– Оставь его, Флинт! – крикнул Гектор, стремительно входя в тронный зал в сопровождении Ринглина и Айбела. Шаги Гектора гулко отдавались по мраморному полу, развевалась на ходу магистерская мантия, пока он шел к толпе, собравшейся перед возвышением, на котором стоял трон. Охранники-угры и Вороны поворачивались, когда Гектор приближался к ним, верлорды посмеивались над бароном из Редмайра, когда он протискивался между ними. В центре толпы возле лежащего на полу солдата стоял их командир, лорд Флинт. Он уже частично трансформировался, раскрыл над беспомощным солдатом свой черный клюв, высоко занес ятаган. Крылья только-только начали раскрываться на спине Флинта, когда Гектор оттолкнул его и повалил на пол.

Вороны дружно, как один, повернулись к Гектору, теснее сомкнулись вокруг своего собрата, сердито закаркали в унисон. Ринглин и Айбел выступили вперед, подхватили избитого солдата и оттащили его за спину своего хозяина.

Находившиеся в зале угры моментально перестроились и окружили Гектора, прикрывая его с боков.

– Как ты посмел тронуть меня? – воскликнул лорд из Райвена.

– И снова трону, и что-нибудь хуже могу сделать, обещаю! – крикнул в ответ Гектор, показывая Воронам свой поднятый вверх черный кулак. Вороны с ужасом уставились на него, прекрасно понимая исходящую из этого кулака угрозу.

Расталкивая в стороны своих, действовавших из лучших побуждений, собратьев, Флинт пробрался вперед. Он был самым сильным из Воронов, и если боялся Гектора, то в отличие от своих товарищей никогда этого не показывал.

– Почему ты защищаешь его? Он парламентер от лордов-медведей. Единственным нашим ответом Генрику и Бергану станет голова этого глупца, которую мы отрубим и сбросим с городской стены!

– Убийства не будет, – сказал Гектор. – Этот человек пришел к нам с белым флагом как парламентер. Мы сохраним ему жизнь, мы же не монстры.

Моргая своими темными, остекленевшими птичьими глазами, Флинт с подозрением наблюдал за тем, как Гектор обернулся к безоружному солдату. Правая щека парламентера покраснела и опухла после удара Флинта. Лорд-кабан изобразил на своем лице улыбку и протянул солдату свою здоровую руку. Солдат руки Гектора не принял, поднялся на ноги самостоятельно, отряхнул свой серый плащ и коротко кивнул головой.

– Капитан Рейбен Фрай, – сказал Гектор, огорченный тем, что парламентер не принял его руки. Парламентера Гектор узнал сразу, ему всегда нравился этот лучник. – Рад видеть вас, хотя меня весьма огорчают обстоятельства, при которых происходит наша встреча.

– Теперь уже генерал, милорд, – сухо поправил его Фрай.

– О, примите мои поздравления, генерал Фрай! Вы всегда были прекрасным воином и вполне заслужили свое звание.

– Я прибыл с устным посланием от герцога Бергана, милорд, – сказал стурмландец, игнорируя похвалу Гектора.

– Что он просил передать? – вмешался в разговор Флинт. – Наверное, что-то вроде «Мы готовы сдаться»?

Собратья Флинта рассмеялись вместе с ним, Гектор же, по-прежнему не сводя глаз с генерала Волчьей гвардии, поднял вверх руку, требуя тишины.

– Говорите, Фрай.

Парламентер прокашлялся, затем продолжил:

– Герцоги из Айсгардена и Брекенхольма обращаются к вашему милосердию и просят предоставить им безопасный выход из долины. Они предпочли бы проход к северу от горы Стракенберг, через перевал Уайтпикс Уэй, желательно под покровом ночи.

– А почему же не к югу? – ехидно спросил кто-то из Воронов, и все остальные дружно захохотали и закудахтали.

– Наши люди обессилели, милорд, – ответил Фрай, не обращая внимания на веселящихся Воронов. – Если они будут оставаться на позициях, то погибнут, даже несмотря на то, что прекрасно знают эти земли. Они измучены, они голодают, многие больны. Гарантируйте нам безопасный выход отсюда, и мы тихо уйдем.

– А где гарантия, что вы не нападете на Айсгарден, когда окажетесь рядом с ним? – спросил Гектор. – Следуя по перевалу Уайтпикс Уэй, вы будете проходить буквально мимо городских стен.

– Мы больше не представляем для вас угрозы, – сказал Фрай, сердито указав рукой на юг. – Наша армия наполовину мертва. Если вы откажете нам в проходе к горной стурмландской дороге, это станет для нас смертным приговором.

– Я не отказываю вам в проходе, Фрай. Но я требую от герцогов лишь одного – повиновения. Они должны преклонить передо мной колени, поклясться быть верными и покорными мне. Они должны признать меня лордом Айсгардена. Безопасный выход из долины я гарантирую им только после этого.

Фрай вздохнул.

– Этому никогда не бывать, и вам это хорошо известно, – сказал он. – Позвольте нам уйти, милорд, я умоляю вас. Мы разбиты, мы беспомощны.

– Сейчас Медведи – раненные, загнанные в угол звери, это я понимаю, но спустя какое-то время они оправятся, залечат раны, и что тогда? Они никогда не вернутся? Оставят меня главой Стурмланда, правителем их собственного народа? – покачал головой Гектор. – Нет. Поэтому все нужно решить сейчас, чтобы избежать неприятностей в дальнейшем. Итак, они должны прибыть ко мне – Генрик и Берган. Безоружными, без сопровождения, и поклониться мне, принеся клятву верности. Таковы мои условия. Таково мое единственное требование.

Фрай пристально посмотрел на Гектора.

– И ничто не может заставить вас его изменить? – спросил он.

Гектор лишь грустно улыбнулся в ответ.

– За этими стенами полыхает война, – усталым голосом сказал Фрай. – Пока вы сидите в этом дворце, мужчины и женщины сражаются и умирают за свободу Лиссии. Лорды-коты не остановятся, когда победят нас. Следующими будете вы. Эти городские стены сделаны на века – я знаю, я сам родился внутри этих стен, – но и они не смогут вечно сдерживать Лукаса. И что за жизнь ожидает вас в осажденном городе? Вы станете узником, Гектор.

– Я действую исключительно ради светлого будущего, Фрай, – ответил Гектор, покачивая перед стурмландцем своим черным пальцем. – Ради будущего, в котором лорды-кабаны не будут больше верлордами второго сорта, а лордов-воронов перестанут считать птичьим отребьем. Таким станет новый порядок в Лиссии, ее новая иерархическая лестница. Вам не следует недооценивать ни наших собственных возможностей, ни тех сил, которые я могу призвать на помощь.

Фрай посмотрел на мумифицированную руку Гектора, и его замутило.

– Когда-то вы были благородным уважаемым юношей, – сказал он. – Сможете ли снова стать таким же?

– Я по-прежнему… хороший человек, – заикаясь, возразил Гектор. Ринглин пристально смотрел на него, спокойно кивая головой.

– Вы убили Бо Карвера, или как минимум это сделал ваш слуга, – сказал Фрай, глядя на телохранителя лорда-кабана. – Вы и бедную Пик готовы были убить. Ребенка…

– Она жива? – удивленно воскликнул Гектор. – Очень рад это слышать. Я… очень сожалею о том, что здесь произошло.

– Да, она выжила, несмотря на старания ваших головорезов. Пик повезло, мы нашли ее в снегу, замерзшей до полусмерти. Она рассказала нам о том, что случилось. Я не поверил бы ей, если бы мы не видели всего этого собственными глазами. Это вы приказали своим уграм атаковать нас, когда мы возвращались в город? Что заставило вас сделать это?

«Тонко выбирает слова, – хихикнул Винсент-бес. – Хватит слушать этого идиота, братец. Позволь Воронам поработать над ним. Пусть оторвут ему голову и перебросят через городскую стену. Ты проявляешь слишком много сострадания».

– Для меня совершенно очевидно, что Семиземелье нуждается в деятельных верлордах, – сказал Гектор, пытаясь оправдать себя. – А Совет Волка бездействует, он потерял свою силу после исчезновения Дрю.

– Совет Волка был собранием хороших, пылко увлеченных своим делом людей! – возразил Фрай.

– Совет Волка вообще тут ни при чем, – сказал лорд-кабан, пытаясь увести разговор в сторону.

– Но, милорд, до вас же наверняка доходили слухи о том, что Дрю вернулся? – спросил стурмландец. – Нам об этом тоже рассказывали гвардейцы Льва и стрелки Мюллера, которых мы подбирали ранеными на поле боя. Ваш друг жив, барон.

Гектор улыбнулся настолько спокойно, насколько это ему удалось.

– Ринглин и Айбел, я хочу, чтобы вы лично проводили генерала до выхода из города. Проследите за тем, чтобы парламентеру возвратили оружие и не причинили никакого вреда. – Гектор отдал честь генералу в сером плаще и добавил: – Рад был видеть вас, Рейбен Фрай. Надеюсь, в следующий раз мы увидимся, когда вы приведете в тронный зал Айсгардена лордов-медведей, готовых встать передо мной на колени и просить моего снисхождения.

Двое головорезов-телохранителей лорда-кабана подхватили Фрая под руки и бесцеремонно повели к выходу из зала. Вороны недовольно ворчали и смотрели вслед парламентеру – все, кроме Флинта, который сердито уставился на Гектора.

– Ты слабак. Такое милосердие тебе боком выйдет.

– Это не было милосердием. Он пришел умолять меня о помощи, но не получил ровным счетом ничего.

«Ворону ты можешь врать сколько угодно, но со мной это не пройдет, – прошипел бес на ухо Гектору. – Ты действительно слишком снисходителен к своим прежним дружкам. Слушай лорда-птицу, братец, он тебе дело говорит».

Магистр отошел от тронного возвышения, протолкался сквозь толпу и направился в Костяную башню. Ему было необходимо привести в порядок мысли, подышать свежим воздухом, побыть одному, подальше от Воронов с их грубыми выкриками.

«Выкрики-то у них, может быть, и в самом деле очень грубые, но ведь они правы, Гектор. Медведь и его люди теперь не должны значить для тебя ровным счетом ничего».

– Доброта сможет убить тебя быстрее, чем серебро. Какие бы чувства ты ни испытывал до сих пор к этим людям, ты должен похоронить их, Черная Рука! – крикнул Флинт вслед уходящему барону и добавил, выхватывая из ножен ятаган: – Покуда они сами не похоронили тебя.