Глава 26
Первым пришел холод. Он обрушился с неба каплями дождя, легко проникая через серые кроны деревьев, глухо рассыпаясь по ветвям и попадая на кожу, как ни прикрывайся. Не знаю, когда небо успело затянуть темными облаками, не было времени смотреть вверх. Все внимание приковано к еле заметной тропинке на земле и осознанию важности каждого шага, который непременно должен совпадать с отпечатком ноги Артема и следующего за ним Федора.
Хотя, казалось бы, чего сложного — просто идти вперед, выбирая место чище и суше. Вот и Пашка после очередной пятиминутки отдыха решил возглавить движение. Вытаскивали его потом минут десять — нога застряла в норе какого-то зверя, и хорошо, что хозяина не было дома. Плюс ветки, так неудачно зацепившие нашего капитана, что не шелохнуться без угрозы вывиха или перелома. Словом, следующие полчаса все молча двигались за Артемом. Потом Паша решил, что будет внимательней, и еще десять минут мы чистили его одежду от огромной паутины и убеждали, что паук не залез за воротник.
Больше роль «ледокола» никем не оспаривалась. Иначе и не скажешь — лес вовсе не желал нас пропускать, сковывая острыми ветвями и устраивая ловушки под опавшей листвой.
— С папой часто по лесу гуляли, — коротко ответил Артем на восхищенные взгляды, чуть смутился и продолжил путь.
Сложно удержаться от восторга чужим мастерством, глядя на экономичные, выверенные движения, в точности следуя которым чащоба позволяла идти по себе, словно по обычной дороге. Только вот видимости никакой, на расстоянии пяти шагов все скрывает переплетение ветвей и стены широких стволов. Впереди та же картина — тропа вьется по лесу своим путем, огибая мелкие овражки и крупные деревья.
На моем плече лежит Пашина рука, моя — на плече у Федора, а Федор держит Артема за пояс, просунув руку под его пиджак. Последней идет Светлана — и как бы Паша не пытался ее пропустить вперед, она отказалась. К слову, двигалась Света без жалоб, тихо и уверенно, порою даже удерживая на тропинке зазевавшегося Пашку. Доски, взятые в начале пути, служили тростью, хотя больше мешались, чем помогали, но и выбросить их было глупо. Замену в таком лесу будет просто не найти.
Два с половиной часа движения, отмеренного часами, но ощущаемого куда как большим сроком. Дорога, которая должна привести нас к реке.
— Какой реке? — Поинтересовался в самом начале пути Артем.
— К любой, — легко ответил я. — Выжма, Кемь, Вирма, Сума, Колежма, Руйга. Но, скорее всего, к одной из малых рек из числа втекающих в Белое море, на которой есть водохранилище. Как раз в пределах сорока минут лета от Сулаж-Горы.
— А почему не на Онежском озере? — Нахмурился он.
— Тогда не знаю, зачем показывать вступительный ролик, — пожал я плечами. — Должен же быть в нем какой-то смысл.
— Так, территории свои показать, — предположил Паша.
— У Долгоруких нет выхода в море. — Ответил за меня Артем.
— А как же тогда подводная лодка? — Растерялся наш капитан.
— Я и говорю — понты, — хмыкнул скрипач. — Арендуют они причалы и доки.
— Не думаю, что организаторы откажутся от пересечения реки. Это достаточно сложно, чтобы быть частью испытания. — Пояснил я.
— Вполне может быть, — подумав, качнул Артем головой. — Но почему она должна быть именно там? Почему не на востоке?
— Старт турнира был на северо-северо-запад, — продемонстрировал я компас в руке. — Большинство местных рек течет на северо-восток. Если будем идти строго на северо-запад, рано или поздно наткнемся на одну из них. Уж лучше рано, даже если по началу придется сильно отстать от остальных. Плыть куда удобней, чем идти.
— На воде спокойней, — угрюмо согласился Паша.
К тому времени лихая ветка уже успела расцарапать ему щеку — и это за две минуты движения по лесу.
На том и порешили.
Хотя, если оглянуться назад, то идея движения к воде хоть и была верной, но теперь казалась довольно наивной. Где она, эта река? Правильным виделось уходить влево от маршрута, но толку, если идти удается только туда, куда вьется тоненькая тропка? Компас оказался бесполезен, да и навигатор тут вряд ли бы помог.
— Дойдем, — тем не менее, пообещал Артем.
Даже если не дойдем к реке, то обязательно придем еще куда-нибудь. Вера в лучшее горела в каждом из нас. Но потом пришел дождь.
— Доигрались, — остановившись на месте и посмотрев ввысь, недовольно процедил Артем.
Пояс с платья Светы пришлось перевести на головные уборы, замотав на манер сверкающего тюрбана. Не самая теплая вещь, но воду до волос не допускала. А Паше даже шло.
— Они специально, — поежившись от холода, обиженно произнес Паша, поправив фольгированную шапочку.
— Еще бы. Эти идиоты подожгли лес, — гневно выдохнул Артем.
— Где? — Заоборачивался Федор.
И я тоже внимательно принюхался — но вроде, кроме обычного сладковатого запаха прелой листвы и терпкого запаха мокрой коры, ничего не было.
— Там, — махнул он вправо. — Давно горит, — развернулся обратно на маршрут Артем и неторопливо двинулся вперед. — Привал окончен.
Федор торопливо уцепился за его пояс, но все-таки полюбопытствовал.
— А когда?
— Час назад. — Буркнул скрипач, прижимая руками футляр и ловко раздвигая им ветви.
— Отсекли преследователей. — Подала голос Света.
— Или решили, что никто не должен выиграть. Подожгли и вернулись обратно.
— Но это же… Неправильно… — Чуть не поскользнулся брат.
— Плохие люди, — охарактеризовал их Паша, помня про присутствие дамы среди нас.
А через десяток шагов мы буквально вынырнули на довольно широкую просеку, с глубокой колеей от тяжелой техники и следами гусениц. Дорога шла дугой, не просматриваясь уже через сорок метров в обе стороны.
— Официальный маршрут? — Предположил я.
— Очень на это похоже. — Согласился Артем.
— Может, даже лабиринт, — пробежался вперед Паша, чтобы заглянуть чуть дальше. — Там впереди дорога снова сворачивает, но в другую сторону.
Следом побежал Федор, проверить то же самое, да и я не удержался и пробежался в другую сторону. Все-таки, после нескольких часов монотонного движения, очень хотелось простора и скорости.
— С этой стороны, — махнул я, вернувшись, — Два выхода в разные стороны. Действительно, лабиринт.
— Пойдем? — Просительно глянул Паша.
Дождь на просеке лил куда сильнее, чем под защитой крон, но это была часть привычного мира, привычная и кажущаяся куда безопасней дикой чащи.
С другой стороны, вряд ли кто из обитателей леса станет его поджигать, обрекая остальных на гибель. Настолько жестоких обитателей там нет.
— Нам все еще к реке? — Уточнил Артем у меня.
— Да.
— Тогда за мной, — вновь подошел он к стене леса, внимательно ее оглядел, будто видя нечто большее, чем хаотичное переплетение ветвей, и довольно констатировал. — Нам сюда.
— Как он это делает? — Нахмурившись, спросил я, стоя в метре от Артема.
Только тот был уже в лесу, а мы — на тропинке. А тот самый момент перехода вновь укрылся за движением ресниц.
— Я не чувствую Силу. — Задумчиво произнес Паша.
В спины деликатно подтолкнула ладонями Света, обрывая рассуждения.
— И чьи это тропы? — Не удержался Пашка от вопроса, прислонившись к стволу, когда все вновь оказались под сенью леса. — Ни одной зарубки! Ни одной полянки с лавкой! Даже маркировки на мачтовых деревьях! Ладно, если лесничество давно закрыли, но следы обязаны были остаться!
— А вон, — указал Артем за спину Паше.
Тот резко дернулся и обернулся, но, как и мы все, никого не обнаружил.
— На коре, выше головы, — подсказал Тема.
Там, где были глубокие вертикальные рубцы, уже поджившие от времени.
— Э-это что? — Сглотнул Паша.
— Когти хозяина тропы, — буднично уточнил он.
— Ух ты настоящий медведь! — Оглянулся я по сторонам.
— Тихо! Он не любит, когда шумят. — Шикнул на меня Артем, вновь шагнув на тропу.
Ребята впечатлились и молча двинулись следом, только на этот раз позади меня встала Света.
— Не надо его звать, пожалуйста, — шепнула она мне в ухо и положила руку на плечо, поближе к шее.
— Ладно, — разочаровался я, продолжая выглядывать настоящего, большого медведя меж деревьев.
У меня ведь были только маленькие медвежата, да и совсем недолго — всего один вечер. В газетах писали, что их устроят в зоопарк, а когда подрастут, выпустят из неволи.
И чувство, что именно этот медведь — из числа моих, нешуточно подогревало интерес. Конечно, вряд ли, но ведь есть какой-то шанс? Даже если он меня не узнает — посмотреть бы хоть издали…
— У тебя уже есть дельфин, тебе не нужен медведь, — продолжала настаивать Света.
— Хорошо…
— Медведь съест дельфина.
— Я понял.
— Медведь съест собаку.
— Угу…
— Медведь съест вареники.
— Да прекратите вы уже! — Зашипел Артем. — Итак есть хочется, а вы тут..!
Скормили ему шоколадку и отправились дальше.
Несколько раз пересекали просеки, неизменно их игнорируя и вновь вступая в дикий лес. Никого из других команд так и не встретили — то ли так сильно отстали, то ли двигались с самого краю. Но сам факт присутствия просек все еще говорил о том, что за пределы турнира мы не вышли, что изрядно успокаивало Пашку. Он довольно быстро перестал бояться медведя — уж больно запущенной была тропа, тем более, его поставили сразу за Федором — и продолжил бояться того, что заставило его отправиться на турнир добывать большие деньги. Только что или кого именно — так и не признался.
Через час такого движения Федор признался, что больше идти не может. Дождь кончился, над головой разошлись тучи, демонстрируя вечернее небо уже с первыми искорками самых ярких звезд. Холод никуда не ушел, дыхание сопровождалось облачками пара. Ткань, пропитавшись водой, слегка хрустела от мороза. Приходилось прятать ладони в карманы и рукава.
— Еще немного продержишься? — попросил его Артем, с тоской глядя по направлению движения тропы.
— Продержится, — ответил я за брата и взял его на руки.
Холод, сковавший землю и опавшую траву, позволил ускорить путь, а отпечатки подошвы Артема проступали особенно четко. К следующей просеке удалось выйти через семь минут.
— Все, можно разводить костер, — вымотано произнес наш поводырь, чуть ли не падая на землю. — Придется со спиртом ражигать, весь хворост вымок.
— Я пройдусь, — предупредил товарищей, вповалку садившихся на землю, устроил Федора рядом со Светой и направился к левому ответвлению лабиринта.
Совсем скоро путь разделился на два, заставив всерьез подумать над дальнейшим решением. Ветка дороги слева привлекала округлым расширением вроде полянки — судя по следам от гусениц, техника тут разворачивалась по широкому кругу. Так что можно было присмотреть это место под привал с ночевкой. А вот справа отчетливо слышалось тявканье. Шагнув вправо, замер, а затем все же вернулся обратно. Будет нечестно забрать загадку себе целиком.
— Там щенки, возможно, — сообщил я отдыхающим ребятам.
Те устали настолько, что даже не сдвинулись за все это время. Разве что Артем рукой придвигал к себе тоненькие ветки, выуживая их из под опавшей листвы. А от сообщения встрепенулся один лишь Федор.
— Откуда тут щенки, — отмахнулся Паша. — Тут танком все прошли несколько раз. Все звери давно сбежали.
— А тех, кто не сбежал, выловили. — Меланхолично согласился Артем.
— Вот и я думаю. А может, и не щенки вовсе?
Через какое-то время понимание пробилось сквозь усталость.
— Задание? — Предположила Света.
— Еда? — Разгорелись глаза Артема.
— Одежда? — Вздрогнул Паша зябко.
Света уже поднялась и перехватила Пашину дощечку — не как трость, но как оружие.
— Волки, — с испугом произнес Федор, глядя в том направлении, откуда я пришел.
— Не бойся, не обидим мы их, — поднял я Федора и посадил на шею.
Тут, в просеке, такой способ движения был возможен — ветви даже тех деревьев, что с самого краю, срезаны тяжелой техникой до самого верха, ничто не будет цеплять.
После поворота просека вильнула еще один раз, но, ориентируясь на жалобное тявканье, мы выбрали верный рукав и через десяток минут стояли возле деревянного частокола из неотесанных жердей в три метра высотой, закрывавших круглую площадку в два десятка метров диаметром. Меж жердей было достаточно пространства, чтобы разглядеть высокий столб под десять метров с синим пластиковым контейнером на вершине. А еще — пять грязно-серых тощих волков, жмущихся друг к другу у самого столба, дрожа от холода и голода и жалобно потявкивая.
Дождь и мороз не прошли для них даром — никакого навеса на площадке не было, не говоря о загоне или будке.
— Варварство, — зло прошипел я, сильно дернув ограду.
— Пять — это много, — философски отметил рядом Артем.
Пригляделся к жердям — те оказались перевязаны бечевкой, скрученной достаточно надежно, чтобы не поддаться от удара, но оснащенной вполне простым узлом, распускающимся от небольшого усилия. Только вот дождь и холод слегка усложнили этот процесс.
— Максим, ты чего делаешь? — Спохватился Паша, когда я снял первый узел.
— Выпускаю волков, — глухо отозвался я, костеря про себя организаторов.
— Максим, это волки, — мягко произнес Артем, встав рядом. — Очень и очень голодные волки.
— Они тут помрут, если не выпустить.
— Видишь ли, тут есть один нюанс… — Нервно подбирал он слова, когда я развязывал нижние крепления.
— Ничто не может встать между мной и хорошим делом! — Категорично подытожил, не желая слушать возражения, и резко дернул жердь, открывая дорогу и отходя в сторону.
Волки, подтверждая свой ум, тут же серыми молниями ринулись в прореху, не задерживаясь ни на секунду, и скрылись за ближайшим краем леса, с треском врезавшись в переплетение ветвей. Только ветром обдало, и будто не было их никогда.
— А кого они будут есть? — Шепнула позади Света.
— Ну-у… — Растерялся я.
— Других зверей в лесу нет.
— Хм…
— Других участников?
— Тогда мы спасем и их! И это будет уже второе хорошее дело, вот. — Смутился я.
Рядом звонко хлопнул открытой ладонью по лицу Артем.
— А если бы они напали на нас?! — В легкой панике спросил Паша. — А если они вернутся?!
— Но ведь не напали, — смущенно почесал я затылок.
— Как ты вообще дожил до четырнадцати лет?!
— Мне тринадцать, — поправил я его.
— Вот! И имеешь все шансы не дожить!
— Да хватит вам паниковать. Вот, теперь у нас место для ночевки есть, даже с забором.
— Я не буду ночевать там, где спали волки! — Категорично заявил Артем.
— Тогда у нас есть отличный забор для розжига костра!
— А плот из чего делать будем?
— Найдем уж из чего, — буркнул я, ощущая тень вины.
Может быть, надо было пройти мимо. Только не чувствовал я в этих зверях ненависти и злости. Обида — та была. Словно и не дикие вовсе.
Да и не те в лесу люди, чтобы им бояться волка.
— Контейнер, — подсказал Федор, запрокинув голову вверх.
То, из-за чего все затевалось, по-прежнему венчало столб.
— Король деревьев, ваш выход, — обратился я к Артему.
Тот фыркнул, но на столб залез довольно сноровисто, подцепив за лямку и скользнув по гладкой поверхности обратно.
Чуть позже, на огне костра, устроенного на обнаруженной мной ранее поляне, кипел котелок с водой на треноге, а в другом котелке подходила каша с тушенкой.
Все это богатство оказалось внутри контейнера — вместе с набором ложек, слегка туповатым ножом, кружками и двумя пятилитровыми канистрами воды. Открывалки не было, но справились и так.
Вокруг будущего пиршества обеспокоенно ходил Паша, то и дело помешивая кашу и пробуя на готовность.
По другую сторону костра осторожно распарывал ткань контейнера по шву Артем. Доставшееся нам было решено нести на руках, а контейнер использовать как подложку для плота — материал герметичен, судя по тому, как пережил дождь.
Слева Света неторопливо ворошила угли в костре и время от времени подкладывала жердочки — от влаги в дереве огонь потрескивал и некоторое время дымил.
На коленях дремал Федор — ему хватило шоколадки и обещания разбудить, когда все будет готово.
Словом, все были довольны.
— И никого не пришлось убивать, — проворчал я себе под нос.
Где-то вдали прострекотал вертолет, уже не первый за этот вечер. Не все выдержали суровость испытания.
Ели из общего котла. Вместе с сытостью наплывала сонливость. Ночь над головами расцвела миллиардами звезд, жар от костра отгонял холод. И только шум леса, стрекот вертолета, зачастившего к полночи, вплетался в треск огня.
— Команд шесть уже выбыло? — Предположил Паша.
— Вряд ли. Наверное, отсылают самых слабых участников, забирают у них одежду, чтобы продержаться, — ответил Артем, протирая ложки тканью. — Сейчас перенесем костер на другое место и спать.
— А зачем? — Заинтересовался я.
— Земля под костром прогрелась. На теплом спать будем.
— Дежурства? — Деловито уточнил Паша. — Федора и Свету, наверное, освободим?
— Федора освободим, — мельком глянул на него Артем. — Тебе первая вахта, потом будишь Максима. Он — меня. По два часа каждому.
На место, освобождённое от костра, уложили так вовремя подвернувшуюся ткань контейнера. Укрываться было нечем, но особый материал костюма держал тепло. Накопившаяся усталость быстро обернулась сном, несмотря на все неудобства ночевки.
Чуть позже меня разбудил Паша. После пары часов вглядывания в темноту, удалось поспать еще немного. Но к утру все равно было ощущение бессонной ночи.
Позавтракав разогретыми остатками вчерашней каши, умылись туда же, в котелок, сполоснули посуду и зашагали снова в лес. На этот раз — буднично, будто ходим так каждый день. Хотя подмерзшая за ночь и подтаявшая к утру изморозь грозила падением при неаккуратном шаге, так что внимания не теряли.
А еще через половину часа мы вышагнули на берег реки.
Артем резко встал на месте, да так, что в спину ему прилетел не успевший остановиться Федор с Пашей. С моей позиции не было видно, что там, но путь впереди изрядно посветлел, отливая холодной синевой неба. Протиснувшись вперед, я, вместе с остальными ребятами, замер возле обветренного обрыва, в десятке метров под которым текла неширокая река с удивительной чистоты водой.
— Ты был прав! — Взволнованно произнес Артем, цепляясь руками за ветви деревьев, чтобы не упасть вниз.
— А речка-то знакомая, — хмыкнул я довольно.
— Это — старое русло, — ударил он подошвой по земле. — Значит, сверху водохранилище. Река Сума? — Чуть неуверенно предположил он. — Или Вирма?
— Еще Кемь и Нижний Выг, но у них русло иначе идет, — сверился с компасом Паша.
— Но все равно это не земли Долгоруких, — удивленно констатировал Артем, до последнего предполагавший, что мы в лесах возле Онежского озера.
Он, конечно, не спорил, да и некогда нам было. Но уверенность в его глазах просматривалась железная — словно иначе и быть не могло. Так что сейчас он говорил с некоторым оттенком изумления и даже опаски.
— Для нас есть разница? — Поинтересовался я.
— Как сказать, — задумчиво покачал он головой. — Это земли князей Борецких. Только род уже четырнадцать лет, как считается неактивным. Пройдет еще шесть, и если никто из клана не покажется на любом императорском приеме, земли перейдут в казну.
— Выморочные? — Выступил с хитрым словом Паша.
— В том то и дело, что еще шесть лет нет. А до того они на сохранении. Если не ошибаюсь, у Долгоруких и на сохранении. Нехорошо, — поджал Артем губы.
— Так какая нам разница? — Вновь задал я вопрос.
— Разница в том, что это чужая Долгоруким земля, — посмотрел он строго. — Они тут никто!
— Но, ведь нам обещали безопасность… — неуверенно начал Паша.
— Нам много, что обещали, — нахмурился я, осознавая суть проблемы. — Ерунда какая-то.
Это как без спроса проводить конкурс в моей комнате, всего лишь немного прибравшись. Гиблое дело.
— Подумаешь, чужие земли, — хорохорился наш капитан. — Все ведь подготовили и проверили.
— А может, и так, — вздохнул Артем, успокаиваясь.
— Что скажет специалист по переживаниям? — Повернулся я к Свете.
— Это совершенно дикий, безлюдный уголок, — артистично обвела она рукой вокруг. — Про который даже ближайшим союзникам известно, что ничего опасного тут нет.
— Вот теперь и мне страшно, — грустно вздохнул Паша.
— Ладно, турнир сам себя не выиграет, — констатировал я. — Пойдемте к воде.
Чуть ниже по течению нашли удобный спуск, и что самое главное — целую гору бурелома, срезанного под просеки в лесу. Тут не то что плот, тут целый флот можно было построить!
Лес срезали острым ковшом, выламывали корпусом, перевозили небрежно, волоча по земле. А вниз сбросили безо всякого порядка, оставив догнивать на берегу. Тем не менее, удалось вытащить из общей свалки с десяток невысоких деревьев, уже лишенных густой кроны, и совместными усилиями почистить от остатков ветвей.
Полученные заготовки скатили к берегу и плотно перевязали бечевой меж собой. Сверху застелили тканью, проверили на плавучесть на мелководье и вытолкнули подальше. Простое вроде бы дело, а заняло время до обеда. Заодно чуть не отморозили ноги, пока отталкивали плот — только Федора со Светой погрузили на руках, самим же пришлось засучить брюки и снять ботинки.
Зато теперь плыли с комфортом и даже развели на корме небольшой костерок на камнях и песке, над которым установили треногу с водой. На корме со счастливым видом вел вперед наш боевой корабль Паша, управляя движением судна длинной жердью, легко достававшей до дна. Получалось у него почти так же лихо и уверенно, как у Артема — двигаться по лесу.
Света методично отстирывала края платья, уже давно потерявшего белизну. Уже радость, что ни одна ветка не смогла его разорвать. Федор отблескивал фольгированной шапочкой и деловито мастерил новую поделку для Лучинки.
Тишина и спокойствие. Разве что слегка дымило где-то далеко справа и впереди.
— Надо кораблю имя дать, — отхлебнув кипятка, задумался я. — Команду назвать не позволили, так хотя бы тут.
— Скорее, забыли, — тактично отметил Артем. — Ведь не только у нас было семь дней, но и у них тоже.
— Открытие было красивым.
— Согласен. Но первый тур — обычный оперный театр. Даже средний телеканал себе это может позволить. Не то, что целый клан. А сейчас? Вот, — повел он рукой со своей кружкой в сторону берега. — Все, что им удалось. Лес с просеками.
— Это интереснее, чем бегать по кругу или отжиматься.
— Верно, — пожал он плечами. — Только от везения очень сильно зависит. Нам вот повезло с одеждой.
— Попрошу!
— У нас ты позаботился об одежде, — поправился он. — А тем девочкам-колокольчикам каково?
— Не повезло, — механически ответил я.
— Вот то-то и оно!
— Победа! — Звонко заявил Федор, которому явно надоело ждать. — Название корабля.
— Знаю я один такой корабль, — хмыкнул Артем. — Может, что-то другое?
— Да нормальное название, — отмахнулся я.
— Я — за, — дисциплинированно подняла руку Света и привела аргумент. — На том корабле все выжили.
— А я — за Ласточку! — Отозвался капитан.
— Я тоже, — проголосовал Артем.
— Ласточка Победы. — Хлопнул я себя по коленке.
Нехорошо ссориться по таким пустякам. Особенно, в паре часов от триумфа. Ну или куда мы там плывем.
* * *
В огромном зале без окон, смотревшем на мир через экраны десятков мониторов, в это воскресное утро полагалось быть дежурной смене. Трех человек вполне достаточно для контроля и оперативной реакции на отчеты умной техники, обвивавшей старое и новое оборудование оперативного зала. Тысячи датчиков опоясывают монструозное технологическое чудо, нареченное двадцать лет назад Сумским водохранилищем. Двойное, тройное дублирование всей автоматики — и дежурство превращается в еще один спокойный день из общей череды спокойных дней. Так бывает, когда сооружение еще не устарело, на ключевые узлы еще не вышли гарантийные сроки, а за малейшим несоответствием заданных параметров следует незамедлительная реакция аварийной бригады. Даже сейчас, когда старые хозяева ушли в вечность, выстроенная ими схема финансирования поддерживает установленный, размеренный порядок вещей. Странное сооружение, выстроенное там, где нет проблем с пресной водой.
Вопреки установленному порядку, сегодня в помещении было многолюдно. Только всего один из присутствующих принадлежал к персоналу станции. Двое других дежурных к этому моменту были мертвы.
— Я не стану вам помогать. — Хриплый голос начальника смены глухо звучал меж лабиринтов шкафов с электроникой.
Сергей Киров лежал на полу, неестественно подвернув под себя ноги. Любое движение отдавало дикой болью, а давящий на грудь ботинок прибавлял мучений с каждым вздохом.
Четверо автоматчиков в черном, один из которых стоял подошвой на его груди, не отреагировали.
Пятый — почти двухметровой высоты и весьма представительной ширины, так же предпочитавший анонимность черных тряпок на теле и лице, повернулся от терминала управления водохранилищем в его сторону.
— Мне плевать, — храбрился Сергей, глядя в серые глаза бандита. — Я лучше сдохну.
Пятый равнодушно развернулся обратно.
— Вас все равно найдут! Всех до единого! Уходите сейчас же!
Киров откашлял кровь и попытался повернуться. На грудь тут же нажали чуть сильнее.
Хлопнула тяжелая входная дверь, и в помещение, чуть семеня, вошел невысокий сутулый господин, на котором черный костюм и перчатки смотрелись несуразно.
— Вас тоже найдут! Н-нападение на…!
Пятый сделал знак рукой, и сильное нажатие на грудь выдавило из легких воздух на новое слово. Хотя этих людей вряд ли напугало имя мертвого рода. А был бы он жив, воины клана не позволили бы подойти даже близко к охраняемому объекту. Но их нет. И, как бы не убеждали себя слуги клана, не будет уже никогда.
— Все понятно, стандартная схема, — тихо произнес невысокий своему боссу. — Он не нужен.
Чувство тоски вцепилось в грудь.
— Работайте, — произнес лишенный эмоций голос из под маски.
Пальцы сутулого принялись деловито и с явным знанием дела отщелкивать предохранители авариной системы. Всех трех контуров. С проворотом всех контрольных ключей.
— Вы не представляете, что собираетесь сделать! — Через боль, нашел в себе силы в ужасе воскликнуть Сергей. — В-вы н-не представляете!
Ему было больно, но продолжал пытаться дозваться до их разума, совести или страха за свою жизнь.
— Представляем, — ответил Пятый, возможно, даже с некоторой доброжелательностью.
— В-все, ч-что н-ниже течен-ния…
— Смоет, — подсказал он, присев рядом.
— Т-там сейчас д-дети, — просипел Киров.
— Турнир. — Мягко дополнил человек в черном.
— В-фаж-шн-ные, — проклекотал дежурный кровью в горле и сплюнул накопившийся комок на пол.
— Аристократы. Дети князей, — качнул бандит головой. — Но они нам не нужны.
Фыркнула рация на его поясе, докладывая, что аварийные затворы и падающие щиты успешно заварены.
— В-всех смоет волной! — В отчаянии воскликнул Сергей. — Никто не выживет!
— Все выживут, — смотрели на него расчетливые холодные глаза. — Всех спасут.
— Н-но тогда зачем!!!
— Ради одного мальчика, папа которого очень и очень упрямый. — Похлопали Сергея по щеке и поднялись на ноги.
Солдат убрал подошву груди дежурного.
— Вас не пустят к нему! Долгорукие! — Дернулся он всем телом. — Военные! Вертолеты! Корабли! Это все бесполезно! Не надо, пожалуйста!
— Когда наследники начнут тонуть, все станет неважно. У всех участников есть собственные службы спасения. Долгорукие не посмеют запретить им прийти на помощь своим детям.
— Вы — не они!
— Но у нас есть их вертолет.
— Вас все равно найдут и накажут!
— Не найдут. — Посмотрел на него внимательный взгляд.
И в этом ответе было столько уверенности, что невольно накатывало отчаяние. Систему видеонаблюдения эти твари сожгли первой, как и скрытый механизм слежения. Как и ее дубль, о котором никому не положено было знать. Впрочем, мало ли людей, посвященных в тайну, оказались без денег и работы после падения рода… Что у них осталось, кроме секретов? Правда, в отличие от них, у Сергея и его друзей осталась еще и честь…
— Я завершил, — буднично подошел к пятому невысокий человек. — До открытия шлюзов сорок минут.
— Разве это стоит того?! Жизни?! Разрушений?! — Последним усилием пытался доискаться Киров до причины смерти охраны, своих друзей и коллег.
Мужчина в черном на секунду замер, но все же решил, что человек, ни разу не взмолившийся о снисхождении и жалости, достоин знать, почему умрет. Даже если причина ему не понравится. Впрочем, она никому и никогда не нравится.
— Разумеется. На кону квартальная прибыль. — Отвернулся от него пятый, потеряв интерес. Приходилось спешить, чтобы не потерять деньги за стенами третьей башни Кремля. Еще немного, и все, что можно будет получить за уничтоженный товар — это белоснежную улыбку.
К счастью, рычаг давления имелся. К еще большему счастью, Долгорукие были так любезны, что позволили наблюдать за ним практически в прямом эфире. И подарком судьбы стало то, что команда Зубова первой выбралась на речной простор. Значит, волна смоет их к самой границе охраняемой территории конкурса, а то и за нее, позволив «эвакуировать» без ненужных свидетелей. А потом… Вряд ли кого заинтересует пропажа малоизвестных школьников в общем хаосе и панике страха за наследников влиятельных персон. Но если и вспомнят — к этому моменту вопрос с Зубовым-старшим должен быть решен.
Пятый достал простенький мобильный телефон из внутреннего кармана, терпеливо дождался включения и отбил сообщение на единственный номер в памяти аппарата.
«Вода поднимается».
