Рональд Херринг, специалист по экономике сельского хозяйства, как-то заметил, что самый распространенный довод в оправдание минимальных мер по перераспределению земли, как это было повсюду в Юго-Восточной Азии, сводится к тому, что надо быть реалистами и понимать, насколько трудно перейти к более действенным мерам. В ответ на это, продолжает Херринг, следовало бы возразить, что «политические реалисты, похоже, исходят из весьма странного предположения о том, что с точки зрения политического реализма следует оставить все как есть».

Юго-Восточной Азии поддержание статус-кво в сельском хозяйстве обошлось весьма дорого. На Филиппинах государство то и дело подвергалось атакам со стороны революционных и террористических группировок, базировавшихся в крестьянской среде. В Индонезии Сухарто подавил в 1960-х гг. коммунистическое движение, также исходившее из сельских районов, только ценой нескольких сотен тысяч жизней. В Малайзии англичане вели в сельской местности безжалостную войну с целью подавления коммунистических повстанцев в конце 1940-х – начале 1950-х гг. А в Таиланде провал земельной реформы поставил страну на грань гражданской войны в те дни, когда писалась эта книга.

В мае 2010 г. тайские военные убили во время уличных столкновений в Бангкоке десятки участников антиправительственных выступлений, так называемых «краснорубашечников», чьей базой служили доведенные до нищеты области на северо-востоке страны. Эта конфронтация возникла буквально через несколько лет после того, как было жестоко подавлено очередное восстание бедняков на юге Таиланда. В последнее десятилетие страна пережила самые тяжелые всплески насилия, связанные с крестьянскими бунтами, с тех пор, как в конце 1960-х и на протяжении 1970-х гг. вооруженные силы вели на севере и северо-востоке длительную кампанию против партизан из Коммунистической партии Таиланда. Как и в прошлом, корни нынешних кровопролитий уходят в циклически повторяющийся рост обнищания сельского населения, на этот раз вызванный последствиями азиатского финансового кризиса, сменившего период экономического бума.

Историю сельского хозяйства Таиланда – единственной страны в Юго-Восточной Азии, остававшейся формально независимой в колониальную эпоху, – можно для упрощения разделить на две географически обусловленные части. Первая из них касается центральной равнины и приморских областей, где преобладает возделывание риса. Подобно Малайзии, Филиппинам до 1950-х гг. и Яве в XIX в., Таиланд на протяжении большей части своей истории имел сельскохозяйственные земли в изобилии. Когда в XIX в. в других странах региона началось распространение колониальной горнодобывающей промышленности и товарного сельского хозяйства, стимулом для тайской экономики стал спрос на экспорт риса в колонии, где преобладало производство сырья в виде сахарного тростника и каучука. Тайскую равнину дренировали, с тем чтобы создать как можно больше рисовых полей. Центральное правительство построило магистральные дренажные каналы, но на этом его участие и закончилось. Земли вокруг Бангкока преимущественно сосредоточивались в крупных поместьях союзниками королевской семьи, а более отдаленные земли возделывались мелкими фермерами, которые сами и расчищали их от леса. Урожаи были низкими, но изобилие земли относительно населения делало эту проблему несущественной. В течение еще долгого времени для фермеров более выгодным было разбрасывание семян на большой площади, чем аккуратное размещение рассады.

К началу 1930-х гг. Таиланд экспортировал 1,5 млн т риса ежегодно, хотя урожайность составляла всего около 1,2 т на гектар – в пять раз меньше показателей, достигнутых в Северо-Восточной Азии после проведения там земельной реформы.

При дворе тайского короля (до 1932 г. страна оставалась абсолютной монархией) возник миф о счастливых законопослушных крестьянах, мирно выращивающих рис у себя в провинции. Когда в 1906–1907 гг. министр финансов Таиланда написал первый в истории страны официальный учебник по экономике и опрометчиво заявил о том, что мелким фермерам, находящимся в бедственном положении, необходимы кредиты и другие виды помощи, король Ваджиравуд пришел в негодование: «Я могу засвидетельствовать официально, – заявил он, – что не найдется такой страны, где было бы меньше бедных или нуждающихся в помощи людей, чем в Сиаме». Труд министра финансов, а вместе с ним и изучение экономики попали под запрет.

В действительности же на пороге Второй мировой войны в стране уже наблюдался рост арендаторства, обезземеливания и задолженности среди крестьян. Но поскольку большинство земель за пределами окрестностей Бангкока невозможно было официально забрать кредиторам ввиду отсутствия формальной регистрации права на владение и поскольку крестьяне могли просто сбежать и найти себе новую землю, то тяготы сельского населения не доходили до опасной черты.

После Второй мировой войны, когда прирост численности населения в Таиланде достиг 3 % в год, а число арендаторов, безземельных крестьян и поденщиков продолжало расти, в сельской местности произошел резкий скачок неравенства по уровню доходов. Правительство увеличило затраты на развитие сельской инфраструктуры, однако генеральная линия его политики по-прежнему ощутимо склонялась к интересам городских жителей. Доказательством тому стало создание монопольного государственного закупщика риса на экспорт, или монопсонии (рынок одного покупателя), что опрокинуло цены на внутреннем рынке для фермеров, но зато создало для правительства торговую прибыль, которая в отдельные годы доходила до трети от всех доходов, получаемых государством. В то же время правительство назначило такую цену на импортные удобрения, что их стоимость, выраженная в килограммах рисового эквивалента, оказалась впятеро выше, чем для японских фермеров в те годы.

Поборы с населения, выращивающего рис, постепенно снижались в течение 1960–70-х гг. по мере роста волнений в сельской местности. Но к тому времени доля арендаторов среди производителей риса уже дошла до 30–50 %. Независимые мелкие фермерские хозяйства, задушенные ростом населения и государственной политикой, уже не служили основой рисовой экономики. Установленные государством кредиты стали доступны с 1960-х гг., но они уходили крупным и средним хозяйствам, оформившим право на владение землей, а также агробизнесу. Закон о земельной реформе от 1975 г. фактически не привел к перераспределению сельскохозяйственных угодий. Два самых известных историка экономики Таиланда – Пасук Понгпайчит и Крис Бейкер приходят к следующему заключению: «Помимо прокладки магистральных дренажных каналов правительство не оказало никакой поддержки для развития рисовой экономики. Располагая лишь самыми примитивными технологиями и фактически не имея доступа к капиталу, освоенные территории превратились в местность с самым технически отсталым, низкоинтенсивным и низкопродуктивным рисовым режимом во всей Азии».