– Да, алло?

Уже оба первых слова разрушили ожидания Штерна. Он рассчитывал услышать пожилого мужчину, запущенность которого угадывалась бы уже по голосу. Кого-то одетого в майку в рубчик, кто зачесывает жирные волосы на лоб и пялится во время разговора на свои ногти на ногах, пораженные грибком. Вместо этого на другом конце раздался звонкий дружелюбный женский голос.

– Э-э-э… ну, я… – Роберт начал запинаться. Борхерт просто передал ему телефон, когда в трубке прозвучал первый гудок. И теперь Штерн не знал, что говорить. – Извините, наверное, я ошибся номером.

– Вы звоните по поводу объявления? – спросила безымянная женщина. Она говорила вежливо, грамотно, без намека на берлинский акцент.

– Э-э-э… да.

– Мне очень жаль, моего мужа сейчас нет.

– Ясно.

Они вышли из супермаркета и были уже на пути к машине. Штерн должен был концентрироваться на каждом слове, чтобы разобрать женский голос на фоне уличного шума Потсдамерштрассе и треска в трубке, вызванного плохой связью.

– Но у вас есть то, что мы ищем?

– Возможно.

– Сколько лет?

– Десять, – ответил Штерн и подумал о Симоне.

– Подойдет. Но вы знаете, что мы ищем кровать для мальчика.

– Да. Я прочитал.

– Хорошо. Когда сможете ее привезти?

– В любое время. Даже сегодня.

Они снова прошли мимо электрораспределительной будки, на которой проститутка поджидала клиентов. Худой девушки не было видно, она, наверное, уже сидела на пассажирском сиденье машины в каком-нибудь переулке.

– Хорошо. Тогда предлагаю встретиться в четыре, чтобы обсудить договор. Вы знаете «Мадисон» на Мексикоплац?

– Да, – механически ответил Штерн, хотя он еще никогда не бывал в этом кафе. – Алло? Вы еще там?

Не получив ответа, он вернул Борхерту телефон.

– Ну? – сразу спросил тот.

Но Штерн должен был сначала сделать несколько вдохов, чтобы успокоиться. Наконец он ответил, как в трансе:

– Не знаю. Походило на обычный разговор по телефону. Вообще, мы говорили исключительно о кровати.

– И что?

– Но все это время меня не покидало ощущение, будто речь идет о чем-то совсем другом. – Штерн почти дословно воспроизвел ему разговор.

– Вот видишь? – сказал Борхерт.

– Нет. В настоящий момент я вообще ничего не вижу, – соврал Штерн. На самом деле его взгляд на мир, в котором он жил, только что сильно изменился. В супермаркете Борхерт приподнял занавес и дал ему взглянуть за кулисы, увидеть темную сторону жизни, где люди снимают свои отрепетированные маски из морали и совести и показывают истинное лицо.

Штерн не наивен. Он адвокат. Конечно, он знаком со злом. Но до сегодняшнего дня оно пряталось для него за процессуальными заявлениями, приговорами и текстами закона. Но на этот ужас, который, как черная дыра, грозил поглотить его, Штерн не мог больше смотреть нейтрально, через фильтр профессиональных полномочий и обязательств. За работу над этим делом придется выставить счет самому себе, и он был абсолютно уверен, что почасовая ставка подорвет его эмоциональный бюджет.

Борхерт открыл дверцу машины и хотел уже сесть, но язвительный вопрос Роберта заставил его замереть на месте.

– Откуда у тебя эта информация?

Анди почесал голову под шапкой, потом снял ее.

– Я же объяснил.

– Глупости. Тот, кто снимает порнофильмы, отнюдь не в курсе последних трендов в педофилии.

Выражение лица Борхерта помрачнело, и он забрался в машину.

– Еще раз: почему ты так много об этом знаешь? – повторил вопрос Штерн и сел рядом на пассажирское сиденье.

– Поверь, ты не хочешь этого знать. – Анди завел мотор и взглянул в зеркало заднего вида. Его шея покрылась красными пятнами. Потом он посмотрел на Штерна и смиренно поджал губы. – Ну ладно. Мы все равно должны навестить Гарри.

– Кто такой Гарри?

– Один из моих источников. Он даст нам рекомендацию.

Борхерт аккуратно выехал с парковочного места и всю дорогу соблюдал скоростной режим, чтобы избежать полицейского контроля по пустякам.

– Какую еще рекомендацию, черт побери?

Теперь была очередь Борхерта сильно удивляться.

– Ты что, серьезно думаешь, что сможешь появиться сегодня в этом кафе без доказательства, что ты один из них?

Штерн сглотнул.

Один из них.

Он нервно схватился за один конец футбольного шарфа и медленно потянул его вниз. Не ощущая, как хлопчатобумажные волокна все туже затягиваются вокруг шеи. Сама идея, что ему придется что-то делать, чтобы стать членом этого общества извращенцев, уже душила его.