Гектор поморщился, пощипывая свою переносицу. Боль не проходила, продолжала давить на глаза, раскаленной кочергой протыкала мозг. Он помассировал виски правой рукой, пытаясь прогнать боль, затем открыл покрасневшие глаза, уставился ими на сидящую перед ним, прикованную цепями к стулу, женщину.

– К чему продолжать эту глупую игру? – слабым голосом спросил он.

Герцогиня Фрейя ответила испепеляющим, полным ненависти взглядом, заставившим Гектора почувствовать себя полным ничтожеством. Никакие кандалы из стурмландской стали не могли сдержать излучаемые женщиной волны магической силы. Гектору до сих пор не верилось, что перед ним сидит скованная цепями мать герцога Генрика и леди Греты, самая могущественная из Дочерей Айсгардена. Борлорд украдкой взглянул на синяки и кровоподтеки, покрывавшие лицо и шею плененной Белой Медведицы, и поежился.

У двери стоял Айбел, телохранитель Гектора, тюремщик многих противников своего хозяина и свидетель его допросов. Обычно Айбел во время допросов то и дело нервно хихикал, но сегодня молчал – очевидно, чувствовал ореол власти и силы, окружавший пленную герцогиню.

– Игра предполагает веселье и развлечение, – сказала она. – Могу уверить, что ваш визит нисколько не развлек и не развеселил меня, Черная Рука.

– Но вы заставляете меня день за днем повторять одни и те же вопросы, на которые не даете ответа. Полагаете, меня развлекает и веселит этот спектакль?

– Честно? – ответила герцогиня. – Думаю, что да.

Гектор хрустнул пальцами и заговорил, кривя губы, в уголках которых выступила пена.

– Вы испытываете мое терпение, миледи. Неужели вы настолько глупы, что спешите перейти к болезненной стадии допроса?

– Давай, продолжай, больной мальчишка, – сказала пожилая верледи, демонстративно отворачиваясь в сторону от Гектора. Она перевела свой взгляд на Айбела, и тот поспешил опустить глаза. – Зови себе на помощь мою боль, посмотрим, что это тебе даст.

Гектор медленно поднял вверх свою сжатую в кулак левую руку. Рукав его темного плаща задрался, обнажив сморщенную, изуродованную почерневшую плоть. Борлорд раскрыл кулак, словно выпуская зажатую в нем бабочку, и направил к герцогине своего брата-беса. Проследил за тем, как видимый только ему одному призрак пролетел по воздуху и принялся кружить возле лица герцогини, словно акула перед своей жертвой, с нетерпением ожидая команды. Гектор качнул рукой вперед, и Винсент-бес впился в лицо леди-медведице. Гектор повел рукой назад – бес рванул голову Фрейи вперед. Стул, к которому была прикована пленница, качнулся на передних ножках, грозя уронить герцогиню на пол лицом вниз.

Айбел сделал шаг вперед, пытаясь схватить спинку стула, но в этот миг стул сам встал на место, звонко щелкнув ножками по каменным плитам пола.

Гектор тяжело дышал – как только братец-бес принялся за работу, боль в голове борлорда сделалась еще невыносимее. Но уж если бес взялся за дело, остановить его трудно. Бес испытывал наслаждение, когда мучил и убивал, и никогда не прекратил бы этого занятия по своей воле. Хватка, сила и воля беса в последнее время все сильнее беспокоили Гектора. Хотя казалось, что борлорд полностью контролирует своего беса, на самом деле тот чувствовал себя все увереннее и вел себя все наглее. И лунатические ночные прогулки, и головные боли были напрямую связаны с Винсентом, и Гектор со страхом думал о том, каким может оказаться следующий номер бесовской программы.

Гектор поднял голову – крики Фрейи вывели его из оцепенения. Голова герцогини моталась из стороны в сторону – это призрачный убийца продолжал свою работу, кружил рядом с пленницей черным облачком, то и дело набрасываясь и впиваясь ей в лицо. Гектор щелкнул своими черными пальцами, отзывая беса назад. Бес, словно сорвавшаяся с цепи собака, возвращаться не желал.

– Винсент! – крикнул Гектор, вскидывая высоко вверх черную руку. Бес неохотно потянулся назад, свернулся змеей у него на плечах. Гектор поежился, услышав негромкий довольный смех призрака.

– Ваша светлость, – сказал борлорд. – Посох Змея. Где он?

– Я знала твоего отца, Черная Рука, – тихо, почти шепотом, сказала Фрейя. Длинные седые волосы упали ей на лицо, однако Гектор по-прежнему мог видеть ее глаза. Они были мокрыми от слез, но взгляд, прежде презрительный, теперь был полон грусти и печали. – Что случилось с тобой, мальчик?

Гектор был ошеломлен. Он готовился выслушать гневную тираду в свой адрес – бранью на протяжении последних нескольких месяцев герцогиня поливала его каждый день.

И вдруг вместо этого – слова сочувствия, жалости. Они подействовали на Гектора сильнее любой брани. Губы его задрожали, он попытался сохранить внешнее спокойствие, но не смог.

«Она берет тебя на жалость, братец, – шепнул бес-Винсент, обжигая шею Гектора своим жарким, пропитанным злобой дыханием. – Эта сморщенная древняя Медведица надеется отыскать в тебе что-то доброе. Покажи ей, что ее надежды напрасны и ничего хорошего в тебе не осталось. Убей эту старую ведьму, а затем получи ответ на любые вопросы от ее все еще тепленького трупика!»

– Нет! – взревел Гектор, заставив герцогиню вздрогнуть, а Айбела подскочить на месте. – Я не хочу этого делать!

– Ты снова разговариваешь со своим призраком, да? – спросила Фрейя, всматриваясь, прищурив глаза, в лежащие по углам комнаты тени в поисках Винсента. – Самого беса я не вижу, но хорошо чувствую, когда вступает в дело некромантия.

Гектор отшатнулся, напуганный тем, что Белая Медведица с такой легкостью вычислила источник его силы.

Но Гектор не остановил герцогиню и позволил ей продолжать.

– Думаешь, что ты неделями мучил меня, а я за это время так и не разобралась в твоей магии? Тебе прислуживает бес, магистр Черная Рука, и я вижу, как его темная сила оскверняет, уродует тебя. – Герцогиня выразительно посмотрела на высохшую, как у скелета, черную руку Гектора. Он торопливо отдернул ее за спину.

– Тебе стыдно, мальчик? – негромко спросила герцогиня.

Гектор дрожал, боясь ответить.

– Еще не поздно. Ты еще можешь все исправить.

Гектор подошел ближе, нагнулся так, чтобы его лицо оказалось вровень с лицом Фрейи. Ночные ужасы, овладевшая им ярость, неверие в тех, кого он когда-то любил, во все, чем когда-то дорожил, – все это вдруг показалось Гектору наносным, ненастоящим.

Сейчас он вновь почувствовал себя парнем из Редмайра, заслонился от злобных слов своего мертвого брата и заглянул в глаза Белой Медведицы, ища в них совет и поддержку.

– Как мне остановить это? – прошептал он.

Фрейя улыбнулась и медленно заговорила низким охрипшим голосом:

– Расстегни мои цепи, Черная Рука. Быть может, я уставшая старая Медведица, однако у меня все еще остались зубы и когти. Позволь мне положить конец твоей боли, пока ты не перешел в иную жизнь.

Когда эти слова приникли в сознание Гектора, он отскочил назад. Проблеск разума, только что сверкнувший у него в мозгу, исчез, затянулся темным вязким туманом. Лицо Гектора перекосилось от ярости, пришедшей на смену радостному ожиданию.

«Ну, что я тебе говорил, Гектор? – прошипел бес. – Убей ее! Сейчас же!»

Борлорд захрипел, в горле у него зародилось низкое хрюканье, сильно затряслись губы. Он тряхнул головой, пытаясь прогнать из нее боль, но почувствовал лишь, как у него заныла еще и нижняя челюсть. А затем начали расти зубы, медленно вылезая из десен, тело стало наливаться неведомой раньше силой. Сердце Гектора, всегда такое слабое, вдруг превратилось в могучий мотор, разгоняющий кровь по всему его хилому телу. Борлорд встретился взглядом с Фрейей, поднимая вверх руку и готовясь ударить старую герцогиню.

В этот момент неожиданно распахнулась дверь, зазвенела на своих петлях, и все, кто находился в тюремной камере, обернулись. В дверном проеме, тяжело дыша, стоял Ринглин.

Владевшее Гектором мрачное возбуждение мигом улетело прочь, сменилось приступом тошноты и головокружения. Телохранители успели подскочить и подхватить барона раньше, чем он успел свалиться на пол.

Гектор посмотрел снизу вверх на Ринглина и слабым голосом спросил, стремительно теряя черты Кабана и возвращаясь в свое привычное человеческое обличье.

– Что случилось?

– Вам немедленно нужно пойти самому, милорд. Это Вороны.