Глава 19

Напрягаясь что есть мочи, я пыталась победить остатки нездорового сна и выпустить из пальцев искры в стриженую тетку, нависшую надо мной с каким-то приспособлением с иглой на конце. Несмотря на действие гадости, которую мне вкололи, это мне все-таки удалось. Пусть и не сильно, но я подпалила ее зеленые штаны и даже кожу, судя по запаху. Доктор Грац подскочила и метнула на меня злобный взгляд.

– Потише, детка. В твоих интересах вести себя прилично.

«Ага, прилично?! Сейчас! Я еще не то могу! Погоди, сволочь жреческая! Я тебе остатки волос на башке спалю и скальп поджарю», – гневно промычала я ответ, пытаясь глазами передать все, что о ней думаю. Но доктор была не дурой. Чуть скривившись, она похлопала ладонями по местам ожогов и встала так, чтобы искры с моих пальцев никак не могли попасть на нее. Черт-черт-черт!

– Паул, помогите мне, – обернулась она к хищноносому жрецу.

– Думал, вы и не попросите.

Он приблизился, предусмотрительно обойдя меня с безопасной стороны, и нажал что-то под столом. Раздался тихий жужжащий звук, и блестящие колпаки вылезли на железных ручках из-под поверхности стола, на котором я лежала. Они надвигались на мои кисти, и как ни старалась я растопырить пальцы, чтобы помешать этим штукам, ничего не вышло – те, словно перчатки, скрыли мои ладони. Теперь я могла пускать сколько угодно искр и разрядов, компании в светлых костюмах они были нипочем.

Тетка воткнула иглу в кожу на сгибе моего локтя и зачем-то наполнила полную емкость моей кровью. Я думала, что сейчас засну, но нет. Доктор придавила место прокола чем-то отвратительно пахнущим и передала трубочку с кровью молодому помощнику.

– Олег, полный анализ, – приказала она и произнесла еще кучу мудреных слов типа: «генамутации», «дэнка-тест» и прочую ерунду.

Доктор Грац наклонилась ниже и, глядя мне в глаза, сказала угрожающе:

– Не дергайся, а то взорвешься.

Она ткнула пальцем в перчатке в прозрачный экран, и, к моему ужасу, стол, на котором я лежала, сам поехал куда-то назад. Над головой проплыл гладкий пластик. Стол продолжал двигаться, погружая меня в темную нору. Вскоре люк захлопнулся за моими ногами, и я оказалась в узкой камере. Стало нечем дышать.

Они замуровали меня? Зачем?! Я в отчаянии крутила головой по сторонам, убеждаясь, что ни выхода, ни оконца в этой гробине не было. Металлический обруч сдавил голову. Тонкие щупальца проникли в мои волосы и прилепились, как гусеницы к коже головы. Я забилась, закричала изо всех сил, теряя рассудок.

Откуда-то издалека послышался голос доктора:

– Я же сказала, не дергайся!

Кто-то из мужчин рядом пробормотал:

– Может, надо с ней помягче? Объяснить, успокоить?

– Нет, – резко одернула тетка, – мне нужен высокий уровень стресса.

Сонное состояние пропало куда-то, сердце мое билось, как безумное, отдаваясь беспорядочным стуком в висках. Слезы потекли по щекам. Я приготовилась к смерти. Но ничего не происходило. Щупальца не протыкали мне череп, стенки и крышка камеры оставались на месте. Хотя нет-нет, да казалось, будто они съедутся и раздавят меня. В груди зажглось пламя, однако вы-рваться ему было некуда. Я оставила попытки высвободиться из ремней и закрыла глаза. Внезапно сквозь ужас и панику до меня дошло: эта женщина хочет, чтобы я боялась. А отец всегда говорил: «Не делай того, что ожидает от тебя враг».

Духи, дайте мне сил справиться со страхом! Но как?! Как же?!

Вспомнилась моя первая охота на дикобарса в скалах. Отец вывихнул лодыжку, и я вызвалась заменить его в группе. Бывалые охотники скривились, но взяли меня с собой, ведь я хорошо стреляла из лука и заверяла всех, что готова. Однако когда зверь с переливчатой черно-голубой шерстью спрыгнул со скального уступа на идущего впереди меня Савела, я растерялась. Дикобарс с утробным рыком вонзил клыки в загривок мужчины, тот ничего не успел сделать. Кровь прыснула фонтаном. Савел кричал и пытался извернуться, но под мощными лапами быстро затих. Я же, обезумев от ужаса, приникла к соседнему камню, понимая, что дикобарс сейчас догрызет уже не стонущего Савела и возьмется за меня. В висках пульсировало так же, как сейчас. Буквально за мгновение в голове пронеслись слова отца: «Спокойствие приносит дыхание. Почувствуй, как ты дышишь, и вернешь самообладание». Отец говорил всего лишь о стрельбе из лука. Но это помогло – я прислушалась к себе, уняла дрожь, а потом, закусив губу, натянула тетиву и выпустила одну за другой три отравленные стрелы. Хищник рухнул на кровавые останки охотника.

Теперь надо поступить так же! Я сосредоточилась на дыхании. Почувствовала, как воздух проникает в ноздри, через горло льется в грудь и затем выходит обратно, чуть более сгущенный, потеплевший. Заставила себя думать только о нем – о воздухе, который втекал и вытекал из меня. Выяснилось, что его хватало, и я не задохнусь в этом тесном мраке.

Я продолжала считать вдохи и выдохи, и скоро перестала дрожать. Казалось, будто бы я наблюдаю себя со стороны, и это помогло еще больше.

Что-то щелкнуло над головой, до меня донесся удивленный голос Паула:

– Мозговая активность нормализуется. Она успокаивается.

– Ффак! – выругалась доктор Грац.

«Да!» – хотелось победно выкрикнуть мне, но я помнила, что надо быть спокойной – спокойной, чтобы жрецы катились к бесам.

– Ладно, пока и так сойдет, а потом… – сказала ученая тетка, но не договорила, воскликнув совсем другим тоном: – Чтоб меня! Вы посмотрите, Паул, Олег, только посмотрите!

– Что там? – спросил кто-то из них.

– Органы, которых нет у человека, и чтоб мне год аутворки не получать, они чертовски напоминают… Ну, Паул?.. Как, по-вашему, что это?

– Ничего не приходит в голову.

– Эх вы, а еще верховный служитель культа, – хмыкнула доктор Грац. – А вы, Олег? Вы же у нас свеженький. Недавно со скамьи академии. Надеюсь, не все мозги в этой дыре прокоптили?

– Простите, доктор Грац, даже не догадываюсь.

– Мда, коллеги! У меня бы вы не сдали ни одной сессии. Видимо, высокий радиационный фон приводит к деградации, – скептически, но все же с довольными нотками в голосе заявила доктор. – Господа «жрецы», это же электрические органы. Как у ската. Или у рыб, того же угря. Смотрите, они парные. Сейчас активируем и посмотрим, как работают.

«Что она собирается акти…» – я не успела додумать мысль, как холодная тяжелая пластина резко опустилась откуда-то сверху и принялась давить мне на грудь. Крик вырвался сам. С испугом и паникой, что меня раздавит в лепешку, в груди разгорелся огонь и потек жгучими потоками в руки. Покалывая, начал просачиваться сквозь кожу. Пространство рядом со мной засветилось голубым. Толстая металлическая пластина продолжала давить на грудную клетку…

– Вау! – выкрикнула женщина. – Что теперь скажете?!

– Изумительно! Потрясающе.

Щелчок, и проклятый пресс начал медленно подниматься. Но страх так быстро не отпустил меня, в полусознательном состоянии я услышала:

– То есть вы хотите сказать, что наш объект – мутант?!

– Да! Тысячу раз да! Удар молнии, видимо, запустил дремлющие органы. Хотя с этим предстоит разобраться, как, что и почему…

– Но отчего произошла мутация с рыбами, причем такого редкого вида, если она родилась в засушливом районе, где нет ни рыб, ни рек толком? – спросил молодой.

Вместо ответа доктор Грац пробормотала:

– Да так, забытый проект. Любопытно, есть ли у нее зачатки жабр?..

А я подумала, что лучше бы меня убили. Лучше б мне не выжить в той охоте на дикобарса. Лучше б никогда не рождаться. Я – мутант… Я – мутант!

Эдэр неслышно продвигался по коридору, не показывая спутникам охватившее его изумление. Все вокруг ошеломляло: сверкающий новизной материал, похожий на пластик и металл одновременно, белый свет ламп, вытянутых тонкими трубками под идеально ровным потолком, будто бы живые черные глазки по углам, решетка у самого входа, над которой парили овальные доски, разложенные, словно обувь в прихожей. То и дело хотелось разразиться громогласным «черт побери», однако новый командо был вынужден сохранять внешнюю невозмутимость. На взволнованные взгляды стражников отвечал спокойным кивком: мол, ничего особенного, видали и хуже. Хотя на самом деле, не видали. И это было интересно! К гневу Эдэра подмешивалось неудержимое любопытство исследователя, ступившего на новую землю. По сути, так оно и было. Может, и прошли глоссы от знакомой предозерной рощи какой-нибудь километр, причем, судя по уклону, углубляясь под землю, но, казалось, что группа перенеслась в иной мир – настолько маловероятным было место, куда они попали. Ни руин, ни обломков, ни старья, даже пылинок не разглядеть: все до странности новое и чистое.

Тим застыл у встроенного в стену экрана, где двигались по мини-лабиринтам красно-желтые точки.

– Похоже на карту, – тихо заметил Эдэр.

– Это и есть карта! – с возбужденным видом догадался мутант, запуская щупальца в короткие волосы: – Обалдеть же! Глянь, это коридоры и помещения. А красные точки… Гм, думаю, – это люди, которые передвигаются по ним. И если так, то жрецов гораздо больше, чем вы говорили. К примеру, вот, – показал Тим и окинул взглядом собравшихся рядом воинов, – это мы. Потому что вон та самая арка за длинным ходом, а там, – он мотнул головой в сторону нескольких запертых дверей, – комнаты, куда мы не попали. Видите, в них нет никаких красных точек? А нас шестеро, как и этих пятен, – Тим провел пальцем по четырем мерцающим огонькам на экране, и над каждым поочередно высветился пятизначный код. Но над двумя точками, стоящими у самой стены, код не появился.

Стражники разинули рты в который раз. Эдэр приглушенно произнес:

– Чипы. У вас всех вшиты чипы слежения вот здесь, – он указал кончиком меча себе на загривок. – Свой я вырезал. У Тимура никогда не было. Значит, это точно мы.

– И это плохо, – помрачнел Тим. – Если таких экранов много, отследить лишних людей жрецам не составит труда.

– Зато ясно, куда идти, – сказал Эдэр.

– И куда же? – не понял Шарон.

– Прямо по коридору и направо, в центральный отсек, – пояснил гигант, – здесь скопились четверо, и явно чем-то заняты, потому что стоят возле одного места. Пятый направляется к ним. А вот здесь, за углом, нюхом чую, не просто тусят чуваки. Это охрана. Я бы сам там поставил, – Эдэр едва коснулся концом меча пары алеющих точек на плоском, похожем на гибкое стекло экране, и по нему поползли паутиной трещины. Эдэр усмехнулся шепотом: – У жрецов все красиво, но хлипко. Оружие к бою. Хэйдо!

Судя по живой карте до поворота оставалось со-всем немного. Неизвестно, какими средствами защиты обладали ушлые жрецы, поэтому стоило поторопиться и напасть неожиданно. Если те, конечно, не отследили их уже по живой карте.

Каждый из воинов был не новичком и понял без разъяснений. Все направились к повороту настолько бесшумно, что со стороны могло показаться, будто дюжие стражники плывут над поблескивающим, как вода, серым полом. Позади них Тим шагал раскорякой, неуклюже удерживая копье и меч навесу и явно боясь грохнуть ими в самый неподходящий момент.

Эдэр коснулся плеча друга и одними губами приказал:

– Жди здесь.

Тим с радостью кивнул.

У самого поворота Эдэр поднял руку. Стражники замерли, глядя, как тот отсчитывает пальцами: три, два, один. Эдэр метнулся первым за угол, отделанный прозрачным в разводах пластиком, и оказался нос к носу с крупным мужчиной в комбинезоне. Тот не ожидал нападения. Можно было догадаться, что за мгновение до этого смотрел он не на экран в стене, указывающий на перемещения непрошеных гостей, а на застывший в воздухе кубик с цветными изображениями. Эдэр, не раздумывая, вонзил меч незнакомцу в сердце, и глядя, как тухнет жизнь в удивленных глазах, выдернул обагренный клинок. Здоровяк упал в кресло.

Неприятный треск заставил Эдэра обернуться: Шарон стоял рядом с перекошенным лицом. В груди его зияла дыра, краснея аккуратно обрезанными краями плоти. Второй жрец, рослый и рыжий, как ядовитый гриб, держал перед собой неизвестное оружие. Грэг молниеносно сбил его с ног. В пару секунд прикончил противника, но тот успел выстрелить, оставив черную дыру в потолке. Едкая жженая вонь заклубилась над головами. Выдернув из рук мертвеца оружие, Эдэр набросил на плечо ремень и позвал на ходу:

– Тим, за нами!

Мутант показался из-за угла и, не успев разогнаться, наткнулся на лысого жреца, выскочившего из двери напротив. Встревоженный хлопком выстрела и шумом возни, тот схватился за массивный амулет на груди, но предпринять ничего не успел. Копье Никола раскроило поблескивающую потом лысину так, что Тим вздрогнул и закрыл ладонью рот, сдерживая тошноту.

– Не зевай, – покровительственно рявкнул Никол и подтолкнул Тима вперед.

Оттащив Шарона к стене, мрачный Сём закрыл тому глаза и побежал вслед за Эдэром и остальными к центральному отсеку. Они быстро настигли того пятого, что краснеющей точкой продвигался по живой карте – на деле им оказался низенький паренек в висящем, будто с чужого плеча комбинезоне из непонятной ткани. Он шел, ссутулившись, с белыми затычками в ушах и явно не подозревал о надвигающейся сзади опасности. Никол замахнулся было копьем, но Эдэр опустил его древко в пол и отрицательно качнул головой. Затем настиг в два прыжка парня и резко развернул к себе. Закричать тому не удалось, громадная ладонь накрыла не только его рот, но и поллица в придачу. «Совсем желторотый», – подумал Эдэр и шикнул, вырывая белую кнопку из уха. Оттуда послышались бахающие звуки барабанов и дурные завывания, но гиганту недосуг было разбираться с этим. Он спросил:

– Главный жрец Паул здесь?

«Желторотый» закивал активно, расширенными глазами глядя на воинов, словно на страшных чудищ из леса. В принципе они так и выглядели на его фоне – все в крови и поте, дикие, опасные – совсем не из того теста, что этот белокожий, нежный, как девчонка, ни разу не бравший в руки меча хиляк. Своей худобой и малым ростом он напомнил гиганту Тоху, и потому Эдэр решил не убивать его, только рыкнул в ухо:

– Где?

Желторотый махнул рукой на дверь предполагаемого центрального отсека.

Эдэр выдернул из кармана смятую картинку с девушкой, похожей на чумашку, и сунул под нос парню:

– Ее видел?

Пацан опешил, но быстро спохватился и принялся кивать так быстро, словно его птенцовая шейка держалась на одном позвонке.

– Где?! – угрожающе повторил Эдэр.

Желторотый показал на ту же дверь. Гигант подхватил его, как игрушку, сдавил между бицепсом и грудью голову заложника.

– М-м-меня з-з-зовут Иван, отпустите м-меня, – успел пробормотать юный жрец.

– Да, и меч тебе, – ухмыльнулся Эдэр; глаза у пацана восторженно вспыхнули и тут же погасли, когда гигант добавил: – промеж глаз.

Жречонок приглушенно охнул и быстро-быстро начал перебирать ногами, чтобы не оказаться задушенным, пока гигант зашагал ко входу. Отливающая металлом двойная дверь не поддалась так же, как и все прочие. Эдэр давно сообразил, что они совсем не просты.

– Открывай, – прошипел он на ухо парню.

– Я н-н-не з-з-знаю…

Эдэр без слов дал почувствовать хиляку, как щекочет холодной сталью клинок.

– Открывай, или я тебя прикончу.

Щуплое тельце задрожало под рукой гиганта, как тряпка на ветру, и парень провел амулетом с красным глазком перед дверьми. Оба полотна разъехались быстро и плавно, представив взглядам глоссов группу людей в светлых костюмах в просторной, слишком ярко освещенной, слишком чистой, слишком белой комнате – такой, какую никто из них, наверное, не видывал даже во снах. Стоя перед несколькими выгнутыми, словно лепестки цветка, экранами с яркими изображениями, возле огромного обрезка белой трубы, закупоренного с обеих сторон, люди в светлых костюмах обернулись, как по команде.

Несмотря на непривычные одежды Эдэр узнал помощника жреца Олега и самого Верховного, Паула. Ярость вспыхнула с новой силой, но Эдэр не позволил взять ей верх над разумом. Стоило оценить ситуацию трезво. В помещении имелось множество непонятных приспособлений, но ничего похожего на оружие, если не считать крошечные стальные ножички, разложенные на голубой ткани. Эдэр пнул желторотого и сделал знак остальным. Трое стражей и мутант с осторожностью вошли.

– Есть о чем поговорить, Паул, – процедил с ненавистью гигант. – И руки у всех, чтоб я видел! У моих людей есть к тебе вопросы.

Паул расхохотался и, выставив вперед кисти, коснулся внушительного перстня на указательном пальце. Послышался глухой звук падающих тел и мечей – Эдэр непонимающе оглянулся: Никол, Сём и Грэг лежали на полу. То ли мертвые, то ли без сознания. Только Тим испуганно таращился на недвижимых стражников и на представителей неведомой ему цивилизации жрецов.

– Чипы! – выкрикнул Тим.

«Сам понял», – подумал Эдэр.

– Твои люди, – продолжал зловеще смеяться Паул, мгновенно справившись с изумлением от того, что гигант не упал вместе с другими, – для меня не более, чем марионетки. Вызывайте сейферов, – таким же смешливым тоном проговорил он.

– Каких сейферов? – оторопел Эдэр.

– Уже. А 1, – буркнула странно в ответ Паулу низкорослая фигура, напоминающая лицом изрядно постаревшего мальчика. Гигант успел отметить, что амулетов ни на груди, ни на пальцах у того не было.

Из белой конструкции раздался отчаянный женский вопль-мычание. «Чумашка», – понял Эдэр, и решение пришло мгновенно. Он шагнул к жрецам, прикрываясь Иваном, затем отбросил его в сторону, словно крысенка, и с горящими глазами ринулся вперед.

Помощник жреца зря выставил перед собой нечто похожее на оружие. Не разбираясь, гигант рубанул мечом, и рука Олега повисла на связках. Схватив дико кричащего противника поперек туловища, Эдэр отшвырнул его так, чтобы он снес и подмял собой «старого мальчика». Окропленный кровью, тот завизжал тонким голосом. «Баба?» – предположил Эдэр. Развернулся и мощным ударом клинком плашмя повалил с ног Паула. Искушение перерезать глотку врагу было очень велико, но гигант сдержался. Перевернул на живот Главного, вцепившись тому в руки. Отрезал веревки, ведущие к цветастым экранам, и перехватил кисти служителю культа так, что Паул взвыл от боли. Эдэр сдернул с его груди связку амулетов, стянул громадный перстень, заставивший упасть его соратников.

– Тим, следи за орущими! – приказал гигант. – И помни, они тоже виновны в смерти твоих родителей!

С искаженным лицом мутант бросился к жрецам в углу. Взвившиеся в воздух щупальца налились кровью и теперь выглядели значительно более угрожающими, чем копье и меч. Активно отползающий в сторону желторотый жрец замер и громко сглотнул.

Фигура в зеленом костюме перестала визжать и начала что-то говорить Тиму, но Эдэр не слушал. Все его внимание было приковано к белой трубе, из которой доносились глухие рыдания. Как открыть люк, Эдэр догадался сам, – встречал похожие замки в бункере. Однако, увидев босые ноги чумашки, содрогнулся. Отчего-то воображение представило ее обезображенное лицо. Почему? Он не знал сам. Но ждал худшего. Сердце забилось страшно. Готовый мстить всем и вся, Эдэр попытался сбить крышку с «трубы». Та не поддалась. Он напрягся сильнее и с чудовищным усилием рванул вверх. Послышался треск соединений, скрежет металла.

– Варвар! – вскрикнул «старый мальчик». – Мерз-кий дикарь! Мое оборудование!

Эдэр даже не обернулся. Он изо всех сил надавил ладонями на отрывающуюся верхнюю часть конструкции. Та с грохотом упала на пол, и гигант увидел чумашку. Маленькую. Побелевшую от ужаса. Заплаканную до истерики. Взъерошенную. Спеленутую белыми ремнями. С заклеенным ртом. Но не изрезанную… «Успел», – с облегчением вздохнул Эдэр, хотя внутри все задрожало. Он наклонился:

– Прости, – и дернул край липкой дряни с влажных щек девушки.

Лисса крупно вздрогнула, но не закричала.

«Моя девочка», – подумал Эдэр, принимаясь быстро и методично кромсать путы, отрывать цветные присоски с головы и смуглого тела, стараясь не причинять ей боль, не задеть ничем.

– Эдэр! – потянулась к нему Лисса, едва это стало возможно.

Ударила чуть-чуть легкой колкостью по шее, но гигант даже не поморщился. «Колется, значит, в порядке», – с облегчением решил он. Подхватил ее на руки, почти голую и такую беспомощную, что в груди сжалось сердце, и вытащил из адской машины.

Чумашка пыталась не плакать. Голос ее был охрипшим, сдавленным, непривычным, но душе гиганта стало тепло от того, как она повторяла сквозь всхлипывания:

– Эдэр! Эдэр! Эдэр!

Он усадил ее в висящее в воздухе у стены нечто, похожее на сиденье, стряхнул железки с голубой ткани и прикрыл девушку.

– Обожди, маленькая.

Едва отвернувшись от чумашки, Эдэр изменился в лице. Он понимал, что медлить нельзя. Неизвестные сейферы уже направляются сюда. Одним духам известно, сколько их, какое у них оружие. Вряд ли что-то проще, чем штука, проделавшая дыру в Шароне. Но о том, чтобы оставить своих, не могло быть и речи.

Эдэр поднял за волосы безуспешно пытающегося выпутаться Главного жреца, повернул к себе и грозно сказал:

– Тебе, Паул, лучше вернуть в строй моих людей, если не хочешь смотреть, как я крошу в капусту твоих.

– Как ты смеешь?! Духи покарают тебя, – зло ответил Верховный. – Скорее на крошево из твоих дикарей посмотрю я.

– Перстень, Эд! – подсказал Тим.

Гигант нажал на поверхность кольца. Стражники не поднялись. Они, казалось, и не дышали совсем. Эдэр хищно взглянул в глаза Верховному и встряхнул его так, что тот клацнул зубами.

– Кажется, ты не понял. Духам на тебя наплевать, если они вообще есть. Верни моих людей!

Внезапно желторотый подал голос:

– Н-н-настройки перстня п-прописаны на П-паула. Т-только его палец сработает…

– С ума сошел, Иван?! – вскипел Главный. – Кому помогаешь?! Сейферы будут с минуты на минуту!

– Н-н-нет, – встал паренек, хмуро глядя на Паула, – я давно считаю, что все это неправильно.

– Без работы останешься, – предупредил жрец. – Вообще.

Желторотый брезгливо отряхнул руки:

– Я н-нанимался отлаживать с-систему, а не в фашистских з-з-заговорах участвовать. Т-так что шли бы вы п-подальше со своими уг-грозами.

Эдэр удивился. Такого он не ждал. Тем более от этого хлюпика. Однако он готов был поклясться, что пацан говорил искренне, пусть и подумалось в первый момент, что это была уловка. Гигант вытянул связанные сзади кисти жреца в сторону недвижимых стражников, Паул попробовал выдернуть руки, но Эдэр придавил их и нажал чужим пальцем с большим аккуратно обстриженным ногтем на матовую поверхность перстня.

– Говнюк мелкий, – выругался Паул.

Эдэр с благодарностью кивнул желторотому, когда воины зашевелились, будто пробуждаясь ото сна. На душе отлегло. И только сейчас гигант услышал требовательный голос, с трудом угадывая в нем женщину:

– Уберите свои щупальца сейчас же! Мне нужно перевязать моего коллегу, иначе он истечет кровью! Слышите, чурбан?!

Эдэр обернулся и увидел Тима, обвившего щупальцами зеленую фигуру.

– Мне все равно, – произнес мутант и, почувствовав взгляд, посмотрел на Эдэра: – Что дальше, командо?

– Что случилось, командо? – озадаченно спросил Никол, поднимаясь с блестящего пола.

– Командо? – медленно повторили за ним Сём и Грэг.

Эдэр подхватил за шкирку обозленного Паула и поставил на колени перед воинами.

– У вас были вопросы. Задавайте!

– Б-боюсь, на это п-правда н-н-нет времени, – встрял юный жрец Иван, – от с-силы ч-через п-пять минут здесь б-будет группа з-зачистки. И в-вопросы задавать б-будет просто н-н-некому.

Он с опаской прошел мимо стражей к дверям, провел перед ними амулетом и махнул рукой:

– П-пойдемте за мной. Я выведу вас!

У меня зуб на зуб не попадал от страха и холода, однако в душе светлыми пятнами пульсировала неуверенная, будто шажки ползунка, радость. От того, что Эдэр и Тим были живыми, хоть и не совсем целыми, судя по исполосованной спине гиганта и рубцам, просвечивающим сквозь изодранную рубаху мутанта. Но я ничего не понимала: как они нашли меня, как освободились с тех кошмарных столбов, откуда лужа крови на полу, как сумел Эдэр одолеть жрецов, и что вообще происходит?! И потому мою зыбкую радость смывала тревога, ожидание того, что вот-вот грядет нечто ужасное. От царящего в комнате напряжения меня трясло еще больше.

Я опасливо смотрела на молодого жреца с залитой кровью, повисшей на сухожилиях рукой, на ужасную Грац, на увеличившиеся до жути багровые с синими прожилками щупальца Тима, видела странные приспособления, осколки, усыпавшие пол, глоссов, будто только что разбуженных после попойки… И, наконец, я уцепилась взглядом за фигуру Эдэра, от которой веяло уверенностью и силой – так хватаются во время урагана в степи за бетонную сваю, ведь она становится единственной надеждой на спасение. В корзине у стены я увидела среди скомканных бумажек, игл и мусора свои штаны и, быстро выудив, натянула их на себя. Под ними валялись и сандалии. Куда делась жилетка, оставалось только догадываться. В голове мелькнула мысль, что если от моей одежды жрецы так легко избавились, значит, скоро распрощались бы и с моим телом. Я поежилась и обвязала голубой тряпкой из-под инструментов грудь, на которую то и дело косились стражники.

Иван предложил вывести глоссов отсюда.

– Кто это? – спросил у Эдэра стражник со страшными белыми шрамами на голове.

– Иван, – буркнул гигант и, переложив меч в другую руку, посмотрел на нетерпеливо топчущегося парня у входа: – Откуда идут сейферы и сколько их?

Тот развел руками:

– Н-не знаю, сколько. Л-летят с внешней базы.

С б-большой земли.

– В смысле с большой земли?

– Д-долго объяснять.

– Черт возьми, мы и пришли сюда за объяснениями! – рявкнул долговязый страж и шагнул вперед, к жрецу, который поймал меня раньше. – Мы пришли к вам, Паул, чтобы узнать, правда ли в Дикторате за всеми ведется слежка? И если правда, то почему?

– Вы проникли в святая святых! Вы доверились предателю! – с высокомерной злостью произнес жрец, гордый и грозный даже у ног Эдэра. Связанные руки не давали ему встать без опоры, хотя Эдэр и не позволил бы. Пленник повел крючковатым носом: – И вы хотите, чтобы я, ваш Главный жрец, поведал сокровенные тайны духов тем, кому доверено было охранять мой дом, а они предали меня?! Сначала освободите и призовите к порядку изменника!

Так это был сам Главный жрец? – оторопела я и спряталась за спину Эдэра, отчаянно сдерживая желание схватиться за его пояс, как ребенок за рубаху матери. А опасаться было чего, ведь на лицах стражников мелькнуло сомнение. Потому я выкрикнула:

– Они следят. Я сама видела! Тут есть целая комната с записями про всех и каждого! Я видела!

– Чем докажешь? – угрюмо спросил долговязый.

Я зависла на секунду, потом нашлась:

– Вчера меня не было в мегаполисе, так? Откуда мне знать, что там происходило? Но я-то знаю, что Амосу, сыну казначея, прислали новую наложницу из степей, Шеску. И еще одну ему дали, Таниту, кажется… Я видела, как этот жирдяй развлекался… Это прозрачный треугольник показывал. Я видела позорные столбы…

Стражники переглянулись. Эдэр как-то странно на меня посмотрел. А Иван всплеснул руками:

– Да п-правду она г-говорит! Т-только она сожгла там все! К-круто так, файерболами. Пиу-пиу, и п-пердык серверам. Фиг з-знает, когда т-теперь восстановят. Сейчас т-только с дронов идет р-рекординг, и все. А Паул – т-такой же п-посланник духов, как я – к-командо. Не похож, д-да? Если, конечно, духами не считать наше управление, – прыснул себе под нос Иван, но тут же посерьезнел и, потрясая в воздухе амулетом, показал на живую карту, на которой в левом верхнем углу вспыхнуло множество красных точек: – К-короче! Я понимаю, что вы варвары и все такое. Н-но блин, я не п-планирую тут оставаться больше. Хотите, сами р-разбирайтесь с сейферами, а я п-пошел. Из меня Ч-че Гевара н-никакой.

Паул прошипел проклятия, невольно подтверждая сказанное. Нужно было видеть лица глоссов во время речи этого щуплого паренька. Они начали что-то говорить, переспрашивать Главного жреца, но тот только крутил наглым своим носом, и похоже, хотел, чтобы все лизали ему пятки за одно слово. Так и подмывало плюнуть в эту самодовольную рожу!

Эдэр встревоженно глянул на карту с точками и ухватил Ивана за плечо:

– А ты не приведешь нас в ловушку? Почему мы должны верить тебе?

– Н-не почему, – ответил Иван. – П-просто я в этой хрени б-больше не участвую. Так вы идете?

– Да, – ответил Эдэр. – Тим, бросай этих. Лисса, идти можешь?

Я кивнула, хотя в ногах еще таилась проклятая слабость.

– Грэг, Никол, хватайте Паула. Жирную птицу оставлять не будем, – распорядился Эдэр.

– М-могу вывести в горы, к озеру. Ч-через пещеры, – сказал Иван и мотнул головой в мою сторону: – Как она пришла.

– Веди, – велел Эдэр. Без лишних слов схватив меня за руку, он потянул за собой в коридор. И мы понеслись так, что дух захватило.

Но скоро бегущий впереди Иван бросил взгляд на карту в стене – теперь вся она была залита уже не точками, а пульсирующими красными пятнами, стекающимися к центру с разных сторон. Иван побледнел, остановился на секунду и вдруг дернул неприметную решетчатую дверцу в стене:

– П-планы меняются. Сейферы р-рассеялись по всему периметру. Выход т-только через вентиляционную систему. К-кажется…

Глаза Паула вспыхнули мстительной радостью, и он вырвался из рук стражников со словами:

– Ничего у вас не выйдет! Сюда! На помощь!

Иван уже скрылся в темном, узком проходе, не дожидаясь нас. Будто в подтверждение его слов пол коридора загудел от множества тяжелых и быстрых ног.

Стало реально страшно. Словно не люди должны были вот-вот ворваться с разных сторон в коридор, а табун козлограссов со светящимися желтыми глазами. Тим нырнул вслед за Иваном. Не долго думая, за ними последовал долговязый стражник. Кажется, Эдэр назвал его Николом. Стражник со шрамами и второй, пониже, пытались впихнуть жреца в узкий ход. Паул артачился, извиваясь, как червь.

– Все в шахту! – приказал Эдэр и подтолкнул меня к дверце.

Но я не отпустила его ладонь, только жалобно взмолилась:

– С тобой… – и тут же увидела кислотно-зеленые полосы света, прорезающие пространство откуда-то издалека.

Одна из них коснулась приземистого стражника. С хлопком, какой издает надутый воздухом пластиковый пакет, если наступить башмаком, он распался на миллион кровяных точек, забрызгав собой серые стены и пол. Я похолодела: как это?! И сама потянула Эдэра в шахту.

– Бросай его, Грэг! Мы еще вернемся! – рявкнул гигант воину со шрамами и с трудом втиснулся в лаз.

Стражник влез следом. Мы продвигались по наклонному узкому каменному ходу так быстро, как только могли: то бежали, почти скользя, то притормаживали, цепляясь за металлические скобы, местами торчащие из шершавых стен. Сложнее всех приходилось Эдэру – строители шахты явно не предполагали, что здесь будет ходить кто-то такого роста и с подобным разворотом плеч. Я оборачивалась и видела, как он обливается потом и тяжело дышит, хотя каждый раз, встречаясь со мной взглядом, Эдэр одаривал меня полным поддержки и уверенности кивком, словно хаживал тут три сотни раз и ничего страшного не происходило. За это я была ему благодарна. Глосским воинам тоже было по меньшей мере неудобно: мечи и копья задевали камни, издавая противный лязг.

Я прислушивалась, нет ли погони, но слышала в основном сопение, недовольное ворчание и поступь спутников – то ли виной тому была моя глухота, то ли непонятные сейферы не полезли за нами. Может, они настолько огромны, что просто не поместятся сюда?! Надеюсь, их отряды не будут ждать нас на выходе!

Мы продвигались по крысиным лабиринтам, где проще всего было мне и нашему худосочному проводнику. Он оказался на удивление проворным. Скоро туннель погрузился в полный мрак, и только мелькающие впереди разноцветные огоньки на его комбинезоне указывали дорогу. Я попробовала подсветить ладонью, как это делала раньше, но силы были на исходе, а ни одной лампы, чтобы подпитаться энергией, не наблюдалось, поэтому мои пальцы совсем немного осветились голубым. Этого хватило, чтобы стражник позади ахнул и чертыхнулся.

– Еще не то увидишь, – буркнул Эдэр, проходя боком.

Огонек приблизился. Это Иван остановился и крикнул:

– В-внимание! С-спуск!

– Внимание! – повторил Тим.

И оба исчезли. Я насторожилась. То, что Иван назвал спуском, вполне могло быть желобом здоровенной трубы. Никол осторожно ступил на металл, но все равно поскользнулся и со свистом покатился вниз. Лететь черт знает куда в такой темноте не сильно хотелось, с другой стороны… Я оглянулась на гиганта.

– Давай, чумашка! Ты смелая, я знаю, – ласково и настойчиво сказал Эдэр. – Подстрахуешь меня снизу.

– Хорошо, – вздохнула я и, присев на корточки, начала перелазить с камня на железо.

Стоило перенести вторую ступню, и я покатилась с адской горы с такой скоростью, что ветер, гуляющий по шахте сквозняком, ударил мне в лицо мощной струей.

– Мамочки! – взвизгнула я, пытаясь хоть как-то управлять телом.

Забрезжил свет, и труба выплюнула меня прямо в Тима. В него падать было мягче, чем на огрызки рыжих камней. Не успела я опомниться, один за другим из мрачного отверстия вылетели Эдэр и Грэг. Они тут же вскочили на ноги, чертыхаясь и проверяя ободранные плечи. Солнце ослепило меня, но когда глаза привыкли к свету, они отказались поверить в увиденное.

За нашими спинами громоздилась ржаво-черная слоистая скала с белыми и серыми прожилками. Мы стояли на площадке, которая едва умещала нас шестерых. А впереди, насколько было видно, простирался Разлом. И если голыми скалами меня не впечатлить, то необъятное пространство, пронизанное солнечными лучами, заставило невольно раскрыть рот и ахнуть. Небо было окучено облаками только справа, а ближе к нам их обычно плотная масса была разрежена настолько, что можно было разглядеть бескрайние серо-зеленые холмы внизу. Ничего подобного видывать мне не доводилось! За Разломом в Мертвых скалах, куда мы пробирались с ребятами, сквозь облака иногда можно было разглядеть другую сторону пропасти. Неприглядную и мертвую, как наша. Но чтобы такое – нескончаемое море воздуха, обжигающего потоками света без конца и края! Знали бы мы с Тимом об этом раньше! Глупо, наверное, было и пытаться перелететь через подобное…

Я обернулась. Тим и глоссы тоже пораженно таращились в пропасть. Иван дал нам пару секунд на то, чтобы проглотить удивление, и позвал:

– Н-народ, п-пошли.

– Куда?! – дрогнувшим голосом спросил Тим.

– Туда, – махнул рукой в пропасть Иван. И я с восхищением решила, что он собирается парить, как птица. Вот зря говорил Эдэр, что духов нет. Только духи могут помочь самому никчемному на вид жрецу летать. Хотя, позвольте, если он полетит, что же мы будем делать?!

Эдэр просто присел на колени и глянул с обрыва.

– Твою ж мать! – ругнулся он в сердцах. – Ты хочешь, жрец, чтобы мы спрыгнули на ту площадку? Ты часом нас с воронами не попутал?

Я тоже наклонилась. Метрах в десяти под нами выступала из скалы гладкая, сверкающая на солнце площадка – явно сделанная человеком. На ней стояло нечто круглое из стекла, пластика и металла, с ножками и подобием крыльев. Хм, еще одно жреческое чудо?

– В-во-первых, Эдэр, повторюсь, я т-такой же ж-жрец, как ты – н-наложница, – заметил Иван, доставая из обвисшего на коленях кармана небольшую доску. Он удовлетворился хмыканьем стражников и бросил штуковину себе под ноги. Та не упала, а зависла над землей, словно на прозрачной подушке.

Эдэр следил за ним напряженно, но заинтересованно. Иван встал одной ногой на доску, подошва его башмака издала щелчок… Духи, он действительно не стоял на земле! Наконец, с легким оттенком вины в голосе Иван сказал:

– С-сорри, н-народ, дальше до площадки я на этом. А вам придется своим ходом. Т-там скобы есть… Т-типа л-лестницы.

– Ладно. Разберемся. Что за хрень там стоит? Зачем она нам? – сурово спросил Эдэр.

– Эл-Тэ 45, з-запасной. Н-на случай эмёрженси, – ляпнул Иван, но заметив наши непонимающие взгляды, пояснил: – К-короче, если н-надо срочно улететь отсюда н-на фиг.

– А на фиг – это куда? – осмелилась я спросить.

– В нашем случае т-туда, – махнул рукой в ужасающую пропасть парень.

– Ясно. Он ведет нас в ад, – запаниковал Никол.

– Скорее н-наоборот, – совсем по-детски прыснул Иван и, оттолкнувшись от земли башмаком, плавно подлетел к краю.

Эдэр раскрыл рот от изумления, однако тут же взял себя в руки и приказал:

– Спускаемся. У нас выбор небольшой: превратиться в кровавую кашу внизу или быть размазанными по стенам сейферами здесь. Как Сём, мир праху его…

– Есть еще один вариант – выжить, – ободряюще заметил Тим.

Пропасть со смутно просматриваемым дном заставляла меня прижиматься к камням и, закусив губу, предельно осторожно карабкаться вниз. Взмокнув, как мышь, я все-таки спрыгнула на ребристую поверхность площадки вслед за Эдэром и Грэгом. Никогда не предполагала, что могу позавидовать Тиму, но тут уж хочешь не хочешь, а пожалеешь, что у тебя нет щупалец. Мутант, спускающийся последним, ловко ими управлялся, помогал себе, зависая на вбитых в камни железных ручках, пока нащупывал стопой выступы. Долговязый Никол наверняка бы расплющился, если бы Тим не поймал его щупальцем. С трудом удерживая верзилу, мутант передал его в руки подскочившему Эдэру. Почувствовав под ногами твердь, побелевший стражник с мелкими капельками пота под носом и на висках, не-уверенно кивнул мутанту:

– Я твой должник.

Тим только пожал плечами, соглашаясь.

Тем временем Иван взобрался в круглую штуку из стекла и металла и, пристегнувшись ремнями к креслу, сделал нетерпеливый жест рукой:

– Д-давайте, асапенько! Н-ну?! Пока сейферы не д-додули…

Каждый из нас безо всякого воодушевления воспринял его приглашение. И все же опасность превратиться в кровавые брызги заставила всех молча набиться в кабину, явно не рассчитанную на такое количество человек. Эдэр сел в кресло рядом с Иваном, с трудом втиснув ноги перед панелью и стеклянным колпаком. Я ухватилась за спинку кресла, но гигант тут же притянул меня и, усадив, прижал к груди, словно хрупкую вещицу, которую запросто можно разбить, если держать на весу. Мое сердце, и без того колотящееся после погони и препятствий, затрепетало сильнее. Спиной я почувствовала его горячий, твердый, мокрый, часто вздымающийся после бега с препятствиями торс и не подумала отстраниться. Наоборот. Мне было слишком страшно, и на мгновение подумалось: неужели он со-всем-совсем не боится? Никого и ничего? Как бы там ни было, но то чувство опоры, которое исходило от Эдэра даже сейчас, когда никто из нас не мог и предположить, что произойдет в следующую секунду, разрослось во мне в уважение. Гигант уперся одной рукой в панель, а другой накрыл мои сжатые кулаки. Я стиснула их, чтобы не ударить его током, ведь вместе с волнением в ладонях нарастало колкое жжение.

– П-поехали, – сказал Иван и щелкнул кнопочкой над головой.

Штуковина под нами ожила – что-то загудело в ее внутренностях и вспыхнул экранчик на панели, разно-цветные лампочки… И вдруг кто-то сверху произнес женским голосом:

– Приветствую, пилот! Проложите, пожалуйста, маршрут.

Иван почесал вихрастый затылок и сказал:

– П-привет, ага. Маршрут… фиг его знает… давай самый короткий за пределы Аномалии. По к-координатам Воронеж – 24.

– Да, сэр! – бодро ответила невидимка, заставляя нас озираться в поиске говорящей.

За нарастающим гулом раздался хлопок. Штуковина, в которой мы находились, поднялась и, зависнув на мгновение над площадкой, рванула вперед. Воздух из моей глотки провалился куда-то в живот от ужаса и восторга: мы летели! Нет, мы не обрушились вниз, как камни в обрыв, мы не падали, как сбитые птицы, мы правда летели, разгоняясь все больше и больше и набирая высоту! Меня вдавило в Эдэра и заложило уши. Сзади грохнуло. Я оглянулась: это Никол повалился на стенку, закатив глаза.

– Н-не выдержал, бедняга! – вздохнул Иван. – Д-держитесь лучше. На земле откачаем.

Сквозь стеклянные стенки заднего вида я наблюдала, как мы удаляемся от скал, на вершине которых раскинулся Глосский Дикторат. Чем дальше мы улетали на этой чудесной штуковине, тем больше скалы казались торчащей из земли, громадной колонной, уходящей под самые облака.

Лицо Грэга позеленело. Сидя на полу, он скукожился и зажмурил веки, вцепившись обеими руками в древко копья, словно оно могло ему чем-то помочь. Зато Тим и Эдэр, слегка побледневшие, но восхищенные, как тогда, во время экспериментов в бункере, смотрели во все глаза: далеко внизу, за выпуклым, будто зеница стрекозы, стеклом проносились многометровые кратеры, окруженные пустошами. Неровные темные зубцы гор оставались по правую руку, а под нами простирались холмы. Они вздымались покатыми волнами, смешивались в серые, болотно-зеленые лоскуты, перемежались блестящими, черно-голубыми, словно лужи, отражающие зимнее небо, пятнами и полосками дышащих паром рек. Мы летели и летели, прорезая воздух быстрее стрелы, и скоро сквозь восторг от полета в мою душу пробралось опасение. Как я ни старалась, я не могла разглядеть ни крошечного домика, ни лесочка, ни живого существа среди бескрайних и, скажем прямо, довольно унылых гор, холмов и равнин. Мне стало не по себе. Возможно, за Разломом, и правда, не было ничего живого? Но, духи, куда же мы тогда летим?! Я уже готова была озвучить вопрос, как невидимая женщина сообщила:

– Над кратером МК 4 замечен магнитный вихрь.

– Оки, обогни его, – согласился Иван. Для него, похоже, полет на подобной машине был таким же естественным, как для нас – поездка на псидопсе.

– Где ты прячешь свою женщину? – спросил Эдэр.

Иван изумленно захлопал короткими ресницами, а потом расхохотался и хлопнул себя по колену:

– Ты это, это назвал моей ж-женщиной? Это машина, чувак. Р-р-робот. Умный и удобный.

– Робот? – встрял Тим. – А где он находится?

Иван похлопал по панели:

– Да вот т-тут. Это т-только голос. Квантер… Хм, непонятно? Т-технический мозг с информацией, если хотите…

– Допустим. Куда мы летим? – спросил Эдэр за меня.

– В безопасное место, – кивнул парень.

– Подробнее.

– В-вся Аномалия оцеплена военными. Н-нам надо за пределы запретной зоны. От них подальше. Запретная зона, ты понял – это т-там, где вы жили, и вокруг всего д-дофигища, – махнул рукой назад Иван. – К-короче, уже почти пролетели.

Увидев недоверчивый взгляд гиганта, Иван вздохнул громко и потребовал у робота:

– К-карта зоны Аномалии. Д-давай проекцию.

– Да, сэр, – ответила невидимая женщина.

Тотчас из панели над стеклом развернулась объемная картинка. Я увидела крохотные серые холмы и горы, посреди которых возвышался столбом, уходя в облака, черный массив.

Иван показал на него пальцем:

– Тут мы были. Это называется зона Аномалии, и тут, на самом верху, ваш Глосский Дикторат, а вот здесь… – он раздвинул до максимума большой палец и мизинец, а затем сдвинул их, и изображение стало у́же, однако показались новые детали: зеленые комочки и игрушечный городок, подходящий разве только муравьям. Иван попробовал объяснить: – Это в-все в масштабе, уменьшено сильно, чтобы к-карту лучше разглядеть. В общем, ты чел вроде неглупый, Эдэр, п-поймешь. Мы летим в гражданский сетл, за оцепление. Во-от сюда, потому что сюда сейферы к-корпорации открыто не сунутся, а пока мы в их границах, наши з-задницы они з-запросто смогут поджарить.

Помолчав немного, глядя на карту, Эдэр спросил:

– Почему ты помогаешь нам? Какова твоя цель?

Парень посмотрел на него виновато:

– Ну, з-з-знаешь, я – новенький тут… И к-когда я на работу устраивался, а я – системщик вообще, если что, техперсонал, г-грубо говоря… Ну, короче, м-мне объяснили, что, мол, живут дикари в зоне Аномалии, к-которых надо изучать. П-понимаешь, сказали, что там у вас туземцы, п-почти животные деградировавшие, в общем. Ага.

– Животные?! – в голосе Эдэра зазвенел металл.

Иван развел руками:

– П-рости, чел. Так и сказали. А я т-только начал въезжать, и д-думаю, фигасе животные – народ как н-народ, ну, слегка отсталый… – Он немного помолчал и продолжил: – Знаешь, я виноват, к-конечно: ребята г-говорили, что с военной корпорацией лучше не связываться, но у них платят к-круто. Хотя я вообще пацифист: за мир и все такое. А т-там такие саянс-наци. В общем, не в обиду… Но я п-понял, что все это н-неправильно. А тут еще ты! Монстр, р-реально. И д-девочка т-твоя… вообще супер да… Файерболы… никогда такого не видел. Круто!

– При чём тут девочка? Говори яснее, – еще больше посуровел Эдэр и почему-то отвел от моих рук ладонь.

– Д-да при чём, п-при чём? Сразу видно, любовь у вас, аж до мурашек пробирает. П-прям эти… Р-ромео и Джульетта, – Иван почесал затылок: – Или н-нет, скорее Бонни и Клайд! В общем, как в кино, любовь!

Иван говорил странно, непонятно, но я оторопела. У меня с Эдэром?! Любовь?! Мое сердце ёкнуло и пропустило удар. Я вытянула шею, пытаясь увидеть выражение лица Эдэра. Но гигант задышал часто, обнял меня и перевел взгляд вдаль.

Я тоже ничего не сказала, только отчаянно волнуясь, прижалась к Эдэру сильнее и посмотрела туда же, куда и он. Там простирались зеленые просторы, загадочные и пугающие. И это было чудом. Чудес было много! Я опиралась на недавнего врага, всем сердцем чувствуя, что он надежнее любой скалы. Я благодарила духов за дружбу с мутантом, хотя раньше думала, что нет ничего хуже. Я и сама оказалась непонятным существом… А то, что считалось проклятием, спасло жизнь не только мне. Мой маленький мир внезапно раскрылся, как запоздалый цветок в степи, и стал больше, неизмеримо больше проклятого духами Глосского Диктората.

В голове моей царила сумятица, в сердце – тревога, но было в нем место и радости, светлой, искрящейся. Моя мечта сбылась – мы одолели Разлом! Мы летели дальше! Нас ожидало неизведанное, но, чем бояться его, лучше заразиться восхищением исследователя, горящем в глазах Тима, впитать в себя бесстрашие Эдэра.

Что бы ни скрывал горизонт, я не сомневалась: я буду свободной, потому что если стремиться к свободе всеми фибрами души, она обязательно будет дана тебе, свобода развернется перед тобой синевой неба и бескрайним солнечным светом, новыми чувствами и ответами на неразгаданные тайны.

– Что там, Иван? – указывая на лес впереди, спросил у пилота Эдэр.

Я накрыла пальцами его ладонь и, поддавшись чему-то огромному в груди, ответила за всех:

– Свобода!