Глава 6
I
Полковник Уэстон изучал список отдыхающих.
Он зачитал вслух:
Майор и миссис Коуэны,
Мисс Памела Коуэн,
Мастер Роберт Коуэн,
Мастер Ивен Коуэн.
Место жительства: Райделс-Маунт, Лезерхэд.
Мистер и миссис Мастерманы,
Мистер Эдвард Мастерман,
Мисс Дженнифер Мастерман,
Мастер Фредерик Мастерман.
Место жительства: Лондон, С-З, Мальборо-авеню, 5.
Мистер и миссис Гарднеры.
Место жительства: Нью-Йорк.
Мистер и миссис Редферны.
Место жительства: Кроссгейтс, Селдон, Принсес-Рисборо.
Майор Барри.
Место жительства: Лондон, Ю-З-1, Сент-Джеймс, Кардон-стрит, 18.
Мистер Хорас Блатт.
Место жительства: Лондон, В-Ц-2, Пикерсгилл-стрит, 5.
Месье Эркюль Пуаро.
Место жительства: Лондон, З-1. Уайтхэвен-Меншнс.
Мисс Розамунд Дарнли.
Место жительства: Лондон, З-1, Кардиган-корт, 8.
Мисс Эмили Брюстер.
Место жительства: Сайтгейтс, Санбери-он-Темз.
Преподобный Стивен Лейн.
Место жительства: Лондон.
Капитан и миссис Маршаллы.
Мисс Линда Маршалл.
Место жительства: Лондон, Ю-З-7, Апкот-Меншнс, 73.
Он умолк.
Инспектор Колгейт сказал:
– Сэр, полагаю, мы можем исключить первые два семейства. Миссис Касл объяснила, что Мастерманы и Коуэны уже несколько лет подряд отдыхают у нее вместе с детьми. Сегодня утром они отправились на целый день на морскую экскурсию, захватив с собой обед. Они отплыли вскоре после девяти часов. Их забрал человек по имени Эндрю Бастон. Можно будет проверить у него, но, думаю, этих людей нужно вычеркнуть.
Уэстон кивнул:
– Согласен. Давайте исключим всех, кого можно. Пуаро, вы можете вкратце рассказать нам про остальных?
– На первый взгляд это вроде бы очень легко, – сказал Пуаро. – Гарднеры – супружеская пара средних лет, вежливые, любят путешествовать. Говорит одна только миссис Гарднер, муж лишь поддакивает. Он играет в теннис и гольф и обладает тонким юмором, почувствовать который можно, если завоевать расположение мистера Гарднера.
– Похоже, тут всё в порядке.
– Далее – Редферны. Мистер Редферн – молодой, нравится женщинам, великолепный пловец, хорошо играет в теннис, неплохо танцует. О его жене я вам уже говорил. Она тихая, миловидная, из тех, что не бросаются в глаза. На мой взгляд, она очень привязана к своему мужу. И у нее есть то, чего не было у Арлены Маршалл.
– Что именно?
– Ум.
Инспектор Колгейт вздохнул.
– Когда речь идет о безрассудной страсти, – сказал он, – ум особого значения не имеет.
– Возможно, так оно и есть. И все же я искренне убежден в том, что, несмотря на свое увлечение миссис Маршалл, Патрик Редферн любит свою жену.
– Быть может, сэр, так оно и есть. Не он первый, не он последний.
– Вот что достойно сожаления! – пробормотал Пуаро. – Женщины почему-то верят в это с большим трудом.
Он продолжил:
– Майор Барри. Служил в Индии, теперь в отставке. Поклонник женщин. Любитель рассказывать длинные нудные истории.
Инспектор Колгейт вздохнул.
– Можете не продолжать, сэр. Мне довелось встречать таких.
– Мистер Хорас Блатт. Он, судя по всему, человек богатый. Говорит много – о мистере Блатте. Хочет быть другом всем и каждому. Это печально, ибо никто его особо не жалует. И есть кое-что еще. Вчера вечером мистер Блатт задал мне множество вопросов. Он был чем-то встревожен. Да, определенно, мистера Блатта что-то беспокоило.
Помолчав, Пуаро продолжал уже другим тоном:
– Далее идет мисс Розамунд Дарнли. В деловом мире она известна как фирма «Роз монд». Мисс Дарнли – знаменитый модельер. Что я могу о ней сказать? У нее есть ум, есть обаяние, есть шик. Она очень привлекательна. – Он помолчал, затем добавил: – И еще она очень давняя знакомая капитана Маршалла.
Уэстон выпрямился.
– О, вот как?
– Да. Они не встречались много лет.
– Мисс Дарнли знала, что Маршалл будет здесь? – спросил Уэстон.
– Она говорит, что нет.
Сделав паузу, Пуаро продолжал:
– Кто у нас следующий? Мисс Брюстер. Этой женщины я несколько побаиваюсь. – Он покачал головой. – У нее мужской голос. Она грубоватая. Таких называют «мужчина в юбке». Мисс Брюстер занимается греблей, а своим партнерам по гольфу дает фору в четыре лунки. – Он помолчал. – И все же мне кажется, что у нее доброе сердце.
– Остается преподобный Стивен Лейн, – сказал Уэстон. – Кто такой этот преподобный Стивен Лейн?
– Я могу сказать только одно. Это очень нервный человек. И еще он, по-моему, фанатик.
– Еще один известный тип людей, – заметил инспектор Колгейт.
– И это всё, – подытожил Уэстон. Он вопросительно посмотрел на Пуаро: – Друг мой, похоже, вы чем-то озабочены?
– Да, – подтвердил детектив. – Видите ли, когда сегодня утром миссис Маршалл куда-то отправилась и попросила меня никому не говорить о том, что я ее видел, я поторопился сделать определенное заключение. Я решил, что дружба с Патриком Редферном вызвала напряженность в ее отношениях с мужем. Я предположил, что она собирается встретиться с мистером Редферном в каком-то укромном месте и не хочет, чтобы муж знал, где она.
Он помолчал.
– Но, как вы сами понимаете, тут я ошибся. Потому что, хотя муж практически сразу же появился на пляже и спросил, не видел ли я ее, Патрик Редферн также спустился на пляж – и сидел там, терпеливо поджидая ее! Следовательно, друзья мои, я спрашиваю себя: «Кто тот человек, с кем собиралась встретиться Арлена Маршалл?»
– Это подтверждает мою теорию, – сказал инспектор Колгейт. – Мужчина из Лондона или откуда-то еще.
Пуаро покачал головой.
– Но, друг мой, – сказал он, – согласно вашей теории, Арлена Маршалл порвала с этим мифическим мужчиной. В таком случае почему она приложила столько усилий, чтобы с ним встретиться?
Инспектор Колгейт покачал головой.
– Ну, а вы как думаете, кто это был? – спросил он.
– Вот как раз у меня нет никаких мыслей на этот счет. Мы только что изучили список отдыхающих. Все уже в годах – скучные. Кого из них Арлена Маршалл предпочла бы Патрику Редферну? Нет, это невозможно. Но в то же время она действительно отправилась на встречу с кем-то – и этим «кем-то» был не Патрик Редферн.
– Вы не думаете, что она просто хотела побыть одна? – пробормотал Уэстон.
Пуаро покачал головой.
– Mon cher, – сказал он, – не вызывает сомнений, что вы ни разу не встречались с убитой женщиной. Какой-то ученый написал работу о том, насколько различно сказалось бы одиночное заключение на Красавчике Браммеле и на таком человеке, как Ньютон. Арлена Маршалл, дорогой мой друг, практически не могла существовать в одиночестве. Она могла жить только в окружении восхищенных мужчин… Нет, сегодня утром Арлена Маршалл отправилась на встречу с кем-то. Но кто это был?
II
Вздохнув, полковник Уэстон покачал головой.
– Что ж, к теориям мы сможем вернуться потом. А сейчас нужно закончить опрос свидетелей. Четко и ясно установить, где кто находился. Думаю, нам надо встретиться с дочерью Маршалла. Возможно, она сообщит что-то полезное.
Линда Маршалл неуклюже прошла в кабинет, наткнувшись на дверной косяк. Она учащенно дышала, зрачки у нее были расширены. Девушка была похожа на перепуганного жеребенка. Полковник Уэстон тотчас же проникся к ней сочувствием.
«Бедный ребенок – а она всего лишь ребенок! – подумал он. – Должно быть, ужасное происшествие явилось для нее сильным потрясением».
Пододвинув стул, он ласково произнес:
– Сожалею о том, что приходится подвергать вас всему этому, мисс… Линда, не так ли?
– Да, Линда.
Голос у нее был глухой, с придыханием, как это нередко бывает у школьниц. Девушка беспомощно положила на стол руки – некрасивые, большие и красные, с длинными пальцами.
«Ребенка нельзя втягивать в такие вещи», – подумал Уэстон.
– Ничего страшного не будет, – постарался он успокоить Линду. – Мы просто хотим, чтобы вы рассказали нам все, что вам известно, только и всего.
– Вы имеете в виду… про Арлену? – спросила Линда.
– Да. Вы видели ее сегодня утром?
Девушка покачала головой:
– Нет. Арлена всегда встает поздно. Она завтракает в постели.
– Ну, а вы, мадемуазель? – спросил Пуаро.
– О, я всегда спускаюсь вниз. Завтракать в постели так скучно!
– Вы не расскажете, чем занимались сегодня утром? – попросил Уэстон.
– Ну, сначала я искупалась, затем позавтракала, а после отправилась вместе с миссис Редферн в бухту Чаек.
– В котором часу вы с миссис Редферн вышли из пансионата?
– Она сказала, что будет ждать меня в фойе в половине одиннадцатого. Я боялась опоздать и поэтому пришла немного раньше. Мы вышли за две или три минуты до назначенного срока.
– И чем вы занимались в бухте Чаек? – спросил Пуаро.
– О, я намазалась маслом и загорала, а миссис Редферн рисовала. Затем я залезла в море, а Кристина вернулась в пансионат и переоделась для тенниса.
– Вы помните, сколько было времени? – как можно более непринужденно произнес Уэстон.
– Когда миссис Редферн отправилась обратно в пансионат? Без четверти двенадцать.
– Вы в этом уверены – точно без четверти двенадцать?
Линда широко раскрыла глаза.
– О да! Я посмотрела на часы.
– На те часы, которые сейчас на вас?
Линда бросила взгляд на запястье.
– Да.
– Ничего не имеете против, если я на них взгляну? – спросил Уэстон.
Линда протянула ему свою руку. Главный констебль сверил ее часы со своими и с часами на стене.
– Точны до секунды, – улыбнулся он. – Ну, а после этого вы отправились купаться?
– Да.
– И когда вы вернулись в пансионат?
– Около часа. И тогда… тогда я услышала… услышала про Арлену… – Ее голос изменился.
– Вы с мачехой… у вас были хорошие отношения? – задал новый вопрос полковник Уэстон.
Девушка с минуту молча смотрела на него. Наконец она сказала:
– Да. Да.
– Вы ее любили, мадемуазель? – спросил Пуаро.
– Да. – Помолчав, Линда добавила: – Арлена была добра ко мне.
– Она не была жестокой мачехой из сказок? – с напускным весельем сказал Уэстон.
Линда без улыбки покачала головой.
– Очень хорошо, – сказал Уэстон. – Очень хорошо. Знаете, иногда в семьях появляется напряженность – трения, ревность… Отец был лучшим другом дочери, а потом появляется другая женщина, и он все свое внимание начинает уделять ей. У вас ничего подобного не было?
Глядя ему прямо в лицо, девушка совершенно искренне сказала:
– Нет, что вы!
– Полагаю, ваш отец был… э… очень увлечен своей женой? – продолжал Уэстон.
– Не знаю, – коротко ответила Линда.
– Как я уже говорил, в семьях возникают самые разные проблемы. Ссоры, непонимание… И если муж и жена начинают скандалить, дочери также приходится несладко. А как было в вашей семье?
– Вы хотите знать, ссорились ли отец и Арлена?
– Ну… да.
«Грязное это дело – расспрашивать ребенка про собственного отца, – подумал Уэстон. – Ну почему я полицейский? Черт побери, придется продолжать, это мой долг – продолжать задавать вопросы».
– Нет, что вы, – решительно заявила Линда. – Отец никогда ни с кем не ссорится, – добавила она. – Он не такой человек.
– Ну, а теперь, мисс Линда, я хочу, чтобы вы очень хорошо подумали, – сказал Уэстон. – У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, кто мог убить вашу мачеху? Вы не слышали, не знаете ничего такого, что могло бы нам помочь?
Линда помолчала, судя по всему, серьезно, не спеша обдумывая этот вопрос. Наконец она сказала:
– Нет, я не знаю, кто мог бы хотеть убить Арлену. – Помолчав, она добавила: – Конечно, кроме миссис Редферн.
– Вы полагаете, миссис Редферн хотела ее убить? – спросил Уэстон. – Почему?
– Потому что ее муж влюбился в Арлену. И все же я не думаю, что она действительно хотела ее убить. Я хочу сказать, ей просто хотелось ее смерти – а это ведь не одно и то же, правда?
– Да, это не одно и то же, – мягко подтвердил Пуаро.
Линда кивнула, напрягшись, и произнесла:
– И в любом случае миссис Редферн никогда не сделает ничего подобного – никого не убьет. Она… она не жестокая, если вы понимаете, что я хочу сказать.
Уэстон и Пуаро кивнули.
– Я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать, дитя мое, – сказал бельгиец, – и я с вами согласен. Миссис Редферн не из тех, кто, как у вас говорится, «впадает в ярость». Ее… – Откинувшись назад, он полуприкрыл глаза, старательно подбирая слова: – Ее не захлестнет буря эмоций… когда весь мир перевернется… перед глазами встанет ненавистное лицо… ненавистная белая шея… и так захочется ее стиснуть… ощутить под пальцами живую плоть…
Он умолк.
Линда отпрянула от стола.
– Я могу идти? – дрожащим голосом спросила она. – Это всё?
– Да, да, это все, – поспешно произнес полковник Уэстон. – Благодарю вас, мисс Линда.
Он встал и открыл перед ней дверь. Затем вернулся за стол и, закурив, пробормотал:
– Фу! Незавидная у нас работа. Признаюсь, я чувствовал себя подонком, расспрашивая этого ребенка об отношениях ее отца и мачехи. По сути дела я предлагал девочке затянуть веревку у отца на шее. И тем не менее сделать это было нужно. Речь идет об убийстве. И Линда – тот человек, кто, скорее всего, знает, как все обстояло. Если честно, я отчасти рад, что ей нечего нам рассказать.
– Да, я так и подумал, – сказал Пуаро.
Уэстон смущенно кашлянул.
– Кстати, Пуаро, мне показалось, что под конец вы зашли чересчур далеко. Весь этот разговор про руки, стискивающие шею… По-моему, незачем внушать ребенку подобные мысли.
Детектив задумчиво посмотрел на него.
– Значит, вы полагаете, я внушал подобные мысли?
– А разве не так? Признайтесь.
Пуаро молча покачал головой.
– В целом мы не узнали от нее почти ничего ценного, – переменил тему Уэстон. – Если не считать более или менее полного алиби для миссис Редферн. Если они были вместе от половины одиннадцатого до без четверти двенадцать, Кристина Редферн исключается. Ревнивая жена выходит из-под подозрений.
– Есть гораздо более веские основания исключить миссис Редферн, – сказал Пуаро. – Я убежден, что для нее физически и психически невозможно задушить человека. Кровь у нее скорее холодная, чем горячая; она способна на глубокую привязанность и безответное постоянство, но никак не на вспышку ярости. К тому же у нее слишком маленькие и нежные руки.
– Я согласен с месье Пуаро, – сказал Колгейт. – Миссис Редферн тут ни при чем. Как установил доктор Нисден, эту дамочку придушили порядочные ручищи.
– Что ж, полагаю, теперь нам следует поговорить с Редфернами. Надеюсь, мистер Редферн уже оправился от потрясения.
III
Патрик уже полностью пришел в себя. Бледный и осунувшийся, он неожиданно стал выглядеть очень молодо.
– Вы мистер Патрик Редферн, проживающий по адресу: Кросс-гейтс, Селдон, Принсес-Ризборо?
– Да.
– Как давно вы были знакомы с миссис Маршалл?
Поколебавшись, Редферн сказал:
– Три месяца.
– Капитан Маршалл сообщил нам, что вы познакомились на коктейль-вечеринке, – продолжал Уэстон. – Это так?
– Да, все так и произошло.
– Капитан Маршалл дал понять, что, до тех пор пока вы не встретились здесь, вы не были близко знакомы, – сказал Уэстон. – Мистер Редферн, это действительно так?
И снова Патрик заколебался. Наконец он сказал:
– Ну… не совсем. Если честно, мы встречались довольно часто, тут и там.
– Без ведома капитана Маршалла?
Редферн залился краской.
– Не могу сказать, знал ли он об этом.
Заговорил Эркюль Пуаро:
– И все ваши встречи происходили также без ведома вашей жены, мистер Редферн?
– Кажется, я как-то упомянул жене, что познакомился со знаменитой Арленой Стюарт.
– Однако она не знала, как часто вы с ней встречаетесь? – настаивал Пуаро.
– Ну, наверное, не знала.
– Вы с миссис Маршалл договорились встретиться здесь? – спросил Уэстон.
Помолчав немного, Редферн пожал плечами.
– Ну хорошо, – сказал он, – наверное, теперь это уже нельзя скрывать. И мне нет смысла вас обманывать. Я был без ума от этой женщины – одержим, страстно влюблен, как вам угодно. Это она хотела, чтобы я приехал сюда. Я сначала отказывался, но затем согласился. Я… я… ну, наверное, ради нее я пошел бы на самое тяжкое преступление. Вот такое действие она производила на мужчин.
– Вы нарисовали очень точный портрет этой женщины, – пробормотал Пуаро. – Она была Цирцеей. Это верно!
– Вот именно, она превращала мужчин в рабов! – с горечью пробормотал Патрик Редферн. – Господа, буду с вами откровенен. Я не собираюсь ничего скрывать. Какой смысл? Как я уже говорил, я был страстно влюблен в нее. Как она относилась ко мне, я не знаю. Притворялась, будто любит меня, но, думаю, она была из тех женщин, кто теряет интерес к мужчине, как только завоюет его. Она знала, что я принадлежу ей душой и телом. Когда я сегодня обнаружил ее на пляже, мертвую, меня словно… – Он помолчал. – Меня словно ударило меж глаз. Я был оглушен… сражен наповал!
– Ну, а сейчас? – подался вперед Пуаро.
Патрик спокойно выдержал его взгляд.
– Я сказал вам правду. Я хочу знать только одно: как много из нашего разговора будет предано огласке? По-моему, к ее смерти это не имеет никакого отношения. А если все всплывет, моей жене придется несладко. О, понимаю, – продолжал он. – Вы полагаете, что я до сих пор совсем не думал о ней? Пожалуй, действительно так. Но хотя это может показаться верхом лицемерия, я люблю свою жену – горячо люблю. Та, другая… – Он передернул плечами. – Это было безумие, бессмысленная глупость, какую порой совершают мужчины. Но Кристина – это совершенно другое дело. Тут все настоящее. Как бы плохо я с ней ни поступал, где-то в глубине души я сознавал, что в конечном счете важна только она одна. – Помолчав, Редферн вздохнул и произнес искренним тоном: – Я хочу, чтобы вы мне поверили.
– Но я вам верю, – произнес Пуаро. – Да, да, я вам верю!
Патрик с признательностью посмотрел на него.
– Спасибо.
Полковник Уэстон кашлянул.
– Мистер Редферн, вы можете рассчитывать на то, что мы не станем говорить ничего лишнего. Но вы, похоже, не отдаете себе отчета в том, что эта… э… близкая связь может иметь самое непосредственное отношение к убийству. Поймите, возможно, именно она породила мотив преступления.
– Мотив? – удивился Патрик.
– Да, мистер Редферн, мотив! Возможно, капитан Маршалл не догадывался о ваших отношениях. Предположим, внезапно он все узнал…
– О господи! – воскликнул Редферн. – Вы хотите сказать, он все узнал – и убил свою жену?
– Такая мысль вам в голову не приходила? – довольно сухо произнес главный констебль.
Патрик покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Странно, но я об этом не думал. Понимаете, Маршалл такой спокойный тип… Я… о, это маловероятно.
– Каково было отношение миссис Маршалл к своему мужу? – спросил Уэстон. – Она – ну, боялась, как бы все не дошло до него? Или же ей это было безразлично?
– Она… она немного нервничала, – медленно произнес Редферн. – Ей не хотелось, чтобы муж что-либо заподозрил.
– Как вы думаете, она его боялась?
– Боялась? Нет, я бы не сказал.
– Прошу прощения, мистер Редферн, – вмешался Пуаро. – У вас никогда не возникал вопрос о разводе?
Патрик решительно покачал головой.
– Нет, нет, об этом не было и речи! Понимаете, у меня была Кристина. А Арлена, уверен, даже не думала об этом. Ее полностью устраивал брак с Маршаллом. Он – ну, в каком-то смысле он влиятельный человек… – Неожиданно он улыбнулся. – Граф, и к тому же материально обеспеченный. Арлена никогда не смотрела на меня как на потенциального мужа. Нет, я был лишь одним из великого множества несчастных щенков, которые нужны только для того, чтобы занять время. Я прекрасно все понимал, но, как ни странно, это никак не влияло на мои чувства к ней…
Умолкнув, он задумался. Уэстон вернул его к насущным делам:
– Итак, мистер Редферн, у вас с миссис Маршалл была какая-либо конкретная договоренность на сегодняшнее утро?
Похоже, Патрик был слегка озадачен.
– Нет, ничего конкретного, – сказал он. – Обыкновенно мы каждый день встречались утром на пляже. Плавали вместе на плоту.
– Вы были удивлены, когда сегодня утром не застали миссис Маршалл на пляже?
– Да, я был удивлен. Очень удивлен. Я не мог взять в толк, что произошло.
– И что вы подумали?
– Ну, я даже не знал, что думать. Я хочу сказать, я все время ждал, что она вот-вот появится.
– То есть, если у нее была назначена встреча с кем-то, вы понятия не имеете, кто бы это мог быть?
Патрик Редферн молча покачал головой.
– А когда у вас бывало rendezvous с миссис Маршалл, где вы встречались?
– Ну, иногда я дожидался ее после обеда в бухте Чаек. Понимаете, во второй половине дня солнце туда не заглядывает, и там обычно никого не бывает. Мы встречались там раза два-три.
– А в другой бухте? В бухте Эльфов?
– Нет. Понимаете, бухта Эльфов обращена на запад, и во второй половине дня отдыхающие направляются туда на лодках и плотах. По утрам мы даже не пытались встречаться. Это было бы слишком заметно. А вот после обеда одни отправляются спать, другие куда-то уходят, и никто не обращает внимания на то, кто где находится.
Уэстон кивнул.
– Разумеется, – продолжал Редферн, – после ужина погожими вечерами мы отправлялись гулять в отдаленные уголки острова.
– О да! – пробормотал Пуаро, и Патрик удивленно покосился на него.
– Значит, – вздохнул Уэстон, – вы ничего не знаете, какая причина привела миссис Маршалл в бухту Эльфов сегодня утром?
Редферн покачал головой.
– Я ума не могу приложить! – сказал он, и в его голосе прозвучало искреннее смятение. – Это совсем не похоже на Арлену!
– Никто из ее друзей или знакомых не остановился где-нибудь поблизости? – спросил Уэстон.
– Я о таких не знаю. Уверен, никто.
– А теперь, мистер Редферн, я хочу, чтобы вы подумали очень внимательно. Вы встречались с миссис Маршалл в Лондоне. Наверняка вы знакомы с кем-то из ее окружения. Как по-вашему, нет ли кого-либо, кто затаил бы на нее обиду? Например, тот, чье место в ее симпатиях заняли вы?
Патрик задумался. Наконец он покачал головой:
– Честное слово, мне в голову никто не приходит.
Полковник Уэстон забарабанил пальцами по столу.
– Что ж, пусть будет так, – наконец сказал он. – Похоже, у нас осталось всего три возможных объяснения. В окрестностях случайно оказался какой-то неизвестный убийца, маньяк, но это уж слишком притянуто…
– Однако, – перебил его Редферн, – это, несомненно, наиболее вероятное объяснение.
Уэстон покачал головой.
– Это убийство не в духе «Загадки пустынной рощи», – сказал он. – Постороннему попасть в бухту Эльфов весьма непросто. Нужно или пройти по дамбе, далее мимо пансионата, через весь остров, а потом спуститься по лестнице, – или приплыть в лодке. В любом случае это убийство едва ли было случайным.
– Вы сказали, возможных объяснений три, – напомнил Патрик.
– Мм… да, – согласился главный констебль. – В том смысле, что на острове есть два человека, у которых был мотив убить миссис Маршалл. Во-первых, мистер Маршалл; во-вторых, ваша жена.
Ошеломленный Редферн молча уставился на него.
– Моя жена? – наконец сказал он. – Кристина? Вы хотите сказать, Кристина имеет к этому какое-то отношение? – Патрик вскочил на ноги; говорил он торопливо, слегка заикаясь. – Да вы сошли с ума… спятили… Кристина? Но это же невозможно! Это смешно!
– И тем не менее, мистер Редферн, – возразил Уэстон, – ревность является очень мощной побудительной силой. Охваченная ревностью женщина полностью теряет контроль над собой.
– Но только не Кристина! – с жаром воскликнул Патрик. – Она… о, она совсем не такая! Да, она страдала. Но она не из тех, кто… О, в ней совершенно нет жестокости!
Эркюль Пуаро задумчиво кивнул. Жестокость. То же самое слово, которое употребила Линда Маршалл. Как и тогда, он был полностью согласен с этим мнением.
– К тому же, – уверенно продолжал Редферн, – это же полный вздор! Арлена физически была вдвое сильнее Кристины. Сомневаюсь, что та сможет задушить котенка – и уж определенно не такого сильного человека, как Арлена! И еще – Кристина ни за что не спустилась бы на берег по той лестнице. Она боится высоты. И… о, все это чистая фантастика!
Полковник Уэстон задумчиво почесал ухо.
– Что ж, – сказал он, – получается, что это действительно маловероятно. Вы меня убедили. И все же в первую очередь мы должны искать мотив. – Помолчав, он добавил: – Мотив и возможность.
IV
После того как Редферн покинул кабинет, главный констебль заметил с легкой усмешкой:
– Я не посчитал необходимым говорить ему о том, что у его жены есть алиби. Хотел услышать, что он сам скажет на этот счет. Похоже, его хорошенько встряхнуло, вы не согласны?
– Приведенные им аргументы не хуже любого алиби, – пробормотал Пуаро.
– Да. О, она этого не делала! Просто не могла сделать – как вы верно заметили, для нее это физически невозможно. Вот Маршалл мог бы это сделать – но, судя по всему, он также ни при чем.
– Прошу прощения, сэр, – кашлянув, сказал инспектор Колгейт. – Я тут думал по поводу его алиби. Понимаете, если он продумал все наперед, вполне возможно, что письма были напечатаны заранее.
– Хорошая мысль, – согласился Уэстон. – Нам нужно проверить…
Он осекся, поскольку в кабинет вошла Кристина Редферн.
Как всегда, она была спокойной и педантичной. На ней были белый костюм для тенниса, а поверх него – бледно-голубой свитер. Этот цвет подчеркивал ее светлую, буквально прозрачную кожу. Однако, мысленно отметил Эркюль Пуаро, лицо ее не было ни глупым, ни слабым. Напротив, оно было решительным и умным. Детектив одобрительно кивнул.
«Маленькая бедняжка, – подумал полковник Уэстон. – Очень милая. Пожалуй, несколько невыразительная. И она слишком хороша для своего безмозглого гуляки-мужа… Ну да ладно, мальчишка еще совсем молод. Все мы совершаем из-за женщин глупости».
Вслух он сказал:
– Садитесь, миссис Редферн. Сами понимаете, мы должны выполнить заведенный порядок. Попросить всех описать свои действия сегодня утром. Исключительно для протокола.
Кристина кивнула.
– Да, да, я вас прекрасно понимаю, – ровным тоном тихо произнесла она. – С чего мне начать?
– Постарайтесь начать с начала, – сказал Пуаро. – Что вы сделали после того, как проснулись?
– Дайте-ка вспомнить, – сказала Кристина. – Спускаясь на завтрак, я заглянула в номер к Линде Маршалл и договорилась пойти в бухту Эльфов. Мы условились встретиться в фойе в половине одиннадцатого.
– Вы не купались перед завтраком, мадам? – спросил Пуаро.
– Нет. Я крайне редко так поступаю. – Она улыбнулась. – Мне нравится, чтобы море успело прогреться. Я довольно часто мерзну.
– Но ваш муж купается рано утром?
– О да. Практически ежедневно.
– Ну, а миссис Маршалл, она тоже купалась по утрам?
Голос Кристины изменился. Он стал холодным и резким.
– О нет, – сказала она. – Миссис Маршалл была из тех, кто никогда не появляется раньше середины утра.
– Прошу прощения, мадам, – смущенно промолвил Пуаро. – Я вас прервал. Вы говорили, что зашли к мисс Линде Маршалл. В котором часу это было?
– Дайте-ка вспомнить… в половине девятого… нет, чуть позже.
– И мисс Маршалл уже встала?
– Да, ее не было в номере.
– Не было?
– Да, она сказала, что купалась.
В голосе Кристины прозвучало слабое, очень слабое смущение. Это озадачило Пуаро.
– Ну, а потом? – спросил Уэстон.
– Затем я отправилась на завтрак.
– А после завтрака?
– Поднялась к себе, собрала альбом и краски, и мы тронулись в путь.
– Вы и мисс Линда Маршалл?
– Да.
– В котором часу это было?
– Кажется, ровно в половине одиннадцатого.
– И что вы делали дальше?
– Мы пришли в бухту Эльфов. Знаете, это бухта на восточной оконечности острова. Там мы и устроились. Я рисовала, а Линда загорала.
– Когда вы покинули бухту?
– Без четверти двенадцать. В двенадцать у меня был теннис, и я должна была переодеться.
– Часы у вас были с собой?
– Вообще-то нет. Я спросила время у Линды.
– Ясно. А затем?
– Я собрала принадлежности для рисования и вернулась в пансионат.
– Ну, а мадемуазель Линда? – спросил Пуаро.
– Линда? О, она пошла купаться.
– Вы сидели далеко от моря?
– Мы расположились значительно выше верхней точки прилива. Под самой скалой – чтобы я могла оставаться в тени, а Линда жарилась на солнце.
– Линда Маршалл успела войти в воду до того, как вы покинули пляж? – уточнил Пуаро.
Кристина наморщила лоб, стараясь вспомнить.
– Так, дайте-ка сообразить. Она сбежала к воде… я закрыла ящик… Да, поднимаясь по тропе на скалу, я слышала, как Линда плещется в волнах.
– Мадам, вы в этом уверены? В том, что мадемуазель Линда действительно вошла в воду?
– Да, уверена. – Кристина удивленно уставилась на бельгийца.
Полковник Уэстон также посмотрел на него. Затем он сказал:
– Продолжайте, миссис Редферн.
– Я вернулась в пансионат, переоделась и отправилась на теннисный корт, где встретилась с остальными.
– С кем именно?
– Это были капитан Маршалл, мистер Гарднер и мисс Дарнли. Мы сыграли два сета. Мы уже собирались начать еще один, когда пришло известие… о миссис Маршалл.
Пуаро подался вперед.
– И что вы подумали, мадам, узнав об этом?
– Что я подумала?
На лице у Кристины отобразилось легкое недовольство этим вопросом.
– Да.
– Это… это было ужасно, – медленно произнесла миссис Редферн.
– О да, у вас внутри все перевернулось. Я понимаю. Но что это означало лично для вас?
Кристина бросила на него быстрый взгляд – наполненный мольбой. Пуаро на него откликнулся.
– Я взываю к вам, мадам, – сухо промолвил он, – как к женщине мудрой, благоразумной и рассудительной. Несомненно, за время пребывания здесь у вас уже сложилось мнение о миссис Маршалл. Какой женщиной она была?
– Полагаю, – осторожно сказала Кристина, – на отдыхе всем свойственно оценивать своих знакомых.
– Разумеется, это совершенно естественно. Поэтому я спрашиваю у вас, мадам, были ли вы очень удивлены обстоятельствами ее смерти?
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – медленно произнесла миссис Редферн. – Нет, пожалуй, я не была удивлена. Потрясена – да. Но миссис Маршалл была такой женщиной…
– Она была такой женщиной, – закончил за нее Пуаро, – с кем могло произойти именно это. Да, мадам, это самая правильная и самая существенная вещь, которая была высказана сегодня в этом кабинете. Отбросив в сторону все… э… личные, – он тщательно подчеркнул это слово, – чувства, что вы на самом деле думаете о покойной миссис Маршалл?
– Имеет ли смысл сейчас углубляться во все это? – спокойно спросила Кристина.
– Думаю, да, имеет.
– Ну, что я могу сказать? – Ее бледное лицо внезапно залилось краской. Тщательная сдержанность поведения исчезла, и на какой-то краткий миг проступила естественная, обнаженная натура. – На мой взгляд, подобные люди абсолютно бесполезны! Она не сделала ничего, чтобы оправдать свое существование. У нее не было ума – не было мозгов. Она думала только о мужчинах, о тряпках и о том, чтобы ею восторгались. Паразит, от которого нет никакого толку! Наверное, мужчинам она нравилась… о, ну конечно, она нравилась мужчинам. И она жила ради этого. Вот почему, думаю, я не очень-то удивилась, что ее постиг такой конец. Она была из тех, кто оказывается замаран самой разной грязью – шантаж, ревность, жестокость, все самые низменные чувства. Она… она пробуждала в людях самое плохое.
Миссис Редферн остановилась, учащенно дыша. Ее несколько коротковатая верхняя губа чуть приподнялась в брезгливом отвращении. Полковнику Уэстону вдруг подумалось, что трудно найти более полные противоположности, чем Арлена Стюарт и Кристина Редферн. И еще он подумал, что для мужчины, женатого на Кристине Редферн, атмосфера вокруг становится настолько разреженной, что арлены стюарт этого мира приобретают для него особую притягательность.
А затем, сразу же после этих мыслей, все его внимание полностью сосредоточилось на одном-единственном слове, сказанном Кристиной.
– Миссис Редферн, – подавшись вперед, спросил главный констебль, – почему, говоря об Арлене Маршалл, вы употребили слово «шантаж»?
