– По моим расчетам мы сейчас в ста пятидесяти милях от острова Клоу, – сказал Флоримо, водя по карте своим костлявым пальцем.

– Всего сто пятьдесят миль по бастийским водам? Ну, это нам как в ясный день на лодочке пруд переплыть, – мрачно пошутил Вега.

Дрю и Уитли невесело усмехнулись. Сейчас все остальные корабли разношерстной эскадры Волка оставались в лиссийских водах и под командованием барона Босы направлялись в залив Калико, а оторвавшийся от них «Мальстрем» в одиночку спешил к побережью Баста. Но, даже зная все морские коды Котов, Веге трудно было рассчитывать на то, чтобы незамеченным подойти к покрытому джунглями континенту, слишком уж хорошо был известен его «Мальстрем» на всех морях и океанах. И любой моряк знает, что этот корабль воюет на стороне Волка, независимо от того, будет у него на гафеле развеваться флаг Оникса или нет. Путь, на который они ступили, был смертельно опасен, и призрачный успех этой дерзкой вылазки зависел исключительно от знаний и умений их старого штурмана.

– Я благодарен вам за то, что вы согласились присоединиться к нам на «Мальстреме», Флоримо, – сказал Дрю. – Боюсь, что без ваших глаз и крыльев бастийцы уже успели бы обнаружить нас к этой минуте.

– А я благодарен графу за то, что он позвал меня с собой, – ответил Флоримо. – Честно говоря, опасался, что ему изрядно успели надоесть мои песенки.

– На это даже не надейся, старина! – улыбнулся Вега. – Я готов слушать твой тенорок с утра до ночи, прошу только об одном: громко не пой, иначе переполошишь всех Котов отсюда до самого Фелоса.

– Насколько же у вас острое зрение? – спросила Уитли, удивляясь необычным способностям Флоримо.

– Ну как вам сказать, миледи, – негромко ответил лорд-крачка, постукивая пальцем по своему крючковатому носу. – Например, я могу увидеть, что сегодня на завтрак у Льва в Хайклиффе.

– А как вы ориентируетесь в пространстве? – спросил Дрю. – Честно говоря, ни разу не видел, чтобы вы пользовались какими-то инструментами. Только на карту смотрите, и все.

– Это пусть Вега пользуется своими чудесными секстантами и астролябиями, – небрежно махнул рукой Флоримо, – а нам, Крачкам, достаточно звезд на небе. А самый главный наш компас – это луна, мой юный Волк. Впрочем, что такое луна и как она воздействует на людей и верлордов, вы и сами знаете. Заметьте только, что луна остается на небе и днем тоже, только тогда ее сложнее рассмотреть, свет у нее слишком слабый. Надеюсь, вы слышали о «черном солнце», милорд?

Дрю утвердительно кивнул, и Флоримо продолжил:

– Мы, штурманы, называем это явление затмением. Тоже работа луны, когда она накрывает мир своей тенью. В этой тени – черном солнце – заключена огромная сила, которой способны заряжаться Волки. Тот, кто разбирается в лунных циклах, способен понять, какое влияние оказывает луна на весь мир: на сушу, море, на оборотней. Таким образом, хороший навигатор может предсказывать по небу погоду, смену времен года, рассчитывать силу и время приливов. Скажу больше: вглядись внимательнее в небо, и ты увидишь будущее.

– Флоримо, вы действительно умеете предсказывать погоду? – удивилась Уитли. – И даже предвидеть события прежде, чем они произойдут?

– Точно так, юная медведица.

Флоримо подмигнул, затем низко поклонился, качнув своим щегольским розовым пером на голове.

– А теперь, с вашего позволения, миледи и милорды, позвольте мне вернуться к своей работе. Кто знает, что нас ждет впереди, и чем раньше я об этом узнаю, тем лучше будет для всех нас.

Флоримо, прищурившись, посмотрел на небо, лизнул свой палец и поднял его над головой, определяя направление ветра. Затем, еще раз сверившись по карте с координатами корабля, подошел к перилам правого борта, расстегнул и снял свою рубашку, кинул ее стоявшему рядом с ним Касперу.

– Смотри и учись, юный морской ястреб, – подмигнул юнге Флоримо. – Смотри и учись.

Из костлявой спины штурмана выросли узкие белые крылья. Усохли, сделались костяными ноги, между пальцами на них появились красные перепонки. Нос Флоримо вытянулся, заострился, превращаясь в похожий на лезвие клинка черный клюв. Зашевелились, затрепетали на ветру покрывшие тело штурмана перья, и лорд-крачка поставил свою ногу на перекладину планширя. Хлопнули, поворачиваясь на ветру, паруса, Флоримо легко оторвался от планширя и стремительно, изящно начал набирать высоту. Еще несколько секунд – и он уже исчез из виду, черной точкой устремившись к солнцу.

– Пойдем, – сказала Уитли Касперу и погладила его по голове. – Вернемся к нашим занятиям. Я научу тебя вязать настоящие узлы, как это делают у нас в лесу. Это тебе не то что неуклюжие уродины, которые пытаются соорудить твои дружки-пираты. Совсем другое дело.

Леди-медведица вместе с юнгой направилась на верхнюю палубу, а Дрю и Вега пошли на корму.

– Каспер, похоже, без ума от нее, – с улыбкой заметил Дрю.

– Он не избалован общением с женщинами, – ответил лорд-акула. – Это для него в новинку.

Первый помощник капитана Фиггис находился за штурвалом, положив руки на рулевое колесо и зорко всматриваясь в горизонт. За его спиной стояла Опал. Руки Пантеры были скованы наручниками, а сама она прикреплена к палубе цепью такой длины, чтобы ей было невозможно дотянуться до рулевого. Тем не менее Фиггис все равно время от времени оборачивался, чтобы проверить, на месте ли их пленница.

– Кстати, о женщинах. Вы уже рассказали Касперу? – спросил Дрю.

– Да, у нас с ним был разговор, – ответил Вега, пока они оба подходили к первому помощнику капитана. – Теперь парень знает, что я его отец. Сейчас исподволь подбираемся к предстоящему разговору о его матери. А пока что роль второго родителя временно исполняет Флоримо. Это он учит Каспера трансформироваться в птицу. Одному Соше известно, как это можно – вот так взять и превратиться в ястреба?

– Неужели вы в самом деле думаете, что та древняя морская чайка сумеет доставить вас в Баст никем не замеченными? – крикнула Опал, когда приблизились к ней, а затем добавила, обращаясь конкретно к Дрю: – Ответь, Волчонок, Вега говорил тебе, каким образом он выбил из меня нужные ему сведения? Рассказал о том, как грозился убить моих детей?

Дрю остановился, посмотрел на прикованную к палубе Пантеру. Она криво усмехнулась, решив, что подцепила Дрю на крючок, но он спокойно ответил:

– Вега рассказал мне обо всем, Опал.

Пантера помрачнела. Она рассчитывала ошеломить Дрю, а затем попытаться, если получиться, вбить клин между ним и Вегой. Не вышло. Дрю уже успел расспросить Вегу о том, как ему удалось сломить Пантеру, и тот под нажимом рассказал все как было.

– Не так давно один старый Ястреб сказал мне, что тот, кто хочет выиграть войну, должен быть готов к тому, чтобы совершать жуткие вещи, – продолжил Дрю. – И сейчас я готов согласиться с его словами. С одной стороны, я не позволю кому бы то ни было, включая Вегу, на моих глазах причинить ребенку вред. С другой стороны, не сторож я своему адмиралу. И еще я никому не посоветовал бы пытаться обмануть графа. Это слишком опасно.

– Вы должны были той ночью позволить Уитли завершить то, что она задумала, – сказала Опал. – Все равно я, можно считать, покойница. – Она провела когтистой рукой по палубе, оставляя глубокие бороздки в древесине. – Просто изгнание из страны можно было бы считать за счастье, но ведь этим Совет Старейшин не ограничится. Нет, за пособничество тебе мне голову с плеч снесут, не меньше.

– В таком случае получается, что мы нужны тебе ничуть не меньше, чем ты нам, – произнес Дрю. – Не спеши заранее расставаться со своей жизнью, Опал. Возможно, мы поможем тебе ее спасти. И жизни твоих детей тоже.

– Я боюсь за них, – призналась она.

– Успокойся, кошка драная, – вставил Вега. – Если ты сказала нам правду, беспокоиться тебе не о чем.

– Плевать я на тебя хотела, Акула, – огрызнулась Опал. – Верховных лордов Баста, вот кого я боюсь по-настоящему. Как только до них дойдут слухи о моем предательстве, они первым делом пошлют за моими детьми. Лорды-коты не знают жалости к преступникам и их семьям и не принимают в этом случае во внимание никакие родственные связи.

– Так же, как это было в случае с Табу? – спросил Дрю, вспомнив о своей подруге-тигрице, оказавшейся по приговору суда Котов в рабстве у лордов-ящериц. – Кстати, в чем заключалось преступление, за которое ее упекли на остров Скория сражаться там в качестве гладиатора на арене Печи? За что леди-кошку из Баста отправили рисковать своей жизнью на потеху Ящерицам и прочим тварям?

Напряженное, полное гнева лицо Опал смягчилось при упоминании о совсем юной леди-тигрице, сражавшейся когда-то на одной арене вместе с Дрю. Считавшаяся у лордов-ящериц одним из Восьми чудес света, Табу отличалась упрямым, взрывным характером (это Дрю испытал на себе при их первой встрече), но была при этом преданной, верной и отважной, поэтому Волк гордился тем, что может назвать Табу своей подругой.

– О, – печально вздохнула Опал, – это целая история, Волчонок.

– А я никуда не спешу, – ответил Дрю. – Кроме того, нам может оказаться полезным буквально все, что ты расскажешь нам о лордах-котах. Табу – моя подруга. Этот пример я смогу привести вашим верховным лордам, чтобы убедить их в том, что лиссийцы и бастийцы могут мирно сотрудничать, а не только воевать друг с другом.

– Прежде всего мне нужны гарантии, – сказала Опал, переводя взгляд кверху. Вега подошел ближе, встал, подбоченившись, рядом с Дрю.

– Продолжай, – сказал лорд-акула.

– Поклянитесь, что поможете увезти моих детей из Браги.

– Это в наших силах, – ответил граф. – Обещаю сделать все возможное, чтобы вернуть их тебе целыми и невредимыми.

– Как странно, Акула, – проговорила Опал. – Всего лишь несколько дней назад ты грозился убить моих детей, если я не скажу всего, что ты требуешь, а сейчас готов поклясться, что спасешь их.

– Ничего странного, Пантера, – улыбнулся граф. – Ты очень помогла нам, теперь пришла пора и мне ответить любезностью на любезность. Ну так расскажи нам, что тебе известно об этой Табу и ее преступлении.

– Как вы уже знаете, – начала Пантера, – существуют три главные династии лордов-котов, которые, меняя друг друга, правят Бастом на протяжении последних шестидесяти лет.

– Львы, Пантеры и Тигры, – кивнул Дрю.

– Браво, Дрю, ставлю вам пятерку за внимательность, можете садиться, – пошутил Вега и даже потянулся, чтобы погладить Дрю по голове, но замер и замолчал, перехватив взгляд Опал.

– Мы, Пантеры, а также Львы и Тигры тесно сотрудничали, помогали друг другу, и в результате нам удалось превратить Баст из сотен карликовых, постоянно воюющих между собой государств в единую, могучую державу, с которой вынуждены считаться теперь во всем мире. Собственно говоря, нашу силу вы испытали на собственной шкуре.

Дрю и Вега уныло покивали головами.

– Центральная власть Баста сосредоточена в столице лордов-львов, в городе Леос. Столица лордов-пантер – мой родной город Брага, а столица лордов-тигров называется Фелос. В Леосе собирается Совет Старейшин, в Совет входят старейшие верховные лорды от трех основных династий плюс представители кошачьих меньшинств: Ягуаров, Гепардов и прочих.

– А как обстоит дело с представителями не кошачьей аристократии, с теми, чьих детей вы берете в заложники? – спросил Дрю.

– Некоторым из них удается сделать карьеру и подняться до известных вершин, как, например, генерал-гиппопотам Джорджо или лорд-стервятник граф Коста, но в основном все они сидят на тех местах, куда их посадили лорды-коты, и беспрекословно выполняют все их приказания.

Следует заметить, что последние слова Опал произнесла с нескрываемой гордостью.

– Когда Табу приехала в Леос к своему деду, верховному лорду Тигаре, она была еще совсем юной девушкой. Яркая, на редкость своенравная и вспыльчивая даже для Кошки, она сразу же привлекла к себе внимание при дворе. Вам наверняка известно, что такое ярость Льва. Так вот, у Табу была своя особенная манера гневаться – она принималась оглушительно визжать и не останавливалась до тех пор, пока не добивалась того, чего желала. Некоторые считали Табу слишком взбалмошной и неуправляемой, но многим нравился ее дикий нрав, ее непредсказуемость, кое-кому появление Табу казалось порывом свежего ветерка, залетевшего в затхлые дворцы и залы столицы.

Опал грустно вздохнула, а затем продолжила.

– Неудивительно, что у такой яркой девушки очень скоро появились пылкие поклонники, в том числе Чанг, сын правителя Тиза, лорда-гепарда по имени Чолло. Чувство Табу и Чанга оказалось взаимным. У них и характер был почти одинаковым – они могли нежно ворковать, а через секунду уже готовы были вцепиться друг другу в глотку. Но это, в принципе, нормально. Мы же лорды-коты, а разве может Кот не быть пылким, страстным, непредсказуемым и упрямым? Конечно, не может. Тогда он и не Кот совсем.

Опал вновь ненадолго замолчала. Дрю и Вега с интересом следили за тем, как смягчается, буквально тает прямо у них на глазах суровая Пантера, превращаясь под влиянием воспоминаний в Красавицу из Баста.

– Но в Табу влюбился еще один юный лорд-кот, который был в то время на подъеме. В отличие от ухажера-мямли, каким оказался Чанг, этот юноша был немногословным, но решительным. Несмотря на то что у них с Табу было не так много общего, этот юноша пришел однажды вечером к юной леди-тигрице и напрямую признался, что любит ее. Табу – а она в то время была еще почти ребенком – со смехом отвергла предложение юноши стать его женой.

Вспоминая тот ужасный случай, Опал уставилась полными слез глазами в морскую даль.

– Рассерженный, выведенный из себя ее насмешками юноша довольно грубо схватил руками Табу. В ответ она впилась когтями ему в грудь. Юноша отшвырнул ее от себя, она упала на пол, и в это время в комнате появился лорд Чанг. Естественно, он бросился защищать свою девушку, но разве мог он тягаться со своим соперником, который только что возвратился из победоносного военного похода и был закаленным в боях воином? Нескольких ударов кулаком хватило, чтобы уложить хилого лорда-гепарда на месте. Разъяренная Табу вспрыгнула на спину лорду-коту и принялась бешено рвать его когтями, кусаться, пыталась расцарапать лицо юноши. Он схватил Табу, избил и слегка придушил ее. Леди-тигрица потеряла сознание, а юноша отправился звать на помощь свою сестру.

Дрю уже догадался о том, что будет дальше, и передернулся, подумав о том, какую роль сыграла Пантера в судьбе Табу.

– Я помогла Ониксу устроить инсценировку. По нашей версии, Оникс был со мной, когда мы услышали крики. Затем я побежала звать дворцовую стражу, а Оникс отправился узнать, что там происходит, и увидел, как Табу и Чанг дерутся друг с другом, катаясь по полу. Оникс бросился вперед, чтобы разнять дерущихся, оторвал тигрицу от гепарда, но юноша уже испускал свой последний вздох, а Табу набросилась теперь на Оникса и несколько раз его ударила. Именно так мы все рассказали пришедшей со мной страже и придворным. Табу взяли под стражу и посадили за решетку. Мой отец, верховный лорд Оба, требовал для Табу смертной казни, указывая на то, что она не в своем уме и потому представляет опасность для всех окружающих, включая саму себя. Табу умоляла пощадить ее, говорила о том, что совершенно не помнит событий той ночи. Возможно, так оно и было. Лично я ничуть не сомневаюсь в том, что юная тигрица получила от рук моего брата серьезную физическую и душевную травму. Табу отрицала то, что могла причинить какой-то вред Чангу, клялась, что любила его, но разве могла она убедить кого-нибудь из старейшин? Всем было известно, что Табу – неуправляемая девчонка с отвратительным характером и, скорее всего, слегка не в своем уме. Так кому охотнее поверили бы старейшины – ей или юному, но уже имеющему многочисленные боевые награды герою войны, как вы думаете? Вот так-то. Верховный лорд Тигара просил суд смягчить смертный приговор его внучке. В итоге окончательное решение попросили принять верховного лорда Леона, он был отцом Леопольда и самым старым на тот момент верлордом во всем Басте. Замечу, что Леон уже тогда возлагал большие надежды на моего брата и считался с его мнением. Короче говоря, по совету моего отца и Оникса старый Леон согласился смягчить смертный приговор Табу. Юную тигрицу лишили всех ее титулов, привилегий, имущества и отдали в дар лордам-ящерицам со Скории с тем, чтобы Табу закончила свою жизнь на арене Печи. Представители всех кошачьих родов презирали Табу, ее преступление несмываемым позорным пятном легло на все семейство Тигров.

Опал замолчала, постояла, покачиваясь с пятки на носок, глядя то на Дрю, то на Вегу. Затем подняла вверх свои сжатые в кулак руки, позвенела цепями, закрыла полные слез глаза и тихо закончила:

– Вот, собственно, и вся история Табу. Печальная история.