подобно острой бритве. — Желание к этому подонку!

— Чувствам не прикажешь, Адриан. Я не виновата, что на протяжении нескольких лет любила этого человека и сейчас не смогла совладать с отголосками прежних эмоций.

— Значит, любишь и Эльмарина? — Тень все наступал, пока не подошел вплотную. Я расслышала горькую издевку в его словах.

— Нет. Но разве любовь и желание всегда связаны между собой? Ведь ты испытываешь ко мне влечение вне зависимости от собственных чувств.

Он замер в шаге от меня, а я все ждала реакции на свои слова.

— Вне зависимости от собственных чувств? Верно, все верно, Виолетта, я конечно же испытываю только желание, не более того.

Бритва рассекла воздух, прошла сквозь тело и резанула сердце.

— Тогда тебе должно быть безразлично, что я поддамся влечению к другому человеку, что он будет обнимать и целовать меня и от его прикосновений я смогу испытывать наслаждение. Пусть Эрин ласкает мое тело, пусть под его губами горит кожа, а я буду отдавать ему всю страсть, которую не растратила на тебя.

— Не смей! — Он издал рычание, похожее на стон раненого зверя, и его руки сжали меня почти с нечеловеческой силой. Ветер взметнулся за границей беседки, со стоном клоня к земле кусты и деревья, а вокруг нас не чувствовалось ни дуновения, будто темная дымка опустилась вокруг, закрывая ото всех, делая нас невидимыми для чужих глаз.

— Это мне решать. — Я вырвалась из стальных тисков и отвернулась. — Ты не единственный мужчина на земле, есть и другие.

И вновь глухое рычание в ответ. Ну же! Чем я могу свести тебя с ума окончательно?

— Твои поцелуи не слаще поцелуев других мужчин, Адриан, и я собираюсь убедиться в этом на собственном опыте.

Он обхватил меня сзади, прижал спиной к своей груди так крепко, что стало больно от его силы, от его ярости и страсти. Тело обмякало покорной глиной, и только на последнее невероятное усилие меня хватило, чтобы сделать попытку отстраниться, избегая его губ, прижавшихся к моей шее, и он сдался, проиграл в этой неравной борьбе.

— Ах! — Я вздрогнула, когда Адриан резко развернул меня лицом к себе и, запустив пальцы в густые кудри, притянул мою голову и поцеловал. Без нежности, ласки, а с чистой яростной страстью, которая обожгла губы, словно раскаленный на огне металл. Я схватилась за широкие плечи, пытаясь устоять, потому что больше не чувствовала опоры под ногами, а его пальцы уже развязывали, разрывали ленты шнуровки, терзали тонкий невесомый материал красного платья, раздирая на части длинную юбку. Горячие ладони огладили бедра — и тонкие чулки вместе с кружевным бельем расплавленным шелком растеклись у моих ног. Грудь пекло от жарких, требовательных поцелуев, а я жадно вдыхала воздух, запрокинув голову и ощущая ликование в душе, и горела, горела в своем пламени и в его сжигающей страсти.

— Адриан, — тихий шепот, не слышный никому, кроме него; вздох и стон, полный мучительного счастья, — Адриан.

Горячие ладони снова на моих бедрах, и я отклоняюсь назад, и холод каменных перил, прикасающихся к обнаженной коже, лишь усиливает яркость ощущений. Пальцы вцепляются в его плечи мертвой хваткой, а я нависаю над пропастью, и только широкая ладонь на талии не дает упасть с узкой опоры. И первое самое долгожданное движение, и ослепительное счастье, эйфория, в которой я обрела цель и смысл своего существования, потому что любовь дороже жизни. Яркий ослепительный свет — и темная мягкая тишина, забравшая меня из кольца надежных рук.