– Это ни в какие ворота не лезет, и я не хочу в этом участвовать. – Шериф Мюллер выглянул из разрушенного фермерского дома, озабоченно нахмурив бровь.

За спиной Мюллера расположился генерал Джорджо, он прохаживался вперед и назад, хмыкал, покачивал головой. Луна в третьей четверти заливала своим бледно-голубым светом равнину Бедленд и горы Уайтпикс.

– Я согласен с шерифом, – сказал Гиппопотам. – Что бы ни затеял Лукас с Лесовиками, мне это не нравится. Об этих дикарях меня предупреждали с первого дня, когда я приехал в Лиссию. Лесовики – это варвары и каннибалы, которым никак нельзя верить. Ничего хорошего из союза с ними не выйдет и выйти не может.

– Лично меня, – заметил граф Коста, – больше всего напрягает то, что мы с вами вынуждены торчать на этой груде мусора. – Он сидел верхом на разрушенной стене и смотрел оттуда на лагерь. – С каких это пор принято, чтобы юный Лев выпихивал Зверя из Баста из его собственной палатки?

Лорд-гриф посмотрел в ту сторону, где стоял Оникс, фигура гигантского лорда-пантеры заполнила собой почти весь разбитый дверной проем. На Ониксе были бриджи и украшенный драгоценными камнями кожаный жилет – единственная его уступка суровой северной погоде. Его командирскую палатку занял король Лукас со своей свитой, вынудив Оникса подыскивать для себя новое жилье. Лорд-пантера занял другую палатку, неподалеку от своей прежней, однако все понимали, что Оникс, командующий армией лордов-котов, получил оплеуху от юного мальчишки-короля. Такая оплеуха не могла пройти без последствий.

– Юный Лев – король этой земли, вам стоит помнить об этом, граф, – сказал Джорджо. – В конце концов, эту войну мы ведем в первую очередь именно ради него.

– В самом деле? – ехидно возразил лорд-гриф. – Что-то не припомню, чтобы я когда-нибудь присягал на верность какому-то Лиссийскому Льву. Лично я брал на себя обязательства перед высокими лордами из Совета Старейшин. Мой народ служит Басту.

– Только вы не в Басте, милорд, – заметил Мюллер. – На вашем месте я был бы осторожнее. Армия, которая находится здесь, служит королю Лукасу, поэтому ваши слова могут быть восприняты как измена.

– Я здесь попусту трачу время, – ответил граф, повернувшись в сторону Оникса. – Я никогда не заигрывал с властями и то же самое думал про вас, милорд. Мы с вами воины, Оникс. Пошлите меня в Омир, там мне найдется настоящее дело. Поедемте вместе, если хотите. Пока фельдмаршал Тиас сражается с Шакалами в песчаной пустыне, мои собратья-коршуны дерутся в небе с лордами-ястребами. Эту войну мы можем выиграть в отличие от патовой ситуации, в которую загнали себя здесь. Давайте принесем реальную пользу в Пустынной земле, а Лев пусть играет здесь в войнушку со стурмландцами.

– Мы не можем бросить наших солдат, – вмешался Джорджо. – Каждый четвертый из них – бастиец. Нет, я не оставлю моих людей под командованием… мальчишки.

– Что вообще происходит? – сказал Коста. Он обвел рукой своих товарищей, словно пересчитывая их, затем ударил себя кулаком в грудь. – Что, такой поворот событий взволновал только нас четверых? А остальным членам военного совета плевать на то, что Лукас прибыл сюда без предупреждения, да еще в союзе с дикими Лесовиками?

– Может, им и не наплевать, да только они боятся слово молвить, – ответил Джорджо. – Хотя у половины из них просто мозгов не хватит, чтобы представить опасность, которая грозит нам всем из-за союза с этими дикарями. Они просто привыкли выполнять приказы не задумываясь. Тупицы! Возможно, недоволен тем, что происходит, генерал Скин, но он темная лошадка и, помяните мои слова, проявит себя позднее, когда ему станет нечего больше терять, но можно будет выиграть все.

– А ваши остальные бастийские братья-верлорды? – спросил Мюллер.

– Они будут встревожены, я уверен в этом, но им нужен руководитель, иными словами, им нужен Оникс. В конце концов, – теперь Джорджо обращался напрямую к лорду-пантере, – именно его светлость призвал нас на эту землю от имени лордов-котов. И мы все присягали именно ему. То, что Семиземельем правит лорд-лев, вносит в наши ряды сумятицу. Возникает вопрос: чьим приказам мы должны подчиняться?

– Очень хороший вопрос, – улыбнулся Коста. – Время покажет, я полагаю…

– Есть только один вопрос, который мы должны обсудить, – сказал наконец Оникс, оглядывая трех своих собеседников. – Что связывает Лукаса с дикарем по имени Черное Сердце? И каким образом этот шаман может помочь нам выиграть войну?

– Сколько дикарей в его отряде? – спросил Джорджо. – Человек двадцать?

– Угу, – ответил Мюллер. – Не слишком большая армия, верно?

– Он планирует что-то сделать с рукой вервольфа, – сказал Оникс.

Это был трофей, захваченный лордом-пантерой в Кейп Гала. Схваченный и скованный в этом городе – столице лордов-коней, Дрю Ферран откусил себе руку, чтобы вырваться на свободу. Его откушенная рука с тех пор хранилась у лорда-пантеры и постоянно напоминала ему об удивительной силе, храбрости и жажде к жизни его смертельного врага.

– Но что он может сделать с рукой? – пожал плечами шериф.

– Вы думаете, стал бы я вас собирать в такой поздний час, если бы знал это? – проворчал лорд-пантера. – Помнится, Лукас говорил что-то о Змеиной магии.

– Возможно, этот шаман собирается каким-то образом узнать с помощью руки, где сейчас находится Волк? – неожиданно оживился Джорджо. – Это окажется весьма полезным для охоты на Волка.

– Если Змеиная магия – это что-то вроде колдовства Черной Руки, то кто знает, что может натворить Черное Сердце? – заметил Оникс.

– А может, просто будет всем лапшу на уши вешать, – лениво предположил Коста. – То есть я хочу сказать, кто он такой, этот лесной дикарь, чтобы обращать на него внимание? Скорее уж нам следует внимательнее последить за нашим королем, которому запудрил мозги немытый проходимец.

– Что бы он там ни замыслил, этот шаман, – сказал Мюллер, – могу вас заверить, что мои люди его не поддержат, и гвардейцы Льва тоже. Все они родом из Бедленда и Вестленда, то есть из Дурных и Западных земель, а значит, знают, кто такие Лесовики, как они живут, как поклоняются своим древним страшным божкам и едят человечье мясо. Народ Лиссии не первое столетие ведет кровавую битву с дикарями, так что, если король думает, что мы станем сражаться плечом к плечу с Лесовиками, он сильно заблуждается.

– Мюллер прав, – сказал Джорджо. – Присутствие Лесовиков в лагере только посеет смятение и недовольство в наших рядах. В самом деле, о чем только думает король?

– Можете спросить у него сами, если это вас так интересует.

Услышав новый голос, Мюллер и Джорджо обернулись, поспешно вытаскивая свои мечи, а Гиппопотам сильно топнул по земле ногой. Коста стоял, покачиваясь, и, казалось, раздумывал, то ли ему броситься на пришельца, то ли спокойно взлететь в воздух. Неподвижным оставался только Оникс, так и стоял, повернувшись спиной к появившемуся из темноты гостю.

– Кто здесь? – спросил Мюллер, делая несколько шагов по усыпанному каменной крошкой полу. Лунный свет отбрасывал от руин фермерского дома длинные густые тени.

– Выходите на свет, лорд-канцлер, – не оборачиваясь, сказал Оникс. – Не стесняйтесь. Здесь же все свои, правда?

Из темноты материализовался Ванмортен в своем черном как ночь плаще. Увидев лорда – крысу, Мюллер с отвращением отскочил назад, а Джорджо фыркнул. Коста остался стоять на своем прежнем месте, не снимая руки с эфеса своего ятагана, не спуская глаз с лорда-крысы.

– И давно вы здесь? – холодно поинтересовался Мюллер. – Много успели услышать?

– Достаточно давно, не так ли, Ванмортен? – сказал Оникс.

Лорд-крыса высунул из-под плаща свою изуродованную руку, небрежно взмахнул ею.

– Да, я успел услышать… кое-что, – беззаботным тоном сказал он. – Слышал, например, как советники короля Лукаса выражают недовольство его тактикой. Слышал, как эти, присягнувшие в верности Льву лорды сговариваются не выполнять впредь его приказы. Я слышал голоса людей и верлордов, которым не нравится то, что король прибыл в свой лагерь, в лагерь своей собственной армии.

Ванмортен подошел ближе, но остановился в десятке шагов от Оникса и его товарищей.

– А теперь скажите мне, милорды, – спросил он, протягивая в сторону заговорщиков свой ужасный изуродованный палец. – Я все верно понял?

Оникс наконец нашел в себе силы повернуться лицом к лорду-крысе и сказал:

– Покажите мне свое лицо, Ванмортен.

– Что?

– Я никогда не верил людям, которые скрывают свое лицо, – сказал лорд-пантера, широко разводя руки в стороны. – Взгляните на меня, лорд-канцлер. Видите? Я без оружия. Мне нечего скрывать. Если хотите разговаривать со мной откровенно, откиньте капюшон.

Мюллер отступил еще на шаг от лорда-крысы, хорошо помня о том, как выглядит Ванмортен, дважды пострадавший от рук Дрю Феррана.

– И не подумаю, – ответил Ванмортен. Его уверенности в себе явно поубавилось.

– Стыдитесь, да? – кивнул Оникс и словно между делом сделал шаг в сторону лорда-крысы, по-прежнему широко раскинув в стороны свои огромные руки. – Понимаю, понимаю. После того как Волчонок поработал над вашим личиком, вас и родная мать поцеловать не захочет.

– Прикуси язык! – вспылил лорд-крыса, делая шаг назад.

Отвлеченный разговором с Ониксом, Ванмортен и не заметил, что Коста успел исчезнуть со стены. А Оникс тем временем продолжал говорить.

– Вы всегда шпионите, вынюхиваете, подслушиваете. И вы, и ваши братья. Быть глазами и ушами при дворе каждого нового Льва из Вестланда – такова судьба Крыс? Или это ваше призвание? Какой у вас семейный девиз? «Подлость и коварство», наверное.

– Я лорд-канцлер! Как вы смеете разговаривать со мной таким тоном? – Ванмортен, хотя и негодовал, однако понемногу пятился назад. Он зашипел, его тело забугрилось, начало трансформироваться, затрещала плотная черная ткань плаща.

Коста ударил лорда-крысу ногой в поясницу, отшвырнул его прямо в объятия Оникса, который к этому времени тоже успел полностью трансформироваться. Когтистая рука лорда-пантеры проникла под капюшон, схватила Ванмортена за горло. Оникс оторвал Крысу от земли, поднял его в воздух.

Мюллер и Джорджо наблюдали за этой схваткой, и оба со страхом ожидали, чем она может закончиться. Ванмортен сопротивлялся, пытался царапаться, но ничего не мог поделать с толстой, продубленной в боях кожей лорда-пантеры. Оникс протянул вперед свою вторую, свободную, руку и сдернул черный капюшон с головы лорда-крысы.

Ванмортен выглядел так омерзительно, что поразился даже видавший виды Оникс. Плоть на правой стороне черепа у Ванмортена отсутствовала напрочь, остался лишь голый белый череп с вращающимся внутри костяной глазницы глазом. Другая сторона лица Крысы выглядела не намного лучше, была покрыта сморщенной коростой обожженной кожи, вылечить которую не была способна ни одна мазь. Поскольку Оникс продолжал сжимать горло Крысы, челюсти Ванмортена разжались – наружу высунулся черный, раздвоенный, как у змеи, язык, и запахло тухлятиной.

Оникс фыркнул, сильнее тряхнул извивающегося у него в кулаке лорда-крысу.

– Я тебе не какой-нибудь хилый лорд из Лиссии, понял, Крыса? Я Оникс, первый среди всех верлордов во всем твоем ничтожном Семиземелье. Скажи лучше, как ты смеешь приставать со своими глупыми угрозами к самому могущественному лорду-коту?

Лорд-крыса невнятно залопотал, остальные смотрели за тем, как угасает жизнь Ванмортена.

– Ладно, сегодня я, так и быть, сделаю тебе щедрый подарок, Ванмортен. Разрешу тебе жить.

Оникс швырнул лорда-крысу на землю, себе под ноги, и лорд-канцлер быстро отполз подальше, ища тень и потирая горло.

– Теперь ты мой, Крыса, и будешь делать все, что я тебе прикажу. Отныне мое желание для тебя закон. Будешь по-прежнему выполнять поручения короля, но при этом доносить мне все, что он будет говорить о Лесовиках, о своих врагах и планах. Теперь ты – мои глаза и уши при короле. Если же ты вздумаешь обмануть или подвести меня, я отберу у тебя свой подарок, и ты получишь то, что давным-давно заслужил. Ты меня понял?

Ванмортен поспешно закивал, все еще хрипя и задыхаясь.

– Ну, – сказал Оникс, вытирая пену изо рта, которой испачкал его лорд-крыса, об остатки кирпичной стены дома. – Теперь давай по-быстрому закончим наш разговор. Итак, что за дела у твоего хозяина, короля, с тем Лесовиком? Выкладывай.

– Этот Лесовик… его зовут Черное Сердце, – начал Ванмортен, потирая горло. – Короче, этот шаман хочет заполучить руку Волка… для своего ритуала.

– Какого еще ритуала? – спросил Коста и ткнул Крысу носком своего сапога.

– Приближается полнолуние, – чуть слышно просипел лорд-канцлер.

– При чем тут луна? – спросил Оникс.

– Черное Сердце говорит, что ритуал следует совершать в полнолуние, – пояснил лорд-крыса, поднимаясь на колени и вновь прикрывая голову капюшоном. – А чтобы все получилось, шаману нужна кровь Волка.

– Говори прямо, Крыса, не юли, – сказал Джорджо.

– Шаман поклялся, что не остановится ни перед чем и не успокоится, пока вместе со своими дружками-дикарями не убьет Волка. Они заключили сделку. Король даст шаману то, что ему необходимо, – кровь Волка, а взамен Лесовики обещают уничтожить остатки армии Медведя на склонах горы Уайтпикс. Как только это будет сделано, они отправятся на охоту за Дрю Ферраном и его друзьями. Сделка для нас очень выгодная – мы в любом случае остаемся в выигрыше.

– Как можно доверять шайке дикарей? – спросил Оникс, который до сих пор не мог сложить в единое целое отдельные кусочки этой головоломки. – Где гарантия, что Лесовиков не размолотят в пух и прах, как только они попытаются атаковать армию Генрика?

Не переставая массировать себе горло, Ванмортен улыбнулся, в лунном свете под надвинутым на лицо капюшоном блеснули его острые белые зубы.

– Позиции стурмландцев будут атаковать не люди, – сказал он.

– Верлорды? – недоверчиво спросил Коста.

– И не верлорды, – рассмеялся Ванмортен, поднимаясь на ноги и поправляя свой плащ.

– Кто же тогда? – удивился Оникс.

– Демоны, ваша светлость, – ответил лорд-канцлер. – Демоны.