23 мая 1927 года, Берлин

На второй день гастролей в Берлине ко мне в гостиницу «Адлон» явился сам доктор Абель, которому я, в принципе, обязан своим нынешним положением – это он помог мне разобраться с собственными способностями, ставил первые опыты, в которых я участвовал, как послушный «кролик», и направил меня на сцену.

Абель нисколько не изменился, все такой же живой, сухопарый и увлекающийся. Разве что седины в волосах прибавилось изрядно.

Доктор пришел зазывать меня в Немецкое психологическое общество, куда как раз съехались светила германской психологии: Штерн, Хорни, Адлер, Бирнбаум. Был даже гость из Советской России – профессор Шпильрейн.

Абель предлагал мне поучаствовать в опытах, чтобы, как он выразился, «вызнать, откуда что в тебе берется». Я, конечно, согласился, поскольку меня самого весьма интересовало, что я такое, как устроено то, что доктор называл «феноменом Мессинга».

Ровно в 10:00 я вошел в большой дом на Фридрихштрассе. Меня провели в огромную лабораторию, сиявшую белизной и блестевшую кафелем. Все это неприятно напоминало больницу, но я подавил ассоциации.

Профессора обступили меня, разглядывая с любопытством, словно уродца из кунсткамеры. Больше всех суетился Абель, представляя меня как выдающегося менталиста.

Профессор Штерн первым не выдержал и предложил начать работу – с испытаний.

Я по просьбе Штерна продемонстрировал то, что обычно именуется телепатией, то есть восприятие чужих мыслей. Члены комиссии, а также студенты-добровольцы загадывали различные слова и выражения, записывая их в блокнотах, но я назвал их все, без ошибки – сказывался большой сценический опыт. При этом двое студентов всячески мешали мне, мысленно проговаривая другие слова. Я вычислил их обоих.

Интересный момент: я не только угадал, куда, согласно заданию, положил свою ручку профессор Штерн, но и «взял» глубинную мысль – господин В. Штерн еще год назад отнес на чердак своего дома одну из старых книг и забыл об этом. Я выявил это старое воспоминание. Правда, случайно.

Затем я погружал добровольцев в гипнотический сон одной резкой командой: «Спать!» – или вовсе отдавал подобный приказ без слов, мысленно. Профессор И. Шпильрейн высказался в том смысле, что отдача мысленных команд доказывает, что внушение производится не речью и пассами, а с применением неизвестного вида энергии.

Я тут же согласился с ним, возможно, слишком горячо, потому как и сам пришел к тому же выводу. Вот только я не ученый и ничего не способен доказать. Как уловить эту неизвестную или известную энергию? Как опознать поле, создаваемое мозгом? Мне это неведомо, вся надежда на науку.

Я продемонстрировал перед комиссией свой давний прием, проехав вдвоем с профессором Хорни на его машине по внутреннему двору. При этом за рулем сидел я сам, не умеющий водить, с плотной повязкой на глазах – а профессор расположился рядом и, положив руку на мое плечо, мысленно отдавал команды: «влево», «вправо», «вперед». И я, не видя дороги, несколько раз объехал двор, повинуясь профессорской мысли.

Я даже показал ученым то, чего никогда не выносил на сцену, – телекинетическое воздействие на мелкие и легкие предметы. Перемещал по столу спички и пустой спичечный коробок, не прикасаясь к ним руками, вращал стрелку компаса.

При этом приборы фиксировали резкое усиление электрического поля вокруг моих рук, а их прикосновение к добровольцам оставляло красные пятна, похожие на следы ожога. В то же время усиливалась электропроводимость воздуха.

Возбужденные профессора спрашивали меня, как я это делаю! Странный вопрос. Как раз им-то и следовало найти на него ответ.

На профессора Адлера жалко было смотреть. Когда он убедился в том, что к пачке сигарет, которую я передвинул телекинетически на пятнадцать сантиметров, не привязаны шелковые ниточки, за которые я будто бы тяну пачку, он увял.

Ситуация была трагикомическая – Адлер походил на атеиста, которому явился ангел божий. Крах мировоззрения!

Профессор потребовал, чтобы стол, по которому двигались сигареты, а до этого – спичечный коробок, был застелен белой бумагой. Ее расчертили на квадраты, отмечая продвижение предмета и расстояние, на которое тот переместился.

Адлер внимательно следил, чтобы я не касался стола, и даже не дышал. Для пущей чистоты эксперимента ученые выставили стеклянный экран – теперь-то я уж точно не сдую коробок! Интересно, члены комиссии прикинули хотя бы, какие легкие нужно иметь, чтобы так дуть? И как это сделать незаметно?

Тем не менее экран мне ничуть не мешал – и пачка, и коробок продолжали двигаться по столу. Ученые принялись менять экраны – ставили передо мной завесу из бумаги, фанеры, даже из кровельного железа.

Опытным путем было установлено, что дерево не затрудняло передвижения предметов силою мысли. Перегородки из металлической сетки и жести, установленные между мною и добровольцами, мешали, но не препятствовали сеансу «чтения мыслей».

Проф. И. Шпильрейна это натолкнуло на мысль о том, что при телепатии не используются электромагнитные колебания – они бы экранировались. Однако профессоров Адлера и Бирнбаума эксперименты не убедили.

Профессор Хорни предложил использовать обычные весы, наподобие тех, что есть у аптекарей. Они годились для взвешивания порошков и прочего, массой в 20–30 граммов.

Что мне надо было делать? Надо было силой мысли давить на одну из чашечек, осуществляя на нее воздействие, как бы нагружая ее. Тут даже Адлера проняло, едва одна из чашечек дрогнула и пошла вниз, достигая столешницы.

Профессор Хорни осторожно положил на другую чашечку гирьку в двадцать граммов – я держал. Лишь когда вес достиг тридцати пяти граммов, пустая чашечка медленно уравнялась с той, на которой лежали две гирьки. Я «поднял» вес в тридцать граммов!

И был еще один интересный опыт: все тот же коробок спичек поместили под стеклянный колпак. Я подвинул его – стекло мне не мешало. Однако когда из-под колпака высосали воздух и там образовался неглубокий, но вакуум, я затруднился с телекинезом, что-то мне очень мешало – коробок едва дергался.

Профессора снова оживились, стали лопотать, на ходу сочиняя новые термины – ученые это просто обожают.

Помнится, Штерн сказал, что «так называемая электроэнцефалограмма, полученная профессором Г. Бергером, позволяет провести сравнительный анализ между ЭЭГ студентов-добровольцев и В.Г. Мессинга. Анализ показывает, в частности, что в обычном состоянии запись биотоков головного мозга В. Мессинга почти не отличается от ЭЭГ членов контрольной группы, однако когда подопытный входит в транс, демонстрирует каталепсию или «чтение мыслей», электрическая активность его мозга резко меняется, прежде всего по параметрам амплитуды».

Я мало что понял из его слов, да и комиссия не сочла себя вправе делать выводы на основе метода энцефалографии – он, дескать, не получил пока широкого распространения.

Тем более что сам профессор Бергер, рассматривая возможности электроволновой модели для объяснения феномена экстрасенсорного восприятия, счел их недостаточными.

В общем, я покинул дом на Фридрихштрассе разочарованным. Ученые ничего не объяснили, только все запутали. А главный вывод таков: если бы способность к телепатии исследовалась хотя бы у десятка человек, то можно было провести анализ, сравнить результаты и вообще – говорить о повторяемости эксперимента. Но когда «испытуемый» находится в единственном числе, применять научные методы не представляется возможным.

Хорошенькое дело!