Сенька сидел в баре "Голубой павиан", и тосковал. Деньги, полученные от трех доверчивых туристов из незнакомой страны России, подходили к концу, хотя, честно говоря, братаны, как они сами себя называли, не поскупились.

- Вот лохи, - лениво думал Сенька, - даже не поинтересовались, откуда цацки. Захомутают их на таможне, как пить дать, захомутают, да мне-то что. Вот куда колечко подевалось, это вопрос. Неужели оборонил, когда фатеру этого зеленого дурня потрошил?

У всех Горлумов была какая-то патологическая тяга к колечкам, причем, колечкам без камешков, гладким и простым. Сенька смутно помнил, что еще его папаша, пребывая в элегическом настроении, вытаскивал из кармана это вот самое, теперь потерянное колечко, и твердил, уставившись куда-то в пространство:

- Наша прелесть... прелесть... прелесть.

Сенька по младости полагал, что это следствие неразборчивости в выпивке, но когда горлуменок подрос и заполучил колечко в собственность, попросту украв его у задремавшего папаши, колечная зараза прицепилась к нему самому. Теперь без колечка никакой кайф не по-настоящему не ловился. Сеньке было просто необходимо, наглотавшись Колы, уставиться на кольцо и повторять, следом за своими предками: "Прелесть, прелесть..."

Вообще, недолгий жизненный путь Сеньки Горлума заслуживает отдельного описания. Если бы о Сеньке узнала какая-нибудь сентиментальная деятельница из "Общества защиты редких негодяев", она, безусловно, опубликовала бы в глянцевом дамском журнале душераздирающую историю о бедном подростке, лишенном родительского внимания и вынужденном бороться за существования просто-таки с пеленок. При этом она бы отметила, что ни пеленками, ни, тем более, памперсами Сеньку в детстве не баловали. Все пропивалось беспутными родителями. В результате, деятельница обвинила бы во всем общество и потребовала отмены наказания за грабеж для детишек с дурной наследственностью, а заодно и наказания за изнасилование, в период полового созревания преступников.

Сам же Сенька отнюдь не считал себя обделенным судьбой. Темные делишки были наследственным бизнесом семьи Горлумов, довольно-таки уважаемой в определенных кругах.

На самом деле, если не быть сентиментальной деятельницей какого-нибудь "Общества" или "Комитета", можно заметить, что многие Горлумы сделались очень даже влиятельными членами общества. Вы ведь нередко замечали за спиной видного политического деятеля некую молчаливую, невзрачную фигуру, казалось бы, попавшую на телеэкран совершенно случайно. И в самом деле, засветка на экране отнюдь не входит в планы этой разновидности горлумов - так называемых, "серых горлумов". А вот другие, прямо-таки не вылезают из ящика. Это горлумы публичные, не скрывающие, но и не афиширующие до поры, до времени своего происхождения, гибкие, длиннопалые и вкрадчивые, они подвизаются в качестве всевозможных научных и не очень предсказателей, специалистов по сексуальной меланхолии и прочих редких и высокооплачиваемых профессий, востребованных коренным населением нашей планеты. Я уж не говорю о некоторых бизнесменах, и деятелях культуры. Культура, честно говоря, так и кишит горлумами, правду говорят, что снаружи она смахивает на большое болото. Хотя, наверное, насчет культуры я немного переборщил, да и что я понимаю в культуре...

Но вернемся к нашему Семену. Итак, вот оно, Семеново детство. Оно не было таким уж безрадостным, как думают разные сентиментальные дамы, и родители отнюдь не забывали делиться с подростком Сенечкой основами жизненной премудрости, вовсе нет. Частенько, посиживая у телевизора, Сенечкин папаша говорил внимающему сыну:

- Помни, сынок, благородство, коварство, мудрость, та самая, которая выше корысти - все это существовало когда-то в том далеком сказочном мире, откуда мы пришли сюда. Там все совершалось по правилам, даже предательства и измены. Там не было случая, чтобы зло не осталось безнаказанным, или, хотя бы не разоблаченным. Злодеям благородство было свойственно почти в той же степени, как и героям, раскаяние посещало самые темные сердца и все истории, если и не кончались хорошо, то, во всяком случае, имели какое-то вразумительное завершение. Но в драке побеждает не тот, кто лучше сражается, а тот, кто не стесняется ударить исподтишка, в спину, тот, кто знает больше запрещенных приемов. Поговорка насчет победителей, которых не судят, существует в этом мире, а не в легендарном Средиземье, помни об этом! Учись побеждать любой ценой, сынок, и помни, наследственные способности семьи Горлумов помогут тебе в этом.

И сынок учился. Может быть, в нем изначально и было заложено что-то хорошее, но немного пообтершись среди людей, он понял, насколько мудр был его стареющий родитель.

На взгляд истинного горлума, то есть такого, чья бледная кровь была процежена десятками поколений предков, кажущихся такими несчастными, а на самом деле, ловкими и безжалостными, оборотистыми и расчетливыми, земному человечеству не хватало ограниченности. То есть, в самый неподходящий момент, в человеке вдруг взыгрывало нечто, называемое совестью, и успех оборачивался поражением. В этом смысле горлумы имели очевидное преимущество перед коренными обитателями нашего мира. С другой стороны, люди быстро учились, а примесь горлумской крови в некоторых, наиболее продвинутых из них, в сочетании со знанием местных обычаев, делала из людей опасных конкурентов в сфере темных и серых делишек.

- Работать становится все труднее, - жаловался, бывало, Сенькин дядюшка, известный агент по операциям с призрачной недвижимостью. Подумать только, такой выгодный заказ перехватили. И кто? Этот ловкач только на одну восьмую горлум! Да еще имеет наглость сватать своего сынка за мою дочку. До чего докатилось человечество!

И, хотя, последние слова могли быть истолкованы в совсем нелестном для горлумской породы смысле, негодование дядюшке, торговавшего, по преимуществу прошлогодним снегом, имело основания, да еще какие!

В такой вот обстановке формировался характер маленького Сенечки.

Будучи достойным представителем своей семьи, он начал свою карьеру с организации финансовой пирамиды в начальной школе, но ограниченность охваченного бизнесом контингента привела к быстрому разорению рядовых вкладчиков. Последние, будучи незнакомы с этикой современного бизнеса, не стали ходить вокруг Сенечки с плакатиками и униженно просить вернуть деньги, а попросту устроили начинающему предпринимателю темную.

Так Сенечка понял, что бизнес с человеками - вещь подчас отнюдь небезопасная. Слегка залечив синяки, он смирил юношескую гордыню и пришел к многоопытному дядюшке за советом. Дядюшка по-доброму посочувствовал прыткому родственнику, угостил его пивом, а потом спросил:

- Скажи-ка, племянничек, а на какой политической платформе ты выстроил свою пирамиду?

- Как это, на какой? - Удивился Сенечка. - Какая политическая платформа может быть у бизнеса? Бизнес, он ведь вне политики.

- А вот и нет! - Дядюшка внимательно посмотрел на юнца сквозь старомодные очки. - Платформа совершенно необходима. Наличие платформы позволяет списать убытки клиентов на неблагоприятную экономическую ситуацию, которая, в свою очередь, определяется политической обстановкой. Так что, если бы ты собирал бабки, скажем, на создание партии политических недомерков, то мог бы спокойно сказать, что вкладчики получат свои денежки, когда партия станет массовой и придет, наконец, к власти. Замороченные вкладчики потоптались бы немного возле офиса, да и разошлись. А может быть, еще денег принесли бы, чтобы, так сказать, поскорее эти твои недомерки силу набрали. Так что, не учел ты, племянничек, политического фактора. Вот мой тебе совет, отправляйся-ка ты потрудиться на ниве массовой информации. Там ты многое поймешь и многому научишься. Кстати, с тебя десятка, и учти, это по-родственному. Обычно я беру дороже.

Таким образом, Сенечка оказался на телевидении. Он долго отирался в коридорах телецентра, участвовал в массовках, подавал кофе маститым шоуменам и шоуменкам, в общем, вертелся, крутился и струился. И сгинуть бы ему в этом хорошо организованном бедламе, если бы не горлумское происхождение в сочетании с горлумской же находчивостью.

Однажды директор канала, на котором подвизался Сенечка, объявил конкурс на проект лучшего шоу на тему секса. Таких программ к тому времени расплодилось великое множество и, казалось, тема секса во всех видах полностью исчерпана. Зрители мужского пола поняли - то, чем они занимаются со своими женами или подругами, это вовсе не секс, а так, дилетантщина и убожество. Кое-кто под влиянием передач о сексе, вовсе прекратил всякие отношения с противоположным полом, другие попыталась привести свою интимную жизнь в соответствие с рекомендациями специалистов, в результате чего получили тяжелые психические повреждения. Несовместимые, между прочим, с половой жизнью. Но оставались отдельные упрямцы и упрямицы, которые продолжали заниматься этим делом по старинке, то есть так, как им нравилось. Вот для обуздания этих половых ретроградов и создавалось новое шоу, которое по своей омерзительности, а значит, и по рейтингу, должно было оставить далеко позади конкурентов.

Тут-то и появился Сенечка с проектом сногсшибательного шоу "Секс с земноводными". Это было ново, это было смело, это эпатировало и, что самое главное, до этого еще никто не додумался. Поначалу, как это часто бывает, от реализации проекта непосредственного автора отстранили, сославшись на отсутствие у него необходимого опыта, известности и поклонников. Ведущим шоу был назначен молодой упыренок, не то родственник владельца канала, не то дружок его жены. Несмотря на то, что упыренок страдал хронической водобоязнью, за дело он взялся довольно шустро и привлек к работе опытную русалку Люсенду, с которой познакомился на какой-то тусовке. Сенечка молча страдал, но терпел. Горлумское чутье подсказывало ему, что час торжества неминуемо настанет. И, надо сказать, на этот раз чутье оказалось на высоте.

Бодро начавшееся было шоу, в которое были вложены немалые деньги, медленно, но верно проваливалось. Виной тому была скудость фантазии организаторов и ведущих, которые не смогли предложить искушенному во всяких штучках-дрючках зрителю ничего, кроме унылых историй из жизни той же русалки Люсенды. Все истории непременно заканчивались утоплением партнеров (Люсенда упорно называла их "клиентами"). Интервью с молоденькими утопленницами, совершивших сей акт в порядке сублимации, по причине неразделенной любви к очередному эстрадному кумиру или неудачного выступления на конкурсе красоты "Мисс Одноразовая Зажигалка", тоже скоро приелись. Деньги, получаемые от рекламы чешуйчатого нижнего белья и колготок, не спасали положения. Шоу уже собирались прикрыть, когда в кабинете директора появился уже забытый, было, Сенечка.

Какие перспективы рисовал честолюбивый молодой горлум, к каким горизонтам манил - неизвестно. Известно только, что, в конце концов, уже забивший было на шоу директор, плюнул на условности и дал Сенечке шанс. О, это волшебное слово - шанс! В нем есть что-то шипящее, что-то щекочущее и шампанское. Воодушевленный Сенечка вышел из кабинета директора и бросился делать шоу.

Первым делом он уволил упыренка. Последний, кстати, отнюдь не пропал, а напротив, нашел свое призвание в отделе аналитических программ. Люсенду, поразмыслив немного, Сенечка оставил для собственных нужд. Очень вовремя утонули две знаменитых манекенщицы и одна кинозвездочка. Теперь они каждый вечер выступали перед телезрителями с подробностями личной жизни до, и после утопления. В качестве аналитика, третейского судьи и независимого эксперта в программе фигурировал Сенечка лично. Первым делом, он пустился доказывать глубокую народность, а стало быть, и актуальность самого понятия секса с земноводными. Чего стоит его панегирик ракам, давно и крепко вошедшим в фольклор, и даже давшим название одной из популярнейших поз народной Камасутры. Да, у Сенечки воистину, были все шансы стать великим журналистом, и те, кто в это не верит - да тьфу на них!

Конечно, у восходящей звезды появились многочисленные поклонницы и поклонники, да и как не появиться, ведь новый ведущий был совершенно неотразим. Бледный, в потрясающем зеленовато-сером костюме из мокрого шелка, он, казалось, только что вылез из болота, чтобы сообщить потрясенным зрителям нечто глубинное и тайное. Сообщить, осчастливить и снова скрыться в зеленоватой трясине, чтобы в назначенный час опять появиться на экранах.

Модельеры, вдохновленные Сенечкиными передачами, наперебой создавали новые коллекции, в которых, кроме уже приевшегося чешуйчатого белья присутствовали разбухшие от влаги туфли и черные раки, элегантно оттягивающие бахромчатые подолы вечерних платьев. Особенно преуспел на этом поприще знаменитый Савва Мазай, самолично появившийся перед публикой в красном рачьем панцире и с накладными усами.

Визажисты вовсю трудились над созданием макияжа "под утопленницу", включавшего в себя шевелящиеся, словно пиявки ресницы и пучки водорослей, изящно свисающие с ушей. В моду вошла также приятная опухлость и некоторая расплывчатость черт, придающая женщине особое очарование.

Словом, на доселе чересчур уж голубом небосводе телеэфира, взошла новая, буро-зеленая звезда, и имя ей было - Сенечка. И неважно, что всплыла эта звезда из болота, какое зрителю дело, откуда берутся звезды?

В общем, карьера Сенечки весьма и весьма складывалась удачно, сам он строил далеко идущие планы, подумывая о вовлечении в орбиту передачи головоногих моллюсков и голотурий, как вдруг...

Увы! Как часто первооткрыватели первыми падают жертвой своей предприимчивости. Открывающий бутылку некачественной водки по праву выпивает первый глоток, не думая о жестоких последствиях своего открытия. Копыта взбесившегося таланта мозжат голову нее сумевшего вовремя натянуть поводья седока, и это в порядке вещей!

Короче говоря, один из наиболее денежных спонсоров программы, вдохновленный на эротические подвиги Сенечкиными выступлениями, получил несовместимые с жизнью травмы, пытаясь в собственном бассейне доставить удовольствие смертельно ядовитой пупырчатой южноамериканской жабе. Причина смерти мецената не подлежала сомнению, поскольку, будучи натурой художественной, он записывал свои упражнения на видеокамеру. Некоторые поговаривали, что страсть к жабам известного бизнесмена не была такой уж случайностью, поскольку сам он здорово походил на это, в общем-то, безобидное существо, но начальству, правосудию и народу потребны жертвы.

Кто протянет руку упавшему? Кто милосердным пальцем заткнет дырку в боку однажды проколовшегося коллеги? Да никто, скажу я! Во всяком случае, никто из Сенечкиного окружения. Звезда качнулась, вспыхнула напоследок вонючим шумным скандалом и бухнулась туда, откуда появилась, то есть в болото. Но звезды, как правило, не падают в одиночку. Вот и Сенечка прихватил с собой верную Люсенду. Вместе они погружались в уютную зеленоватую жижу до тех пор, пока не коснулись дна. На дне, как оказалось, тоже можно было жить. Люсенда вскоре освоила, а точнее сказать, освежила, специальность русалки по вызову, и стала просто Люськой, а вот Сенечка...

Сенечка, увы, прочно подсел на Коку и теперь промышлял разной мелочью, а когда выдавался и вовсе неудачный денек, отбирал у несчастной женщины выручку, обзывал снулой селедкой, и даже, говорят, грозился почистить ей хвост.

Много чего было в недлинной Сенечкиной жизни, ох, как много, но не стоит вдаваться в подробности. Здесь же вам не ток шоу, все-таки!

Итак, Сенечка сидел в "Голубом павиане" и оплакивал потерю колечка, единственного предмета, напоминавшего ему о семейном очаге, босоногом детстве, беспутной юности и беспокойном отрочестве.

Владелец бара, одновременно и бармен и официант и повар, так и не дозревший до крупных дел упырь Панкратий, меланхолично протирал бокалы, с пляжа доносились воистину павианьи вопли мужчин и лирические взвизги женщин. Словом, все было, как всегда. И тут, не до конца утопленное в Коке горлумское чутье подсказало Сенечке, что что-то неладно.

- А вдруг меня ищут? - По-правде говоря, Сенечке очень не хотелось встречаться с представителями закона. - Неужели из-за этих штуковин? Впрочем, братаны еще ранним утром забрались в какую-то летающую штуковину и убрались восвояси. Сейчас они, наверное, выпили своей любимой водки и дрыхнут в креслах авиалайнера, уносящего их на далекую родину. Как, бишь, ее? Россия? Так что здесь все чисто! Вот если колечко нашли, тогда... а что, собственно, колечко? Этому колечку дайм цена в базарный день! Вдобавок, Люсенда куда-то пропала...

И тут Сенечка отчетливо понял, что всем его воспоминаниям, всему прошлому, всему, с чем связывало его дешевое анодированное колечко с выцарапанными кем-то на внутренней стороне каракулями, цена всего-то дайм! Десять центов, да и то, если брать оптом. И похоронят его, Сенечку, в дешевом пластмассовом тазу неприлично голубого цвета, цена которому те же распроклятые десять центов.

Эх, прелесть, прелесть! Прелесть ты моя распрелестная, прельстительная... - Печально вздохнул горлум, и, слегка покачиваясь, направился к стойке за очередной порцией Коки.