Эпилог
Швейцария, окраина Цюриха, дорога к клинике нобелевского лауреата Кугельштайна, кортеж вице-премьера Лозинского, 13 октября 2012 года, полдень
Жестокая боль, словно незримый блендер, вспарывала мозг вице-премьера, заставляя рыхлое тело бесконтрольно вздрагивать, сотрясая дряблыми мышцами и жировыми складками. Взять себя в руки не удавалось, Зуд безжалостно вгрызался в каждую клетку тела вплоть до кончиков пальцев, и Лозинский тихо подвывал от боли, корчась на широком походном диване своего спецавтобуса. Они находятся в пути вот уже сорок пять часов, но добраться до клиники Кугельштайна всё ещё не удалось. До катастрофической черты, отделяющей его от смерти в ещё более жутких, запредельных мучениях, оставалось всего три часа, и вице-премьер покрывался липким потом от одного только взгляда в окно, за которым едва плёлся навстречу кукольно-идеальный швейцарский ландшафт. Тяжелее, чем этот, переезда из Сателлита в Цюрих у него ещё не случалось, с самого начала поездки Зуд грыз обоих двоюродных братьев немного сильнее обычного. Но в тот момент они не обратили на это особого внимания, сладкий вкус победы затмил собой все неприятные моменты.
Основания для торжества у них имелись по праву. Мятеж в Ареале был полностью ликвидирован. Все экстремисты уничтожены. Вся компрометирующая документация и прочее – канули в Лету. На то, чтобы убедиться в этом, ушёл почти месяц, но результаты превзошли все ожидания. ОСОП был перебит полностью, это подтверждали многочисленные свидетели и данные агентуры Белова. Никто в Ареале больше не видел ни одного из экстремистов. Их База была не просто разрушена, в её развалинах поселилась Зыбь, едва ли не самая опасная аномалия Ареала, которая бесследно растворила и трупы экстремистов, и имеющийся у них компромат. А даже если что-то и сохранилось где-то в недрах руин, то добраться до этого невозможно. Если вдруг когда-нибудь Зыбь исчезнет, то агенты Белова окажутся там первыми. Причем не привлекая внимания. Потому что все они являются оперативниками или командирами союзников по Альянсу, которым представители Белова и Лозинского сделали выгодные предложения, от которых оказались не в силах отказаться ни они сами, ни в особенности их сожительницы. Последний рычаг всегда был особенно эффективен, и представители лорда Брильденберга по достоинству оценили красоту классического манёвра.
Но всё это, скорее, страховка на крайний случай. Потому что с момента окончания тех событий прошло уже с десяток Выбросов, а Зыбь и ныне там. Аналитики утверждают, что раз аномалия не исчезла сразу, то может просидеть в развалинах годы. Тем более что там имелась какая-то ещё аномалия, в которую затянуло передатчик ОСОП, и всё это какое-то время находилось над землёй. После первого же Выброса данная аномалия исчезла вместе с передатчиком, а Зыбь осталась, что в какой-то мере подтверждают выводы аналитиков. Остальных экстремистов, которые не были уничтожены в ходе ликвидации Базы, загнали в Жёлтую Зону люди Меркулова. В ходе преследования террористы вышли к Красному бронепоезду, который их и уничтожил. И хотя в этой операции Меркулов ставил целью заполучить в свои руки рычаги давления на Совет Директоров РАО, ценных свидетелей, а также уникального адепта Жёлтой Зоны, из-за чего сорвал их ликвидацию, что привело к жертвам среди людей Белова, в конечном итоге всё закончилось даже лучше, чем было задумано.
Рентген и прочие уничтожены, а Меркулов, пойдя ва-банк, раскрыл себя. Стало совершенно ясно, кто он и где скрывается. Белов начал подготовку операции по его ликвидации, но всё решилось само собой: кто-то из уголовников резидента, польстившись на щедрое вознаграждение, убил своего хозяина и принёс в Сателлит его голову. Люди Белова, занимавшиеся этим делом, доложили, что данные останки находились в плохом состоянии, Меркулова подвели под удар Соленоида, но им удалось получить слепки челюстей, и резидента опознали по зубам. Личность подтвердилась. Правда, в бывшей банде Меркулова быстро появился новый босс, от страха забившийся в нору ещё глубже меркуловской, но со временем и от него можно будет избавиться в случае необходимости. Белов уже занимается внедрением в структуры Меркулова подконтрольных себе агентов и вербовкой потенциально полезных элементов прямо на месте. Но, скорее всего, избавляться от нового уголовного князька не потребуется. Преемник Меркулова оказался очень адекватным и здравомыслящим бизнесменом, предлагающим выгодный бизнес. Под его контролем находится нефтепромысел в Тэбуке, который при должной эксплуатации может быть одним из крупнейших в Зелёной Зоне. В данный момент РАО не располагает и в ближайшее время не будет располагать силами, необходимыми для захвата и последующего удержания Нижнего Одеса. Преемник Меркулова же демонстрирует сговорчивость и может быть полезен. По крайней мере, на тот период, пока Лозинскому с Беловым приходится исправлять последствия неудавшегося мятежа экстремистов Рентгена и перекраивать Ареал по своим меркам.
И Ареал будет прижат к ногтю, теперь это вопрос исключительно времени. Кремль дал двоюродным братьям карт-бланш, со стороны лорда Брильденберга также пришло подтверждение неограниченных полномочий, которыми Лозинский с Беловым наделяются внутри Ареала. И это признание ценнее любых указиков местных царьков, ибо делает двоюродных братьев неприкасаемыми для влиятельной мировой элиты. Уже сделало! Брильденберг остался доволен той эффективностью, с которой была устранена угроза Системе. Опасных учёных ликвидировали чисто и без следов, ни одна из их крамольных разработок не утекла дальше казематов Службы Безопасности Сателлита. Всё, что было найдено при них в момент ликвидации, а также добыто в ходе розыскных действий среди персонала ЦИАП, в режиме строжайшей секретности было передано людям Брильденберга в единственном экземпляре. Экстремисты уничтожены, Салмацкий умер в мучениях от заживо разрывающей мозг опухоли, Прокопенко убрали доверенные сотрудники Белова, Волконский трагически погиб в аномалии, образовавшейся прямо в Административном квартале Сателлита. По роковому стечению обстоятельств, ни от кого, естественно, не зависевших, после очередного Выброса новую аномалию не успели оградить вешками, и несчастный Волконский посчитал дорогу через неё безопасной. Впрочем, произошло это ночью, никто ничего не видел, и о подробностях можно только гадать. Всех его сотрудников, имевших отношение к экспериментам с материалами учёных ОСОП, тихо и аккуратно разослали в командировки по находящимся за пределами Сателлита объектам РАО, и на обратном пути их автобус угодил в аномалию. Автомобильный УИП вышел из строя, и жуткая аномалия, сидевшая прямо на дороге, в мгновение ока перемолола автобус в мелкую труху. Чудовищная трагедия. Которая, впрочем, осталась незамеченной, потому что никто ничего не стал афишировать. Согласно официальной версии все вышеупомянутые учёные уволились из ЦИАП и отправились на вольные хлеба. Быть может, к Наёмникам, которые пытаются организовать у себя на Плантациях лабораторию по культивации Синьки. Или ещё куда-либо. РАО не полицейское государство, оно не следит за свободными гражданами. Всё. Представляющая угрозу системе научная деятельность пресечена на корню, не осталось ни свидетелей, ни документации. Проделанная Лозинским и Беловым виртуозная работа была оценена по достоинству, а не просто так!
И на этом их победы не закончились. Следующим успехом стала молчаливая капитуляция Кугельштайна. Энергичные усилия двоюродных братьев по противодействию этому фашиствующему антисемиту принесли-таки свои плоды. К сожалению, повторить разработку Кугельштайна не удалось, как не удалось продвинуться в этом направлении хотя бы на шаг, но победа заключалась в другом: развитая Лозинским и Беловым активность не пропала даром! Под негласным руководством Лозинского в институт фонда «Неравнодушные» были привлечены многочисленные учёные из различных высокоавторитетных научных учреждений с мировым именем из стран с высокоразвитой наукой, включая США, Великобританию, Израиль и Австралию. На это пришлось изрядно потратиться, но доходы компании «Экстраойл» перекроют эти расходы походя. Зато громкие имена подключившихся к проекту мировых светил сыграли свою роль: пусть конкретных научных результатов добиться пока не получается, но внимание мировой общественности, грамотно направляемое при помощи интернета и прочих СМИ, сместилось с клиники заносчивого сноба Кугельштайна на открытого для всех человеколюбивого Абрамова, ратующего за всеобщую справедливость. Фашиствующего нобелевского докторишку вовсю кусает интернет-интеллигенция в социальных сетях и блогах. И хоть официально считается, что его клинка даже не подключена к интернету, Лозинского не обманешь! Кугельштайн знает, что начался закат его карьеры.
Особенно после того, как люди Белова путем несложных, но хорошо скрытых манипуляций начали доставлять в ЦИАП учёных из Новосибирского Академгородка и затерянных в никому не интересной глубинке исследовательских институтов. Из двух десятков завезённых в Сателлит местечковых специалистов трое продемонстрировали положительную реакцию на Парадокс Кугельштайна. Ради этих тестов их специально вывозили в НИИ «Неравнодушных», и им удалось запустить оборудование Кугельштайна, несмотря на боль от Зуда. Абрамов нервно заявил, что Белов поторопился сделать Зависимыми уникальных специалистов, но Лозинский был уверен, что всё сделано правильно. Во-первых, из Ареала эти недоарийцы никуда не денутся. Во-вторых, здесь их легко контролировать, в отличие от обычного мира, где они могут попытаться исчезнуть или переметнуться куда-либо ещё, едва обретут международную известность. В-третьих, хоть они и осуществили успешный запуск оборудования Кугельштайна, полученная ими сыворотка была ничем не лучше той, что делал НИИ Абрамова силами имеющегося у них специалиста. Просто вместо одного такого теперь их стало четверо. Так что пусть эти трое сидят в Ареале и выполняют приказы. Лишняя гарантия лояльности и прозрачный намёк сотруднику Абрамова. Чтобы не возомнил себя незаменимым. Незаменимых людей не бывает. Незаменимы лишь Избранные, все остальные созданы для того, чтобы претворять в жизнь их волю. К тому же падкое на эмоции электоральное стадо с гораздо большим впечатлением будет наблюдать за самоотверженной борьбой с Ареалом поражённых Зудом учёных, которые, став Зависимыми, не сдались, не опустили руки и так далее.
Конечно, враги государства попытались вставлять проекту палки в колёса, но их жалкая подрывная деятельность тонет в океане всеобщего игнорирования. Мелкие разрозненные попытки пролить свет на истинные механизмы возрастания людского потока, попадающего в Ареал, быстро пресекаются соответствующими силовыми структурами. Наверху осознали, что от количества рабочих рук в «РАО-Ареал» напрямую зависит величина добычи нефти «Тип Икс», и теперь оказывают Белову содействие в этом вопросе. В обстановке строжайшей секретности по указанию сверху в его ведомстве было воссоздано Управление «З», как нельзя более подходящее к сути вопроса. Специалисты Белова занимаются негласной коррекцией демографической и профессиональной обстановки в Ареале, а заодно и негласным выявлением экстремистов, и негласной же доставкой всех вышеперечисленных на территорию Ареала. Это гораздо дешевле судебного преследования и последующего содержания под стражей и приносит серьёзную выгоду. Рабочих рук в Ареале становится больше, к какому бы центру силы ни примкнули бы новички, и избавляться от непримиримых многократно проще здесь, на территориях, от которых весь мир совершенно добровольно старается держаться подальше.
А после того как природа Ареала в очередной раз изменилась и смертельно опасные территории прекратили своё расширение, мировая общественность и вовсе перестала видеть в Ареале угрозу. И сильно успокоилась, что упрощает приведение местной социальной обстановки к запланированному состоянию. Тот Выброс, что поставил точку одновременно в жалкой судьбе экстремистов и расширении Ареала, унёс много жизней. Он не произошёл внезапно, от первых его признаков до непосредственно начала прошли всё те же двадцать шесть секунд, но многие привыкли к оповещениям террористов и оказались не готовы. Что ж, это их проблемы. Ареал вполне успешно выживал до оповещений, так же успешно выживет и без таковых. А неосторожные глупцы, попавшие под Выброс по собственной безалаберности, стали отличным примером для остальных. Потому что лишь треть погибших во время того Выброса были непосредственно жертвами стихии. До неприятного много народу оказалось в это ненужное время в ненужных местах и зомбировалось. И новоиспечённые Зомби ринулись вскрывать ближайшие укрытия и бросаться на тех, кто там прятался. Первые десять часов Выброса резня кипела едва ли не во всех поселениях, находящихся вне крупных населённых пунктов, полностью зарытых под землю. Этот урок любители независимости запомнят надолго, и Лозинский не преминул извлечь из данной ситуации прямую выгоду. Независимые блогеры Сателлита, а в Сателлите, как и в интернете, не существует ангажированных блогеров, это общеизвестно, немедленно обвинили в произошедшей трагедии ОСОП. Если бы экстремисты не были террористами и действительно ратовали бы за всеобщую справедливость и человеколюбие, как заявляли на словах, то не стали бы узурпировать секрет оповещения о Выбросе, а сразу сделали бы его достоянием общественности. И никто бы не погиб даже после прекращения существования ОСОП. Хоть с этим почином оказались согласны и не все, но РАО достаточно того, что его подхватили друзья и родственники погибших при Выбросе. Этого хватило, чтобы подчеркнуть перед мировой общественностью истинную степень враждебности экстремистов, продолжающих приносить людям горе даже после своей смерти. Ещё полгода-год, и об ОСОП в Ареале не останется ни одного положительного воспоминания. Многие добровольно выдают тех, кто был замечен в симпатиях к террористам или пытался примкнуть к ним в те дни, когда террорист Плетнёв пытался сколотить незаконные вооружённые формирования из числа недовольных РАО. А солидное денежное вознаграждение, объявленное государством за помощь в изобличении преступников, существенно помогает добровольцам в этой благородной миссии.
На фоне всей совокупности произошедших событий и их последствий имидж Лозинского и Белова за пределами Ареала вырос настолько, что мало кто позволял себе усомниться в их патриотизме, профессионализме и глубокой порядочности. Пришлось даже перестроить политику «Неравнодушных», оказавшихся вынужденными смягчить свою риторику по отношению к РАО в целом и к Совету Директоров в частности. Теперь основной парадигмой Абрамова стало подчёркивание перед всем миром факта победы над коррупцией и преступностью, которая была бы невозможной без участия общественности. Негодяи и нувориши выведены на чистую воду и понесли заслуженное наказание. Но на всякий случай Лозинский решил не убирать с «Неравнодушных» некий налёт оппозиционности полностью. Всё-таки в этой стране значительная часть электората приучена искать правду у оппозиции, если по каким-либо причинам осталась недовольна информацией, предоставленной официальными источниками. Поэтому Абрамов не устает заявлять, что не успокоится, пока не станет свято уверен в том, что внутри Ареала не осталось места для коррупции, преступности, шпионажа и прочей несправедливости. Это довольно удобно. Помогает держать в тонусе нижние чины, у каждого из которых рыльце в пушку. В случае проявления нелояльности арест очередного «оборотня в погонах» будет красиво вписываться в общую картину искоренения преступности.
После того как с внутренними врагами было покончено, пришло время заняться врагами внешними. Получение двоюродными братьями от лорда Брильденберга неограниченных полномочий в пределах Ареала сильно прибавило пиетета заграничным родственничкам. Теперь вести с ними дела во многом стало проще. По просьбе Лозинского западные специалисты высокого уровня разработали программу борьбы с Кугельштайном, и фонд Абрамова взял её на вооружение. Открытого противостояния никто, разумеется, не допускал, но в общественное мнение были засеяны зерна сомнений. А не узурпировал ли Кугельштайн некий секрет борьбы с Зависимостью, как террористы ОСОП узурпировали секрет оповещения о Выбросе? Оголтелые человеконенавистники унесли его с собой в могилу, лишь бы не позволить людям счастливо жить в безопасности. А не собрался ли Кугельштайн поступить в некотором роде аналогично? Что будет с несчастными, надеющимися исключительно на него, если Кугельштайн, к примеру, скончается или отойдёт от дел? Смогут ли его сотрудники успешно продолжить синтез сыворотки и работы над её совершенствованием без него? Вы таки послушайте, что я вам скажу, и таки поймите меня правильно: я ни на что не намекаю, я просто задаю вопросы! Абрамов умело развивает полученную стратегию, на Кугельштайна посыпалось множество вопросов от общественности. Люди требуют, чтобы его клиника была более открытой и отказалась от поистине нереальных требований к соискателям, желающим получить там работу.
Самое забавное, что Кугельштайн сам помог двоюродным братьям в этой борьбе. Старый болван заявил во всеуслышание, что его клиника является частной и потому его абсолютно не интересует ни мнение общественности, ни их требования. И посоветовал этой самой общественности не тратить время впустую и направить свою энергию в более полезное русло. И этим самым восстановил против себя добрую половину интернета. Лозинский весело ухмыльнулся. Зря, зря. Домохозяйки, студенты, безработные, лентяи, не достигшие ничего в жизни, а также все прочие электоральные составляющие понятия «чернь» очень не любят, когда им лишний раз напоминают о том, что они никто и что от их мнения, равно как и существования, не зависит в этом мире ровным счётом ничего. В глубине сознания они и без всяких напоминаний об этом знают, потому взбесить их проще простого. И объектом ненависти стада станет не тот, кто делает стадо стадом, а тот, кто имел глупость напомнить стаду о том, что оно стадо. В итоге старый болван попался в расставленную родственниками Лозинского ловушку. К сожалению, надавить на него по официальным каналам оказалось невозможно, Кугельштайн не нарушал закон, его клинка исправно проходила все положенные проверки, а среди пациентов имелось слишком много влиятельных фигур, заинтересованных в его бесперебойной медицинской деятельности. Поэтому пришлось ограничиться лишь давлением общественности и моральной стороной вопроса.
Но и этого хватило, чтобы одержать победу. Под градом упреков, сыплющихся на него самого, на его сотрудников и членов их семей, фашиствующий антисемит сдался. А ещё утверждал, что не имеет подключения к интернету. Два дня назад Кугельштайн сам связался с юристами Лозинского и фактически сообщил о своей капитуляции. А именно: Кугельштайн снизил цены на свои услуги персонально для Лозинского и Белова втрое, а также оповестил о разработке и успешном испытании нового вида сыворотки, позволяющей безболезненно находиться вне Ареала почти двести суток. И он гарантировал, что это время сокращаться не будет. Сыворотка уже прошла испытания, единственным её минусом являлся тот факт, что время невосприимчивости мозга к повторной инъекции увеличилось, но данный прирост не превышал двух недель, то есть фактически оказался незначительным. Соответствующую документацию Кугельштайн представил. И из неё, в частности, выяснилось, что старый фашист работал над новой сывороткой за их спинами, держал всё в тайне и все эксперименты проводил на Бертране и прочих лизоблюдах из «Блюроуз». Белову ещё предстоит выяснить, как его люди прошляпили столь длительные и тесные контакты Бертрана с Кугельштайном, но это может подождать. Потому что Кугельштайн, прекрасно понимая, кто для его живущих в Ареале прихвостней есть царь и бог, объявил адвокатам Лозинского, что первая инъекция новой сыворотки для обоих братьев предоставляется бесплатно. Все процедуры полностью за счёт клиники, якобы в знак торжеств по поводу сего научного прорыва. Естественно, столь грубым подхалимажем Лозинского не обманешь, и вице-премьер мгновенно разгадал попытку Кугельштайна отвести гнев владельцев Ареала от своих лизоблюдов.
Забавно, когда чернь пытается обмануть сильных мира сего. Именно поэтому почему бы не позабавиться? Лозинский с Беловым с удовольствием сыграют с Кугельштайном в эту игру. Они уже сделали вид, что удовлетворены его предложением и проводившаяся за их спинами возня не достойна их внимания. Пусть этот фашиствующий антисемит уверует в свою важность. Все договоры уже подписаны, отказ будет равносилен для него финансовому краху, осталось лишь получить инъекцию. А после этого лизоблюды Кугельштайна будут примерно наказаны в назидание остальным. До летальных исходов доводить не обязательно, но проблемы с визой и разрешением на въезд в Россию у Бертрана возникнут очень серьёзные. После того как он в последнюю минуту, в агонии от разрывающего на части мозг Зуда, на носилках вернётся в Ареал, более никому не придётся объяснять, кто в доме хозяин. Но всё это чуть позже, в первую очередь необходимо получить инъекцию самим и наконец-то избавиться от цепей Ареала действительно надолго. Потому что сидеть в этой богом забытой глуши двоюродным братьям донельзя осточертело.
Последние два месяца им пришлось провести в Ареале безвылазно. Сначала было не до хорошей жизни – наводить порядок они возвращались едва ли не прямиком из тюремных камер следственного изолятора. Некоторое время ушло на подавление мятежа, ликвидацию террористов и вычищение следов всего произошедшего. В процессе этого тот, особенный Выброс, сначала сильно запоздал, а впоследствии оказался сверхмощным и затяжным. Тот самый, что впервые за долгое время случился без оповещения и привёл к многочисленным жертвам. Поэтому после его окончания к действиям по пресечению экстремистской активности добавился широкий фронт спасательно-восстановительных работ. Пока ликвидировали последствия кровавых стычек между зомбированными и уцелевшими, выяснилось сразу два важных обстоятельства: Ареал перестал расти, и Выброс больше не захватывал новые территории. Последующие Выбросы подтвердили оба открытия. Аномальные территории больше не расширялись, а Выброс хоть и накрывал прилегающие к Зелёной Зоне двести метров Нейтральной полосы, но по окончании отдавал их обратно. Это дало возможность Лозинскому на весь мир заявить о победе российской науки над безжалостной стихией. В Кремле данный ход восприняли благосклонно. К сожалению, реакцию представителей лорда Брильденберга получить не удалось, после того, как угроза Системе была устранена, они перестали интересоваться Ареалом, и связаться с ними стало так же сложно, как раньше.
Судя по секретным докладам соответствующих ведомств, изменения Ареала стали следствием каких-то процессов, произошедших во время Выброса в Эпицентре. Все спутники, находившиеся в тот момент над Ареалом, зафиксировали сверхмощный выброс энергии, а потом распались на атомы, попав под воздействие неизвестных агрессивных излучений. С МКС передали запись исполинского северного сияния, накрывавшего Ареал всё время Выброса. Запись хотели засекретить как в Москве, так и в НАСА, но сделать это не удалось по причине того, что интернет оказался наводнён похожими записями, сделанными тысячами наблюдателей на Нейтральных территориях. Своевременно обыскать всех, кто находился там в то время, дуболомы-силовики не догадались, и пришлось принимать иные меры. Собственно, мысль объявить всё это торжеством научного гения учёных ЦИАП возникла у Лозинского именно тогда. И Кремль с удовольствием ухватился за это потому, что над Ареалом сгорело больше полусотни всевозможных спутников, большая часть которых принадлежала не Российской Федерации. Пусть заокеанские родственнички-партнёры-коллеги призадумаются и поломают головы, разбираясь, где тут правда, а где вымысел.
Ещё одним приятным бонусом явилась резко возросшая после затяжного Выброса активность Зомби. Они стали чаще выходить в Зелёную Зону и нападать на людей. Наёмники оказались загружены контрактами, у всех их подразделений, включая нелояльных РАО, существенно вырос расход боеприпасов, и РАО увеличило цены на соответствующие товары. Лояльным, естественно, были предоставлены скидки. Это несколько охладило жажду самостоятельности у нелояльных, и позиции Лозинского в Военсовете ещё более окрепли. Кроме того, возросшая активность Зомби вынудила многих Вольных покинуть ставшие небезопасными поселения, расположенные ближе к Жёлтой Зоне. Часть из переселенцев мигрировала в Сателлит и была вынуждена устроиться на работу в РАО, что сократило дефицит рабочих рук. Чтобы закрепить успех, Белов разработал простой и эффективный план действий: его доверенные люди либо люди доверенных союзников, неважно, тайно, под видом Зомби, устраивали обстрелы и атаки поселений Вольных, стимулируя миграцию. Со своей стороны Лозинский согласовал наверху увеличение притока женщин в Сателлит. Чтобы не привлекать ненужного внимания, в Ареал негласно отправили крупную партию отловленных нелегальных мигранток. Учитывая соотношение в Ареале мужчин к женщинам в порядке одиннадцать к одному, можно рассчитывать, что эта поставка найдёт своих потребителей. Сейчас доверенные люди Лозинского изучают результат, и если эксперимент удастся, его можно будет повторить. Благо в нелегальных мигрантах в России недостатка нет. Общим итогом всего этого стала возросшая рентабельность РАО и похвала Президента Крабского.
Однако помимо приятных моментов имелся и неприятный. И заключался он в том, что во время затяжного Выброса сыворотка Кугельштайна, введённая в мозг двоюродным братьям, распалась и прекратила своё воздействие. Едва Лозинский покинул Ареал для доклада Президенту о текущем состоянии дел, Зуд вспыхнул с такой силой, что встречу пришлось отменить. В результате вице-премьер отчитывался перед помощником Крабского в передвижном конференц-центре на Нейтральной территории. Выставить претензию Кугельштайну не удалось, потому что контракт на оказание медицинских услуг прямо предусматривал отказ клиники от всякой ответственности в случае форс-мажорных обстоятельств, к которым в том числе относилось возвращение получившего инъекцию сыворотки пациента в Ареал до истечения сроков её действия. Всё, чего Лозинский смог добиться от наглого докторишки, – это согласие на исследование образцов крови двоюродных братьев вкупе с прочими анализами. Кугельштайн прислал запрос на два десятка различных биометрических параметров, и ЦИАП едва ли не впервые задействовал всё своё сверхсовременное оборудование для сбора соответствующих анализов. Приток новых научных специалистов, организованный Беловым, оказался как нельзя кстати. Их квалификации хватило на сбор полной картины запрошенных Кугельштайном данных, на основании которых немец сделал удручающий вывод: после того, как вколотая в мозг сыворотка распалась под действием Выброса, пациентам необходимо выждать два месяца до следующей инъекции. И категорически не рекомендовал пациентам до истечения этого срока покидать Ареал даже на несколько часов, чтобы лишний раз не подвергать мозг разрушительному воздействию Зуда. Это может затянуть адаптацию.
Пришлось просидеть всё это время в Ареале практически безвылазно и общаться с Москвой посредством видеосвязи. Поэтому предложение Кугельштайна, явно пошедшего на попятную и пытающегося задобрить двоюродных братьев, было принято. А предлагал струхнувший антисемитишко провести операцию Лозинскому и Белову в один день, с разбегом в час. Мотивировалось это тем, что синтез новой сыворотки проводится по совершенно новой, революционной методике и подготовка к данной процедуре занимает порядка двух месяцев. То есть если вместо обоих пациентов на операцию приедет только один, то второму придётся ждать шестьдесят суток. Но новая сыворотка на порядок стабильнее старой, и Кугельштайн заверил юристов Лозинского, что гарантирует максимально возможный успех операции сразу обоим пациентам, если они дадут согласие оперироваться друг за другом. Что и было юридически закреплено в новом контракте. Доверять Кугельштайну на слово Лозинский с Беловым не собирались, а вот проверить правдивость его слов нужно будет обязательно. И выверенный до буквы контракт поможет загнать заносчивого докторишку в угол в случае чего. Даже если это будет всего лишь постель в индивидуальной палате, заправленная бельём, сшитым из ткани качеством хуже, чем выставленные двоюродными братьями требования.
Новый приступ раздирающей мозг боли пронзил Лозинского, и вице-премьера скрутило судорогой. Из-за жестоких страданий ненависть к Кугельштайну взлетела на порядок, и хотелось отдать приказ охране, чтобы та задушила фашиствующего антесимитишку прямо на глазах. Держать себя в руках не было сил, и Лозинский тихо подвывал, корчась в мучениях. Поездка в Цюрих не задалась с самого начала. Первый Полтергейст случился уже на первой сотне километров: лопнула ось задних колес спецавтобуса Белова. Пока её пытались заменить, произошёл второй Полтергейст – в кортеж врезалась фура, у которой отказали тормоза. Охрана, перекрывшая трассу в обоих направлениях до окончания ремонтных работ, применила оружие, пытаясь остановить многотонный грузовик, и даже застрелила водителя, но всё оказалось тщетным. Фура разметала автомобили заграждения, удержалась на трассе на простреленных колесах и на полном ходу буквально вонзилась в сломавшийся спецавтобус. Удар пришёлся в переднюю ось, и она тоже лопнула. Вместе с ней развалилось ещё полцентнера прочей механики. Чинить спецавтобус стало бесполезно, и Белов продолжил поездку в автобусе Лозинского.
Но на этом беды не закончились. За последующие сутки пути автобус Лозинского ломался трижды. Ремонтная бригада кортежа всякий раз ликвидировала поломку, но драгоценное время таяло, и Зуд усиливался. Кортеж пытался наверстать упущенное время, на свой страх и риск увеличив скорость до ста двадцати километров в час вопреки всем требованиям инженеров и медиков, проектировавших спецавтобусы. Это вызвало целую серию мелких аварий, и с пересечением государственной границы от превышения скорости пришлось отказаться. Закончилось всё тем, что четыре часа назад у автобуса застучал двигатель и он лишился хода. С того момента спецавтобус тянут на буксире, который перепуганные швейцарцы согласились предоставить только без водителя. За руль сел кто-то из охранников, и Лозинский, как только очнётся после операции, уволит его за то, что кортеж движется безумно медленно. Зуд вгрызается в мозг раздирающей болью, а до клиники ещё не меньше часа езды таким темпом. Обезболивающее, снотворное, транквилизаторы, наркотики – всё бессильно. Организм даже не чувствует их введения. Доктора бесполезны, и Лозинский, хрипя от боли и ярости, велел им убираться прочь. Такие мучения лучше терпеть в одиночку, присутствие любого из этих болванов, ничем не заслуживших отсутствие Зуда и не страдающих от боли, вызывало ещё большую злобу. Там, за стеной, в соседнем купе, так же жутко страдает Белов, и Лозинский слышит его удушливые стенания, несмотря на полную звукоизоляцию. Тех, кто делал звукоизоляцию, он тоже вышвырнет на улицу…
К тому моменту, когда едва плетущийся кортеж достиг клиники Кугельштайна, Лозинский с трудом сдерживал крики боли. Несколько санитаров Кугельштайна явились прямо в его купе и сноровисто, в одно движение, переложили вице-премьера на движущиеся носилки. Лозинский, не в силах терпеть жуткие страдания, в истеричном полубреду подгонял их нечленораздельными криками, в которых с трудом угадывалась английская речь. Следом за ним ещё одна группа санитаров вывезла Белова, надрывно сипящего от запредельных мучений, и обе пары носилок одновременно оказались в лифте для ВИП-пациентов. Доктор Кугельштайн встретил их в операционной, сразу за распахнувшимися дверями.
– Господа, у нас всё готово для того, чтобы покончить с этим! – заявил он вместо приветствия, внимательно осматривая пациентов. – Мы начнём через десять минут.
– Быстрее!!! – Белов, не выдержав жесточайшей боли, невольно взвизгнул. – Пять минут!!!
– Быстрее!!! – истеричным эхом вторил Белову Лозинский. – Я умираю от боли!!! Быстрее!!!
– Как пожелаете, господа, – согласился Кугельштайн. – Всё произойдёт через пять минут. – Он обернулся к санитарам и коротко распорядился: – В операционную их.
Санитары покатили носилки по широкому коридору, и Кугельштайн пропал из вида. Сотрясающийся от нервного тика Лозинский был не в силах удерживать голову, и дергающийся взгляд непроизвольно перепрыгивал с санитаров на стоящие вдоль богато отделанного коридора статуи. Широкая рекреация этажа главной операционной была выполнена в древнеримском стиле и украшена богатой лепниной в духе римских императоров. Через каждые несколько метров вдоль стен роскошного коридора стояли высеченные из мрамора статуи римских преторианцев со вскинутой в древнеримском приветствии правой рукой и левой, сжимающей щит. Надпись на щитах гласила «Аве Цезарь», и статуи словно приветствовали влиятельных пациентов. По информации Белова, данный антураж пожелал видеть в клинике монарх известной европейской страны, являющийся пациентом Кугельштайна, который и выступил спонсором данной стилизации. В прошлые визиты в клинику Лозинский не раз не без ехидства отмечал в своих размышлениях, что имеет гораздо больше прав быть встреченным этими статуями, нежели вышеуказанный монарх. Есть в этом нечто символическое! Но сейчас боль была столь запредельной, что вице-премьер путал белый мрамор преторианцев с белыми халатами санитаров. Носилки двигались слишком медленно, мозг разрывался на части, и он кричал на статуи, требуя увеличить скорость. Звучащие позади истеричные крики Белова, требующего вызвать к нему Кугельштайна немедленно, только усиливали размалывающую голову боль, и Лозинский сипел, давясь нервным хрипом.
Спустя минуту, показавшуюся ему вечностью, санитары доставили носилки в центральную операционную, уложили пациентов на хирургические ложа и покинули помещение. Несколько секунд ничего не происходило, и сил терпеть дикую боль не осталось. Лозинский истошно заорал, требуя начать операцию немедленно, но в операционной по-прежнему было пусто. Неподалеку забился в судорогах Белов, переходя с крика на нечеловеческий вой, но ни Кугельштайн, ни его ассистенты не появлялись. Заживо распадающийся головной мозг причинял пациентам жесточайшие страдания, и вскоре их крики слились в жуткую надрывную какофонию. Сотрясающийся от нечеловеческих мучений Лозинский скорее почувствовал, нежели услышал звук приближающихся бегущих шагов и выгнулся на ложе, стремясь первым попасть на операцию. Выдержать час ожидания невозможно, он должен получить инъекцию первым, пусть умирает кто угодно, но не он!
– Что здесь происходит?! – В операционную одновременно ворвались телохранители Лозинского и Белова. – Где медики? Почему не идёт операция?
Около вице-премьера оказалась пара охранников, панически оглядывающих пустое помещение операционной. Один из них попытался удержать бьющегося в судорогах Лозинского, но прикосновения только усиливали боль, и вице-премьер отшвырнул его руку.
– Кугельштайна сюда! – взвыл Лозинский, срываясь на нечленораздельный крик боли.
Охрана забегала, поднимая полупаническую суету и что-то лихорадочно выясняя друг у друга по рациям. Гарнитуры телохранителей не пропускали звуков дальше ушной раковины, но сотрясающийся в конвульсиях Лозинский отчётливо слышал их эфир.
– Где его искать? – нервно кричал кто-то из охранников. – Здесь никого нет! Всюду пусто!
– Я на этаж ниже! – так же нервно отвечали ему. – Тут ни души! Спускаюсь дальше!
– Они же только что были здесь! – верещал кто-то ещё. – Минуту назад их было два десятка!
– Ищите!!! – истошно взвыл Белов, перекрывая суету телохранителей. – Всех сюда!!!
Охрана забегала ещё сильнее, растекаясь по этажам клиники, и Лозинский потребовал, чтобы его перевезли в кабинет Кугельштайна. Телохранители переложили вице-премьера на носилки и покатили к выходу мимо надрывно кричащего Белова. Но Лозинскому уже было безразлично всё, кроме одного – он должен получить инъекцию прямо сейчас! Немедленно!
– Тут везде пусто! – шипела чья-то рация. – Клиника пуста! Тут никого нет! Все словно сквозь землю провалились! Ни души!
– Искать!!! – Лозинский взвизгнул, хватаясь за одежды катящих носилки телохранителей. – Искать!!! Везите!!! Кугельштайна сюда!!! Всех сюда!!!
Запредельные мучения лавинообразно возросли, словно реагируя на слишком большое количество слов, и вице-премьер забился на носилках, переходя на непрерывные крики. Охрана бегом катила его куда-то мимо застывших в римском приветствии статуй, и мраморные изваяния, неожиданно оказавшиеся Кугельштайнами, издевательски хохотали в лицо Лозинскому. Откуда-то сзади донёсся нечеловеческий вопль Белова, головной мозг которого начал процесс разложения заживо, и Лозинский понял, что время, отпущенное Ареалом своим рабам, вырвавшимся на свободу, истекло. Он взвыл от безумной боли и животного ужаса, яростно требуя от охраны схватить смеющихся мраморных Кугельштайнов и силой заставить их начать операцию, но разум уже потерял способность к членораздельной речи. Вцепившиеся в носилки телохранители беспомощно бросались от одной двери к другой, не находя в кабинетах и операционных никого, и с грохотом мчали вице-премьера дальше, панически сообщая друг другу об абсолютной безлюдности клиники, которая была заполнена персоналом ещё пять минут назад.
Громыхающие колёсами по мраморному полу носилки промчались мимо очередного французского окна, выходящего во двор клиники, и одна из ветвей стоящего неподалёку дерева слабо шевельнулась. Висящая на ней небольшая серая тряпка размером с мужской носовой платок неторопливо соскользнула, срываясь вниз, и неожиданным рывком распрямилась в тонкую пластину. Серая пластина на краткий миг застыла в воздухе, словно сканируя старинный особняк клиники, и в недоступном глазу ускорении бесшумно исчезла в небесной лазури.