Структура финансовой системы, внедренной правительством Китая, пока что отвечает двум условиям, которые позволили правительствам Японии, Южной Кореи и Тайваня проводить эффективную сельскохозяйственную и промышленную политику. Во-первых, был введен контроль над банками, чтобы не допустить их захвата частными предпринимателями, чьим интересам чужды приоритеты национального развития. Во-вторых, контроль над движением капитала дал государству возможность использовать внутренние инвестиционные фонды и управлять притоком иностранного капитала.

Китайские банки национализированы. За последнее десятилетие они продали миноритарные пакеты своих акций, но это не привело к ослаблению контроля над ними со стороны КПК, которая назначает бóльшую часть их руководящего состава. Крупнейшие банки образуют так называемую «большую четверку» – Торгово-промышленный банк Китая (Industrial and Commercial Bank of China), Банк Китая (Bank of China), Строительный банк Китая (China Construction Bank) и Сельскохозяйственный банк Китая (Agricultural Bank of China), контролирующую примерно половину системных активов. Эти банки не являются искушенными в финансовом отношении, но зато следуют государственным указаниям в своей кредитной политике. Правительство вовлекает «большую четверку» в конкуренцию, лицензируя более мелкие национальные и муниципальные банки и позволяя расти их доле в национальных депозитах. Однако эти учреждения также принадлежат государству и подчиняются политическим директивам. На них приходится около трети активов банковской системы.

Третья группа финансовых институтов, самая быстрорастущая по уровню предоставленных кредитов за последнее десятилетие, – это три «политических» банка, созданные Жу Ронгджи в 1994 г. Наиболее важным из них является Банк развития Китая (CDB). Доля этих банков в общем объеме кредитования составляет весьма значительную часть – около 15 %. Один лишь CDB имел на конец 2011 г. сумму кредитов, составляющую почти $ 900 млрд, или 10 % всех кредитов государства, что более чем в два раза превосходит ежегодный объем международных кредитов, предоставляемых Всемирным банком.

«Политические» банки стали наиболее специализированной частью финансовой системы Китая, их деятельность сосредоточена на финансировании сельскохозяйственной и промышленной политики, равно как и на укреплении экспортной дисциплины. Их ближайшим аналогом в истории развития Восточной Азии можно считать государственный Банк развития Кореи (Korean Development Bank, KDB). Однако KDB получал много средств за рубежом, в то время как «политические» банки Китая получают все свои средства путем выпуска внутренних облигаций.

У себя дома CDB, в частности, предоставляет займы, обеспеченные средствами от продажи земли государством. (В сельской местности, непосредственно примыкающей к городским территориям, такое кредитование поощряет местные власти к выселению фермеров.) Кроме того, CDB часто дает кредиты на развитие инфраструктуры, обусловливая приобретение у отечественных производителей и строительных фирм систем метрополитена, автомобильных и железных дорог, электростанций и проч. Благодаря инвестициям в инфраструктуру пока что удается поддерживать рост цен на землю, что позволяет местным властям обслуживать свои долги. В международном плане «политические» банки обеспечивают множество кредитов под залог прав на добычу полезных ископаемых – нефти, газа, угля, меди, а также инвестиции в инфраструктурные и промышленные проекты для приобретения внутренних строительных услуг, транспортного, телекоммуникационного и энергетического оборудования, ветряных турбин и многого другого. Большая часть так называемых «иностранных» кредитов со стороны «политических» банков на самом деле поступает непосредственно в китайские компании, связанные с государством.

Чтобы оплачивать свою финансовую систему, ориентированную на развитие страны, Китай, в соответствии с традициями других развивающихся стран Северо-Восточной Азии, гарантирует сберегательным банкам щедрые прибыли, устанавливая минимальные процентные ставки по предоставляемым ими займам и максимальные – по депозитам. Коммерческие банки, в свою очередь, финансируют «политические» банки путем покупки их облигаций. Спред доходности в обычных банках существенно возрос с конца 1990-х гг., с тем чтобы помочь им в списании безнадежных кредитов, выданных в рамках проведенного Жу Ронгджи закрытия убыточных государственных предприятий. Некоторые просроченные кредиты были выкуплены правительством, а другие постепенно выплачивались за счет доходов, возникающих от разрыва между кредитными и депозитными ставками, приносившего стране прибыли на десятки миллиардов долларов ежегодно.

Как и в Японии и Южной Корее, манипуляции с банковским спредом в Китае оказались крайне эффективным средством получения денежных средств в обществе, где институт личного налогообложения находится в зачаточном состоянии. Депозиты не перестали поступать в банковскую систему из-за такого скрытого налогообложения. Жирные спреды компенсировали как убытки банков, так и низкие их доходы при выполнении указаний правительства о кредитовании для целей национального развития. Основное предварительное условие успешной работы этой системы – реалистичные и не слишком затратные цели промышленной политики правительства – стало более достижимым благодаря закрытию в 1990-х гг. «компаний-зомби» в государственном секторе.

Контроль над движением капитала является неотъемлемым элементом финансовой системы, которая поддерживает цели развития Китая, потому что он не позволяет деньгам покидать пределы страны в поисках более высокой доходности. Одновременно эти ограничения препятствуют перемещению капитала международных инвесторов по их желанию в страну и из страны, потому что данный процесс значительно затрудняет правительству его работу по адресации финансовой системы на цели развития. Контроль над движением капитала осуществляют многочисленные чиновники Государственного управления по валютному контролю (State Administration of Foreign Exchange), которое, в свою очередь, находится под контролем Центрального банка. Согласно данным государственного платежного баланса, становится ясно, что контроль этот неплотный: по приблизительным оценкам, денежные средства объемом до 8 % ВВП Китая ежегодно приходят в страну и уходят из нее без разрешения. Но логика контроля над движением капитала состоит не в том, чтобы обеспечить полную герметичность, а в том, что для развивающейся страны он, безусловно, более предпочтителен, чем свободное передвижение денег.