— Да, чистильщик, — в лице Василевского ничего не изменилось, когда он повторил сказанное. — Это ведь правильное слово на русском? Разве «убийца» или «мокрушник» — лучше?

— Значит, пока Джимми улыбается с экранов, и спасает мир, я буду потихоньку отстреливать тех, кто ему мешает? — кротко поинтересовался я. — И как долго мне этим заниматься? Следующие триста лет? Боюсь, не дотяну до очередного визита ваших братьев. Или мне настрогать детишек, и завещать им своё ремесло? Чтобы они подчищали за наследниками Джимми?

— Нет, не так долго, — гигант говорил равнодушным голосом, параллельно любуясь панорамой Сингапура за окном пентахауса на сотом этаже одного из бесчисленных небоскребов города. — Менее года. Братья вернутся за мной, и вот тогда мы оставим Землю. На какое-то время. Пока цивилизация не выздоровеет. Или пока не возродится жизнь после зачистки, и можно будет заселять планету снова.

— Уговор был не такой, — похолодев, выдавил из себя я. — Мы помогаем вам, вы остаетесь, а корабль улетает. Триста лет. Что вы хотите увидеть через год? Что всё пришло в норму? Остановлены войны, экологическая катастрофа, исчезла бедность? Это бред, и вы это знаете.

— У меня не было уговора с вами, — невозмутимо заметил элт, бросив быстрый взгляд на сжавшегося в кресле Макса. — Вы говорили с ним. Он выполняет мои приказы, но не говорит за меня. Уговор? Когда вы велите собаке принести вам тапки — это уговор?

— Вы кое-что забыли, — я тоже посмотрел на ганьшийца, пытавшегося притвориться предметом обстановки, и слегка повысил голос. — Вашим братьям будет очень любопытно узнать, кто именно убил двух элтов. И кто отдал приказ.

— Братья знают, — Василевский выглядел откровенно скучающим. — Вы действительно верите, что обманули их своей бредовой сказкой? Почему, по-вашему, я здесь? Как ваш заложник? Это моё наказание. Я многого лишился, чтобы решить проблему тех двоих. Но оно того стоило. Теперь на сотни лет я стану парией. Но их боялись и ненавидели почти все, и братья запомнят мою жертву. И когда срок изгнания истечет, я вернусь в более высоком статусе, чем был до этой истории. Кажется, вы называете это лицемерием и карьеризмом.

— Никто не сможет за год исправить то, что ваш Кастор натворил за сотни лет, — его слова обескуражили меня, но я снова попытался обратиться к логике. — Это невозможно.

— Этого никто и не ждет, — меланхолично откликнулся пришелец. — Мы решили опробовать новую модель взаимодействия с низшими. Больше власти, больше ответственности. Здесь идеальный полигон. Критическая ситуация на планете, и двое Пятых, готовых её исправлять. Через год посмотрим, что удалось. Задача мистера Васкеса — запустить процессы перемен. По его выбору, без оглядки на план того, кого вы зовёте Кастором. Создать механизм излечения цивилизации — не тайный, как раньше, а открытый. Но он не сможет разбираться со всеми проблемами насилием. Это отпугнет массы. Для этого нужны вы. Он ломает законы и устои, вы — хребты тем, кто сопротивляется. И в первую очередь — организации Кастора.

— Это глупо, — решительно возразил я. — Мы обсуждали… с Максом, что её следует подчинить себе. Эти люди контролируют почти всю экономику, правительства и СМИ. Если вы появитесь на заседании их верхушки, вас признают лидером. Джим сможет продвигать свои реформы в разы быстрее…

— Я намерен провести этот год в челноке, который оставили мне братья, — перебил меня элт. — Я не собираюсь участвовать в местной возне. И, тем более, рисковать жизнью на этой вонючей планетке.

— Наши предположения были неверны, Алекс, — наконец соизволил принять участие в разговоре Макс. — Джеймс попросил хозяев помочь с прослушиванием переговоров лидеров организации. Они не просто недовольны. Они готовят ответный удар. По Джиму, и по вам. К сожалению, версия о причастности герра Кригера к убийству Кастора и им не показалась достаточно убедительной. А мои усилия по ликвидации его семейства были расценены как объявление войны. Ждут лишь, когда корабль покинет орбиту. Как и вы, они надеются, что хозяева не появятся ещё очень и очень долго.

— Удачи им, — до сего момента я вел беседу стоя, но теперь плюхнулся в кресло и взял пиво, которым планировал насладиться в тот момент, когда в номере неожиданно для меня появился элт. — Даже я не знаю, где сейчас Джим. Здесь мы второй день, и завтра переезжаем. Как они нас найдут, хотел бы я знать?

— Видимо, их целью станет представительство Шайнской республики на Земле, — спокойно предположил Макс. — То самое, что открывается через пять дней. На следующий день после того, как хозяева отправятся в путь.

— Предста… что? — я закашлялся, чуть не расплескав драгоценный напиток. — Какой республики? Ладно, что они называются вовсе не «шайны», так они теперь демократами заделались?

— Опросы таргет-групп подтвердили, что такое название будет лучше всего воспринято населением, — кажется, ганьшиец вообще не видел проблемы в создании фальшивого дипломатического учреждения. — Потом, это лишь первая фаза нового плана. Боюсь, хозяин настоял, чтобы подробности держались от вас в секрете до последнего момента.

— Это почему же? — полюбопытствовал я, предвидя, что ответ мне не понравится.

— Через четыре дня братья улетят, — элт уже какое-то время стоял к нам спиной, продолжая созерцать городской пейзаж за окнами. Казалось, теперь он разговаривает сам с собой:

— Через пять дней откроется представительство в Нью-Йорке. В этот момент на него нападут. Джеймс Васкес спасет кого-нибудь, убьет пару террористов, и будет легко ранен. Это вызовет волну сочувствия. И волну страха. Тем более, когда среди убитых найдут пришельцев со странными глазами. Героя Джеймса Васкеса пригласят в ООН, выступить на заседании Генеральной Ассамблеи. Там он объявит, что мир подвергается опасности инопланетного вторжения недружественных рас. После чего провозгласит свою власть над планетой. Как наш наместник.

Элт ушел так же, как и появился — в сопровождении Амбала. Теперь ясно, зачем меня притащили в Сингапур. Лишь для того, чтобы я услышал новости непосредственно от него. Побрезговал приезжать в Мумбаи, где наша команда зависала после Сиднея. Что ж, я его понимал — индийские представления о гигиене способны напугать даже хозяев Галактики. Видимо, мне оказали большую честь. Или он просто не хотел пускать Пятого на свой корабль. Бутылка пива давно закончилась, как и три её подружки, а в комнате, где оставались мы с Максом, всё ещё царило молчание.

— Наверное, мне следует тебя убить, — наконец лениво предположил я. — Ты ведь не просто меня обманул. Ты продал весь мой род в рабство.

— Вы же понимаете, что это не поможет, — ганьшиец вовсе не выглядел испуганным. — Зато вы утратите доверие элтов, и возможность влиять на ситуацию. И не будем сгущать краски. Какое такое рабство? Вы насмотрелись фильмов о вторжениях инопланетян? Хозяева не питаются человечиной. Им не нужны ваши ресурсы — у вас на себя-то их едва хватает. Жизнь обычного человека мало изменится. Просто возникнет ещё один центр силы. Выше правительств и военных блоков. Он остановит войны, задушит преступность. Приструнит корпорации, обеспечит более рациональное распределение ресурсов. Решит экологическую проблему. Ваш друг Джеймс надеется, что сдвиги станут заметны уже через год.

— Кажется, я теперь понимаю, почему он, а не я, — после недолгих размышлений идея открыть пятую бутылку показалась мне достаточно привлекательной для того, чтобы пройтись до холодильника. — Я бы под такое не подписался. Впрочем, удивлен и тем, что подписался он. Был о нём лучшего мнения.

— Он полагает, что это единственный выход, — пояснил Макс. — И он совершенно прав. Вы ведь не знаете всей истории. Думаете, было легко уговорить элтов не начинать немедленный геноцид после убийства братьев? Может, вам и не понравились слова хозяина, но он тот, кто спас вашу планету ценой изгнания. Да, скорее всего, это окупится — через сотни лет. Но для такого, как он, это всё равно, что добровольно сесть в тюрьму. И он привел единственный аргумент, имеющий смысл для элтов — эксперимент. Новаторский, под его личным контролем. На самом деле они обожают такие вещи. Просто не в силах отказаться, как игроман при виде огней казино.

— Мне казалось, что ваши хозяева избегают столь грубого вмешательства в местные дела, — не то чтобы я всерьез надеялся затуманить рассудок, но холодное пиво приятно обожгло горло, создавая иллюзию того, что я занимаюсь тем же, чем и любой соотечественник в сложной ситуации — напиваюсь.

— Избегают, — согласился собеседник. — Но здесь вмешательство будут осуществлять не они. Всё в руках мистера Васкеса, а он — местный. Их правила соблюдены.

— И каким же образом, позвольте спросить, ему удастся покорить планету в отсутствие плазменных пушек, или что там есть на вашем «Крейсере Галактике»? — плюхнувшись на диван, я подумал, не предложить ли пива ганьшийцу, но потом решил, что маленький лжец того не заслуживает. Он же сидел в кресле смирно, положив руки на колени. Ни дать ни взять примерный ученик на занятиях. Действительно ли я так нужен для его авантюры? Наверное, раз он так старается меня убедить.

— Пушки он получит, — Макс явно был рад тому, что я интересуюсь подробностями плана. — Последние несколько недель на корабле шли приготовления, поэтому отлет так задержался. Перед тем, как покинуть планету, хозяева выпустят несколько тысяч спутников. Ваша идея, кстати. С некоторыми дополнениями. Спутники расположатся сеткой на орбите, и возьмут под контроль всю поверхность. Джеймс сможет наносить точечные удары по любым объектам. Кроме того, у него появится полный доступ ко всем электронным сигналам — перехват, блокирование, что угодно. Он сможет поставить на колени любое правительство, любую армию, любую корпорацию.

— У одного человека просто не должно быть такой власти, — медленно сказал я. — Она сломает любого. Даже такого бойскаута, как Джим. И что, если он умрет? Кому она достанется?

— Как я и сказал, это эксперимент, — пожал плечами Макс. — Вы же не станете спорить, что если уж брать местное население, то Джеймс — отнюдь не худший кандидат? Вообще на решение хозяев сильно повлияло то, что вы Пятые. Пожалуй, их можно назвать снобами. Они никогда не доверили бы свои технологии простым землянам. Но вы — дело другое. Вы сильнее элтов, и потому достойны уважения. Хотя многие из них и возражали именно по этой причине. Как бы то ни было, мой хозяин пробудет здесь достаточно, чтобы дать оценку успехам вашего… собрата. И, конечно же, в любой момент сможет лишить того власти. Но если эксперимент провалится, то спутники из инструментов спасения превратятся в орудия смерти. Они сожгут всё живое на Земле. Это тоже будет экспериментом. И это то, чем удалось убедить скептиков. Куда меньший ущерб для экологии в сравнении с атомными бомбами. Если спутники выжгут человечество, переселение новых жителей можно будет начать без вековых задержек.

Было уже за полночь, когда я сломался. То ли под воздействием батареи пивных бутылок, то ли аргументов собеседника. Впрочем, какой у меня был выбор? Отойти в сторону, постараться исчезнуть, и посмотреть, что произойдет через год, когда вернется корабль? Да, мне бы этого хотелось. Залечь на дно где-нибудь на Гавайях в доме с видом на океан, каждый день любоваться прекрасными пейзажами, и спать со смазливыми туристками, вышибая дух из их кавалеров в подворотнях. Не жизнь — сказка. Интересно, свербящее изнутри чувство долга — это что-то генетическое, заложенное теми, кто создал мой род, или какой-то индивидуальный дефект?

— Давай, рассказывай о своём дне «Д», — слегка заплетающимся языком предложил я, развалившись на диване.

— Может, лучше утром? — Макс не притронулся к спиртному, и с сомнением разглядывал вновь обретенного союзника. Я его хорошо понимал — пьяный бородач в байковом халате и домашних тапках вряд ли походил на грозное орудие в борьбе за мировое господство. В бороде, кстати, виноват был он сам — дескать, отныне только с ней я смогу появляться на улице, не привлекая ненужного внимания.

— Для кого лучше? — резонно поинтересовался я. — У меня эйдетическая память, я теперь ничего не забываю. Даже протрезветь могу в любой момент. Просто не хочу.

— План очень несложен, — ганьшиец на секунду задумался, но потом решительно продолжил. — Мы купили особняк на Манхэттене, недалеко от здания ООН. Он уже получил статус дипломатического представительства. В следующее воскресенье состоится открытие. Джеймс просил, чтобы оно прошло без лишней помпы, и без прессы. Поэтому всё держится в секрете. Но для людей из организации Кастора, как вы понимаете, секретов нет. Когда ваш напарник появится на банкете, они атакуют. Заминировать здание им не удастся — за этим мы проследим. Манхэттен надежно защищен от ракетных ударов, так что использовать армейские ресурсы тоже не получится. Они пошлют людей… целую армию стрелков, ведь противостоять им будут Пятые. Саан и Л’Гил это прекрасно понимают.

— А эти здесь причём? — удивился я. — Думал, вы собираетесь подбросить на место их хладные трупы.

— У хозяев есть свои правила, и свои традиции, — со вздохом пояснил Макс. — Оплошавшего слугу не убивают. Обычное наказание — изгнание. В данном случае — на Землю. Их высадили с корабля неделю назад. Они знают, как прятаться, и сразу же исчезли с радаров. Но я не сомневаюсь, что они вошли в контакт с организацией Кастора, и возглавят атаку. Для них это что-то вроде вопроса чести, если перейти на земные понятия. Ну, и само их присутствие придаст заговорщикам уверенности. А нам предоставит возможность окончательно разобраться с ними. И два трупа, которыми можно будет пугать политиков и обывателей.

— Марра тоже остается? — я прикинул, стоит ли говорить ганьшийцу, что его американский протеже неровно дышит к опальной Настройщице, но ограничился уместным для данного разговора вопросом. В конце концов, мы с Джимми почти братья, негоже выносить грязное белье из семьи.

— Нет, что вы, — ужаснулся собеседник. — Настройщицы слишком ценны. Даже предательницы. Отправят управлять ветрами на какой-нибудь захолустной планетке с населением в пару миллионов человек.

— Ну, а моё заключение когда закончится? — пробурчал я. — Или мне готовиться к бою здесь, а вы в последний момент сбросите меня на парашюте на Статую Свободы?

— Оно закончилось, как только хозяин покинул комнату, — с видимым облегчением отозвался Макс, и ободряюще улыбнулся. — Завтра мы вылетаем в Вашингтон, оттуда едем в Нью-Йорк. Соблюдайте осторожность, но сидеть взаперти вам больше не придётся. И приободритесь — возможно, это последняя ваша битва. Если мы сломаем хребет организации, вряд ли кто-то решится выступить против реформ. И тогда Вам не придётся продолжать… работать.

Подумав, я налил себе на три пальца виски из дорогущей бутылки в баре. Свобода мне пригодится, есть повод отпраздновать. Жаль, что лишь один. В прекращение кровавой бани в обозримом будущем мне совершенно не верилось.