Глава 9

– Я так рада вас видеть. – Кристина сама удивилась, когда при виде доктора Давидоу у нее на глаза навернулись слезы. Она порывисто обняла его.

– И я очень рад вас видеть, Кристина, – доктор Давидоу приветствовал ее широкой приветливой улыбкой. Глаза у него были большие, круглые, теплого коричневого цвета, и они были его главным украшением – может быть, поэтому он при разговоре смотрел прямо в глаза собеседнику. Вокруг глаз уже собрались морщинки, похожие на гусиные лапки, потому что доктору было уже под пятьдесят, а нос-картошка и круглая, лысая голова не слишком его красили. Улыбка, как обычно, не сходила с его лица – даже несмотря на непростые обстоятельства.

– Это все так сложно, – пробормотала Кристина, чтобы как-то уменьшить напряжение, растущее внутри нее. Никак не получалось выкинуть из головы то, что сказал Маркус во время сеанса. Ей оставалось только надеяться, что он не будет говорить об аборте с доктором Давидоу.

– Да уж, могу представить. Как говорит моя дочь – «я вас чувствую». – Доктор Давидоу повернулся к Маркусу, протягивая ему руку. – Мне жаль, что все так усложнилось.

– Мне тоже. – Маркус пожал ему руку более холодно, чем хотелось бы Кристине, потом сел. Она тоже села в одно из кожаных кресел, чувствуя себя в кабинете доктора Давидоу почти как дома. Здесь ей пришлось выслушать самые тяжелые новости о своей жизни, но происходило здесь много и очень хорошего – и даже сейчас, в нынешних обстоятельствах, она по-прежнему доверяла своему врачу. Его кабинет был очень похож на него самого: такой же дружелюбный, неофициальный, хотя и прекрасно обставленный, с бликующим стеклянным столом, совершенно пустым, если не считать нового ноута и фотографий его семьи в матовых стеклянных рамках. Дипломы, награды и сертификаты украшали стены, удостоверяя, что он является одним из ведущих эндокринологов в Коннектикуте, а на полках стояли медицинские справочники, еще семейные фотографии, а также красовался его обожаемый аквариум с тропическими рыбками. Голубоватый свет ламп отражался от поверхности воды, в которой лениво шевелили плавниками ярко-желтые рыбы.

– Как прошла ваша встреча с Люси и Мишель? – Доктор Давидоу обошел вокруг стола и опустился в свое черное кожаное кресло, поправив галстук, который виднелся из-под белого халата, надетого поверх голубой рубашки и слаксов цвета хаки.

– Мне кажется, хорошо, – ответила Кристина, беря инициативу в свои руки: ей не хотелось, чтобы и эта беседа пошла в том же русле, что предыдущая. – Я с облегчением узнала, что те душевные болезни, которые могут сделать кого-то серийным убийцей, не являются наследственными. Думаю, это было действительно полезно.

– Я знал, что так будет, – доктор Давидоу снова улыбнулся, морщины у него на лбу разгладились. Там, где у него должны были бы расти волосы, кожа на голове была розоватая, и Кристина старалась не смотреть туда лишний раз, потому что ей казалось, что это будет ему неприятно.

– Но все же это очень странное чувство – понимать, что наш донор может быть убийцей. Я имею в виду – меня это просто в ужас приводит.

– Разумеется, я это понимаю. – Доктор Давидоу нахмурился. – Я очень хотел бы успокоить вас, выяснив все по поводу личности вашего донора, но это, к сожалению, оказалось невозможным. Я буду стараться все-таки это сделать, буду добиваться этого от Хоумстеда, но будем реалистами – не думаю, что у меня это получится.

Маркус откашлялся.

– Доктор, я бы не сказал, что разговор с Люси успокоил меня, как мою любимую жену…

– Я не сказала, что успокоилась, Маркус, – перебила его Кристина. – Я сказала, что испытала облегчение. Ты хотел, чтобы мы говорили о фактах – и Люси дала нам эти факты.

– Но эти факты весьма спорные. – Маркус закусил губу и повернулся к доктору Давидоу. – Люси уверена, что психологические расстройства, которые заставляют человека совершить серийные убийства, не передаются по наследству, но мои личные изыскания говорят об обратном. Так что я хотел бы выслушать мнение еще одного специалиста.

Доктор Давидоу согласно мигнул.

– Если вы действительно этого хотите, то это, конечно, ваше право.

Кристина вмешалась:

– Доктор, а вы сами какого мнения придерживаетесь относительно всех этих вопросов наследственности?

– Я знаком со многими генетиками, но Люси очень грамотный и квалифицированный консультант по генетике, настоящий эксперт. Она обладает огромными знаниями, и ее опыт насчитывает несколько десятилетий. Именно поэтому я сотрудничаю с ней, и я ей полностью доверяю, – доктор Давидоу встретился глазами с Кристиной, – мы с ней обсуждали этот вопрос, и она сказала мне, что риск унаследовать какие-то отклонения и расстройства в данном случае близок к нулю. И я считаю, что вы можете полностью положиться на ее мнение.

– Отлично, – Кристина откинулась на спинку своего кресла, – так я и делаю.

– А я нет. Но на это, похоже, всем плевать. – У Маркуса заходили желваки. – Доктор Давидоу, меня не устраивают разговоры о «гипотетических» особенностях моего ребенка. Я отказываюсь смириться с тем фактом, что вы так и не выяснили, является ли донор 3319 Закари Джефкотом.

Кристина поспешила вмешаться:

– Маркус, они ему не скажут. Они связаны контрактом. Ничего нельзя с этим поделать.

Маркус поднял руку, останавливая ее:

– Милая, дай мне самому поговорить с доктором. Я уверен, что есть кое-что, что он может сделать.

– Нет, нет, – стояла на своем Кристина.

– Маркус, что, по-вашему, я могу и должен сделать? – спросил доктор Давидоу примирительным тоном. – Поверьте, если бы был способ добыть информацию у Хоумстеда – я бы использовал его, не задумываясь.

Кристина почувствовала, что вскипает.

– Доктор Давидоу, он считает, что вы можете на них надавить. Он думает, что если вы пригрозите им, что не будете больше посылать им клиентов – они вам скажут. Это так?

– Нет, – доктор Давидоу задумчиво переводил взгляд с Кристины на Маркуса, – это ничего не изменит. Они лучшие в стране, все ведущие клиники сотрудничают с ними. На самом деле у них даже есть лист ожидания. Если я перестану посылать в Хоумстед пациентов – в Хоумстеде этого даже не заметят. Они действуют на законных основаниях и не обязаны нарушать соглашение о неразглашении с вашим донором – да ни с каким донором. Они дорожат своей репутацией.

– Что ж, если речь пошла о законности – то я тоже кое-что выяснил, – Маркус засунул руку в карман и вытащил сложенный листок бумаги. – Я разговаривал с адвокатом, и у нас появилась идея. Он говорит…

– Какой еще адвокат?! – воскликнула изумленная Кристина. У них не было семейного адвоката, и на работе у Маркуса тоже не было юриста. Кто-то из его товарищей по гольфу вроде бы был юристом, но она не могла прочитать название фирмы на листочке, который держал в руке Маркус.

– Его зовут Гэри Леонардо, у него юридическая фирма в Нью-Хэйвене. Собственная фирма.

Доктор Давидоу кашлянул.

– Я знаю, кто это. Он специализируется на врачебных ошибках.

– Врачебных ошибках?! – Кристина была просто ошеломлена. – Маркус, что ты творишь? Почему ты не сказал ничего об этом мне? Ты собираешься судиться с Хоумстедом?

– Успокойся и дай мне договорить, – ответил Маркус, протягивая бумагу доктору Давидоу. – Доктор, это письмо, которое Гэри составил и хочет отправить в Хоумстед. Если коротко, то там говорится, что они проявили халатность при обследовании донора спермы в нашем случае. Это дает нам основания выдвинуть против них иск, и Гэри говорит, что мы выиграем процесс еще до конца следующей недели.

– Но какой в этом смысл?! – Кристина изо всех сил пыталась понять.

Выражение лица доктора Давидоу изменилось, он побледнел, нервно облизывая губы. Взяв письмо, он положил его перед собой на стол – в мягком свете ламп его обручальное кольцо слегка поблескивало.

– Итак, Маркус, – сказал доктор Давидоу, – давайте начистоту. Гэри Леонардо посоветовал вам подать иск против Хоумстеда, который, кстати сказать, представляет собой очень сильного противника – у него восемнадцать представительств по всей стране, а головной офис находится в Вилмингтоне, в Дэлавере.

– Да. Он говорит, что мы должны подавать иск в Дэлавере согласно нашему контракту. И он не боится связываться с крепкими орешками.

– Маркус! – не выдержала Кристина, но все же постаралась взять себя в руки. – Я понимаю, что ты хочешь как лучше – но тебе все-таки стоило сначала обсудить это со мной! Ты что, серьезно полагаешь, что мы будем судиться с ними за то, что они нам не сказали правду?

– Да. – Маркус повернулся к Кристине, выражение лица у него было решительное и холодное. – Если наш донор действительно серийный убийца, тогда, я считаю, Хоумстед проявил преступную небрежность в его обследовании. И Гэри тоже так считает. Мы оба думаем, что Хоумстеду нужно уделять больше внимания психологическому обследованию потенциальных доноров, нежели волноваться о том, насколько они похожи на Гарри Купера или Колина Фаррелла. Ты не согласна?

– Конечно, хотелось бы, чтобы они знали заранее, но я не понимаю, чем это может помочь нам…

– Гэри говорит, что если отправить им письмо от адвоката, – Маркус ткнул в сторону лежащего перед доктором Давидоу листка бумаги, – в котором написано, что мы обвиняем их в халатности и собираемся сделать эту халатность достоянием общественности – они скажут нам правду.

– Но с какой стати им это делать?!

– Можно будет с ними поторговаться. Это называется «мирное урегулирование» на юридическом языке. Они скажут нам, является ли Закари Джефкот нашим донором – а мы согласимся не предавать это огласке и отзовем иск. – Маркус остановился, глубоко вздохнул. – Никто не будет знать о том, что они проболтались, и их репутация не пострадает. А мы получим ответ.

– Но судиться?! – переспросила Кристина, переваривая информацию. – Мы никогда ни с кем не судились.

– Кристина, на чьей ты стороне? – нахмурился Маркус.

– О господи, Маркус, – Кристина почувствовала, как вспыхнули ее щеки от смущения. Она просто не могла поверить, что они ведут этот разговор на глазах у доктора Давидоу, – ты действительно очень хочешь знать правду, да?

– Разве не ты все это начала?! – возразил Маркус.

– Но я не уверена, что хочу судиться с кем бы то ни было, и ты должен был обсудить это с…

– Так, ребята, тайм-аут. – Мистер Давидоу скрестил руки, как делают футбольные арбитры, но на лице его не было улыбки. Кристина и Маркус замолчали. – Маркус, это серьезный шаг. Очень серьезный – если вы намереваетесь идти до конца.

– Намереваюсь.

Доктор Давидоу нахмурился.

– Мне очень сложно поверить, что такой опытный адвокат, как Гэри Леонардо, посоветовал вам выдвинуть иск против Хоумстеда и не выдвигать иск против «Начала Семьи». – Он слегка втянул щеки, взгляд его стал тяжелым. – Собираетесь ли вы подать иск против нас?

– Я пока не принял окончательного решения, – ответил Маркус сдержанно.

– Что?! – Кристина помертвела. – А могу я вообще высказаться? Маркус, мы не будем судиться с «Началом Семьи»! Я не разрешаю тебе этого делать, запрещаю использовать мое имя!

Маркус повернул голову в ее сторону:

– Милая, ты не совсем правильно воспринимаешь это. Речь не идет о том, чтобы действительно судиться с Хоумстедом или «Началом Семьи», это просто способ еще раз, очень настойчиво, задать им тот вопрос, ответ на который у нас есть полное право знать.

Доктор Давидоу встал из-за своего стола.

– Боюсь, что вы ошибаетесь, Маркус. Речь идет именно о том, чтобы судиться с нами. Я знаю Гэри Леонардо и знаю, как он работает. Если вы подадите иск против Хоумстеда, «Начало Семьи» автоматически станет соответчиком. А закончиться это может вообще персональным иском против меня.

– Нет, никогда! – воскликнула Кристина. – Вы же не сделали ничего дурного!

Доктор Давидоу, как будто не слыша, подошел к двери и открыл ее.

– Уверен, что мне стоит немедленно связаться со своим адвокатом по врачебным ошибкам. Простите, ребята, но наш разговор окончен.

– Что ж, пусть будет так. – Маркус направился к двери быстрым шагом.

– Маркус! Нет! – Кристина вскочила на ноги оглушенная. Она только что потеряла Мишель и не хотела потерять и доктора Давидоу. Остановившись на пороге, она обратилась к доктору: – Мы не будем подавать против вас иск, доктор Давидоу.

– Простите, Кристина, мне жаль. – Доктор посторонился, чтобы дать пройти Кристине, и хотел было помахать ей на прощание, но передумал и опустил руку.

– Доктор Давидоу, пожалуйста! Не беспокойтесь! Я с ним поговорю.

– Это в ваших же интересах, Кристина. И я не думаю, что вам с Маркусом стоит возвращаться сюда.

Кристина пробежала через приемную за Маркусом, ловя на себе удивленные взгляды. – Персонал, скорее всего, понял, что что-то не так, потому что обычно Кристина обязательно вежливо прощалась со всеми. Молодые супруги, ожидающие приема, оторвались от своих смартфонов, но быстро опустили глаза: для клиники «Начало Семьи» расстроенные пары были вовсе не редкостью, так же как сердитые, и даже в слезах, но Кристина знала, что никто даже не догадывается о том, что происходит на самом деле. Она бежала за Маркусом до самого выхода, где он придержал ей дверь, потому что был все-таки очень хорошо воспитан и манеры его никуда не девались даже тогда, когда он был в ярости.

– Моя машина ближе, чем твоя, – бросил Маркус, захлопывая дверь, – поедем на моей, а я потом пригоню твою.

– Хорошо. – Кристина едва взглянула на него, проходя через дверь, которая вела в прохладный, стеклянный вестибюль в восточном крыле больницы Pilgrim Point General, построенном только в прошлом году. По просторному холлу сновали посетители, кто-то нес шарики и другие подарки, кто-то ковылял в ходунках, кого-то везли в инвалидной коляске. Кристина и Маркус прошли мимо регистратуры и пошли к выходу. Она не могла дождаться, когда же они останутся наконец наедине, чтобы она могла высказать ему все, что думает.

– Что за черт?! – прошипела она. – Ты о чем вообще думаешь?

– Я хотел бы задать этот вопрос тебе. О чем ТЫ думаешь? – Маркус недовольно покосился в ее сторону, пока они проходили через автоматические двери. Они вышли на улицу – воздух был теплый и влажный.

Мимо них шла пара, которую Кристина видела в клинике, поэтому оба замолчали. Солнце окрасилось в медный цвет, оно плавало в легких июньских облаках, и во внутреннем дворике было полно народу, болтающего, курящего, праздно шатающегося. За двориком находилась парковка «Начала Семьи», и Маркус с Кристиной направились в ту сторону. Обычно они ходили за руку – но не сегодня. Кристина даже не заметила вонючее облако сигаретного дыма, через которое прошла – беременность очень обострила ее обоняние, но сейчас она была слишком сердита, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Маркус, ты просто спятил! Я так злюсь на тебя, что даже не знаю, с чего начать! – Кристина не повышала голоса, потому что она никогда не кричала – даже когда они ссорились. У них было два правила: не кричать и не обзываться. Вот почему если она когда-нибудь и называла Маркуса ослиной задницей или придурком – то только мысленно.

– Вот как? Это почему же? – Маркус шел быстрым шагом, не следя, успевает ли она за ним. – Потому что я пытаюсь добиться ответа на наш вопрос? Ответа, знать который мы имеем полное право? Потому что я стараюсь сделать так, как будет лучше для нас?

– Да как же это может быть лучше для нас, если ты только что восстановил против нас тех, кто был нашими друзьями – или кому были друзьями мы?!

– Они нам не друзья, милая. Они профессионалы, которых мы наняли.

– Нет, они больше, чем просто профессионалы. По крайней мере доктор Давидоу. Как и Мишель. – Кристина почувствовала, как у нее защемило в груди при воспоминании об изменившемся выражении лица доктора Давидоу.

– Нет, они не друзья. – Маркус решительно шагал по парковке по направлению к своей машине. – Если бы они были нашими друзьями – они бы сказали нам то, что мы должны знать. Если бы они были нашими друзьями – они бы поделились с нами информацией, которая по праву наша.

– Но они ничего не знают! Знает только Хоумстед!

– Значит, они должны были ее добыть. Должны были бы горы свернуть, чтобы ее добыть. Потому что именно так поступают друзья. – Маркус покачал головой. – Лорен – это друг. Потому что Лорен на их месте взяла бы телефон и начала звонить в Хоумстед. Потому что Лорен устроила бы им веселую жизнь: она пикетировала бы их здание, не ушла бы оттуда, пока они не сказали бы правду. Так ведут себя друзья. А они ведут себя не как друзья – значит, они не друзья!

– Доктор Давидоу пытался узнать информацию. – Кристина заметила «Ауди» Маркуса в двух машинах впереди. Он занял отличное место. Он всегда занимал самые лучшие места. Это частенько выводило ее из себя – а сегодня она готова была просто убить за это.

– Не так уж усердно он старался это сделать. И я собираюсь заставить его стараться лучше, – глаза Маркуса сверкнули, в них читалась едва сдерживаемая ярость.

– Я не буду подавать на него в суд, Маркус.

– А почему нет? Ты что, не хочешь узнать, кто такой этот наш донор?

– Конечно хочу, но не такой ценой. Боже мой, он практически выгнал нас из своего кабинета! Ты оскорбил его, Маркус! Ты сделал ему очень больно!

– Это он сделал мне больно! Сделал больно нам. Делает больно моей семье.

– Это ОН сделал нас семьей, – не выдержала Кристина, в глубине души зная, что этого говорить нельзя.

– Благодарю за напоминание, – Маркус отвернулся, задрав подбородок и сжав челюсти.

– Маркус, ты же знаешь, я не это имела в виду, – Кристина вдруг почувствовала жуткую усталость и отчаяние, у нее не было ни малейшего желания и сил сейчас тешить его эго – слишком неправильно он себя вел. – Мы не смогли бы зачать ребенка без его помощи… И я очень благодарна ему за это. Мы обязаны ему.

– Мы ему заплатили. Вот и все, чем мы были ему обязаны. Ты же его слышала – это его клиника. Он – хозяин. Так что он делает все это ради денег.

– Нет, неправда.

Кристина знала, как искренне радуется доктор Давидоу, когда удается помочь супругам родить ребенка. Он сам ей об этом говорил, и она видела, как сияли при этом его глаза. Хотя, может быть, конечно, она переносила на него собственное отношение к работе – ведь ей было так тяжело сегодня, когда она выходила из здания школы в последний раз.

– О, прошу тебя. Давидоу имеет куда более серьезное влияние на Хоумстед, чем прикидывается. Он один из ведущих эндокринологов в стране. И если он перестанет посылать клиентов в Хоумстед – неизбежно пойдут разговоры.

– Ты не можешь знать это наверняка.

– Могу. Мне сказал Гэри – а это его епархия, он в этой области эксперт.

– Кто такой этот Гэри, кстати сказать?! Как ты его нашел, этого Гэри?

– Я спросил Брюса. Он знает всех топовых юристов в городе – и он мне помог. Гэри известен – ты же слышала Давидоу. – Маркус изогнул светлую бровь на новый манер. – Иногда нужно действовать жестко, милая. Мы подадим в суд на Давидоу для острастки, чтобы заставить Хоумстед пойти нам навстречу. Я очень рад, что у нас есть адвокат.

– Теперь у нас даже есть адвокат? – Кристина округлила глаза.

Они подошли к «Ауди» и остановились.

– Да, и он нам необходим. Ты знаешь, в чем твоя проблема? – Маркус открыл машину, держа брелок, словно пистолет, перед собой. – Ты хочешь всем нравиться. И ты всем нравишься! Ты хорошая. И благодаря этому ты – прекрасный учитель. Но это не начальная школа, это большой бизнес.

– Ой, вот только не надо меня поучать, – фыркнула Кристина, кипя.

– Я не поучаю. Но речь идет о деньгах. О далларах и центах. Мы должны подать иск – на них обоих. Нужно ударить их по больному – по карману. Это единственный способ получить ответ. – Маркус открыл перед ней дверь пассажирского сиденья, но Кристина не двинулась с места.

– Я не хочу судиться с доктором Давидоу.

– На самом деле не совсем с Давидоу – скорее, с его страховой компанией. Ты же его слышала. Он собирался звонить своему адвокату по врачебным ошибкам. Мы будем судиться не с ним лично.

– А он сказал, что с ним. И я не хочу так с ним поступать. Это же вся его жизнь! У него есть семья…

– Почему ты так заботишься о его семье, а не о нашей?!

– Это неправильно.

– Нет, правильно. Зачем ты мне связываешь руки? Мы не бессильны. И мы не можем сидеть сложа руки. Почему ты не хочешь судиться?

– Потому что это плохо, а потом это дорого…

Кристина замолчала, потому что на самом деле не очень представляла себе судебный процесс. Единственное, что она знала точно: судиться – это ужасно.

– Я не буду в этом участвовать. Просто не буду.

– Послушай, мы встретимся с Гэри, он тебе все объяснит. Он обещал мне, что найдет для нас время. Завтра, хорошо?

– Но почему бы тебе просто не оставить это на время? На несколько дней? Хоумстед проводит свое расследование, дай им время, и посмотрим, что они будут делать.

Маркус хмыкнул.

– А зачем ждать? Мы можем получить ответ уже на следующей неделе!

– Но у нас нет необходимости бежать впереди паровоза и начинать судиться. Что за спешка?

Маркус замялся, моргнул – и внезапно Кристина поняла, почему он так торопится.

– О… это потому, что ты хочешь отправить меня на аборт?! Не могу поверить… не могу поверить, что ты так сказал! Не могу поверить даже в то, что ты можешь об этом думать!

– Милая, но нам нужно об этом поговорить. – Маркус заглянул ей в глаза и махнул рукой в сторону больницы. – Ты же слышала, что они сказали. Люди прерывают беременность и по менее важным причинам.

– Нет, я этого не сделаю! Как ты вообще смеешь мне такое предлагать?! – Кристина вдруг вспомнила, что на завтра у нее назначено первое УЗИ. Маркус должен был идти вместе с ней, но она не стала ему напоминать. Теперь она не хотела, чтобы он был там с ней.

– Но если бы ребенок был больной – мы бы сделали аборт.

– Это другое!

– Да нет, то же самое. Этот ребенок может быть душевно болен – он может унаследовать проблемы от своего биологического отца. – Маркус всплеснул руками. – Да посмотри ты на это с другой стороны – нам повезло! Срок еще не такой большой. И мы можем воспользоваться потом услугами другого донора. Начнем все сначала.

– Это не обсуждается.

– Ты можешь забеременеть снова – и очень быстро. Ты же у нас Богиня Плодородия, проблема же во мне!

– У нас уже есть наш ребенок!

Кристина инстинктивно прикрыла живот, словно защищая его.

– Это ребенок серийного убийцы. Ты этого хочешь?! – Глаза Маркуса стали пронзительно голубыми. – Я тебе покажу статьи из медицинских журналов – там написано, как психические расстройства передаются по наследству. Мнение Люси – это всего лишь мнение Люси, а огромное количество экспертов считают по-другому, сама увидишь.

– Даже если бы мне сказали, что это может передаваться по наследству – я бы все равно не согласилась на аборт, нет, не сейчас.

– Да срок ведь меньше двух месяцев! Аборты делают и на более поздних сроках.

– Ну и на здоровье! – саркастически фыркнула Кристина.

– Это не смешно.

– Я знаю. Я хочу этого ребенка!

– Ну а я нет!

Кристина задохнулась от шока. Глаза Маркуса горели, губы были крепко сжаты. Она была уверена, что он и сам не ожидал от себя этого. Они стояли на парковке, лицом к лицу друг к другу, словно в каком-то дурацком семейном кино. Маркус произнес нечто невообразимое, нечто немыслимое – и теперь ничего нельзя было исправить. Она носила ребенка, которого он не хотел.

Кристина развернулась и пошла прочь.

– Детка, не уходи, садись в машину, – позвал у нее за спиной Маркус.

– Нет, – из глаз Кристины хлынули слезы.

– Давай я тебя отвезу.

– Я прогуляюсь.

– Ну хорошо, тогда встретимся дома.

Кристина не ответила. Она не знала, пойдет ли домой. Не знала, куда ей теперь идти. Она была совершенно опустошена, ей не за что было зацепиться. Она потеряла все. Оставила работу, которую любила – зря. Лишилась Мишель и доктора Давидоу. А еще теперь у нее не было надежды на счастливую семью. Слезы катились по ее щекам, пока она шла по направлению к своей машине.

Она постепенно ускоряла шаг и наконец – побежала.