Увековеченный гений: наука о переносе сознания

В романе «Терра Ностра» (Terra Nostra) Карлос Фуэнтес пишет: «Невероятно то первое животное, которому приснилось другое животное». Интересная идея, не правда ли? Это первая ступенька лестницы, которую ученые называют «теорией разума», подразумевая нашу способность воспринимать свои и чужие психические состояния – убеждения, намерения, желания. Вне всяких сомнений, это необыкновенная способность.

А теперь перенесем внимание на противоположный край спектра, на самую верхнюю ступеньку лестницы теории разума – на способность передавать свое сознание другим. Речь идет о переднем крае научных исследований, посвященных так называемому переносу сознания – феномену, который пока еще только начали изучать. В предыдущей главе мы говорили о том, как высокие технологии помогают справиться с увечьями. В этой главе речь пойдет об использовании высоких технологий для победы над самой смертью. Куда нас это приведет? Туда, где мы еще не бывали. Декарт говорил: «Я мыслю, следовательно существую». Но что происходит, когда кто-то думает за вас? В самом деле, кто же тогда вы?

1

Говорят, что мудрость накапливается, что она не подвержена коррозии, которая под тиканье часов истончает наши кости и волосы. Говорят, что это единственное наше настоящее сокровище, то, что, передаваясь из поколения в поколение, оберегает нас от темного будущего. Частью этого богатства являются мысли великих греческих философов, записанные их прилежными учениками, рисунки Леонардо да Винчи, сочинения Гертруды Стайн, «Беседы у камина» словоохотливого Франклина Делано Рузвельта, видеотур по Вселенной Стивена Хокинга и, разумеется, видеорепортаж о последних днях Тимоти Лири на бренной земле.

Однако самих этих людей с нами нет, как нет и их сознания, что, по мнению многих, является большой потерей. Но существует вероятность, что вскоре ситуация может измениться.

Такую надежду внушает нам идея доктора Питера Кохрана, технического директора компании British Telecommunications. Речь идет о микрочипе, условно называемом «ловцом душ» – как если бы душу можно было поймать, как рыбу. Он вживляется в человеческий мозг на всю жизнь, и на него, собственно, вся эта жизнь и записывается.

Возможность создания такого чипа представляется разве что делом далекого будущего, но первый этап – вживление чипа в тело – выглядит вполне осуществимым и многообещающим. Еще в конце 1990-х годов ученые из Стэнфордского университета нашли способ расщеплять нервы, а затем снова сращивать их, используя чип. В одной из больниц штата Джорджия в мозг полностью парализованного пациента вживили электроды, позволявшие транслировать мысли в движения курсора. Тогда же мы узнали, что, в отличие от других тканей, имеющих склонность отторгать чужеродные имплантанты, нервная система более «гостеприимна», а это значит, что внедрение в мозг металлического чипа можно сравнить скорее с перемонтажом проводов в выключателе, нежели с переизобретением колеса.

Технически этот первый этап называют нейрокомпьютерным интерфейсом. Сегодня в данной сфере работают сотни исследователей, так что вышеупомянутые усилия были лишь первыми каплями достаточно большого океана. Многие из этих исследователей разделяют идеи Кохрана. Например, Теодор Бергер, занимающийся нейроинженерией в Университете Южной Калифорнии, в настоящее время работает над созданием искусственного гиппокампа – одной из главных нейронных структур, вовлеченных в процесс переноса сознания. Созданное Бергером устройство регистрирует электрическую активность, которая возникает в процессе кодирования информации, поступающей в кратковременную память (например, когда мы учимся играть гаммы), и транслирует ее в цифровые сигналы. Эти сигналы посылаются в компьютер, там снова трансформируются, после чего снова поступают в мозг, где сохраняются уже в долговременной памяти. Хотя работа над данными устройствами еще далека от завершения, Бергер провел успешные испытания на обезьянах и крысах и теперь работает с людьми.

Кохрану еще только предстоит изобрести механическую основу для «ловца душ», но основываться она будет на уже существующих наработках. Используя вариации уже существующих технологий (таких как кремниевая сетчатка, искусственная ушная улитка, искусственный язык), ученые успешно задокументировали активность всех пяти органов чувств. Все чувственные переживания вызывают в мозге химические реакции, которые интерпретируются нами как эмоции. Таким образом, следующая цель Кохрана, которую он рассчитывает реализовать в ближайшие пять лет, – это создание нейрохимических микродатчиков, способных измерять, отслеживать и регистрировать подобные реакции, фактически создавая архив того, что человек ощущает на протяжении всей своей жизни.

И архив этот получится немаленький.

За 70 лет жизни человека его мозг обрабатывает около 50 терабайтов памяти, что в смысле количества информации эквивалентно миллионам книг. По мнению Кохрана, лет через десять мощность компьютеров вырастет настолько, что они будут способны собрать миллионы битов зарегистрированных ощущений и переживаний в своего рода оттиск индивидуального жизненного опыта. Представьте, к примеру, чип, на котором фиксируется все, что человек когда-либо ел – на протяжении всей своей жизни, включая мелкие перекусы, – а также те химические реакции, которые эта пища вызывала в организме. Если иметь достаточно мощный компьютер, способный синтезировать все перечисленные данные, то можно составить неплохое впечатление о вкусовых пристрастиях человека. Теперь умножьте это на все прочие чувственные переживания – и вы получите машину, способную снова и снова воспроизводить весь жизненный опыт человека. Пусть это не совсем бессмертие, но определенно то, что сейчас принято называть «промежуточным решением».

2

Первым это самое промежуточное решение предложил биогеронтолог из Вашингтонского университета Джордж Мартин в статье, опубликованной в 1971 году в журнале Perspectives in Biology and Medicine и озаглавленной «Краткое предложение насчет бессмертия: Промежуточное решение». По крайней мере, это был первый случай озвучивания подобной идеи в научных кругах.

Если же отвлечься от мира строгой науки, то идея сохранения своего «я» в кремнии, на компьютерном чипе, – то, что технически именуют переносом, или загрузкой, сознания, – уходит корнями в несколько более отдаленное прошлое. Первый раз она высказывается, хоть и приглушенно, в рассказе Фредерика Пола «Туннель под миром», опубликованном в 1955 году. Более громко она прозвучала уже в следующем году в романе Артура Кларка «Город и звезды» и в рассказе Айзека Азимова «Последний вопрос». В философском романе «Такова действительность» (This is Reality) Бертила Мартенсона, опубликованном в 1968 году, эта идея приобретает несколько более мрачное звучание: перенос сознания людей в компьютер как средство борьбы с перенаселением. Такое прочтение идеи стало мощным толчком к ее популяризации; концепция переноса сознания превратилась в вездесущий мем. Крупные произведения научной фантастики, под разными углами обыгрывающие эту идею, рождаются из года в год. «Аватар» Джеймса Кэмерона и «Начало» Кристофера Нолана являются лишь двумя наиболее яркими примерами последних лет.

Одновременно с научно-фантастическими трактовками данной концепции развивались и трактовки «научно-фактические». Недавно к процессу подключились несколько новых игроков. Например, в мае 2005 года компания IBM и Швейцарский федеральный технологический институт в Лозанне анонсировали проект Blue Brain, цель которого – создать компьютерную модель колонки неокортекса млекопитающих на молекулярном уровне. Несколько лет спустя, в июле 2009 года, в игру вступили национальные институты здравоохранения США с проектом создания человеческого коннектома, то есть построения карты синаптических связей между нейронами мозга, – а это большой шаг к осуществлению переноса сознания, поскольку ученые ныне полагают, что запоминаемые переживания кодируются на синаптическом уровне и картографирование этих связей необходимо для долговременного сохранения информации. Добавим к этому усилия компании Google, направленные на создание настоящего искусственного интеллекта, то есть мыслящих компьютеров, а также всеобъемлющей и окончательной поисковой системы, если таковая вообще возможна.

Вопрос о том, когда вся эта работа будет завершена, остается открытым. Питер Кохран (который придерживается более ограниченного подхода к решению проблемы, полагая, что фиксации чувственного опыта и результирующих нейрохимических процессов вполне достаточно для воссоздания памяти) полагает, что «ловец душ» будет готов к эксплуатации к 2025 году. В книге «Сингулярность уже близка» (The Singularity is Near) Рэй Курцвейл (писатель-футурист, изобретатель и главный инженер компании Google, которому и поручено создание мыслящего компьютера) почти соглашается с этим прогнозом, полагая, что годом, когда человек и компьютер воистину сольются в одно целое, станет 2029-й.

Одним эти предсказания кажутся чересчур оптимистичными. Другие ведут долгие и жаркие споры об истинной природе сознания и нашей способности загрузить его в компьютер. Еще более жаркие споры вызывает вопрос, отражает ли «я», запечатленное в кремнии, нашу истинную сущность или только какую-то ее уменьшенную, упрощенную версию. Те и другие в чем-то правы, многие их аргументы справедливы. Однако стоит отметить, что, согласно закону Мура, мощность компьютеров удваивается каждые 12 месяцев. Именно поэтому сотовый телефон, умещающийся в кармане, в миллион раз мощнее и в тысячу раз дешевле по сравнению с суперкомпьютерами 1970-х. Тем временем биотехнологии, то есть та область знаний, которая наиболее тесно соприкасается с концепцией переноса сознания, развивается со скоростью, впятеро превышающей темпы, установленные законом Мура. Если иметь это в виду, то отнюдь не кажется совершенно неосновательным предположение, что сегодня есть люди, которые проживут достаточно долго, чтобы дождаться, когда их «я» будет сохранено на кремниевом чипе – сохранено навеки, обеспечив таким образом бессмертие.

3

Никому точно не известно, когда у человека впервые возникло чувство самоосознания (или сознание), однако мы знаем, что, когда оно появилось, осознание людьми своей смертности было где-то неподалеку. Разумеется, не стихают споры относительно того, осознают ли животные свою смертность и понимают ли они, скажем так, долгосрочные последствия этого обстоятельства (существует все больше указаний на то, что это действительно так), но в отношении человека этот вопрос не обсуждается. Мы приходим в этот мир, имея определенный «срок годности» и обладая осознанием данного факта.

Это ужасное осознание того, что наша жизнь рано или поздно закончится, называют «человеческим состоянием». И это то еще состояние. В 1974 году психолог Эрнест Беккер получил Пулитцеровскую премию за свою книгу «Отрицание смерти», где он утверждал, что все понимаемое под культурой, цивилизацией (от городов, которые мы строим, до религий, в которые верим) – изощренный механизм психологической защиты от этого осознания. И очень многие ученые соглашаются с утверждением Беккера. На сегодняшний день страх смерти считается одним из самых сильных факторов, мотивирующих наши действия.

Что же произойдет, если устранить этот фактор?

Задумайтесь над тем, как часто в наших культурных традициях страх перед тем, что будет «потом», используется для того, чтобы влиять на наше поведение здесь и сейчас. Имеется в виду Судный день и все такое. Но что будет, если перспектива наступления Судного дня отодвинется в неопределенно далекое будущее? Что станет с нашей моралью, когда мы достигнем бессмертия?

Возможно, ничего особенного. В конце концов, для тех, кто свято придерживается иудео-христианской традиции и верит в то, что в нашем смертном теле имеется бессмертное ядро – душа, проблема и так уже решена. Она также решена и для тех, кто придерживается восточного взгляда на этот вопрос: что мы и так уже бессмертны и нам нужно лишь вспомнить данный факт. Однако всем остальным, помимо самых рьяных верующих, хочется, чтобы обещание бессмертия опиралось на более солидный фундамент, нежели вера. На что-то осязаемое, материальное, поддающееся проверке. На что-нибудь вроде кремниевого чипа.

И кремниевый чип тут как тут.

И все-таки, что будет тогда? Этого никто точно не знает. Но зато мы точно знаем, что при таких темпах развития биотехнологий мы это скоро узнаем.

4

Бессмертие – одно дело, а еще есть проигрывание записанной информации. Видите ли, идея Кохрана заключается не просто в том, чтобы записать на чип целую жизнь. Он хочет также, чтобы эта жизнь была доступна другим людям. Главная цель «ловца душ» – педагогическая, образовательная. И образование это не похоже ни какое другое.

Возьмем, к примеру, недавно почившего Ричарда Фейнмана – великого физика, считающегося одним из светлейших умов. Если верить биографам, гениальность Фейнмана не была линейной и упорядоченной; она была, скорее, радикальной и интуитивной. В его мозге из суммирования А и В вытекало не С, а сразу Z. Каким образом мозг Фейнмана выполнял такие скачки, неизвестно. Но если бы физик был подключен к «ловцу душ», который регистрировал бы всю его жизнь, а затем «ловца душ» подключили бы к какого-то рода проигрывающему устройству, то интуитивное уравнение А + В = Z можно было бы не только понять, но и пережить, – а значит, чему-то научиться.

Разумеется, это должно быть достаточно мощное проигрывающее устройство – нечто вроде систем виртуальной реальности, которые ныне заполоняют рынок. Кохран представляет себе что-то вроде Oculus Rift будущего, имея в виду не нынешнюю систему виртуальной реальности производства компании VR, которая недавно была куплена компанией Facebook за миллиард долларов, а такую, которая возникнет, когда на развитие этой технологии будет потрачен еще миллиард. Главное, что картину довершает наличие воспроизводящего устройства. Имея надежный нейрокомпьютерный интерфейс, чип, на который можно записывать чувственные переживания, и чертовски могущественное воспроизводящее устройство, вся система складывается воедино. И тогда впервые в истории живой человек сможет заново пережить жизнь другого, уже умершего человека.

Неудивительно, что Кохран придерживается гуманитарного взгляда на эту деятельность. Он думает о сохранении мудрости веков, о возможности продолжать общаться с будущими Эйнштейнами, Сафо и Бетховенами после их смерти. Но он также сознает и риски. «Я уверен, что проблемы будут, – говорит он. – Может получиться так, что я окажусь в шкуре человека, который изобрел телевидение. Когда его спросили, в чем изначально он видел смысл телевидения, он ответил, что в образовании. А теперь с телевизионных экранов на нас льется всякая дрянь».

Как же выделить потенциальных Эдисонов из череды простых паяльщиков и лудильщиков? Чьи жизни запечатлевать для будущих поколений? Всех и каждого? И если отложить большие моральные вопросы, то как быть с более прозаическими рисками? Брат заглядывает в жизнь сестры и выясняет, что она была воровкой; жена обнаруживает измену мужа. У каждого есть секреты, которые нам хотелось бы утаить от других. Не зря все-таки эти технологии называют подрывными. У нашего желания проникнуть в душу другого человека может быть и темная сторона. Иногда то, что призвано сближать, еще больше разъединяет. Иногда просто невозможно предугадать все возможные последствия.