Гектор стоял в тени городских ворот Стракенберг Гейт, перед ним по обе стороны дороги выстроились шеренгой угры – спустя несколько шагов их уже не было видно за вихрящимся снегом. Возможно, весна и впрямь была на пороге Стурмланда, но только не здесь, высоко в горах Уайтпикс. Здесь по-прежнему трещали морозы и завывали метели. Из-за спины Гектора, с юга, доносились звуки далекого боя, это армия Льва начала наконец долго откладывавшееся наступление на передовые позиции герцога Генрика. Прошлой ночью лорд-кабан был на крепостной стене Айсгардена вместе с лордами-воронами, всматривался в плотную завесу тумана, слушал доносящиеся по ветру крики и рычание. Лорд Флинт и его братья гадали, что за оборотней – или еще каких-то созданий – выпустил Оникс на несчастных стурмландцев. Толком никто ничего не знал, однако все сошлись во мнении, что стурмландская линия обороны прорвана, причем лорды-коты ввели в действие какую-то новую, никогда прежде не виданную силу, которая навсегда изменила ход этой войны.

За стенами города Гектор бывал редко. Последние месяцы он в основном сидел в крепости, либо допрашивая заключенных, либо обшаривая подземелья в поисках легендарных реликвий. Впрочем, и допросы, и поиски мало что ему принесли. Герцогиня Фрейя и ее Дочери Айсгардена продолжали молчать, ничего не рассказывали о том, где спрятан волшебный Посох Змея, а подземелья представляли собой самый настоящий лабиринт из соединяющихся друг с другом пещер и кузниц. Гектор настоял, чтобы во время вылазок в подземелья его сопровождали не только Ринглин и Айбел, но также один или пара знающих эти пещеры кузнецов. Подземелья были очень опасным местом, и не только потому, что в них легко заблудиться. Там встречалось много расщелин, из которых поднимался ядовитый пар, а сквозь него зловеще светилась раскаленная магма, бушующая в недрах горы Стракенберг.

А всеми делами в самом Айсгардене управлял в основном лорд Флинт, поскольку самому Гектору было не до этого, он занимался своими поисками. Это беспокоило самых приближенных к Гектору людей, в первую очередь Ринглина, который опасался того, что Вороны прибирают к своим рукам слишком много власти. Флинт начал даже командовать уграми, и, что было самым тревожным, они выполняли его приказы. А ведь Вороны заслуживали доверия ничуть не больше, чем Крысы. Флинт получил право принимать решения от имени лорда-кабана, и это называется играть с огнем. По мнению Ринглина, Гектор должен был находиться сейчас в тронном зале, присматривать за своими так называемыми союзниками, но вместо этого он стоял у городских ворот Айсгардена – своего города! – и ждал прибытия пленных, захваченных в стурмландском порту Шэннон.

Особый интерес Гектора вызвало сообщение, что среди этих пленных находятся трое: пожилой мужчина, седая женщина и девушка. Именно так доложил высланный вперед гонец. Они направлялись на восток из далекого северного города Руф.

Однако оказалось, что это был не просто «какой-то» старик, а верлорд, трансформировавшийся и разорвавший на куски своими рогами немало угров, прежде чем они, навалившись все разом, не скрутили его. «Неужели это правда? – думал Гектор. – Неужели все они действительно попали прямо ко мне в руки?»

Его руки в самом деле зудели от нетерпения, и Гектор посмотрел на них. Правая рука была туго обтянута черной кожаной перчаткой, защищающей ее от ветра и холода. Левая рука оставалась обнаженной, усохшей, мертвая плоть со скрипом натянулась на пальцах, когда он сжал кулак.

«Что собираешься делать, братец? Чем будешь встречать их?» – возбужденно прошипел бес-Винсент, призрачным шарфом оборачиваясь вокруг шеи Гектора.

– А ты как думаешь? – надтреснутым шепотом ответил Гектор.

Услышав эти слова, стоявший справа от Гектора Ринглин покосился на него. Айбел подпрыгивал на месте, пытаясь согреться. Слева от Гектора стоял Два Топора, командовавший отрядом угров в Айсгардене. Нужно заметить, что отряд этот постоянно увеличивался, все больше угров приходило из своего родного Таскана в столицу Стурмланда, чтобы примкнуть к лорду-кабану.

Наконец из снежной бури показался отряд угров. Их выстроившиеся вдоль дороги товарищи, мимо которых они проходили, в знак приветствия колотили оружием по своим щитам. Во главе отряда шел Крип, следопыт с орлиным зрением, перешедший на службу к Гектору одним из самых первых, вместе с гигантом Два Топора. Окруженные солдатами, к воротам Стракенберг Гейт приближались трое пленных – размытые в снежной пелене фигуры с низко опущенными головами.

Увидев их, Гектор испытал сложную гамму чувств, в которой переплелись радость и печаль, страх и ярость. Это были люди, предавшие его, люди, которым он поклялся отомстить.

Чуть впереди женщин шел герцог Манфред со связанными толстой веревкой руками. Слева от него шла королева Амелия; справа, глядя в землю перед собой, – ее фрейлина, леди Бетвин, юная Дикая Кошка из Роббена. Подходя к городским воротам, герцог Манфред высоко поднял голову, прищурился сквозь летящий снег. По сторонам его лица топорщились седые бакенбарды, на подбородке торчала заледеневшая бородка. Увидев, кто перед ним стоит, Манфред широко открыл глаза.

– О, Бренн всемогущий, нет! – с отвращением произнес он своим низким густым голосом.

Гектор шагнул вперед, пытаясь подобрать подходящие слова, но рука лорда-кабана сама легла на бедро, выхватила из-за пояса украшенный драгоценными камнями кинжал, ткнула им в воздухе в направлении лорда-оленя Манфреда. Остроумного, изящного ответа у Гектора не получилось, впрочем, его все равно скорее всего унесло в сторону ветром. При виде кинжала герцог в замешательстве отступил на шаг назад, а Гектор с места в карьер сорвался на крик.

– Вы оставили меня умирать во Фригии! Бросили меня!

Манфред выпрямился, взглянул на Гектора сверху вниз и ответил:

– Ты убийца, Гектор. Нам известно все, что ты сделал с Вегой. Как ты мог?

– Он был убийцей! Не проливайте слез по этому монстру, ему нельзя было доверять!

– Он принес клятву верности Волку, так же как ты и я. Когда это случилось?

– Когда случилось? Что случилось? – злобно выдохнул Гектор. Вокруг него начали собираться его солдаты, напряжение у городских ворот Айсгардена росло с каждой секундой. Атмосфера накалялась так, что еще немного, и, пожалуй, начнут оттаивать заледеневшие крепостные стены.

– Когда клятва, которую ты принес, перестала что-либо для тебя значить?

Гектор стиснул рукоять кинжала, едва сдерживаясь, чтобы не ударить им в живот этого старого дурака Манфреда.

Гектор не стал слушать беса, изо всех сил старался усмирить свой гнев. Гектору хотелось показать Манфреду, каким прекрасным он стал человеком, каким значительным верлордом. И он не мог перечеркнуть этого впечатления одним взмахом клинка. Да и стоящие перед ним пленники были нужнее ему живыми, чем мертвыми, особенно королева. Она могла выпросить у Лукаса прощение Гектору за его предательство, более того, могла убедить короля в том, что помимо верховной власти в Хайклиффе в Семиземелье существует еще одна сила и что с Кабаном ему лучше сотрудничать, чем воевать. Что ни говори, а теперь весь пасьянс сложился и звездный час Гектора пробил.

– После исчезновения Дрю Совет Волка приказал долго жить, Манфред. Те клятвы давно уже ничего не значат.

– Ошибаешься, Гектор, и ты сам это знаешь, – презрительно ответил герцог. – Перед тем как твои угры скрутили нас, до Шэннона долетела весть о том, что Дрю жив. Это тебе известно?

Гектор пожал плечами, стараясь скрыть от Манфреда свое раздражение.

– Да, Дрю в самом деле жив. Ну и что из того? Когда создавался Совет, Волк вселил в нас надежду, но недолго она прожила. Лиссия совсем не похожа на тот мир, в котором метеором промелькнул Дрю. Если он возвратился и готов на благо всему Семиземелью примкнуть ко мне, это станет хорошей новостью для всех.

– А если он не захочет примкнуть к тебе? – спросил Манфред. – Если ему известно о том, кто ты такой на самом деле, предатель?

Теряя выдержку, Гектор закричал на лорда – оленя:

– Если Дрю не захочет сотрудничать со мной, значит, он… против меня. Если так, то мне будет очень жаль. Я любил Дрю. Но что у него теперь осталось? Ничего! Ни союзников, ни надежд. Его мосты сожжены, практически все его бывшие друзья мертвы. Я нужен Дрю намного больше, чем он мне, Манфред. Ты сам-то оглянись и скажи: где твой спаситель Семиземелья сейчас, когда он так нужен людям?

Гектор резко повернул голову к королеве – его слова ударили Амелию, словно молотом, ее ноги подогнулись. Ринглин торопливо шагнул вперед, подхватил королеву и не дал ей упасть. Ему на помощь поспешил Айбел.

– Прошу прощения, ваше величество, – сказал Гектор. – Мне очень жаль, поверьте. Дрю был самым близким моим другом, второго такого у меня нет и никогда не будет. Но времена изменились, я сделал свой выбор.

– Ты чудовище! – крикнула сквозь слезы Амелия, поддерживаемая телохранителями Кабана.

– Я служу Лиссии.

– Ты служишь только самому себе, – парировал Манфред.

Гектор не удостоил герцога ответом, сказав вместо этого:

– С исчезновением последнего из Серых Волков Лиссии нужен тот, кто заполнит собой возникший вакуум. По всему Семиземелью пустуют троны, которые необходимо занять.

Вот теперь он посмотрел на Манфреда и многозначительно усмехнулся.

– Что слышно из Стормдейла? – прошептал Манфред, и в его глазах блеснул огонек надежды.

Гектор не спеша приблизился к нему, встал лицом к лицу со сварливым старым герцогом. Кабану была известна судьба родного дома лорда-оленя Стормдейла – этот город отбил яростные атаки армии Льва и прогнал захватчиков из Бейрбоунса.

Но герцог-то этого не знал.

– Твой прекрасный город пал, Манфред, как и все его защитники. Говорили, что Вороны и Крысы сровняли город с землей. Твое время кончилось, лорд-олень.

Манфред опустил голову на грудь. Гектор обернулся к Ринглину и Айбелу, те одобрительно кивнули, продолжая поддерживать повисшую у них на руках королеву. Когда же он вновь повернулся к герцогу, на голове у Манфреда успели появиться острые рога, которыми он ударил лорда-кабана в грудь и оторвал от земли. Гектор ощутил резкую боль под ребрами, задохнулся, когда кончик рога проткнул ему легкое.

Ринглин и Айбел уронили королеву в снег и вместе с уграми окружили лорда-оленя, державшего у себя над головой насаженного на рога магистра. Гектор извивался, хрипел от нестерпимой боли, не мог дышать, его тело под собственным весом продолжало оседать на рога, кончики которых впивались все глубже между ребрами.

Крип ударил Манфреда кулаком, заставив изможденного лорда-оленя опуститься на колени. Голова герцога качнулась вперед, Гектор соскользнул с рогов и упал на снег, зажимая своей усохшей черной рукой рану на груди, пуская на губах кровавые пузыри.

– Убейте его! – прохрипел магистр, булькая горлом и яростно глядя на лорда-оленя. Два Топора выступил вперед, занес над головой оружие.

– Нет! – крикнула Бетвин, юная леди из Роббена, бросаясь наперерез топорам угра.

Два Топора замешкался, не зная, что ему делать, посмотрел на своего хозяина, ожидая распоряжений.

Гектор взмахнул черной рукой, выпуская беса. Тот стремительно, ловко, как змея, обернулся вокруг шеи Бетвин, угры в страхе попятились, глядя на то, как девушка хватает себя за горло, пытаясь ухватить невидимого призрака.

Гектор тряхнул головой, у него все плыло перед глазами. «Что произошло? Откуда такая боль? Где я?» — Он попытался встать, но боль в левой стороне груди вспыхнула с такой силой, что заставила его вновь опуститься на одно колено. Во рту чувствовался противный металлический привкус крови. Сделав усилие, Гектор все же поднялся на ноги, встал среди угров, сжимая в руке инкрустированный кинжал.

Бетвин вертелась на носках, танцевала на снегу свой жуткий танец. Злобный бес-Винсент продолжал без передышки терзать бедную девушку на глазах испуганных воинов из Таскана. Манфред потянулся вперед, пытаясь помочь Бетвин, но два тяжелых удара уложили его на лед. Гектор видел работу злобного беса – похожий на струйку черного дыма, он сдавливал горло девушки, за которой когда-то ухаживал Гектор. Магистр поднял руку, желая отозвать беса, но не мог сосредоточиться, его голова по-прежнему туманилась от боли. Гектор понял, что не способен сейчас повелевать демоном.

Внимание Кабана привлек крик и движение справа. В поле его зрения появилась приближающаяся фигура. Дальше сработал инстинкт самосохранения – Гектор не задумываясь выбросил вперед руку с зажатым в ней кинжалом и ударил неясную фигуру клинком в грудь. Украшенная драгоценными камнями рукоять кинжала выскользнула у него из руки, исчезла и непонятная фигура. Только потом Гектор повернулся, чтобы посмотреть, кого же он ударил.

Королева Амелия лежала на дороге, спиной к магистру. Гнев и злость, сжигавшие Гектора, испарились, вернулось сознание, а вместе с ним и способность приказать бесу немедленно отпустить девушку.

«Что ты делаешь, братец? Зачем, Гектор?» – недовольно шипел только-только разошедшийся бес.

– Молчать! – крикнул лорд-кабан и, всхлипнув, подполз на дрожащих ногах к королеве. – Ваше величество…

Он вытянул руки вперед, взял королеву за плечи, развернул ее лицом к себе.

Кожа у Амелии стала еще бледнее, чем обычно, посиневшие губы дрожали, в угасающих глазах стыли слезы. Слабыми руками она шарила по рукояти торчащего у нее из груди кинжала – клинок проник ей до самого сердца. Королева упала на руки магистра, коснулась его уха своими губами и чуть слышно прошептала:

– Я… Я прощаю тебя…

Такого ужаса, как тот, что охватил его в эту секунду, Гектор не испытывал еще ни разу за всю свою жизнь. Голова Амелии запрокинулась назад, ее глаза из серых сделались желтыми и уставились в небо. Белый волчий мех появился на ее коже, а когда она открыла рот, чтобы в последний раз вскрикнуть, показались заострившиеся клыки. И раздался печальный, долгий волчий вой. Он взлетел над горой Стракенберг, эхом разнесся над всей грядой Уайтпикс. Услышав этот предсмертный вой, угры бросились бежать врассыпную, затыкая себе уши, испуганно мечась из стороны в сторону. Гектор продолжал держать королеву на руках, все его тело била мелкая дрожь. Затем белый мех исчез, скрылись волчьи клыки, с губ королевы Амелии слетел последний звук, а вместе с ним оборвалась и ее жизнь.