- Ба! Сувенирчики! - радостно воскликнул Васька-гусляр, заприметив тетку-лоточницу, разложившую свой товар на прилавке неподалеку от входа в какую-то подозрительную тратторию.

Сувенирчики при ближайшем рассмотрении, оказались довольно необычными.

- Чего это у вас? - не выдержал Даниил, поняв, наконец, что самостоятельно разгадать предназначение предметов престранного и непристойного вида, аккуратно, по ранжиру разложенных на лотке, никак не получится.

- Чего, чего... - тетка повернула к братьям широкое лицо, недовольно зевнула и сказала:

- Сам что ли не видишь? Товар!

- Нам бы сувенирчиков! - радостно воскликнул Василий. - А то мы, понимаете ли, туристы, скоро домой, приедем, а похвастаться-то и нечем.

- Извращенцы, что ли? - брезгливо спросила тетка. - Что-то не похоже. Ну, да ладно, мое-то какое дело. Выбирайте, да поскорее, а то мне спать пора.

- А для чего это? - осторожно поинтересовался Иван и показал пальцем на нечто сморщенное и продолговатое.

- Для охренения, - невежливо пояснила тетка и снова зевнула.

Братья озадаченно замолчали и принялись внимательно изучать содержимое лотка. Наконец, Даниил, кажется, понял, что к чему, отвел Ивана с Васькой в сторонку и принялся объяснять непонятливым братцам, чем именно торгует неразговорчивая коммерсантка. Братья переглянулись и заржали.

- Охренеть! - сказал Васька. - А может и впрямь купить парочку на сувениры? Для прикола?

- Нет уж, ты свои попсовые замашки брось, - сказал Иван. - Мы неприличные сувениры не празднуем. А приколов таких, где хочешь сейчас полно, даже в нашем Растюпинске. Заприколили.

- Послушайте, сударыня, - обратился Василий к торговке. - Дозвольте представиться, мы гости из далекой страны, приехали к вам сюда по важному делу и сейчас направляемся прямо домой. Не подскажете, где бы тут у вас разжиться парой-другой изделий местных народных промыслов. Попристойнее.

- Чего? - сказала сударыня. - Так вам сувениры нужно? Пешками-матрешками у нас карачуны торгуют, к ним и обращайтесь.

- Какие карачуны? - спросил на всякий случай Даниил, - Черные?

- Черные, - кивнула тетка. - Белые все больше электроприборы ремонтируют, когда с гор спускаются, да еще туристов на гидропланах катают. Другие народные промыслы у белых карачунов еще не развились. Чего нет, того нет. Дикие они покамест.

- А кроме как у черных карачунов, значит, ни у кого ничего не купишь? - Васька с надеждой посмотрел по сторонам. - А то у нас с этими черными карачунами неувязочка вышла... Кроме того, этих самых пешек-матрешек у нас, откровенно говоря, и дома хватает.

- А другого у них ничего и нету, все остальное - сплошное табу - пояснила тетка и, убедившись, что продать странным туристам ни хрена не удастся, принялась понемногу сворачивать торговлю.

И тут Василий почувствовал, как кто-то осторожно дернул его за штанину.

- Мистер, - донеслось откуда-то снизу. - Мистер, сувенир нужен?

Василий обернулся и обнаружил возле себя плюгавого типа, весьма потрепанной наружности. Тип заговорщицки подмигивал выпуклым лягушачьим глазом и тыкал зеленоватым пальцем свободной руки в синюю спортивную сумку, застегнутую на молнию. Неприятный был тип, чего там и говорить. Не вызывающий доверия.

- Не подаем, - машинально ответил Василий, и попытался высвободить штанину.

- Ну, чего там у тебя? - спросил Иван-солдат, тоже заметивший типа. В отличие от брата, он служил в десантных войсках, а не подвизался на стезе шоу-бизнеса и поэтому был не чужд гуманизма.

- Не здесь, - проквакал тип и поманил братьев в сторону подозрительного подъезда.

Братья переглянулись. В подъезд им не хотелось, хотя, с другой стороны, отказаться от предложения плюгавца, означало проявить робость, что им было совершенно не к лицу. Особенно, после прошедшей ночи. Иван первым сделал шаг к зияющему провалу подворотни, откуда явственно несло каким-то болотным и нечистым запахом. Мочой игуаньей, что ли? Одновременно солдат нащупал в кармане мелкую купюру, полагая, что типу всего-то и надо, что опохмелиться и рассчитывая на этом закончить уличное знакомство. С минимальными потерями, так сказать.

Однако у Сенечки-горлума - а это был, конечно же, он - намерения были самые серьезные и, что для него нехарактерно, совершенно честные. Если, конечно, попытку продать свежеукраденные артефакты, можно считать честной. Дело в том, что похищенные из бунгало Великого Орка раритетные челюсти вели себя весьма беспокойно и даже опасно. Так при попытке выковырять алмазный зуб из Парадной Челюсти, Сенечка был натуральным образом укушен, и притом пребольно. И обруган вдобавок, причем всеми трофеями по очереди. Кроме того, все три комплекта зубов непрерывно скандалили и ругались на непонятном языке, так что, с точки зрения мелкого, но тертого уголовника, каковым Сенечка и являлся, беспокойную добычу следовало как можно скорее толкнуть каким-нибудь лохам, желательно заезжим. После полагалось залечь на дно в обнимку с парой другой бутылок Коки и обдумать сложившуюся ситуацию. Тем более что кураж прошлой ночи грозил обернуться крупными неприятностями. Это Сенечка чувствовал всей своей бледной, многажды спущенной шкурой.

- Вота! - гордо, но с опаской сказал Сенечка, раздергивая молнию спортивной сумки до середины и позволяя потенциальным покупателям заглянуть внутрь. Челюсти, кстати, вели себя довольно прилично. Только Целовальная слегка скривилась и тихонько сказала Боевой:

- Хам!

- Вша мелкая, - согласилась Боевая. - Меж зубов проскакивает, не уцепишь.

А Парадная и вовсе промолчала, дескать, много чести...

Иван заглянул в сумку и слегка оторопел. Ему показалось, что слегка тронутая ржавчиной стальная штуковина, сильно смахивающая на медвежий капкан, заговорщицки улыбнулась и даже подмигнула. Хотя подмигивать ей было совершенно нечем.

- Это что такое? - спросил Иван. - Капкан на тираннозавра?

Сенечка почувствовал, что клиент заинтересовался, и закивал.

- И на тираннозавра, и на дракончика можно сходить. Самохватный и самокусающий капкан. Редкость, между прочим. Такую штуковину так просто не купить, никто не продаст. Западло, то есть, табу! Посмотрите, какая работа, настоящее оркское железо, ему, этому капкану, уже столько тысяч лет, а он все кусается! Бери, начальник, не пожалеешь, недорого отдам.

Иван сунул руку в сумку, извлек оттуда Древнюю Боевую Челюсть, гордость оркских воителей, тускло и грозно сверкнувшую черно-красным железом.

Челюсть плотоядно оскалилась и командирским голосом рявкнула:

- Равняйсь! Глаза на меня, гнумский помет! Я вас научу весело помирать!

- Ишь ты, ругается! - восхитился Иван. - Точь в точь, как старшина в учебке, как бишь его звали? А, вспомнил, Несоленый!

При этом его тренированной солдатское тело само собой встало по стойке "смирно", чуть было не уронив челюсть, однако, не уронило, а держало на сгибе левой руки, на манер гусарского кивера.

- Тайваньская штучка? - полюбопытствовал между тем Василий, с некоторой опаской поглядывая на грозные зубы. - А я вот еще прикольную вещицу видел, такая сумочка, а из нее...

- Заткнись, штафирка, - презрительно лязгнули железные зубы. - Смазка для сариссы!

Василий замолчал и на всякий случай отступил в сторону.

- Сколько за командира хочешь? - спросил Иван. Ему почему-то показалось совершенно необходимым не столько заполучить странный говорящий капкан, сколько отобрать его у этого мелкого урки. Словно бы боевого товарища из запоя вытащить или из плена, что, собственно, близко по сути.

- Сто! - храбро сказал Сенечка и замер в вожделении.

- На! - брезгливо бросил Иван-солдат и сунул в мокрую перепончатую лапку комок смятых купюр. - И вали отсюда, пока цел!

Железная Боевая Челюсть на некоторое время успокоилась в солдатском ранце, утешившись тем, что на ее месте находились многие маршальские жезлы.

Докучливый торговец сувенирами, однако, валить никуда не собирался. Правда, от Ивана старался держаться подальше, так, на всякий случай, но надежды распродать прочий товар не оставил и теперь переключился на Василия, как на самого молодого, а следовательно, легко поддающегося психологической обработке. В рекламных целях он извлек из сумки Серебряно-алую Целовальную Челюсть и принялся вертеть ее перед гусляром на манер куклы, надеваемой на ладонь. При этом Целовальная Челюсть невнятно шипела и норовила плюнуть горлуму в физиономию, в чем несколько раз преуспела.

- У-у, зараза! - не выдержал Сенечка, когда особо удачный плевок повис на его остроконечном ухе, - Вот продам сутенерам, они тебе живо зубы пообломают!

- Эй ты, кукольник фигов, - возмутился Васька. - Кончай дурью маяться. Что там у тебя, давай, кажи!

Целовальная Челюсть вывернулась и окинула Василия серебристым томным взглядом. Хотя, по правде говоря, неизвестно, как у нее это получилось, но факт - окинула. Пухлые губы сложились сердечком и чмокнули воздух. Васька попятился.

- Душка! - сказала челюсть хрипловатым контральто. - Оттянемся?

- Это что еще за секс по телефону? - возмутился Василий.

- Именно! - радостно нашелся Сенечка. - Это новейшая гонконгская разработка для секса по телефону. Представляете, сколько бабок она может принести предприимчивому человеку.

- Фу, - сказала Челюсть. - Урод.

- Любопытно, - заинтересовался Василий. - А что-нибудь еще она умеет?

- Рисую, пою и пляшу, - скромно отозвалась Челюсть. - Насчет первого и последнего, я, конечно, погорячилась, а вот второе - истинная правда.

- А ну спой! - потребовал Василий. - Как это ты споешь, у тебя же ни легких, ни прочего, чем поют. Даже ног нет!

- Да уж, как умею, - скромно сказала Челюсть. - Только мне бы аккомпанемент желательно, а то я не всегда в тональность попадаю, если без аккомпанемента

- Это запросто! - обрадовался Васька и перекинул электрогусли на грудь.

"Unchain my heart

Baby let me be..."

Голосом Джо Кокера заблажила Целовальная Челюсть. И, надо сказать, так здорово у них с Васькой вдвоем получилось, что братьев дрожь пробрала. Даже Сенечка забыл на время про Коку и темные свои делишки и захотел чего-то напрочь забытого. Может быть любви?

- Сколько? - трясущимися губами спросил Васька-гусляр. - Сколько ты хочешь, за это чудо, зараза ты этакая?

- Нельзя же так, - плаксиво сказал горлум. - Мы же так не договаривались. Мне теперь полдня подлость восстанавливать, и цинизм понизился прямо до "не могу", меня же такого голыми руками возьмут! Мне же растрагиваться не полагается, я же хоть и мелкий, но злодей, все-таки... Забирай даром! Пользуйся, гад!

Васька молча вытащил деньги и сунул их горлуму, который машинально зажал их в кулаке и двинулся, было прочь, позабыв и про бизнес, и про то, что с ним сделают гоблины, когда поймают. А в том, что поймают, он почему-то ни секунды не сомневался.

- А ты собственно, какого пола? - между тем, спросил Васька у Целовальной Челюсти. - С одной стороны, вроде бы, женского, а с другой...

- Я мужская часть женского пола! - гордо сказала Целовальная Челюсть. - Вообще, мужчина без частей женского пола вообще, не мужчина. Без рук, без ног и прочего. И без головы, кстати. Так, червяк ничтожный, член ползучий. Понятно?

- Понятно! - ошалело ответил Василий. - Мне как-то до сих пор не приходил в голову такой взгляд на вещи, но, надо сказать...

Что было надо сказать, так и осталось неизвестным, потому что из потрепанной спортивной сумки донесся бархатистый голос:

- Господа, а что же вы про меня-то забыли?

- Это еще что такое? - подал голос Даниил, который все это время молчал, наблюдая за братцами, так не вовремя возжаждавшими сувениров, но, не вмешиваясь из природной деликатности и любопытства. Тем более что ничего плохого не происходило, а только волшебное, а это, согласитесь, стоит того, чтобы позволить ему произойти. Хоть иногда.

- Это я, - донесся из сумки немного смущенный, но донельзя приятный голос.- И не соблаговолите ли вы избавить меня от общества этого омерзительного типа, этого позора славного гоблинского рода? Поверьте, моя благодарность будет воистину безгранична!

- Интересно, на кой она нам, эта благодарность, да еще безграничная, - пробормотал Даниил, - На одних таможенных пошлинах разоришься. А вслух сказал:

- Да жалко, что ли! Эй, ты, как тебя там?

- Сеня, - отозвался слегка восстановивший прыть горлум. - Я Сеня, и у меня кое-что осталось именно для вас.

- Ну, так давай сюда, - невежливо бросил Даниил, которому страшно не хотелось покупать кота в мешке, точнее, нечто в спортивной сумке. - Сумку можешь оставить себе.

Извлеченная из пропахшего Кокой нутра старой спортивной сумки Парадная Челюсть воссияла в старой подворотне подобно утренней звезде. Да что там звезде! Подобно целому созвездию!

- Твои глазки, как алмазки! - только и смог сказать впечатлительный Василий, а практичный Даниил довольно хмыкнул и спрятал сокровище за пазуху, предварительно завернув в чистый носовой платок - хорошо, что таковой нашелся, а то неловко бы получилось.

Ну, бывай, дружок, - ласково попрощался Даниил с горлумом, сунул ему дежурную сотню и слегка подтолкнул, чтобы нацелить в нужном направлении. - Остерегайся дурной компании, и все будет в порядке!

Горлум почесал ушибленное место и потрусил по улочке в сторону бара "Голубой Павиан", где намеревался провести остаток дня в грусти и печали. На том месте, где у порядочных существ расположена душа, у него было погано. Словно некий нахальный гнум в кошелек помочился.

- В общем, так, - сказал Даниил, когда братья уселись в портовом кабачке и собрались перевести дух и выпить по кружечке пивка. - По-моему, нам пора домой. Что-то этот рай мне начинает понемногу надоедать. Сувенирчиками мы запаслись, так что делать нам здесь решительно нечего. Да и жены мои нас, небось, уже обыскались. Слышите, к обеду звонят!

И в самом деле. Со стороны города доносились недвусмысленные звуки боевых тамтамов и литавр Черных Карачунов.

- А как мы отсюда выберемся? - резонно спросил Василий.

- Хорошо бы еще знать, куда мы попали, - тоже резонно, хотя и с некоторым опозданием заметил Иван.

- Чего тут гадать, в прихожую Междуземья, ясное дело! Вестибюль мира, так сказать, - объяснил Василий. Ему, как человеку творческому это было совершенно понятно.

- Неважно куда мы попали и как, важно, как отсюда унести ноги и остальные части тела. Желательно в полном комплекте, - сказал Даниил. - Но вообще-то, я чувствую, что нынче день такой, что что-нибудь, да подвернется. В воздухе этакое что-то разлито... - Даниил пошевелил пальцами и дополнил:

- Особенное! В общем, сейчас нам повезет или поплывет, а может быть, даже полетит.

- Точно, прямо-таки, разлюли вы мои разлюли, - подтвердил Васка-гусляр.

- Как же! - скептически буркнул Иван и принялся смотреть на зеленовато-синюю океанскую даль, волшебно вздыхающую за пальмами.

Говорят, вдаль смотреть весьма полезно, и это - истинная правда, потому что скоро на горизонте появилась нестерпимо сверкающая белая точка, которая все росла и росла, пока не превратилась в самолет-амфибию Бе-220, совершивший лебединую посадку неподалеку от берега. Летающая лодка взревела моторами, гоня перед собой волну, двинулась к пляжу и выползла на него, явив взглядам ошеломленных путешественников черное разлапистое шасси. Наконец Бешка утвердилась на белоснежном коралловом песке, дверца пилотской кабины распахнулась, и оттуда вывалились Мальчиш. с Безяйчиком, одетые в шорты и татуировки. Ну и, естественно, в шлемофоны с темными очками.

Братаны крутили головами, привыкая к местному тропическому великолепию, а может быть, высматривая что-то. Или кого-то.

- Похоже, это за нами, - сказал Иван. - Пошли, парни, нечего рассиживаться.

Братцы продрались через заросли каких-то пахучих растений и, отряхивая с себя пыльцу, увязая в мелком горячем песке, зашагали по пляжу к самолету.

- Привет, - сказали Мальчиш с Безяйчиком. - как погуляли?

- Да ничего себе, - отозвались братья. - А вас сюда, каким ветром? И где это вы такой клёвый лайнер раздобыли?

- Нравится? - гордо спросил Мальчиш. - Нам тоже. Единственный экземпляр, уникальный, между прочим. Лебединая песня российского авиапрома. Прикупили по-случаю, тем более, что керосин у нас свой, сам понимаешь. Вот, обкатку делаем, а заодно и за вами залетели. Я же говорил, что все будет ништяк!

- Хэллоу! - радостно заорал кто-то, вываливаясь из моторного кожуха, и на пляже возник Бугивуг во всей своей чумазой гремлинской красе. - Здорово здесь, прямо Гавайи, только лучше!

- А на хозяйстве кто остался? - начал было Даниил, но гремлин только лапой махнул. Дескать, хозяйство хозяйством, а возможность полетать на таком самолете, упускать никак нельзя.

В это время грохот боевых литавр и тамтамов выплеснулся на пляж, словно противоестественное цунами, налетевшее со стороны суши. Вопящая и размахивающая копьеметалками толпа Черных Карачунов, одетых в боевые хулимы захлестнула пляж, подобно полчищу тараканов-гастарбайтеров, получивших халявное гражданство в метрополии.

- Кажется, вам пора, да и нам тоже, - озабоченно сказал Мальчиш, оценив сложившуюся ситуацию, и шустро полез в кабину. - Бугивуг, заводи!

Гремлин кивнул и нырнул в ближайшую турбину.

Компания дружно, но без паники погрузилась в самолет, турбины взвыли, амфибия задним ходом тяжело и неуклюже сползла в океан, развернулась и пошла на взлет, зачерпнув пожарным отсеком дюжину русалок легкого поведения, задремавший в полосе прибоя после трудовой ночи.

- Домой, - одновременно выдохнули братья и братва, - Ну их, эти чудеса, хватит! Картошки с огурцами хочется.

Хотя, по правде говоря, нельзя сказать чудесам "Ну вас!", это не только невежливо, но и неосмотрительно. Если кому-то так уж надоели чудеса, то пусть пошарит в карманах, выметет сусеки и выбросит за порог все, что ему кажется мусором. Но и тогда этот несчастный не застрахован от всяких штучек-дрючек. Разве что, душу выкинет за порог, тогда уж конечно - да, тогда никаких чудес. Но ведь скучно же, а братцы?

Конец второй части

Средисловие

Что такое "Средисловие" и зачем оно нужно? Если "Предисловие" и "Послесловие" вполне законные части канонического литературного произведения, то почему бы, не быть и "Средисловию"? Тем более что данный, с позволения сказать, опус, ни в коем случае не претендует на роль канонического литературного произведения, потому что в нем "все не так". Герои возникают невесть откуда, то со свалок каких-нибудь выскакивают, а то и вовсе из мирового эфира. И если некоторые соблюдают хоть какие-то приличия, то другие появляются совершенно сами по себе, как, например, неизвестный поэт Санёк, или тот же старик Вынько-Засунько. Вот и ищи им место, сочиняй, какую ни есть сюжетную линию. А Мальчиш с Безяйчиком? Вылезли из своей керосиновой лавки, и теперь без них, ясное дело, не обойдешься. На то и братки, чего уж тут говорить!

С другой стороны, жизнь сама по себе состоит из переплетения незаконченных историй, и в этом ее особая прелесть. Разве не замечательно, что провинциальный городок Растюпинск поддерживает тесные деловые контакты со сказочным Междуземьем? А шаманка, проживающая в Москве, разве это не реальный образ? Да, если хотите, наличие шаманки в столице факт более значительный, чем тусовочные похождения какого-нибудь занюханного телеведущего, только и умеющего, что морочить голову обывателям. У колдовства, знаете ли, здоровое начало, чего не скажешь о средствах массовой информации. Я бы сказал, что шаманство, ведовство и истинное кащейство имеют крепкие народные корни, а посему - непреходящи, в отличие от всяких модных штучек.

Впрочем, автор, наконец-то отправил главных героев в Россию, где и совершатся последние события этого повествования. При этом, автор, как заботливый папаша, считающий, что все дочери должны быть пристроены, более или менее удачно распорядился и с второстепенными персонажами. Поэта пристроил в оракулы, где ему самое и место, мелкого политика Парфена определил в идолы, а старому склочнику презентовал танк. Правда, немного грустно, что прекрасная незнакомка на "Бентли" укатила неведомо куда, да с сотрудниками НИИ тоже не все ясно, ну да ладно. Незнакомка сама собой отыщется в третьей части и примет самое непосредственное участие в происходящих событиях. Может быть, даже, дело кончится свадьбой, хотя автор не сторонник крайних мер. У нас все-таки не ужастик, а так, легкая пантагрюэлька.

Кстати. Чтобы читателю было понятно что к чему, поясняю:

Средиземье и Междуземье - это совсем не одно и то же. Остров в океане - нечто вроде тамбура-переходника между нашим миром и Междуземьем. Таких тамбуров существует несколько, кроме того, в Междуземье можно попасть через многочисленные прорехи в порядком-таки износившихся стенках пространственно-временного континуума, имейте это на всякий случай в виду, и если очутитесь однажды среди каких-нибудь странных существ, не говорите потом, что вас не предупреждали. Хотя и в этом случае не торопитесь с выводами. Можеть быть вас просто замели в милицию.

В общем, "Средисловие" это нечто вроде небольшой передышки посередине пути, возможности расслабиться и выпить рюмку-другую в придорожном кафе, пока водитель курит. И позади дорога, и впереди дорога, а посредине - маленький пятачок уюта и покоя. Вот как автор себе это представляет.

Вот, пожалуй, и все Средисловие.